То, что большевистские, советские историки называли «революцией 1905 г.», являлось, на самом деле этапом террористической войны. Тогда еврейским агитаторам удалось толкнуть на борьбу с властью часть населения страны. Как этот толчок в спину на баррикады у них получился — мы сейчас и рассмотрим.
В 1904 году всё сильнее разгоралась идеологическая и информационная борьба за умы российских граждан. Как это происходило, ярко описывает её свидетель, редактор журнала «Кронштадский маяк» Николай Иванович Большаков:
«Теперь в Петербурге появилась пьеса, вызвавшая шумное одобрение еврейской печати, под названием «Чёрные вороны», в которой предается живому осмеянию и поруганию подвижническая деятельность отца Иона (Кронштадтского)…
Я помню, какой гвалт подняла еврейская печать, когда в Малом театре шли «Контрабандисты», пьеса из интимной еврейской жизни, помню те скандалы, которые устраивали дети Израиля во время представления «Контрабандистов».
И печать (демократическая) радостно приветствовала эти скандалы, ибо они были протестом против пьесы, «оскорбляющей религиозные чувства евреев… Кончилось тем, что евреи добились почти повсеместного воспрещения ставить эту, будто бы человеконенавистническую пьесу. Общеизвестное умение евреев затушевать всё, что носит в отношении их обличительный характер…
Помню я, два года назад, возвращаясь из Сибири к северной столице, по всей линии железной дороги эти листки, рисунки, стихи и издевательства над отцом Иоанном Кронштадтским…
Ну, а почему же не одна из современных красных газет, ни одним словом не обмолвится против «Чёрных воронов»? Тут же дело идёт о православном черносотенном священнике, что с ним церемониться! Ведь известно, в каком «почёте» нонче православие у красных газет и их хозяев — евреев…
Началось безудержно-наглое осмеяние православной церкви и ея лучших представителей…
Стыдно Русским людям молчать при виде злобной еврейско-изменческой травли имени пастыря… Чёрные вороны тучами собираются над Россией, и первое, что они силятся расклевать — это святыни и святых…»
По мнению еврейских идеологов того времени — православие было частью существующей народной и государственной идеологии, которую необходимо было ликвидировать, а освободившееся место заполнить красивой ложью о свободе, равенстве и братстве.
Из этого отрывка хорошо видно, каким широким фронтом велась эта ожесточённая атака, идеологическая борьба за умы «масс» в ту пору. Именно она и была определяющей, а беготня с винтовками — только её внешним проявлением. И в этой борьбе за умы простых русских людей самым тяжёлым оружием была марксистская технологическая машина прессы.
Когда на идеологическом фронте всё решилось и определилось, и когда большая часть народа, бездуховного народа, уже внутренне была готова вешать царя и громить православные храмы — тогда уже судьба революции и России была предопределена.
Понятно, что к этому процессу одинаково причастны, как умные и денежные евреи, так и тупой, бездарный царь и, подобные ему, министры и руководители православной церкви. За что все потом и пострадали.
На усилившуюся информационную борьбу обратил внимание и Солженицын:
«Осенью 1904 по всем крупным городам России прокатилась «банкетная компания» с накалёнными и вещательными тостами к свержению «режима». Из-за границы на банкеты тоже поспевали с публичными речами (например Тан-Богораз)…
В эти годы сильно активизировалось петербургское Бюро Защиты евреев, с задачей «бороться против антисемитской литературы и распространять надлежащие сведения о правовом положении евреев…».
Слиозберг признавался, что в этом широко помогали средствами международные еврейские организации.
Кстати, — это была копия «банкетных компаний» проводимых ранее неистовыми революционерами Бланками во Франции, а затем Карлом Марксом в Германии.
Мы все хорошо помним из школьных и университетских учебников как обрабатывались мозги рабочих и молодёжи различными импортными газетами типа «Искра» и листовками от Бунда и Ленина.
Свидетель событий тех лет Виктор Правдин писал:
«Они обрабатывают эту молодёжь, весьма усердно и весьма поспешно, в социал-демократическое стадо по образцам и программам немецких евреев социал-демократов…
Тысячи калужских, рязанских, курских… и проч. самым усердным образом читают теперь Маркса, Энгельса и растолкователя их Каутского под руководством еврейских адвокатов, докторов, журналистов и их русских приспешников, …формируют из них целые полчища защитников еврейских планов, еврейских интересов, а прежде всего они нарочито отучают эту безусую деревенскую молодёжь от идей Отечества. И Отечество, и семья, и община, — всё это, оказывается, очень устарело для наших деревенских революционеров.
Лишь для евреев и свой «Сион», своя религия, и семья, и сплочённая община, — всё это должно оставаться неприкосновенным, а у других народов всё это, по словам еврейских пропагандистов, лишнее и должно быть истреблено. Такой очищенный от всех этих старых исторических наростов, российский экземпляр выставляется евреями как самый лучший материал для основания новой «счастливой» России! Новая Россия приготовляется теперь спешно в еврейских лабораториях».
Меньше пишется о проводимой в это время обработке мозгов крестьян такими неугомонными специалистами по крестьянской агитации как Натансон и Чернов, что привело к так называемому «аграрному террору» и надёжной «порче» крестьян вплоть до 1917 года.
Как это выглядело, писал Меньшиков в «Новом времени» уже после 1905 г. —
«…пугачёвщина 1905–1906 годов не прекратилась вовсе… Крестьяне не ходят, правда, как прежде целыми толпами и с караванами конных подвод, чтобы грабить помещичьи усадьбы и жечь их… Продолжаются самые возмутительные, самые нелепые потравы. Становится невозможным завести огород или плодовый сад, ибо и овощи, и фрукты непременно будут расхищены ещё в завязи. Мало сказать — расхищены, — растения, иногда очень дорогие, выписанные из дальних стран, вырывают с корнем, ломают, рубят… Племенной скот увечится самым иногда самым безжалостным образом. Сельскохозяйственные машины портятся и пр. пр. Чувствуется не отчаяние нищеты, не жадность разбойника, а какое-то сладострастие вандалов, уничтожающих культуру только потому, что она культура».
«Деревенские старики, родившиеся «при господах», ещё хранят оттенок уважения и к чужой собственности, и к чужому культурному труду, но хулиганствующая молодёжь впадает явно в тот опасный психоз, который побуждал варваров разрушать всякую цивилизацию…
На барина-благодетеля чаще всего смотрят, как на дурака, простотой которого пользоваться будто бы сам Бог велел. Жестокие, первобытные нравы вытесняют не только культурных людей из русской деревни, но и тех крестьян, которые ещё не потеряли образ человеческий».
Многим людям правильно увидеть или понять истину мешает внушённая «идиллия» об «идеальности» народа, о его — призрачной «святости» в смысле мудрости. Хотя понятие — «мой народ», вполне может быть для этих многих — «святым».
Чтобы не было иллюзий, необходимо обязательно в средних школах вводить предмет — «Социология», и объяснять это сложное понятие «народ», ибо это самая любимая игрушка для манипуляций, как в смысле слова-понятия, так и в смысле той огромной группы людей, которое оно обозначает.
В середине 90-х годов XX века был виден единственный плюс «перестройки»: печаталось много литературы, от художественной до научной, которую было немыслимо увидеть при марксистах в СССР. В том числе стало возможным прочитать некоторые мемуары представителей интеллигенции и дореволюционной элиты общества, которым удалось выжить после 1917 г.
Историческая ценность этих мемуаров в трагедии этих людей — в том, что они, изгнанные из своей Родины, сидя в далёкой эмиграции среди других народов и без надежды вернуться в Россию — долгими вечерами анализировали произошедшую трагедию. Этот фильм своей жизни до 1917 года они просматривали в своих воспоминаниях тысячи раз в поисках ответов на многие — почему? Поздно и трагично они приходили к пониманию правды, случившегося. И найденные ответы им пользы уже не принесли, но их далеким потомкам в России в XXI веке они могут пригодиться.
Сейчас с этой целью заглянем в мемуары княгини Лидии Леонидовны Васильчиковой, урожденной — Вяземской (опубликованные в 1995 г.).
«Если для горожан, чьё понятие о русских крестьянах сводилось, с одной стороны, к тургеневским идиллиям, с другой — к революционным народническим статьям, если для этих профанов деревенской жизни русский мужик 1918 года оказался сюрпризом, то для нас, деревенских жителей, поведение их было, увы, не новостью»,
«На доброго барина, благодетеля смотрели ещё и не как на дурака, а с подозрением и презрением к его великодушию, объясняя добродетель — попыткой спасти добрым делом свою грешную душу». «Лошади подвергались ужасным мучениям, им вырывали языки, выжигали глаза, и над ними проделывались жестокости, которые я воздержусь описывать» (о 1905 г.),
«Я полагаю, что единственным объяснением такой необычной психологии великорусских крестьян заключалась в том, что они не были наследственными собственниками, а земледелие было общинным».
Это очень интересный вывод бывшего землевладельца и «эксплуататора». Интересно и то, что плачевное положение крестьян продолжилось и при марксистах в колхозном варианте, а от понятия — «не моё» возникли неэффективность труда и повальное воровство. В наше время — идея фермерства потерпела крах, а модифицировать организацию колхозов и совхозов, чтобы организовать труд крестьян с долевым участием не додумались. А воз и нынче там…
Посмотрим на другие выстраданные княгиней истины:
«Я считаю, что основной ошибкой русских культурных классов моего времени в их отношениях с крестьянством было то, что они их считали за таких же людей, какими они были сами, и приписывали им свои собственные чувства и своё мышление. Если в каждом человеке существуют звериные инстинкты, то в культурных классах они пропорциональны человеческим инстинктам.
В наших великорусских крестьянах (малороссы несколько иные, — В.) этот звериный инстинкт преобладал… Если бы крестьяне расценивались именно так и с их детства с этими звериными инстинктами боролись бы, много случившегося бы во время революции можно было избежать»,
«Не оттого громадная крестьянская масса в России стала сплошным звёрьём, что аграрная реформа не была закончена, …а потому, что, гонясь за её умственными достижениями, недостаточное внимание обращалось на развитие её моральных устоев», в этом по мнению княгини — «лежит громадная и, потому единственная, на мой взгляд, вина русского дворянского интеллигентного класса».
Да, это важный вывод — господствующие классы в России считали, что — чтобы косить и пасти коров — для этого образования не надо. В результате — пришли другие «умники» и привнесли своё марксистское представление о разрушении, справедливости и «свободе»… «Образованные» крестьяне ничего не получили, и даже наоборот, — зато учителя захватили власть в России.
Взглянем на другие ценные выводы княгини Васильчиковой-Вяземской.
«Между тем никто из моих знакомых денег за границу (в 1905 г.) не перевёл не только потому, что это считалось не патриотично, но потому, что …паники не было. В нашей Тамбовской губернии один еврейский банкир Поляков… своё имение продал и переехал жить за границу»,
«В 1905 году все думали, что смута явилась следствием неудачной компании. Теперь мы умнее и знаем, что она была подготовлена интернациональной организацией и оказалась генеральной репетицией того, что случилось в 1917 году. Директивы были ясные и определённые, силки расставлены умелой опытной рукой, и если революция (1905 г.) сорвалась, то это не было виной организовавшей её интернациональной шайки».
А это — признание своей тогдашней близорукости и необразованности в некоторых важных общественных науках, — в первую очередь, истории. Банкир Поляков, конечно, прекрасно знал, что планируется, поэтому на всякий случай заблаговременно всё продумал, чтобы ничего не терять.
Необходимо отметить и одну «общую» истину — благополучие, праздность и наслаждение своим положением и происхождением способствовали тому, что правящая национальная элита в тот период недооценила применённую против неё и их народа марксистскую технологию.
Теперь от философии истории перейдём к самой истории и подведём итог всему вышеизложенному — началу массовых беспорядков в исторической картине под названием — «Кровавое воскресенье».
Итак, как все мы знаем — всё началось с мирной демонстрации под предводительством попа Гапона 9 января 1905 года.
Пинхус (Пётр) Рутенберг — организатор еврейских боевых дружин в Петербурге, друг и вдохновитель священника Гапона, он же и его убийца по заданию милой партии эсеров написал хвастливые мемуары под названием — «Убийство Гапона».
Ранее мы видели мучительные и бесплодные попытки еврейских лидеров войти в среду русских рабочих. Но эти попытки продолжались с завидным упорством.
«И даже перед самым 9 января на «экстренном собрании рабочих 27-го декабря (1904 г.) рабочими был выгнан из залы еврей, пытавшийся произнести агитационную речь политического характера и разбросать прокламации, и были задержаны три еврейки, агитировавшие на политической почве», — цитирует в своём исследовании Солженицын отрывок из доклада директора департамента полиции Лопухина.
Не везде, конечно, так фатально получалось, в других местах рабочие уши развешивали с любопытством и впитывали, открыв рты, мудрость марксизма. На этот раз, надежд на успех было больше — народ смотрел косо на императора и правительство из-за тысячи бессмысленно убитых сыновей.
Аркадий Коц подсуетился, и в 1902 году перевёл на русский язык «Интернационал», на случай удачи.
Но трудно было с этими «тупыми» рабочими, поэтому костёр пришлось разводить самим —
ещё до кровавых событий на Дворцовой площади. «9 января, ещё до всякой стрельбы войск, единственной сооружавшейся в тот день баррикадой (4 линия Васильевского острова), с разрушением телеграфной и телефонной линий, затем и нападением на полицейский участок, руководил молодой Семён Рехтзаммер (сын управляющего акционерным обществом товарных складов и хлебных элеваторов)».
Личность Рехтзаммера — очередной пример, опровергающий лживое утверждение Эдварда Радзинского о том, что евреи приняли активное участие в государственном перевороте в России по причине нищеты и бедности.
Из воспоминаний еврейского историка Дименштейна («1905») — Бунд подготовил и выпустил большим тиражом провокационное воззвание: «Революция началась. Она загорелась в столице, она прокатилась пожаром по всей стране… Вооружайтесь! Нападайте на оружейные магазины и разберите всё оружие… Обратите все улицы в сплошное поле битвы!» Вот он — чистый марксизм, терроризм.
Ещё один еврейский исследователь Н. Бухбиндер («9 января и еврейское рабочее движение») писал:
«В стачках почти повсеместно участвовали одни еврейские рабочие… В целом ряде городов при попытках остановить заводы и фабрики русские рабочие оказывали сильное сопротивление».
Это перед государственным переворотом 1917 с русскими рабочими поработали более основательно, и они вели себя по-другому. Хотя и до 1905 г. Бунд организовывал «освободительное движение» масс очень старательно —
«Чтобы обеспечить эту массовость, отряды Бунда стали обходить мастерские, заводы и фабрики и даже семьи рабочих, призывая прекратить работы, насильственно выпуская пар из котлов, снимая приводные ремни; хозяевам производств грозили, местами стреляли в них, в Витебске плеснули в хозяина серной кислотой. Это было «не стихийное выступление масс», — отмечает Солженицын.
То есть эту славную «революцию» в России еврейские организации насильственно притягивали за уши. Вернее — они сами её осуществляли, как мы в этом уже убедились. И это ещё раз показывает в своей книге Дименштейн, рассказывая о роли вооружённых отрядов самообороны в революции, которые мы уже встречали в гомельских событиях 1903 года:
«Самооборона… обычно была тесно связана с боевыми отрядами партийных организаций… Можно сказать, что вся черта еврейской оседлости была покрыта целой сетью вооружённой самообороны, которая сыграла большую роль своими боевыми действиями… Против неё могло выступать только организованное войско». Этими еврейскими отрядами «самообороны» в западных и южных губерниях России было подавлено, запугано всё местное население
Из свидетельства Дименштейна следует — что на территории России действовали не отряды самообороны, а агрессивное еврейское войско, представленное многочисленными террористическими отрядами в крупных городах России, которому, соответственно, противостоять могли только правительственные войска.
Вот оно — лицо «восставшего революционного народа» в России, а не то — которое изображено в миллионах учебниках в СССР и современной России.
Главные события по замыслу террористов должны были произойти в логове врага — в столице России. Итак, 9 января 1905 год, Петербург.
Большинство рабочих было выходцами из крестьян. Что такое революция, и тем более — французская, — они точно не знали. Условия работы на промышленных предприятиях того времени были тяжёлые, как и на всех промышленных предприятиях в Европе в то время. И им тоже было не легко. И как в XXI веке — рабочие современных заводов и служащие современных частных фирм в России — они хотели за свой труд получать больше денег.
Единственное отличие тех рабочих от современных — они были, как и все крестьяне, людьми очень верующими, православными. И такие совсем неглупые еврейские лидеры, как Дубнов, Натансон и др., которые с 1870 года безуспешно всеми методами пытались поднять против властей народ, прекрасно понимали, что этот народ сам добровольно против властей, например, за Пинхусом Рутенбергом не пойдёт, а вот за каким-либо батюшкой — может быть, пойдёт.
Действительно, одно дело, когда во главе демонстрации рабочих по Невскому проспекту идёт «интеллигент» Пинхус Рутенберг, и совсем другое — русский поп с крестом… Разница громадная. А ведь важна не слава, а результат, цель.
Многими исследователями была замечена интимная глубокая связь христианских священников, особенно больших христианских иерархов (не только православных) с еврейским сообществом.
И ответ здесь один — общая на двоих Библия. И этот ответ многогранен, даёт много объяснений.
Поэтому Пинхусу Рутенбергу было не сложно найти себе «друга» в рясе — Гапона, который согласился участвовать в авантюре-провокации, пока Семён Рехтзаммер с еврейскими рабочими отрядом будет строить рядом баррикады из телеграфных столбов.
Глядишь, к этому «шоу» присоединяться по пути шествия кучи праздно-гуляющих (воскресенье) городских зевак, создадут массовость — народность восстания. Всё красиво, логично.
А рабочие, послушав нехитрую речь священника Гапона, ряса которого была для них авторитетом, не увидели ничего плохого в том, чтобы, стоя на коленях на Дворцовой площади перед батюшкой-царём, попросить у него улучшения условий труда и оплаты.
Хотя и не по прямому адресу обращение, но по простоте своей душевной и скудности ума они воспринимали батюшку-царя как положено — как сердечного отца и заботливого пастыря всего народа, наместника Бога над народами в России. Рабочие в воскресенье собрались — и началось, пошли.
Этот обманутый народ абсолютно не знал своего царя и не знал — на что он способен. Они даже не задумались, что только что этот царь бессмысленно погубил на Дальнем Востоке 200 тысяч (!) своего народа, русских.
«Недооценили» умственныё способности императора Николая II и его советчиков — и организаторы этой авантюры. Они не ожидали, что он так легко попадётся на провокацию, полностью вляпается — в упор расстреляет демонстрацию народа с православными хоругвями. Такого подарка они не ожидали…
Даже, если все в Зимнем дворце и в Гатчине знали истинную подоплёку происходящего, то, разве не было других вариантов выхода из этой ситуации? — Огромное количество.
Некоторые исследователи отмечают, что царь не виноват, что его в этот момент его в Зимнем дворце не было, он был в загородной резиденции, а виноват генерал Д.Ф.Трепов. Но невозможно поверить, что такое решение — как расстрел мирной толпы у Зимнего дворца(!) было принято без его участия. Не каждый же день расстреливают толпы народа в столице России на Дворцовой площади!
Николай Второй, зная о происходящем, «на всякий случай» решил смотреть на события из крепости, сооружённой его отцом в Гатчине. В первую очередь, из-за «святого» Николая II погибло около 300 безоружных человек, его подданных, на Дворцовой площади.
И возмущённый народ (что и требовалось — а новость разнесли быстро) вступился за невинно убитых православных, и выразил это забастовками, стачками, баррикадами. Начался качественно иной этап террористической войны.
Рассматривая эти события и им подобные — всегда встаёт не простой вопрос: чья вина перевешивает — хитрого умного агрессора или печальной тупости своих… Если совсем просто взглянуть на ситуацию — так ведь русский царь, русские офицеры и солдаты расстреляли русских рабочих, а не евреи…
Этот и ему подобные моменты истории профессионально используют современные специалисты информационной войны. Семён Резник:
«С одной стороны, в его эпопее явственно виден «патриотический» соблазн отвести историческую вину от России, возложив её на евреев. С другой стороны, Солженицын понимает, что такое «объяснение» как раз менее всего патриотично: оно делает русский народ неполноценным, ибо не может полноценный народ позволить кучке зловредных иноплеменников (евреев) распоряжаться своей судьбой».
Здесь мы видим коварную профессиональную игру по Фрейду — на «эго»: гордости и самолюбии.
Любимые трюки этих специалистов — «народ не может быть неполноценным», «глас народа — глас Бога», «это же великий русский народ — он не может ошибаться» и т. п.
Выделим события в России XX века:
1. Поражение в войне с Японией.
2. Террористическая война 1901–5 гг.
3. Поражение в Первой мировой войне.
4. Кошмар 1917 г.
5. Кошмар 30-х годов.
6. Победная война над немецким фашизмом.
7. Поражение в Афганистане.
8. Поражение в «Холодной войне».
9. «Впечатляющие» результаты перестройки и чеченская война.
Из всего перечисленного в плюс, в гордость и «полноценность» можно отнести только одно событие — великую победу в 1945 г. Счёт поражений и побед — 8:1. Ни в одном веке такого не было. Есть доказательства против?
Может стоит, хотя бы на некоторое время, убрать самоласкающий бред о собственной «великости» и посмотреть критически и правдиво на себя и на окружающий мир?
Может в XXI веке стоит изменить тенденцию? Смотрите, что происходит сейчас. Еврейский мировой олигарх Сорос крушит финансовые системы различных стран и целых регионов и, при этом, искренне утверждает, что он не виноват в трагедии миллионов людей; просто их правительства составляют дураки, не умеющие справиться с возникшими проблемами…
Вернёмся к нашей невесёлой истории начала XX века. Интересно сложилась судьба помощника Рутенберга — священника Гапона. Солдаты, естественно, в священника не стреляли — и он остался жив.
«Его завербовала царская охранка» — такова версия параллельного прочтения еврейской стороны. Начальник московской полиции С.В.Зубатов, по примеру Бисмарка, пытался контролировать протестное рабочее движение и, с этой целью, сам создавал рабочие организации.
Но история с Гапоном была намного проще. Гапон, ввязавшись в эту авантюру с евреями, Рутенбергом, вероятнее всего, рассчитывал на славу перед паствой и своим начальством, или — на деньги для ремонта храма. Но едва ли он предполагал, что сотни людей, которые ему поверили, подвергнутся смертельной опасности.
Арестованный после случившегося кошмара, Гапон рассказал в полиции всю правду. Гапон — кающийся перед властью, но остающийся авторитетом в рабочей среде, да ещё с ореолом «мученика» — террористам был не нужен, и даже вреден. Поэтому он был убит (повешен) по их приговору. Исполнителем приговора стал всё тот же вербовщик-«друг» священника Пинхус Рутенберг.
Сделав своё «героическое» дело, Рутенберг благополучно покинул Россию — поехал греться на солнышке в Палестину, где, став миссионером-сионистом, занялся, на благо своей новой родины, мирным трудом — электрификацией всей Палестины, стал там миллионером и умер в богатстве и почёте.
Но миллионы его соотечественников продолжали его дело в России. Более того, в 1905 году наметилась интересная тенденция — некоторые «активные» еврейские деятели, бежавшие ранее из России, стали в неё возвращаться, когда волнения в России приобрели массовый характер.
«В 1905 году, когда он (Витте), заключил в Портсмуте мир с Японией, встретился с президентом США Теодором Рузвельтом, тот передал ему письмо для Николая Второго, в котором указывал на неверное толкование российской стороной одного из пунктов торгового соглашения 1832 года.
Соглашение предусматривало доступ в каждую из стран бизнесменов из другой страны. Ограничение могли касаться лишь лиц, о которых имеются данные, что их приезд может нанести стране материальный или иной ущерб. Но российская сторона исключение превратила в правило, чтобы не впускать в Россию американских евреев!..
Вернувшись в Россию, Витте передал письмо американского президента царю, а тот — министру внутренних дел Булыгину. Но с мёртвой точки дело не сдвинулось… Позднее, уже при Столыпине, комиссия пришла к положительному решению, но этому решению «не было дано никакого хода»: американских евреев продолжали дискриминировать. То же продолжалось и после убийства Столыпина, когда правительство возглавил министр финансов В.Н.Коковцов…», — из этой просветительской информации Резника видно, что российское правительство умудрилось «дискриминировать» не только своих — российских евреев, но и американских евреев…
А на самом деле российское правительство, обнаружив новую тенденцию, пыталось как-то её приостановить, что и объясняет в своём исследовании Солженицын:
«Этот протест (Рузвельта) — с одной стороны, конечно, принципиальный — на практике касался, в основном, уже заметного числа российских евреев, от эмиграции получивших американское гражданство. Они снова возвращались в Россию, — часто и для революционной работы, но уже как купцы, которые не должны испытывать теперь ограничений в деятельности и местности. Этой мине предстояло взорваться несколькими годами позже»,
«Например, Исаак Гурвич, эмигрировавший в 1889, и затем в США — активный левый марксист, один из создателей американской социал-демократической партии, — в 1905 вернулся в Россию и был избран выборщиком Государственной Думы».
Итак, на помощь террористам поспешили их друзья из других стран. Что из этого всего получилось — мы рассмотрим в следующей главе.