Для того, чтобы приступить к анализу французских употреблений в тексте, следует установить значение французского языка в русском обществе ΧΙΧ веке. Для этого следует обратиться к работе Томашевского Б. В. "Пушкин и Франция".
Русская культура ΧΙΧ века, особенно его первой трети, чрезвычайно зависима от культуры французской. Имеет место тот факт, что европейская литература, будь она английской, немецкой, испанской и т.д., принималась русским обществом в большинстве своём во французских переводах. Франция принималась за культурный эталон. Большая часть русского дворянства той эпохи владела французским языком намного лучше, чем родным русским. Для примера следует обратится к "энциклопедии русской жизни", то есть к роману А. С. Пушкина "Евгений Онегин".
Еще предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала
И выражалася с трудом
На языке своем родном,
Итак, писала по-французски...
Что делать! повторяю вновь:
Доныне дамская любовь
Не изьяснялася по-русски,
Доныне гордый наш язык
К почтовой прозе не привык [I,53].
Немаловажно и то обстоятельство, что Великая французская революция и последовавшие за ней события (приход к власти Наполеона, война 1812 года, реставрация монархии и очередная революция) постоянно концентрировали внимание всей Европы, в том числе и России, оказавшейся непосредственной участницей происходящего, на Франции.
Значение французского языка в русском обществе ΧΙΧ века разносторонне. С одной стороны, это язык культуры, науки, литературы, с другой, своего рода пропуск в "высшее" общество того времени, доказательство того, что человек соответствует свету. Ю. М. Лотман пишет в своей книге "Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века)": "Вообще для русского дворянства конца XVIII - начала XIX века характерно резкое разграничение бытового и "театрального" поведения, одежды, речи и жеста. Однако только в дворянской среде (особенно в столичной) это различие достигало такой степени, что требовало специального обучения. Французский язык, танцы, система "приличного жеста" настолько отличались от бытовых, что вызывали потребность в специальных учителях. В дворянском быту возникала сложная система обучения, в том числе и словесного, не ориентированного на простое подражание. Процесс этот зашел столь далеко, что "естественное" и "искусственное" ("свое" и "чужое") могли меняться местами - в 1812 году многие столичные дворяне вынуждены были обучаться русскому языку, как чужому. При этом возникала интересная картина: молодой дворянин, обучающийся своему родному языку как чужому, одновременно все же овладевал французским языком как письменным ("правильным") и учился устному русскому языку, который продолжал считать "неправильным", "мужицким". Это противоречие, казалось бы, снялось, когда под влиянием А. Шишкова и патриотических настроений 1812 года распространилось в дворянском обществе изучение русского и церковнославянского языка. Они начали проникать в детское воспитание. Но от этого положение только усложнилось: ученик получал два книжных языка (обучение русскому языку как иностранному казалось многим повышением его общественного престижа) и еще один, третий - устный язык игр с дворовыми детьми и разговоров с няней". Таким образом, можно пронаблюдать то влияние французского языка и ту роль его, которые отразились на дворянском обществе ΧΙΧ века. Французский язык, введённый повсеместно и практически вытеснивший русский, имел игровой характер, был стороной внешней, регламентированной правилами этикета жизни, далёкой от природной естественности человека он являлся необходимостью, дававшей право на место в высшем свете наряду с другими навыками. Для примера снова обратимся к роману А. С. Пушкина "Евгений Онегин".
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и грусти нежной,прогнали со двора.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет -
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил [I, 9].
Онегин был оценён светом именно по внешним своим достоинствам, среди которых не последним является совершенное владение французским.
Ещё одним примером значения французского языка, как пропуска в высший свет, является отрывок непосредственно из повести Л. Н. Толстого "Казаки".
Оленин, мечтающий о жене черкешенке, рассуждает о необходимых для принятия её московским обществом навыках: "Она очень легко может выучить языки, читать произведения французской литературы, понимать их. "Notre Dame de Paris" ["Собор Парижской богоматери" (франц.).], например, должно ей понравиться. Она может и говорить по-французски. В гостиной она может иметь больше природного достоинства, чем дама самого высшего общества. Она может петь, просто, сильно и страстно". Герой говорит о том, что она может выучить несколько языков, но в дальнейшем упоминает только о французском, круг чтения он также ограничивает французской литературой.
Благодаря этим примерам можно утверждать об очень весомой роли французского языка в русском обществе того времени. Сам Лев Николаевич относит знание французского языка ("моё comme il faut состояло, первое и главное, в отличном французском языке и особенно в выговоре") к необходимой составляющей людей высшего света, людей comme il faut в повести "Юность". Герой повести изо всех сил старается соответствовать званию благовоспитанного человека (comme il faut) и, лишь некоторое время спустя, осознаёт пустоту и бесполезность стремления к этому званию.
Делая вывод, можно утверждать, что французский язык в русском обществе ΧΙΧ века играл роль не только языка европейской культуры, но и своеобразного пропуска в свет, в общество людей comme il faut, внешней необходимости той эпохи.
Читая дневники Л. Н. Толстого, можно сказать, что писатель относился к необходимости повсеместного использования французского языка достаточно скептически. Например:
"5 июля 1854 года.
Читал во время чаю, обеда и десерта, утро же все писал одно письмо тетеньке, которое пошлю, несмотря на то, что французский слог его мне очень не нравится. Мне со дня на день становится труднее объясняться и писать по-французски, надо же эту глупую манеру писать и говорить на языке, который плохо знаешь! А сколько хлопот, потерянного времени, неясности в мыслях и нечистоты в природном языке из-за этой манеры, а необходимо!".
"7 декабря 1856 года.
Встал в 11, записал день и играл до гимнастики. Рука очень болела, обедал дома, дочел Carmen - слабо, французско, получил письмо от Тургенева и послал ему".
Таким образом, можно сказать, что для Толстого французский язык был лишь внешней и, лично для него, обременительной стороной жизни дворянского общества, необходимостью, приносящей лишь "хлопоты" и "неясность мысли". Подобное отношение к французскому языку отразилось и в творчестве писателя, о чём будет сказано ниже.
Основные функции французского языка в творчестве Толстого на примере романа "Война и мир" и повести "Казаки"
Не смотря на скепсис Толстого в отношении французского языка, он активно использует его в своих произведениях. Одним из наиболее насыщенных французской речью произведений, безусловно, является роман "Война и мир". Однако, следует отметить, что в этом произведении французский язык играет несколько иную роль, нежели в "Казаках". Хотя, если проследить употребления французского в обоих произведениях, то можно найти немало общего.
. Согласно статье В. Виноградова, обилие французского языка в романе "Война и мир" обусловлено бесконечным стремлением Толстого к предельному реализму в мироописании романа: "Роман Толстого "Война и мир" двуязычен: в нем русский язык сталкивается и смешивается с французским. Это двуязычие свойственно не только стилю документов эпохи и системам диалогической речи, но и самому авторскому повествованию. Толстой видел в этом двуязычии симптом стилистической достоверности исторического романа, залог его соответствия стилю изображаемого времени и воспроизводимой среды". Описываемая Толстым эпоха требовала введения чистого, всеохватного употребления французского, основного языка писем и светских бесед.
Французский язык в "Казаках", также, является отражением описываемой автором действительности, реалией, на тот момент существовавшей, правда, не в тех объёмах, что в начале XIX века.
. Основной функцией употреблений французского в повести "Казаки" можно назвать непосредственное акцентирование автором внимания на различиях культур московско-дворянской и казачьей. Французский язык в станице Новомлинской звучит неестественно и противопоставлен живому казачьему говору. По-французски в повести говорят только Ванюша и Белецкий. Оленин употребляет французский в речи крайне неохотно и только в беседах с Белецким, человеком из прошлой, полной условностей и фальши, московской жизни героя: "И еще и еще сыпались французские и русские слова из того мира, который, как думал Оленин, был покинут им навсегда. Общее мнение о Белецком было то, что он милый и добродушный малый. Может быть, он и действительно был такой; но Оленину он показался, несмотря на его добродушное, хорошенькое лицо, чрезвычайно неприятен. Так и пахнуло от него всею тою гадостью, от которой он отрекся. Досаднее же всего ему было то, что он не мог, решительно не был в силах резко оттолкнуть от себя этого человека из того мира, как будто этот старый, бывший его мир имел на него неотразимые права. Он злился на Белецкого и на себя и против своей воли вставлял французские фразы в свой разговор, интересовался главнокомандующим и московскими знакомыми и на основании того, что они оба в казачьей станице говорили на французском диалекте, с презрением относился о товарищах-офицерах, о казаках и дружески обошелся с Белецким, обещаясь бывать у него и приглашая заходить к нему" [II, 420 - 421]. Согласно этому отрывку можно утверждать, что в "Казаках" функция французского, как воплощения неестественности, условности, является ведущей. Французский здесь является неотъемлемой составляющей "настоящего барина", соблюдающего все правила светского общества, от которого бежал герой.
С другой стороны, в "Войне и мире" эта функция тоже присутствует, хотя ведущей является функция французского языка, как исторической реалии, позволяющая достигнуть максимальной достоверности в повествовании.
Так семья Ростовых отличается тем, что в их речи французские употребления минимальны. Эти герои наиболее естественны, более других приближены к природе и народу. в свою очередь, герои, активно участвующие в светской жизни (Курагины, Болконский и т.д.), используют французский язык повсеместно. В семье Ростовых по-французски чаще всего говорит Вера, персонаж духовно пустой, ориентированный на внешнюю сторону жизни, перенимающий принятые светским обществом модели поведения: "Ты этого никогда не поймешь, - сказала она (Наташа), обращаясь к Вере, - потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие - делать неприятности другим. <…> Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, по-видимому, еще холоднее и спокойнее". Холодность, спокойствие и красота Веры являются её главными характеристиками, указывающими на её внутреннюю пустоту и нацеленность на внешнюю сторону жизни и поведения.
Делая вывод по данной части исследования, можно сказать, что в творчестве Л. Н. Толстого употребление французского языка несёт две функции:
. Наполнение произведения реалиями описываемой эпохи, придание максимальной достоверности повествованию.
. Характеристика героев, указание на тип поведения героя: обращённость его в естественную сферу бытия, или же ориентирование на внешние, условные стороны жизни.