«Если соблазняет тебя, что ради любви мучеников к Богу и за их постоянство чествуется нами прах мученических тел, то спроси у тех, которые получили от них (мощей) исцеление, и дознай, в каких страданиях подают они врачевания. Тогда не только не будешь смеяться над тем, что делается, но, конечно, и сам поревнуешь исполняемому».
Исидор Пелусиот. [499]
Почтительное поклонение мощам святых угодников воздается нами по образу такого же поклонения иконе. Поэтому многое из сказанного в защиту икон может быть прилагаемо и по отношению к мощам.
Самым, на мой взгляд, любопытным обстоятельством при яром отрицании протестантами почитания мощей является то, что они сами вполне открыто почитают мощи тех, кого любят.[500] Когда умирает кто-либо из протестантов, его родственники и друзья, конечно не из любви к телу, а именно по любви к душе усопшего, покупают ему красивый гроб, одевают его в новые одежды, целуют тело его и возлагают на гроб и могилу цветы. Так протестантами воздаются последние почести умершему. (Впрочем, не только ими, но у них, как и у атеистов, на этом ставится точка). Причина всем этим действиям, конечно, не обрядоверие и не рецидив язычества, а любовь. Стоит подметить ещё также, что, воздавая честь останкам, протестанты, безусловно, воздают должное не омертвелым тканям, а личности почившего. Итак, это ещё один пример в протестантской практике чествования личности посредством материального, что в глазах такого ревностного баптиста, как например Иаков Козлов, – чистой воды идолопоклонство.[501] Если же предположить, что чествование останков не имеет к личности никакого отношения, и это есть всего лишь проявление любви к телу, то и в этом случае протестанты подпадают под не менее тяжкое обвинение другого баптистского богослова в «поклонении именно «останкам». [502] Почему же то, что у протестантов считается нормальным при погребении, православным не позволяется делать постоянно? Протестанты лобзают останки своих братьев, а можно ли и нам тот же знак любви оказывать мощам своих святых?
Православное почитание мощей это не похоронный обряд, и не обожествление тел, как это пытаются доказать протестанты. Тех, кого мы ныне чтим сугубо (1Тим. 5:17), прежде возлюбил и прославил Господь (Ин. 14:21,23). Это важное обстоятельство нельзя не учитывать. Не тот достоин, кто сам себя хвалит, а кого хвалит Господь (2Кор. 10:18). Сначала явление чудес и знамений, потом прославление мощей. Посему не чудеса происходят от прославления, а прославление – от множества чудес.
О святых мощах протестанты предпочитают говорить в языческой терминологии, говоря о каком-то «воздавании Божеских почестей «останкам мучеников». [503] О пошатнувшейся нравственности, которая привела к “поклонению и боготворению «видимого», фетишизму”. Но в Православии ничего подобного нет. И вслед за такими тяжкими укоризнами в наш адрес хотелось бы видеть и силу аргументации, которой, как мы убедимся ниже, протестанты не обладают.
Вообще, при всякого рода обвинении мало провести наглядную параллель. Если обвинитель не желает быть голословным, он должен иметь свидетельства обеих сторон о характере их действий. Например, заметив сходство в том, что деловые люди почти не расстаются с ручкой и блокнотом, имеем ли мы достаточное основание для того, чтобы обвинять их в языческом суеверии, указывая на то, что и язычники имеют при себе талисманы, с которыми также не расстаются? Очевидно, нет! Необходимо собственное свидетельство тех, кто носит ручки об их отношении к этому предмету. И если окажется, что они не воспринимают авторучки так, как язычники свои талисманы, то всякое внешнее, сходство на котором строилось обвинение, потеряет свою ценность.
Богопочитание ветхозаветного Израиля внешне также имело массу самых очевидных параллелей с языческими культами. Однако, о единстве мысли нельзя судить, не изучив внутреннее восприятие происходящего.
В обсуждении вопроса о мощах, протестантская сторона почему-то отказывается принимать во внимание православный взгляд на происходящее. А он, как и в вышеприведённом примере, ничего общего не имеет с языческим стереотипом мышления. И если протестантами это делается не намеренно, а по неведению, то тем более они не имеют права отождествлять с чьим-либо образом мысли то учение, которого не знают.
Строго говоря, не существует языческих обрядов самих по себе! Всё определяет то, с каким образом мыслей сопрягаются те или иные формы, каким содержанием они наполняются. Важно осмысление: языческое или христианское. Например: иудей совершает омовение, индус входит в священные воды Ганга, христианин погружается в крещальную купель. Скажите, индус ли совершает христианский обряд или христианин иудейский? А может иудей – индусский?[504] Кришнаит вкушает прасад, иудей – мацу, христианин – причастие. Внешне все одно творят, существо же творимого ими не в тех или иных действиях, а в том образе мысли, который с ним сопряжён. И если обвинять заочно, не обременяя себя знакомством с мыслью оппонента, можно прийти к слишком поспешным выводам.
А вот и они: баптисты видят в почитании мощей «воздавание Божеских почестей» останкам святых. Интересно, смогли ли бы протестанты отыскать такого православного христианина, который не отличал бы мощи святых угодников от Бога? Даже самые малограмотные прихожане не считают мощи богами, и поэтому ни о каком «воздавании Божеских почестей» не может быть и речи. Блаж. Иероним писал к пресвитеру Руперию: «Не говорю: “мы боготворим останки мучеников”, да не послужим твари более чем Творцу». [505]
Священное Писание не только не возбраняет преимущественное (сугубое) почитание мощей святых угодников, но и даёт нам ряд примеров благочестивого почитания останков святых. Так, ревнитель истинного богопочитания царь Иосия сжёг множество костей отступников и нечестивцев, но кости пророка Божия повелел сохранить в покое (4Цар. 23:18). Наиболее вразумителен пример чуда от костей пророка Елисея. И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев это полчище (моавитян), погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев, и он при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои (4Цар. 13:21).
“Здесь Бог сотворил чудо, – отвечает Иаков Козлов, – но это не говорит о том, что мы должны поклоняться мощам”. [506] Во-первых, не поклоняться, а чествовать. А во-вторых, как-то же мы должны относиться к чуду от мощей? Вопрос: как? То ли нам игнорировать то обстоятельство, что Господь чудом указал на святого как на Своего угодника и закопать его останки равно с прочими. То ли избрать образ чествования тех тел, которых благоволил прославить Сам Бог, не выходящий за рамки христианства. Этот образ почитания есть в Православии и он далёк от идолопоклонства.
Кирилл Иерусалимский комментирует 4Цар. 13,21 так: «Он (Елисей), будучи в живых, совершил чудо воскрешения своею душею. Впрочем, чтоб не только были почитаемы души праведных, а верили бы, что и тела праведных имеют такую силу: то мёртвый, упавший в гроб Елисеев, коснувшись мёртвого тела пророка, ожил. Мертвое тело пророка совершило дело вместо души. Тогда, как оно было мёртво и лежало во гробе, даровало жизнь мёртвому, и даровавши жизнь, само по-прежнему осталось мёртвым. Для чего? Для того, чтоб не приписано было дело сие одной душе «. [507]
Мы исповедуем, что всякое чудо совершает Бог. Он – истинный чудотворец. Исходя из этой предпосылки, мы чтим то, что почтил и прославил Бог. Оттого, что протестанты не верят в очевидное, т.е. в то, что мир материи может принимать в себя энергии духовного мира, в то, что Бог не чуждается материи для явления Своих даров и милостей, они пришли к выводу, что мы чтим безжизненное, чтим безблагодатное. Слово Божие утверждает обратное. Тварное может быть причастно благодати. Господь прославлял Своих угодников и посредством материи. Вспомним хотя бы милоть Илии, разверзшую прикосновением своим воды Иордана (4Цар. 2:14), одежды Христа (Мф. 14:36), тень ап. Петра (Деян. 5:15). Платки и полотенца святого апостола Павла, полагались в его отсутствие на недужных и одержимых бесами. Тогда больные исцелялись, а бесы изгонялись (Деян. 19:12). Таким образом, то, что само по себе ничтожно прославлялось от Бога ради славы Божией и святых Его.
Хотя нетление не является самодовлеющим поводом к прославлению, а лишь одним из свидетельств от Бога, само нетление святых мощей является необъяснимым с точки зрения физики и медицины. Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего (Прем. Сол. 2,23). Без сомнений, что нетление мощей это ещё не само нетление вечное, а лишь знамение его. Однако, велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! (Откр. 15:3).
Миф о том, что Церковь хранит некую тайную технологию сохранения тел и костей от разложения, крайне несостоятелен. Миф этот своим рождением обязан атеистам, но на вооружение был взят многими протестантскими сектами. Святые мощи были обретаемы при самых разнообразных, и часто при крайне неблагоприятных для их сохранения обстоятельствах. Так что чудесность их нетления становится очевидной. Гроб преподобного Сергия Радонежского найден почти в воде, и что же? Мощи его сохранены Господом, а не способствующими тому условиями. Тело преподобного Адриана Ондрусовского прежде обретения его 2 года пролежало среди болота, а тело святого князя Глеба, брошенное убийцами в лесу возле Днепра под открытым небом, лежало около пяти лет, и чудом Божиим не было съедено животными и не подверглось тлению. В этих и во многих других случаях, бывших на протяжении всей истории Церкви, Господь указывал на святых Своих, чья жизнь и дела для нас должны быть примером. И дела Господни для нас – пример. Если Он прославляет тела святых, не надлежит ли и нам их чествовать?
О том, что Господь преимущественно для проявления действия благодати избирает именно тела святых, мы видим не только на примере костей Елисея. Об этом же свидетельствует Евангелие: Гробы отверзлись, и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его (Христа), вошли во святый град и явились многим (Мф. 27:52-53).
Важная историческая справка: баптистские и православные исследователи сходны во мнении, что “упоминания о почитании святых и самих мощей их в древнехристианской Церкви уже встречаются в сочинениях мужей апостольских и в актах их мученичества. В “Окружном Послании Смирнской Церкви” о мученичестве святого Поликарпа даются свидетельства о почитании мучеников “как учеников и подражателей Господа” и самих останков их. Причём ежегодно праздновались дни кончины мучеников как “дни рождения их для будущей жизни”. [508] В.И. Петренко почитание мощей равно с молитвами святым относит к “раннему христианству”.[509] М.В. Иванов начало почитание мощей относит к периоду гонений II-III веков.[510]
Итак, по обоюдному свидетельству не в период упадка или духовной атрофии утверждается в Церкви почитание мощей, а во времена гонений. Этот период в ранней Церкви считаются самым благочестивым периодом во всей истории христианства. Тогда Церковь кровью доказывала свою верность Христу. Сотни мучеников отдавали свои тела на растерзание, но не соглашались даже на жест почитания пред языческим изваянием. О тех временах Тертуллиан изрёк: “кровь мучеников – семя Церкви” и был прав. Так неужели эта Церковь и в это время, когда само членство в ней грозило смертью, впала в банальный “фетиш”? Не ошибаются ли баптисты?
Святитель Григорий Богослов – один из столпов Церкви IV века, один из самых деятельных отцов Церкви, сформулировавших Триадологический аспект христианского богословия, в своём слове в день памяти св. мученика Киприана так говорит о чудесах от святых мощей: «Изгнание бесов, исцеление болезней, предвидение будущего. Всё это при помощи веры может подавать даже прах Киприанов, как знают изведавшие это опытом, от которых нам передана память о чуде и будет передаваться будущим временам». [511] И в другом слове: «они (св. мученики) прогоняют демонов, врачуют болезни, являются, прорекают, сами тела их, когда в ним прикасаются и чтут их, столько же действуют как святые души их. Даже капли крови и всё, что носит на себе следы их страдания, также действительны, как их тела». [512]
Святителя Иоанна Златоуста, баптистский магистр богословия М.В. Иванов величает так: “величайший проповедник, прекрасные проповеди которого до сих пор переиздаются на многих языках и назидают многих верующих” и т.д. А значит стоит прислушаться к тому, что этот “благочестивый старец” [513]пишет: «Не только тела, но и сами гробницы святых исполнены благодати. Ибо если во время Елисея совершалось нечто подобное, и мёртвый чрез прикосновение ко гробу его разрешился от уз смерти и возвратился к жизни, тем более ныне, когда благодать обильнее и действия Святого Духа плодотворнее… Бог оставил нам мощи святых, желая как бы рукою привести нас к той ревности, какая была в них и, даровав нам некоторую пристань, надёжное врачевство против зол, отовсюду нас окружающих». [514] Или такой своего рода совет протестанту: «Не на то смотри, что лежит пред тобою нагое и лишенное душевной деятельности тело мученика, но на то, что в нём присутствует иная, большая самой души сила – благодать Святого Духа». [515]
Св. Ефрем Сирин: «И по смерти действуют они (мученики) как живые. Исцеляют больных, изгоняют бесов и силою Господа отражают всякое лукавое влияние их мучительского владычества. Ибо святым мощам всегда присуща чудодействующая благодать Святого Духа». [516]Историк Евсевий свидетельствует о почитании останков как об обстоятельстве, не вызывающем никаких сомнений и порицаний: «Мы потом собрали его (св. муч. Поликарпа) кости – сокровище, драгоценнее дорогих камней и чище золота, и положили их где следовало». [517] Даже на фоне приведённых выше свидетельств, утверждение П.И. Рогозина будто «Никейский собор (787года) утвердил поклонение останкам мучеников наперекор… отцам Церкви»,[518] выглядит, мягко говоря, не совсем компетентным.
Пытаясь отыскать хоть какую-то оппозицию единодушному отношению св. отцов к мощам, как к святыне, Рогозин пишет: «Антоний Египетский и Афанасий Великий, столпы Церкви IV века строго осуждали это опасное языческое направление в Церкви. Чтобы предотвратить тёмные массы от такой опасности, они приказывали замуровывать в стены храмов все сохранившиеся до того времени останки мучеников и ни в коем случае не допускать поклонения им». [519]
Однако, для человека знакомого с православной традицией, этот факт свидетельствует об обратном. Именно почитание мощей как святыни, знаменующей своим присутствием святость молитвенного помещения, мотивировало то, что мощи святых полагались в стены храма. Подобно тому и ныне полагаются они в престол и вшиваются в антиминс (в чём также П.И. Рогозин не забыл укорить православных). А иначе действия данных отцов представляются несколько странными. Зачем замуровывать в стены храма то, что представляет «опасность» для тех, кто его посещает? Не лучшим ли было бы сжечь останки или уничтожить другим каким-нибудь способом?
О торговле мощами в «извращенных формах и чудовищных размерах» в Православной Церкви говорить не представляется уместным и, чтобы не обвинять баптистов в клевете, отнесём это к католикам.
В протестантской богословской литературе не часто можно встретить подробный анализ почитания мощей в Православии. Но у П.И. Рогозина эта глава о «поклонении мощам» есть. В заключение этой главы, которая у упомянутого автора скорее похожа на обвинительный акт, чем на серьезное исследование этой темы, он задаёт, надо полагать, риторический вопрос: «Нужно ли приводить места Священного Писания, чтобы убедиться в неосновательности поклонения мощам?», но тут же на него отвечает восклицанием: «Вот несколько мест Священного Писания, которые могут вывести любого человека из его самого долголетнего и упорного заблуждения. 1Пет. 1,24; Ин. 3,6; Деян. 2,29-31; Рим. 7,18; 1Кор. 1,29; 15,50; 2Кор. 5,1,16; Евр. 13,7; Иер. 17,9 ». Создаётся впечатление, что православные никогда Библию в руках не держали, и стоит им хоть раз прочесть Писание, как тут же со слезами раскаяния они порвут на себе рубаху и, предварительно выкинув мощи из храмов, станут баптистами! Вероятно, многие православные, всё же читавшие эти стихи Писания, в чём-то люди необыкновенные, раз их не вывели из «самого долголетнего и упорного заблуждения» те стихи, что выводят «любого человека «!
Что ж, предложение прочесть вышеприведенные ссылки настолько многообещающе, что мы, пожалуй, не только их прочтём, но и разберём их в контексте. Итак, ссылка №1 из первого послания ап. Петра (1,24): Всякая плоть – как трава, и всякая слава человеческая – как цвет на траве, засохла трава, и цвет её опал. Но слово Господне пребывает вовек (24-25ст). Слова эти цитированы ап. Петром из книги пророка Исаии, где сказано: Всякая плоть – трава, вся красота её как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа: так и народ – трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно (Ис. 40:6-8). Как видим, здесь вечность Господа сравнивается с тленностью человека Ничто в сравнении с Богом не вечно: Они (небо и земля) погибнут, а Ты пребываешь, и все обветшают как риза, и как одежду свернёшь их, и изменятся. Но Ты Тот же, и лета Твои не кончатся (Евр. 1:11-12). Ковчег, жертвенник, храм и прочие святыни Израиля тоже ветшают и не вечны, однако они почитались “святынею великою в Израиле” (Исх. 29,37; Пс. 5,8; 131,7; Нав. 7,6; Деян. 24,11). То, что нетленные мощи относительно Бога тленны и изменчивы, не повод к отрицанию их святости. К тому же важно заметить, что ап. Пётр противопоставляет эти Ветхозаветные слова благовестию Нового Завета. Это замечает и баптистский богослов Джон Ф.А. Сойер: «Пессимистический взгляд на человечество в 40,6-8 (см. Пс.38,5-7; Иов.14гл) напоминает Ис.6 гл. но, как ни парадоксально, это источник надежды, если вы только будете уповать на Бога. Это тоже знакомая тема Исаии (7,9;30,15; 31,1-5)». [520] В предыдущем стихе он говорит, что христиане возрождены от слова Божия, живого и пребывающего вовек и что это возрождение в противовес Ветхозаветному произошло не от тленного семени, но от нетленного (23 ст). Итак, мы видим, что при большом желании отнеси эту цитату к вопросу о мощах (тогда как она к ней вовсе не относится), она скорее подтверждает возможность нетления мощей по благодати Святого Духа, чем опровергает её.
Рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от Духа есть дух (Ин. 3:6) – как аргумент приводит П.И. Рогозин. Но с этим никто не спорит! Только причём здесь чествование мощей? Возможно, это намёк на то, что святые, чьи мощи мы ныне почитаем, в основном были крещены в детстве, а потому так и не стали христианами. Но, во-первых, если даже мы в этом согласимся с баптистами, то мы вполне можем почитать мощи всех тех, кто крещён взрослым. Во-вторых, сами-то баптисты не почитают и мощей «рожденных свыше» баптистов. Уж они то наверняка достойны этого! Рассуждения, конечно, несерьёзны, но ведь и аргумент также несерьёзен.
Следующий аргумент, приводимый тем же автором (Деян. 2:29-31), как и первый, свидетельствует о возможности почитания святых мощей. Ибо, как о Христе сказано, что не оставлена душа Его во аде, и плоть Его не видела тления (31ст.), а мы – члены Тела Его, то, как ещё при жизни (земной) Своих угодников Бог даровал им особое общение Святого Духа, совершенное единение с Которым произойдёт лишь после последнего Суда, так и тела их Единый Нетленный награждает ещё до всеобщего воскресения и нетления тел.
О том же говорит и апостол Павел в послании к римлянам в VII – VIII главах. Выхватив 17-й стих VII главы из контекста всей этой проповеди апостола (с 7,14 по 8,23.) о греховности плоти, П.И. Рогозин пытается выстроить на нём аргумент против почитания мощей. Но наставление апостола не обращено против плоти как таковой, а против её возобладания над духом (7,23; 8,5). Если читать Писание стишками, которые вам подскажет тот или иной проповедник, то додуматься можно до чего угодно. И наоборот, если читать Писание целостно, то и б о льший перечень рекомендуемых цитат не выведет вас из «самого долголетнего и упорного заблуждения», если под ним разумеется Православие.
Вообще, похоже, что аргументы против почитания мощей автор сего «исключительного по своей ценности богословского труда» подбирал по симфонии на слово «плоть». Причём, не открывая самой Библии. Об этом же говорит и то, что все ссылки из Нового Завета даны в том же порядке, в каком они расположены в Библии и указаны в симфонии. Так он ссылается на стих: Для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом (1Кор. 1:29), тогда как в контексте слово «плоть» здесь понимается в смысле «человек», а о телах или костях речи и вовсе нет.
Далее следует цитата, которую по данной теме прочие протестанты приводят в первую очередь. Это слова ап. Павла: Плоть и кровь не могут наследовать Царствие Божие и тление не наследует нетления (1Кор. 15:50). Но приведённые слова опять-таки не имеют отношения к вопросу о нетлении святых мощей. В них выражается та мысль, что в будущей вечной жизни будут участвовать не теперешние тленные «душевные» тела, а преображённые, одухотворенные, нетленные. Такие, какими станут тела святых при всеобщем воскресении (42-44ст.). У тех людей, которые доживут до кончины мира, тела соответственным образом изменятся (51-52ст.; Фил.3,21). Такому же изменению подвергнутся и святые мощи, оставшиеся нетленными до всеобщего воскресения. Те мощи, которые мы ныне чтим, мы не считаем находящимися в Царстве Божием. Они находятся здесь на земле. Это второе обстоятельство (кроме того, что здесь речь не о том), которое делает аргумент, основанный на (1Кор. 15:50), безосновательным.
Свидетельство ап. Павла, что земной наш дом, эта хижина (т.е. тело) разрушится (2Кор. 5:1), также не содержит в себе обличающего нас обстоятельства. Мощи святы не от их нерушимости, а нерушимы (относительно) бывают от их святости и по промышлению Господню. Когда же апостол говорит, что эта хижина разрушится, то опирается на повседневную реальность, продиктованную повреждением человеческой природы. Однако Божие благоволение очень часто происходит вопреки общему ходу вещей. Свидетельство сему – вся Библия. Наличие правила не означает невозможность исключения. Тем более если речь идет о Всемогущем Боге.
Далее автор наносит очередной «удар» по «почитанию мощей» стихом из той же главы: Отныне мы никого не знаем по плоти. Если же и знаем Христа по плоти, то ныне уже не знаем. (2Кор. 5:16). И опять, как и все предыдущие цитаты, эта приводится вне контекста и не к месту. Если все же последовать логике Павла Рогозина и предположить, что фраза апостола отныне никого не знаем по плоти означает: «мы не поклоняемся ничьим останкам», то, во-первых, слово “ отныне ”, надо полагать, будет указывать на практиковавшееся ветхозаветное поклонение мощам, чего не было. Во-вторых, что же тогда будет значить фраза: если же и знали Христа по плоти? Тем более в устах апостола Павла?! Он-то Христа во плоти не видел! Тем, кто подобным образом толкует (2Кор. 5:16), стоит задуматься над нелепостью ситуации, в которую они себя ставят. Православное же толкование на это место поясняет, что » т.к. ап. Павлу вменяли в недостаток то обстоятельство, что он не слушал Самого Христа, как другие апостолы, а между тем Христос не проповедовал свободы от закона, как Павел, то апостол считает нужным сказать, что он действительно смотрит на Христа уже не как на иудея, т.е. земного Иисуса, а как на прославленного Сына Божия, каким Он явился ему на пути в Дамаск… Он усвоил самое существо учения Христа, Который вовсе не был на стороне идеи об обязательности закона Моисеева и для язычников. Время пребывания Христа «во плоти» уже миновало, и Он теперь предстоит сознанию апостола в другом, духовном, небесном образе. Вместе с тем апостол не принимает во внимание и человеческие авторитеты, как бы высоки они ни были, на которые ссылались его противники». [521]
Далее автор, видимо, просто для количества добавляет сноску (Евр. 13:7), которую истолковать как аргумент против почитания святых мощей не представляется возможным. Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их (Евр. 13:7). Заповедь эту православные исполняют куда лучше баптистов, которые за полтора тысячелетия (со II по XVII вв.) не усматривают ни одного правомыслящего наставника.
На последнюю цитату, приводимую Рогозиным в вышеприведенном перечне, по-моему, стоит обратить внимание. Звучит она так: Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено, кто узнает его? (Иер. 17:9). Остроумнее всего, конечно, было бы перевести это обвинение на самих обвинителей. Почитание мощей тут ни при чём. И, как показано выше, возражения протестантов беспочвенны, но все рассуждения баптистов о Православии практически сводятся к тому, что о православных неизбежно складывается впечатление, цитированное выше у Иеремии. «В человеке действительно что-то не совсем правильно»,[522] если в православном догматическом богословии он видит только то, что цитировал у Иеремии.
Вы заметили, наверное, что в этой теме главный акцент был сделан не на доказательстве правомочности почитания мощей, а на выявлении бездоказательности его отрицания. Христианин всегда остаётся свободным в своём отношении к святыням. Почитание мощей – это форма проявления любви и почтения к подвижникам благочестия. В Православии никто не принуждает к этому, никто не следит за чужим усердием. Каждый свободен в формах проявления своих чувств. Почитание мощей – это не догмат, а обряд. Если он тебе не нравится, ты свободен этого не делать. Но ты не можешь быть свободен в своих высказываниях о почитании мощей, ибо своим отрицанием ты провоцируешь разделение. Зная о том, что в Библии нет серьёзных оснований для отрицания, ты не имеешь морального права отрицать чувства братьев во Христе. Ввиду такой небольшой значимости поклонения мощам, доказать необходимость подобной практики представляется не столько трудным, сколь неуместным. С таким же успехом протестанты могли бы выступить с обвинениями в том, что православные облачаются в рясы, стихари и прочее. И в этом случае нам было бы трудно (и нелепо) своими аргументами заставлять баптистов надевать наши облачения. Но выявить несостоятельность их аргументов – легко. Почитание мощей во всех отношениях вторично. Глупо протестовать против этого, как глупо было бы ссылаясь на Библию переодевать православных священников в пиджаки. Не настолько это важно, чтобы порывать с Церковью. Как при жизни мы стремились христиан духовных чтить сугубо и воздавать “славу, честь и мир всякому делающему доброе” (Рим. 2:10), так и по смерти их чувства у нас те же, а о способах их выражения спорить неразумно. Если чувства непорицаемы, то способы их выражения никак не могут быть предметом разделения. И слишком уж искусственна аргументация протестантов, чтобы производить поправки в православной практике.
Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях (1Кор. 1:10).
Исповедь
«Все желающие, если они покаются, могут получить милость от Бога. И Писание называет их блаженными говоря: блажен человек, которому Господь не вменит греха, т.е. покаявшись в своих грехах, он получил от Бога прощение их. Но не так, как вы обольщаете себя самих и некоторые другие, подобные вам в этом, которые говорят, что хотя они и грешники, но знают Бога, и Господь не вменит им греха».
Св. Иустин Мученик
Внешняя сторона православной исповеди вполне может быть воспринята и в протестантских общинах, не будь у них такой аллергии на всё Православное. Ведь они также признают за собой различные духовные недуги, как и то, что «старшие братья» гораздо опытнее рядовых протестантов и им есть о чём наставить, предупредить и посоветовать им на их духовном поприще. Об этом поучает Василий Великий: «Гораздо благоприличнее и безопаснее такая исповедь, которая бывает при старце пред пресвитером, способным предложить благоразумный способ покаяния и исправления». [523] Об этом же, но непременно с оговоркой, говорят и баптисты: «духовный брат может способствовать осознанию греха и исповеданию этого греха перед Господом, но ни в коем случае не «прощать и разрешать содеянный грех». [524]
Почему же, признавая необходимым всё это, исповедь (пусть даже без таинства разрешения грехов) не практикуется протестантами? Хотя бы перед чашей Господней, о которой нужно достойно рассуждать, дабы не есть и не пить осуждение себе (1Кор. 11:29). Ведь это вопрос жизни и смерти – правильно ли духовное состояние (размышление) того, кому пресвитер даёт святое Причастие (1Кор. 11:30). По какой же причине могущий наставить и исправить свою овцу пастырь не делает этого?
Исповедание грехов пред лицем Божиим обязательно для любого христианина, но оно не должно означать отрицания исповеди перед духовником. “Если согрешишь в чём пред Богом (а грешим премного каждый день), тотчас же говори в сердце своём, с верою в Господа, внимающего воплю твоего сердца”, – советует Иоанн Крондштадский.[525] Под этим готов подписаться не только любой баптист, но и православный. Следовательно, сам этот принцип духовной жизни не противоречит исповеди у священника. Как видим, Иоанн Крондштадский, проповедуя так, в то же время считал исповедь у священника необходимой и сам исповедовал приходящих к нему.
Человек так повреждён, что ему легче исповедываться пред чистейшим Богом, нежели перед подобострастным себе человеком, хотя должно бы быть наоборот. Эта психологическая трудность весьма полезна для воздержания от греховных дел, чувств и помыслов, которые потом необходимо будет обнажить перед духовником. “Душа, знающая, что она обязана исповедать грехи свои, этою самою мыслью, как бы уздою, удерживается от повторения прежних согрешений. Напротив того: неисповеданные грехи, как бы совершённые во мраке, удобно повторяются” – выражает мысльИоанна Лествичника Игнатий Брянчанинов.[526]
Баптисты соглашаются с этими рассуждениями и выводами, оговариваясь, что у них нечто подобное на частном уровне всё же есть и, попутно замечая, что относительно чаши Господней они все мыслят свято и непорочно. Такая неуязвимость духовного состояния объясняется членством в церкви ЕХБ (словно в ней не может быть духовной регрессии).
Итак, наставничество – это хорошо. Психотерапия – тоже. Но всё же православная исповедь этим не исчерпывается. Это лишь педагогическая её часть (в идеале своём отделенная от таинства исповеди). Суть таинства – это невидимое действие Духа Святого через видимое свидетельство священника. И действие сие, надо сказать, хоть и невидимо, но ощутимо.
Прообразом Новозаветного таинства покаяния был козёл отпущения в Ветхом Завете (Лев. 16:21), а также и сам образ тогдашнего прощения от Господа. Если он (согрешивший) виновен в чём-нибудь из сих и исповедается, в чём он согрешил… лишь тогда жертвою через священника прощался Господом (Лев. 5,5; 16,21; Числ. 5,7).
В Новом Завете апостолам, а чрез них и их преемникам, дано служение Святого Духа крестить, возлагать руки и т.д., а также и вязать и решить: Кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся (Ин. 20:23). Что вы свяжете на земле, будет связано на небе, что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф. 18:18). Отсюда видно, что это таинство есть установление Божие и в нем действует Дух Святой. Роль же апостольских преемников тоже важна, ибо им надлежит вязать и решить здесь на земле, т.е. какими-то видимыми действиями.
Эти слова Спасителя не говорят об исповеди непосредственно. Они относятся к установлению Церкви, к определению духовных её границ, которые, соответственно, могут зависеть только от внутреннего (духовного) состояния членов христианской общины. Границы Церкви, как канонические, так и духовные, Спаситель определил блюсти в первую очередь пастырям. Потому и слова эти Спаситель обращает только к ближайшим ученикам (Ин. 20,18;Мф. 18,1).
Безусловно, член Церкви достоин причащения Телу и Крови Христовой, но член ли он Церкви? Не вывел ли он сам себя за её границы, лишив свою духовную жизнь живого покаяния и горячего желания уподобиться во всём Христу? Ведь именно жажда Спасителя делает христианина спасаемым. Следовательно, именно в этой области (а не формально-канонической) надлежит пролегать реальной границе Церкви Христовой. Итак, по учению Православной Церкви, приходящий к исповеди признаёт себя грехами своими как бы отлучённым от Церкви, находящимся вне её спасительной святости и благодати. Кающийся видит себя как бы выбитым волнами греховного житейского моря за борт ковчега спасения – Церкви (1Пет. 3:20-21), заблудившим сыном Отца Небесного и т.п. Приходя же с покаянием, являет своё искреннее желание вернуться в “дом отчий” (см. притчу о блудном сыне Лк. 15,11-32). Тогда пресвитер молится над главою кающегося “Примири и соедини его Святей Твоей Церкви о Христе Иисусе Господе нашем…” – и этою молитвою присоединяет его к Церкви. “Если есть «соединение», значит, было и «разъединение»? Церковь именно так и мыслит грехи своих членов. В каждом акте греха верующий в этом грехе разъединяется с Церковью. Поскольку человек согрешил – постольку он не составляет её тела”. [527] И так как грехи выдворяют из Церкви, а правом принимать в Церковь наделены пресвитеры, то и исповедуют “прощая и разрешая” – пресвитеры, в то время как духовное окормление может совершать любой член Церкви Божией.
Поэтому так часто в Православной Церкви сравнивается таинство исповеди с таинством святого крещения. “Покаяние есть возобновление крещения” – начинает своё слово о покаянии преп. Иоанн Лествичник. [528] Оно “есть второе крещение в слёзной купели” – говорит святитель Феофан Затворник.[529]Таким образом, крещение есть вхождение в Церковь, а исповедь – возвращение в неё. В этом смысле исповедь, как и крещение таинство екклезиологическое.
Слова Господа (Ин. 20:23) в основном протестантами толкуются как образ разделения на уверовавших и не уверовавших относительно проповеди апостолов. “Но с таким толкованием нельзя согласиться. Нужно слишком много фантазии для того, чтобы в предоставлении апостолам права “вязать и решить” видеть поручение возвещать Евангелие. Такое поручение Христос выражал прямо (ср. Мф. 28,19-20 )”. [530] Посему не стоит нарочито смешивать дарование апостолам особого дара Святого Духа с наставлением апостола Иакова: признавайтесь друг перед другом в проступках и молитесь друг за друга (Иак. 5:16).
“Спаситель, устанавливая таинство покаяния, предоставляет его совершителям право не только разрешать от грехов, но и вязать грехи. Если бы Иисус Христос предоставил совершителям покаяния власть только решить грехи и не более, – то ясно, что такое действие могло быть практикуемо при одном искреннем желании того со стороны кающегося. Но раз Спаситель даёт власть не только прощать грехи, но и удерживать их, то спрашивается каким образом возможен здесь правильный порядок действий решителя без ясного представления им того, что он разрешает или связывает…? Ясно, по всему этому, что применение на практике власти решения грехов, по идее Спасителя, неизбежно предполагает открытие таких грехов со стороны кающегося”. [531]
Следовательно, рождается такая же естественная необходимость употреблят