Хэстер Броун
Сбежавшая невеста
Текст предоставлен правообладателем https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=22578869&lfrom=202213444
«Сбежавшая невеста»: Клуб Семейного Досуга; Харьков; 2016
ISBN 978‑617‑12‑2099‑7, 978‑617‑12‑2131‑4, 978‑617‑12‑1524‑5, 978‑5‑9910‑3711‑2, 978‑1‑4391‑6885‑1, 978‑617‑12‑2133‑8, 978‑617‑12‑2130‑7
Аннотация
Эми мечтала превратить в прекрасный цветущий сад каждый балкон и крышу в своем районе. И совсем не мечтала стать принцессой. Пока однажды не встретила настоящего принца… Синеглазый красавец Лео, пятый в очереди на престол в маленьком островном государстве, работает в банке, сам гладит себе рубашки и влюбляется в Эми всем сердцем. Оказавшись под прицелом камер вездесущих фотографов, девушка разрывается между работой и салонами красоты, тренажерными залами и уроками манер и итальянского – ведь у семьи Лео высокие требования к будущей невестке. Вот только у Эми есть тайна, которая может все испортить…
Хэстер Броун
Сбежавшая невеста
© Havercroft Ltd, 2012
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2016
* * *
Отзывы на другие непревзойденные истории
Веселый и увлекательный роман… Очаровательные второстепенные персонажи и легкий стиль особо выделяют эту книгу на общем фоне.
RT Book Reviews
Первоклассный юмор.
Fresh Fiction
Наблюдательность и острый ум.
Publishers Weekly
Легкое чтение, полное забавных моментов.
Booklist
Настоящее наслаждение… от начала и до финала.
Library Journal
Как и Джейн Остин в поздних произведениях, в своих романах талантливая Хэстер Броун доказывает нам, что хорошие девочки могут занять первое место.
Сюзан Виггс, автор бестселлеров по версии New York Times
Если вы ищете современную сказку с долей чисто британского едкого юмора, то Хэстер Броун станет для вас идеалом!
Тереза Медейрос, автор бестселлеров по версии New York Times
Посвящается Ее Величеству Королеве Елизавете II, которая может перещеголять нас всех в изяществе, решительности и умении выбирать фирменные дамские сумочки
Я, как и большинство маленьких девочек, выросших в мечтах о хрустальных туфельках и королевских свадьбах, привыкла верить, что принцессами рождаются, а не становятся.
То есть в этом же все и дело, не так ли? Либо у вас есть гены корононошения, толпыпокорения, принцаочарования, добрыхпоступков и летящихволос, либо нет. Даже Золушка – заключившая не самый удачный брак, – обладала Самыми Миниатюрными Ножками Королевства, своего рода большим светящимся указателем для тех, кто вдруг упустит из виду ее очаровательную скромность при потрясающей красоте.
Лично я никогда не видела себя принцессой. Начать с того, что меня больше интересовали волшебные бобы. Мои ноги не были крошечными, а после дня усердной работы на грядках под мой матрас можно было положить даже кабачок, и все равно я захрапела бы с блаженным видом. Единственной более или менее подобающей принцессам повадкой, принятой в моей семье, была плохая привычка спасаться бегством, когда ситуация грозила превращением в тыкву.
(Можно еще указать, что у меня была ужасная сестра, – но моя сестра Келли могла то же самое сказать обо мне, так что это, наверное, не считается.)
К счастью, мне никогда не приходилось беспокоиться о подобных вещах… пока я не влюбилась в принца.
И как только я пришла в себя от шока, узнав, что принцы существуют не только в фильмах Диснея, я очень быстро поняла, что девушка не превращается автоматически в принцессу, как только у нее появится хрустальный башмачок. О нет! Нет, с этого все только начинается.
Настоящую принцессу определяет то, как она справляется с «долгой и счастливой» жизнью.
А для этого нужно нечто большее, чем шиньон и бальное платье, способное менять цвет. Нужно очень четко себе представлять, кто ты под этой тиарой. И нужно перестать убегать…
Глава первая
– Представь, что я Макс Беркли, – сказала Джо. – Я только что взяла для тебя выпивку. И подхожу к тебе, чтобы запросто, без давления, поболтать, как принято на вечеринках.
Чтобы усилить эффект, она зашагала ко мне по балкону вразвалку, словно надев кожаные штаны с дыркой в промежности и держа чашку кофе вместо стаканчика дешевого белого вина.
– Кто это у нас тут, неужели милая Эми Уайлд, пиковая дама из Челси? – Ей очень здорово удался расслабленно‑самоуверенный мажорный тон Макса. – Как оно ничего, Эми? Ха‑ха.
И она подкрепила все это, подмигнув мне в точности как Макс, после чего, как и следовало по ходу репетиции, сделала паузу, дав мне возможность ответить. В моем мозгу, как по команде, не осталось никаких мыслей, лишь слабое фоновое жужжание статической паники и мрачное предчувствие того, что я сейчас брякну глупость. Как всегда и случалось. Вот почему почти все вечеринки я проводила на кухне, среди булочек с сосисками.
Я внутренне застонала. Еще ведь даже не началась вечеринка! И мы не в комнате. И у Джо нет приводящего в замешательство римского носа Макса Беркли, оправдываться мне нечем. Эта вечеринка должна была стать третьей в ряду тех, на которых Джо пыталась свести меня с Максом, причем оба предыдущих раза знаменитый нос Беркли лишал меня способности связно мыслить. Предполагалось, что нос «доказывает» некоторое незаконное родство Макса с герцогом Веллингтоном, но мой мозг отказывался видеть хоть что‑то, кроме мажора в красных штанах. И мне едва не пришлось зажимать себе рот, чтобы не произнести это вслух, что, согласитесь, вряд ли стало бы прелюдией к нормальному разговору.
Я глубоко вздохнула и попыталась вспомнить те нейтральные реплики, которые мы с ней уже отработали.
Были некоторые преимущества в том, чтобы снимать квартиру вместе с девушкой, для которой первая буква «и» в слове «вечеринки» означает «искусство», а вторая – «изобретательность». Вторая «и» включала в себя дынно‑водочное мороженое и тайное сводничество, но в последний год Джо сосредоточила свои силы на том, чтобы излечить меня от болезни, которую сама же и диагностировала, назвав «вечериночным параличом».
– Эмм…
– Нет! – Джо прекратила имитировать Макса и ткнула в меня пальцем. – Вот в этом твоя вечная ошибка. Прекрати думать о том, что тебе «стоило бы» сказать, позволь разговору просто течь. – Свободной рукой она сделала грациозный жест. – Пусть легкая светская болтовня о погоде, о стрельбе, о подарках на Рождество несет вас, пока не найдется взаимно интересная тема…
– Джо, в который раз тебе говорю: я из Йоркшира, – прервала ее я. – В Йоркшире не бывает светской болтовни. И вообще никакой не бывает, если есть возможность молчать. Когда наши мужчины играют в крикет, почтительная тишина соблюдается как игроками, так и зрителями, а наши женщины ведут беседы разве что бровями и движением плеч. «Сомневаешься – молчи». Фактически это девиз Йоркшира.
– Но как вы тогда знакомитесь? – в ужасе воскликнула Джо.
Факт, что можно не разговаривать больше десяти секунд подряд, находился за гранью ее понимания: дома она постоянно болтала по телефону, даже в ванной, обычно с кем‑то по имени Тилли, Милли или Лили. Иногда Билли.
– Мы приезжаем для этого в Лондон. А теперь можно мне получить свой кофе, пожалуйста? – спросила я, протягивая руку. Я с девяти утра вскапывала клумбы, и кофеин мне был просто необходим.
Джо подняла чашку над головой, чтобы я не могла до нее дотянуться, и многозначительно воздела брови, так что пришлось вздохнуть и выдать реплику, которую она хотела от меня услышать:
– Цвету и пахну, Макс, спасибо, что спросил.
Джо с гордой улыбкой протянула мне капучино.
– Вот видишь? Ты уже шутишь. Достаточно найти свой конек.
– Я его уже нашла. Он называется «стоять на кухне и спрашивать людей, какой напиток они предпочитают». Много лет идеально срабатывает.
– Ну уж нет, хватит прятаться там с пирожками и салфетками. Я хочу увидеть тебя в действии. Хочу, чтобы ты веселилась. Знакомилась с людьми. Показала им тот свет, который обычно скрываешь под мешком.
– То есть им и мешок показать?
Джо проигнорировала фразу, перескочив к следующей теме, пока я размешивала сахар в кофе.
– К слову, тебе нужна помощь с выбором костюма? Тема «Рай и Ад» хороша тем, что все могут надеть нечто экстравагантное или даже дерзкое …
– Да, я об этом уже думала, – быстро сказала я. – Почему бы мне не прийти в костюме мима? Они чертовски зловещие. А Тед еще говорил, что мы с ним можем надеть костюм лошади, тогда тебе не придется волноваться, что кто‑то из нас отсидится в углу. Разговоры мы оба могли бы вести только глазами. Или кивая нашей лошадиной головой.
Джо прислонилась спиной к балконным перилам (опасный фокус в нескольких сотнях метров над Челси, учитывая пренебрежительное отношение хозяина балкона к ремонту) и глубоко вдохнула через нос. Последнее было необходимо для того, чтобы ей не пришлось делать паузу и переводить дыхание во время последующего монолога, что дало бы мне возможность вмешаться в поток ее слов.
– Во‑первых, – сказала она, загибая свой палец в перчатке, – ты наравне со мной будешь хозяйкой этой вечеринки, следовательно, не сможешь провести ее, жестами передавая: «Вот напитки» и «Пожалуйста, не надо блевать на диван». Во‑вторых, если ты проведешь весь вечер в костюме лошади, с носом Теда Ботэма в твоем интересном месте, все подумают, что вы с Тедом пара, а не коллеги по работе с общим страхом перед общением с людьми. Что приводит меня к в‑третьих: сам смысл этой вечеринки в том, чтобы ты познакомилась хотя бы с одним из тех замечательных мужчин, которых я для тебя подобрала. Так гласит твой гороскоп на этот месяц. Ты неотразима начиная с девятого января. Просто позволь Максу говорить о своей машине. Как это делаю я. Спроси его о расходе горючего, кивай каждый раз, когда слышишь слово «оборот», и все будет хорошо.
Я глазела на нее. Джо посещала вечеринки еще с тех пор, как могла пройти под коктейльным столиком, не пригибаясь. И сводничала, скорее всего, с того же нежного возраста.
Не успела я возразить, как она обхватила меня рукой за плечи и сжала.
– Эми, ты слишком хороша, чтобы тратить время, предназначенное для знакомств, утешая у холодильника плачущих пьяных девиц и всяких странных типов. Ты должна сиять! Ты замечательная собеседница. И ты меня постоянно веселишь.
– Это мой акцент тебя веселит, – возразила я.
– Нормальный у тебя акцент, – мрачно сказала Джо. – Дело в твоем странном… Я не могу понять, в чем именно.
Нас с Джо сложно представить соседками. Когда я впервые ее увидела, она листала выпуск «Татлера» и потягивала минеральную воду, отчего я вначале решила, что Джо из тех гламурных выскочек, которые никогда в жизни не работали и падают в обморок при виде хлеба, – что, в принципе, показатель того, какой кошмар можно с собой сотворить. (Кстати сказать, «минеральная вода» оказалась водкой с тоником. А буханку хлеба Джо может уничтожить быстрее, чем выговорить «переизбыток углеводов».)
Но глянец и блеск были настоящими. Джо де Вере – истинная носительница генов принцессы, уж поверьте. Все в ней сияло, от длинных каштановых волос до алого педикюра, включая божественный акцент. Она знала всех – надежных строителей, ненадежных баронетов, таксидермистов, бухгалтеров, таксистов – и никогда, никогда не лезла за словом в карман, даже если все остальные немели от шока и стыда. Джо обладала поразительным талантом располагать к себе людей, а затем добиваться от них чего только пожелает: сама она объясняла это тем, что в детстве много переезжала из‑за постоянных разводов и новых браков родителей.
Я же, с другой стороны, была новоиспеченным специалистом по садоводству из глухой йоркширской деревушки, обладательницей неровных когтей серийного убийцы в сочетании со светлой копной всклокоченных кудряшек, которой позавидовали бы тролли. Я умела неплохо шутить, но обычно только после двух‑трех дней мысленных репетиций во время стрижки чужого сада.
Единственное, чем я могла похвастаться, так это тем, что моя мама пекла эклсские слойки, которые однажды на Большой Йоркширской выставке попробовала принцесса Анна («Вкусные и сочные, миссис Уайлд»). Пусть у меня и имелись планы поразить Лондон своими цветочными дизайнами для балконов, на данный момент я была самым исполнительным и занятым мастером по стрижке газонов и живых изгородей во всем городе.
Объединяло нас с Джо, по крайней мере вначале, знакомство с Тедом Ботэмом. Мы с Тедом вместе снимали дом, пока я готовилась стать садовым дизайнером, а он изучал садовую архитектуру, но большую часть времени проводил, расхаживая вокруг с металлоискателем и раздражая тем самым местных фермеров. А кроме того, он был одним из старых друзей Джо еще со времен закрытой школы. В лето нашего выпуска Теду понадобилась помощь с заказами, которые он подыскал себе в Лондоне, а я оказалась первым кандидатом в помощницы – благодаря своему первоклассному таланту дизайнера и, что немаловажно, наличию фургона. Я была преисполнена планов начать личный бизнес, но нуждалась в работе и жилье. И вышло так, что Джо как раз в это время понадобился жилец в свободную комнату ее квартиры, расположенной неподалеку от Букингемского дворца, однако ей очень не хотелось, чтобы этим жильцом стал Тед, и здесь я вполне ее понимаю: мне ведь в течение года пришлось делить с ним ванную.
Несмотря на внешнее сходство Джо с Пиппой Миддлтон[1], я поняла, что мы с ней можем сойтись, когда на «собеседование» она пригласила нас с Тедом в караоке‑бар своего знакомого в Баттерси. Исполнив четвертый подряд дуэт Шер в сочетании с танцевальным экспромтом, заливаясь искренними слезами от нахлынувших эмоций, я осознала, что Джо каким‑то неведомым образом уговорила меня спеть на публике, чего раньше никогда не случалось, не говоря уже о танцах.
Само «собеседование» завершилось двенадцать часов спустя у нее дома, когда я приготовила классический английский завтрак, чтобы спасти нас от похмелья, а Джо сказала, что лучшего никогда не ела. (И это правда. Моя яичница – моя визитная карточка.)
Так я и прожила здесь почти два с половиной года. За это время состоялось около двадцати вечеринок, я повидала множество «подходящих мужчин» в красных штанах, с которыми так и не смогла познакомиться, приготовила десятки английских завтраков и проводила в мир иной семь комнатных растений, о которых Джо сожалела, но не заботилась.
– Костюм, – повторила она, притопывая на месте, с тем тяжелым взглядом, которым она подгоняла своих нерадивых рабочих. – Нам нужно определиться с ним, пока Тед не взял костюм лошади у своего друга‑идиота, с которым в прошлом году надевал его на свадьбу Хетти в Уилтшире.
– Что? – Так значит, Тед не шутил, когда предлагал его!
– Не важно. Давай‑давай. Как ты представляешь себе рай? Или ад? Не имеет значения, как именно, главное, чтобы в качестве аксессуара подошло боа из перьев.
– Ад для меня – записаться на шоу «Британия ищет таланты» и опозориться перед миллионами зрителей, – тут же ответила я. – Так что, наверное, я смогу обойтись повседневной одеждой и взять Бэджера под мышку. Там постоянно кто‑то да выступает с собакой.
Бэджер – это мой пес. Ну, в некотором роде мой – он достался мне в наследство от бабушки и умел разве что выполнять команду «сидеть» за мятную конфетку и приносить пульт от телевизора. Обычно он ездил на работу со мной или Тедом, в зависимости от того, с кем можно было всласть покопаться в земле.
– Реалити‑шоу… Отличная идея! – Джо сверкнула одной из своих лучших одобрительных улыбок. – Но нам нужно подумать о горячих реалити‑шоу. И о костюме, который предполагает шикарный макияж. Подчеркнуть твои чудесные глаза. – Она сморщила нос, задумавшись: не лучшая ее гримаска. – Как насчет «Танцуют все»?
– Ага. Это ад, – подтвердила я. – Фальшивый загар – это ад. И платья с глубокими вырезами, посаженные на клейкую ленту, тоже ад. Зрительское голосование – это ад. Люди, которым приходится танцевать сексуальное танго с потрепанными звездами старых мыльных опер…
– Ладно, ладно. У меня есть для тебя отличное платье, – сказала Джо.
– Да перестань! Я же буду выглядеть смешно в одном из твоих платьев. – Я рассмеялась, не подумав, и только потом поняла, что фраза получилась не такой, как мне хотелось бы. – Нет, я не хочу сказать, что ты носишь смешные платья, просто они настолько меньше размером, чем… То есть ты намного меньше меня. Я не имела в виду, что у тебя слишком узкие платья, они хорошие, просто такие вырезы лучше смотрятся на тебе, чем на мне… – Я в ужасе залепила рот руками, потому что он продолжал болтать, хотя мозг уже давно остановился и сел.
В этом, если вкратце, и заключается моя проблема. Представьте подобное на вечеринке. С парнями, на которых пытаетесь произвести впечатление. Вот что бывает, когда растешь в молчаливой среде.
Джо так широко распахнула глаза, что я увидела, где начинаются ее стрелки.
– Эми, прекрати так много думать. Заполняй тишину, кашляя, если придется.
– Эй? И давно вы там чаевничаете?
Мы синхронно развернулись и увидели широкий силуэт Теда Ботэма, похожего на твидовую гору, враз заполонившего минималистскую скандинавскую кухню‑студию Грейс. Он умудрился откуда‑то натащить грязи, хотя, возможно, и не он, а Бэджер. Пес галопом рванулся к нам на балкон, гордо сжимая в бородатой пасти какую‑то ветку и явно нацелившись прямо на безупречную черную юбку‑карандаш, которой гордилась Джо.
– Бэджер! – пискнула она, выставляя перед собой руки, чтобы псу удобнее было запрыгнуть.
Вот еще одна из черт, которые изначально расположили меня к Джо. Несмотря на свое безупречное чувство стиля (сегодня: приталенный плащ с леопардовым принтом, юбка‑карандаш, черные сапоги из лаковой кожи, в которых так удобно пинать ленивых декораторов своих клиентов, умещая их обратно в рабочий график), она не могла не заметить собаку и не остановиться, чтобы погладить ее. Когда я вселялась в квартиру, ее больше беспокоило, где Бэджер захочет спать, чем наличие у меня рекомендаций.
– Привет, Джо, – сказал Тед.
Судя по всему, сегодня он рыл канавы, поскольку его кудрявые каштановые волосы от пота завились еще сильнее, а щеки сравнялись оттенком с красными штанами. Не знаю почему, но у друзей Джо странное пристрастие к красным штанам.
– Какие планы на сегодня? – добавил он жутко мягким тоном, который так любят старые школьные друзья. – Укрощение строителей или запись звука для рекламы очередного моющего средства?
– Строители. – Она взглянула на часы. – И мне уже пора возвращаться к Кэлли Гамильтон – ее электрики так затянули установку переключателей, что ей пора брать с них арендную плату.
Официально Джо была актрисой и появилась уже в двух телерекламах моющего средства (мы считали это почти сериалом), но попутно занималась куда более прибыльным делом: вела строительные проекты для друзей и знакомых друзей, либо слишком занятых, либо слишком робких, чтобы торопить своих работников. Джо, с ее очаровательными манерами и неспособностью слышать «нет», экономила своим клиентам тысячи за сверхурочную работу.
– Тогда тебе пора браться за кнут, – заметил Тед, кивая на мой упакованный ланч и постукивая по циферблату собственных часов. – А нам к двум часам нужно быть в Фулхэме.
– Нет, стоп, это же была твоя работа. – Я порылась в рюкзаке и вытащила ежедневник, радуясь возможности сбежать от обсуждения предстоящей вечеринки. Я занималась нашими заказами, а также вождением, счетами, дизайном и покупкой растений. Тед рубил, копал и подстригал. – Ты должен быть в Фулхэме сегодня утром.
Тед потупился.
– Я думал, мы съездим вместе. У меня… Ну, мне пришлось передвинуть в расписании Элтхэм‑авеню. Миссис Мэттьюс была не готова меня принять.
– Что? Разве она к тому времени не вернулась из фитнес‑центра?
Он покраснел.
– Нет, она не вполне… встала.
– Тед, ты можешь выражаться яснее? – спросила я, впрочем, отлично зная, что услышу. – Она заболела?
– Точно заболеет, если будет носить это платье в январе, – сказал он. – Честное слово, я видел ее… Кхм. Ей бы купить себе пижаму.
– Она была неглиже! – радостно возопила Джо, вспугнув Бэджера, устроившегося у нее на коленях. – Тед! Она хотела, чтобы ты обновил ее цветочное ложе!
– Прекрати.
– Или ей нужен был новый шланг? Или… – Джо нетерпеливо похлопала меня по руке. – Эми, помоги, у меня заканчиваются двусмысленности.
Я прижала палец к подбородку.
– Она хотела, чтобы ты удобрил ее многолетние растения? Или сделал что‑то с ее лютиками?
Тед ответил печальным взглядом, и я не смогла продолжать. Это было все равно что издеваться над коровой. Большой герефордской коровой в свитере.
Наши клиенты видели слишком много экранизаций «Любовника леди Чаттерлей» и мечтали о собственном Меллорсе, который раз в неделю появлялся бы подстригать живую изгородь, – благодаря чему наши сундуки за лето наполнялись с горкой. Тед, с его широкими плечами и привычкой появляться на работе в старом костюме для регби, был идеальным садовым аксессуаром, особенно в жаркую погоду, когда он предпочитал трудиться в белой нижней рубашке (он был не из тех, кто ходит топлесс, даже в самую жару, даже если его к этому радостно подстрекают наниматели).
– А ты перестань быть таким неотразимым, – сказала Джо. – Меньше копай, больше говори. Начни со своей лекции о лугах с дикотравьем. Господь свидетель, я люблю вас обоих, но если я еще раз услышу, как вы за обедом обсуждаете бедственное положение шмелей, я навсегда откажусь от меда.
– Ты резко передумаешь, когда я поставлю улей на крыше Леоминстер‑плейс и у нас появится собственный мед… – начала я.
Тед вскинул голову так высоко, как только может двухметровый парень.
– Если бы ты хоть немного разбиралась в базовой биомеханике…
– Р‑р‑р, – с намеком ответила Джо. – Или, точнее будет хр‑р‑р?
– То есть ты заскочил сюда, чтобы захватить с собой дуэнью на дневное задание? – спросила я. Мне не хотелось слушать, как Джо критикует нашу бизнес‑мечту этого года, которой лишь несколько дней от роду.
– Вообще‑то нет, – легкомысленно ответил он. – Я хотел посмотреть, что ты делаешь для знаменитого коттеджного балкона в стиле фэн‑шуй. И взглянуть, выживают ли не менее знаменитые Семена Мечты без хозяйки, пока Грейс катается на лыжах.
Я была совершенно уверена, что это лишь отговорка, – Тед наверняка зашел, чтобы «случайно застать» Джо, – но решила его порадовать и ткнула пальцем в сторону пяти глиняных горшков, выставленных вдоль дальней решетки и содержащих разве что компост.
– Они, похоже, только рады перерыву. Она ведь мантры над ними читает, ты в курсе?
Грейс – двадцатишестилетняя растратчица родительских денег, посещавшая тренинги личностного роста усерднее и чаще, чем большинство людей ходит на работу, – в конце последнего своего курса получила семена, которые следовало посадить «с верой, любовью и уверенностью в себе», чтобы вместе с растениями росли и расцветали ее тайные мечты. Она посадила и колдовала, я поливала. И удобряла.
Джо цинично поморщилась.
– Что там они должны были ей принести?
– Спокойствие, процветание, стабильность рынка иностранных облигаций, успех Ричарда в деле Пэлэс Вью, а затем предложение на День святого Валентина. С кольцом от «Эсприт».
Мы с Тедом тоже хотели, чтобы Ричард, заказчик‑застройщик, купил Пэлэс Вью, огромную площадь с большими возможностями для контрактов на озеленение. Пэлэс Вью – это не только сотня с лишним балконов, но и земля вокруг новостройки, а также крыша. У меня в голове жужжали и вились идеи – ага, медоносные – насчет лужаек с дикими цветами тех видов, которые привлекут бабочек, пчел и прочих насекомых в самое сердце города. Я писала об этом диплом. И у меня был план создания локализованных лужаек с последующей установкой ульев – но по плану мне требовалось место для высадки растений.
Если бы в жизни Грейс прибавилось спокойствия, это стало бы приятным бонусом к заказу. Я уже дважды в этом году переделывала ее балкон, один раз по фэн‑шуй, второй – с целью цветотерапии.
Джо и Тед синхронно уставились на горшки, и на их лицах отразились отчаянные попытки придумать, что приятного можно мне сказать.
– Пока ничего? – спросила Джо. – В смысле, так и нужно? Нет, я не виню растения в нежелании вылезать из постели в такую погоду…
Тед перевел внимательный взгляд с меня на горшки и обратно.
– Да ну! Так наверняка и задумано: они не прорастут, а ей придется записываться на вторую сессию. Такими приемами этих впечатлительных дамочек и ловят.
– О, ты прав, – с серьезным видом подтвердила Джо. – Оглянуться не успеешь, как бедняжка Грейс подсядет на тяжелые вещества, лучные. Или колчанные.
– Луковичные и кочанные. – Уши Теда вспыхнули.
– Тед, ну не порть шутку! – Она игриво отмахнулась. – Ладно, так когда она возвращается с лыжного курорта?
– На следующей неделе.
– А никак нельзя ускорить процесс? – Джо заглянула в горшок, по‑прежнему пустой. – Или хотя бы посадить вместо них штуку, которая действительно растет?
– Как выяснилось, нельзя. Только ее энергия способна пробудить волшебные семена. – Я сделала пару магических пассов над компостом.
Джо поставила горшок на место.
– Тогда она обречена. У Грейс энергии не больше, чем у трехдневного салата.
– А еще, – я поучающим жестом подняла палец, – у меня есть подозрение, что она их убила, полив «Ред Буллом» или забыв в солярии, так что я стащила остатки семян, пока она возилась с этими горшками, отнесла их домой и высадила собственный набор. Для нее, не для меня, – добавила я, заметив, как вытянулись их лица. – Я еще не сошла с ума.
По правде говоря, мне было жаль чудачку Грейс, вложившую остатки самооценки в эту чепуху, и мне хотелось сделать так, чтобы ее надежды оправдались. Пусть даже она не получит кольцо от «Эсприт», но проклюнувшиеся ростки наверняка поднимут ей настроение. Я всего лишь… помогала.
Джо первой пришла в себя.
– Долгосрочное планирование – мне нравится! Ну и как выглядит ее будущее?
– Или, точнее, наше? – добавил Тед. – Не то чтобы я цинично жадничал, но тот контракт нам точно не помешает.
Я вспомнила ряд зеленых ростков на кухонном подоконнике. Благодаря аккуратной подкормке и естественной ночной вентиляции выглядели они неплохо.
– У нее все будет в порядке с рынком, здоровьем и предложением, но вот спокойствие выглядит вялым. Хотя, если у нее сложится с первыми тремя…
– А мы хоть знаем, что это за волшебные семена? – Тед обычно не слишком вникал в растениеводство, но упускать новые возможности для бизнеса не любил. – Может, и нам их продавать? Другим странным хиппи, у которых проблемы с уверенностью?
– Понятия не имею. – Я изрядно покопалась в интернете, но до сих пор так и не выяснила, что это. Даже мой папа, ходячая энциклопедия растений, не смог помочь. – Они немного похожи на…
– Простите, но я покину эту серию «Вопросов садовода», мне пора ехать. – Джо поднялась и начала поправлять свой гигантский шарф. – Кэлли Гамильтон, самая несчастная в мире клиентка, жаждет устроить мне допрос по поводу нашей вечеринки, а я еще не придумала причин, по которым не могу ее пригласить. – Она попеременно ткнула в нас пальцами и прожгла каждого внимательным взглядом. – Так что думайте о своих костюмах. Мне от обоих нужны блеск и общение. И никаких лошадей.
– А если я надену те перчатки со стразами для мытья посуды, которые ты подарила мне на Рождество, можно мне будет остаться на кухне? – спросила я. – Тед наденет майку и прихватит свои лучшие грабли, так что мы отлично отразим общую идею рая. Или ада.
– Я не стану надевать майку на вечеринку в январе! – в ужасе возразил Тед.
Джо расхохоталась, искренне и громко, тем здоровым смехом, который так не шел ее крошечному ротику, почесала на прощание Бэджера за ухом и зацокала шпильками к выходу, помахав нам рукой.
Тед проводил ее тем же тоскливым взглядом, которым обычно у него удостаивался только карри навынос. А когда Тед обернулся и заметил, что мы с Бэджером на него глазеем, вожделение во взоре тут же сменилось легким смущением. Прежде чем я успела среагировать, он подцепил остатки моего сэндвича с яйцом и сунул в рот.
– Так что ты придумала с растениями Великой Благодати? Когда поменяешь их местами? – спросил он с полным ртом.
– Сегодня заберу их домой, а на следующей неделе, когда она вернется, привезу горшки с теми, которые вырастила я. Если я пересажу свои растения в эти эксклюзивные горшочки, она не заметит подмены.
– А это особенные горшки? – Тед уставился на терракотовые сосуды. – Как по мне, стандартная глина.
Я вздохнула. Грейс специально заказывала их в Италии.
– Как мало ты знаешь о женской клиентуре, Тед.
– Для того я тебя и пригласил на работу, – ответил он, протягивая лапу к последним кусочкам моего бекона.
Я с превеликим удовольствием выхватила у него тарелку и скормила остатки Бэджеру.
Глава вторая
Просторная квартира на Леоминстер‑плейс, которую я делила с Джо, принадлежала ее семье с 1865 года.
Когда‑то де Вере владели всем домом, всеми четырьмя элегантными его этажами, под лестницей у них жила команда слуг, и они могли любоваться (высунувшись из чердачного окна) видом на Букингемский дворец.
После войны дом разделили на квартиры, которые продали, чтобы выплатить наследственные пошлины, оставив только ту, что когда‑то была бальным залом, – в ней теперь жила Джо, – и крошечную каморку садовника в подвале, где ее мать Мэриголд останавливалась, когда приезжала переждать ежемесячный семейный кризис. Джо настояла на том, чтобы их разделяли как минимум два этажа «для общего психического здоровья».
Я видела довоенные фотографии Леоминстер‑плейс, 17, когда этот дом был популярным местом собраний высшего общества, на парадной лестнице выстраивались слуги в ливреях и повсюду стояли пальмы в бочках, но те дни давно прошли. Теперь там, где раньше горничные приседали в реверансах, стоял почтовый столик, заваленный рекламными буклетами пиццерий, и горный велосипед Дикона, живущего наверху. Паркет, который раньше полировали, скрылся под плотным ковром. Но прошлая роскошь не испарилась бесследно. Наша квартирка была одной из самых маленьких, но в ней находилась жемчужина старого дома: хозяйская ванная. Столкнувшись с неприятной необходимостью разделить семейный дом на апартаменты, дедушка Джо не сумел расстаться с главной ванной из мрамора, с обшитым панелями красного дерева туалетом и витражным окном в стиле ар‑нуво.
«Душ – это для французов. Англичанину не прожить без достойной ванной», – сказал он, и я была с ним полностью согласна. Пока я окапывала бордюры и сажала луковицы, дожить до конца изматывающего рабочего дня мне помогала лишь мысль о том, как долго я буду отмокать в шикарной ванне Монтгомери де Вере, с бокалом вина на металлической полочке, с тайком вылитой в воду пригоршней масла от «Пенхалигонс», принадлежащего Джо, но расслабляющего мои уставшие мышцы.
Мне нравилось жить среди призраков старого дома. Со своей кровати я видела лепные розы на потолке, из которых раньше свисали над бальной залой три хрустальные люстры, за длинными французскими окнами нашей гостиной находились два балкона с коваными перилами, и воображение само рисовало дебютанток, сбегающихся туда, чтобы остудить щеки, раскрасневшиеся после венского вальса с чопорными кавалерами.
По крайней мере, так мне это представлялось. Джо рассказывала куда более странные и постыдные истории.
Балконы отлично подошли для хранения наружных ящиков с разнообразными черенками и рассадой, которые у меня не переводились, а Бэджеру было где принимать солнечные ванны. Места для лежащего человека там не оставалось, да и ржавые балки не казались рассчитанными на современных людей, так что я забила балконы цветущими красными геранями и горшками со средиземноморскими травами, и в теплые летние ночи квартиру заполнял не только шум лондонского транспорта, но и мягкая волна ароматов.
Этим субботним утром я выносила на балконы все цветы, включая и Семена Мечты Грейс Райт, поскольку заранее договорилась о том, что во время вечеринки они окажутся вне досягаемости гостей. Семена Мечты я определила в безопасный наружный ящик и присела на пятки, со странной гордостью разглядывая семь смелых зеленых стебельков, которые уже начали расправлять сжатые листики.
Даже без всяческих гуру Грейс семена всегда казались мне волшебными. Я не упоминала этого при Джо – у нее была аллергия даже на намеки на волшебство, – но с тех пор, как папа впервые помог моим толстым маленьким пальчикам затолкать томатное семечко в землю, я была очарована ими навсегда. Вот ты открываешь пакетик с нарисованными на нем невероятно яркими красивыми цветами, а внутри обнаруживаются обычные коричневые комочки. Но стоит укрыть их одеялом теплой земли, поливать их, удобрять, и, словно по волшебству, в каждом семечке просыпается нечто живое, и оно знает, когда расти, где искать свет, как высоко тянуться. Добавьте еще и восхитительную магию природы, пчел, мчащихся с пыльцой на крыльях от цветника к фруктовому саду и снова к цветам, и кому понадобятся сказки?
Ладно, признаюсь, парочку семян Грейс я все же прихватила для своей мечты.
Одно семечко для контракта на Пэлэс Вью, чтобы я смогла осуществить свои планы в огромном здании со всеми его балконами, а Тед занялся бы большой лужайкой, которую смог бы подстричь идеальными полосами: в этом заключалась цель его жизни.
А второе для желания чего‑то… нового. Не важно, чего именно. Сюрприза. Я вздрагивала при мысли о том, что приглашаю нечто новое в свою жизнь. Как правило, я не любила сюрпризов. Мне нравилось знать, что происходит. Но в последнее время я чувствовала себя готовой. Способной справиться с чем‑то новым.
Один только переезд в Лондон был для меня огромным «прыжком веры», и до сих пор мне невероятно везло. Найти доступную квартиру в самом центре города, получить такую замечательную соседку, как Джо, начать работать сразу после колледжа – иногда я оглядывалась назад и просто не могла поверить, что все сложилось настолько чудесным образом. Моя сестра Келли всегда говорила (не слишком добрым тоном), что я из тех счастливчиков, которые всегда приземляются на ноги, но чем удачливее я себя чувствовала, тем усерднее работала, не полагаясь на одну только удачу.
Я закрыла глаза и позволила предвкушению расцвести внутри. «Главное, чтобы сюрприз был не в красных штанах», – быстро добавила я про себя на случай, если меня слышит какая‑то невидимая сила.
– Это росточки Грейс? – спросила Джо, появляясь рядом со мной с планшетом.
– Ага. – Я подняла взгляд. – На этот раз мы запрем балконные окна. Договорились? С учетом того, что было на Рождество.
Мы обе поморщились.
На рождественской вечеринке бригада пожарных спасала гостя, держащегося за наш балкон кончиками пальцев. Мы так и не узнали, падал он или собирался забраться внутрь. На нем была шляпа Санты, так что, скорее всего, он намеревался устроить грандиозное появление, но промахнулся мимо каминной трубы. В итоге он договорился о свидании с одной актрисой, подругой Джо, перевязавшей ему растянутое запястье, а Джо выпила с пожарным, так что, как она потом сказала, случай был не совсем печальным.
Джо кивнула.
– Балконы вне доступа. Как бы мне ни хотелось снова увидеть тех потрясающих пожар<