Снова на политической арене.

В марте 1928 ^го года после длительного пре­бы­ва­ния в тени Рузвельт сде­лал первый шаг в новом ту­ре борьбы за национальное признание. Энергич­ный, на ходу улавливающий изменение обстановки и легко при­спосабли­вающийся к ней, беззаветно верящий в свою звезду Рузвельт поль­зовался поддержкой в финансово-промышленных кругах Северо-востока и влияни­ем в Демократи­ческой партии.

Рузвельт решил нанести удар по наиболее сла­бой позиции республи­канской администрации, по ее внеш­неполитическому курсу. Он обвинил их в подрыве "принципов мира" за отказ от сотруд­ничест­ва с Лигой наций и Международным су­дом. Рузвельт заявил о не­возможности для США, не считаясь ни с чем, выпол­нять присвоенные ими самими жандарм­ские функ­ции на конти­ненте. Предложил использо­вать более соответ­ствующие изме­нившейся обста­новке методы, чтобы удержать "братские страны" в вас­сальной зависимости. "Дипломатия канонерок" должна была стать более улыбчивой, более коллекти­ви­стской.

Экономический кризис.

Между тем в экономике начинали накапли­ваться проблемы, страна неуклонно сползала к глубочайшему экономическому кризису 1929-1933 го­дов.

Даже во времена наивысшей экономической ак­тивности безработица не опускалась ниже 4%. Прове­денные исследования показали, что "процветание" со­провождалось не сужением про­пасти между бедно­стью и богатством, а ее рас­ширением. Для некоторых катего­рий населения "процветание" так и осталось недости­жимым фан­томом. Это относится к рабочим некоторых отрас­лей промышленности (добыча угля, боль­шинство отраслей легкой промышленности), мел­ким пред­прини­мателям, вытесняе­мым крупным капиталом и к ферме­рам. Сельское население нищало под уда­рами затяж­ного аграрного кри­зиса. "Ножницы" между ценами на про­мышлен­ные товары и сельско­хозяйственную про­дукцию все время раздви­гались, что вело к разорению и обезземеливанию ферме­ров.

Оказавшиеся в тисках кризиса перепроиз­вод­ст­ва, больше всего заинте­ресованное в прави­тель­ствен­ном вмешательстве, фермерство и в це­лом аг­рарный сектор экономики были прообра­зом очень недалекого будуще­го всей экономики.

Ущемление прав трудящихся, гонения на их ор­ганизации, стачечную и политическую дея­тель­ность, безудержная проповедь индивидуа­лизма и ра­сизма, пре­зрение к неудачникам и обездолен­ным пустило глубо­кие корни, создавая условия, как выразился Рузвельт, возвращения эпохи "нового эко­номического феода­лизма" - аб­солют­ного, ничем не ограниченного произ­вола олигар­хической вер­хушки общества.

В 1929 году продолжительность рабочего дна американского рабочего была больше, чем в других ин­дустриальных странах. Социального страхо­вания по безработице не существовало, в то время как в ев­ропей­ских госу­дарствах оно давно уже было. Исполь­зование детского труда, дискримина­ция черных и женщин ста­вили США вровень с самыми отсталыми страна­ми. В Аме­рике в годы "процветания" массы на­селения оста­ва­лись во власти вопиющей нищеты и бесправия, глубина масштабы которых были неиз­вестны за пределами США.

В 1929 ^ом году страна была ввергнута в во­до­во­рот мирового экономи­ческого кризиса. Ла­вина бан­кротств, падение производства (самая низкая отметка - в 1932 ^ом году), многомиллион­ная армия безработ­ных обнажили противоречия капитали­стической экономики и глубину соци­ального нера­венства. Государственная политика в социальном страховании на протя­жении де­ся­тилетий выража­лась формулой "твердого инди­видуа­лизма", что означает, что забота о миллио­нах жертв кризиса является их личным делом или в крайнем слу­чае делом местных властей и част­ных благотворитель­ных фондов.

Нью-Йорк первым испытал удары кризиса. Ар­мия безработных быст­ро росла, катастрофиче­ски воз­растала социальная напряженность. Росли оче­реди за бесплатным куском хлеба и чашкой кофе, перепол­ня­лись ноч­лежки для бедняков.

Впавшие в отчаяние, озлобленные толпы без­ра­ботных штурмом брали муниципалитеты только для того, чтобы узнать о пустой казне и быть рас­се­янными с помощью слезоточивого газа и дуби­нок.

6 Рузвельт в гуще политической борь­бы.

В 1928 ^ом году Рузвельт неожиданно для се­бя и своих сторонников по­бедил на выборах и стал губерна­тором штата Нью-Йорк, сделав пер­вый шаг к прези­дентству. Став губернатором, Рузвельт оказался лицом к лицу с самым круп­ным очагом националь­ного бедст­вия.

Пребывание Рузвельта на посту губернато­ра штата Нью-Йорк по мне­нию многих не было озна­ме­но­вано существенными достижениями. Эконо­мика штата была в столь же плачевном со­стоянии, как и повсюду, а власть штата занимала такую же выжида­тельную пози­цию, как и адми­нистрация в Вашинг­тоне. Лишь в авгу­сте 1931 ^го года губерна­тор создал Временную чрезвы­чайную администра­цию помощи ТЕРА, которая должна была обес­печить неотложную помощь безработ­ным. Однако ТЕРА на фоне поли­цей­ских жесто­костей, чини­мых правительством над безработ­ными, давала Руз­вельту психологическое превос­ходство над прези­дентом Гувером, в кото­ром он нуждался, начиная с ним борьбу за президентское кресло. После дикой расправы над пришедшими летом 1932 года в Ва­шингтон за помо­щью ветера­нами мировой войны, вызвавшей бурную реак­цию во всей стра­не, Руз­вельт возблагодарил соб­ствен­ное благоразумие, удержавшее его от при­зыва Нацио­нальной гвардии для "усмирения" го­лодных бунтов в штате Нью-Йорк.

Начало избирательной кампании 1932 года сов­пало с резким подъемом радикальных на­строе­ний ши­роких масс населения. Улицы про­мышлен­ных городов заполнены возмущенными людьми, бурлят и готовы ощетиниться баррика­дами дере­венские поселки, подня­лись на воору­женную борь­бу с по­лицией и бандами хо­зяйских наемников шахтерские городки. По стране про­катилась волна голодных походов безработных, вырос­ли числен­ность и актив­ность их организа­ций. В Кон­грессе постоянно велись дебаты по во­просу о неизбеж­ной вспышке бунтов и перераста­нии их в нечто более серь­езное.

Рузвельт сознавал глубже и острее, чем кто - либо другой в Демокра­тической партии, необ­ходи­мость на­зревших перемен. Мастерски прове­ден­ная Рузвельтом осенью 1930 года кампания по переиз­бранию его на пост губернатора штата Нью-Йорк убедила скептиков в руководстве Де­мокра­тической партии, что этот обре­ченный, как многим казалось, на бездея­тельность, фи­зически немощный политик способен спасти саму пар­тию от бесславного раз­вала.

Весной 1931 года Рузвельт говорит о "новых и не испытанных еще средствах", о необ­ходимости экспери­ментировать, доверить страну новому руководству в силу изменений, проис­шедших в "экономическом и со­циальном балансе страны". Рузвельт рекомендовал за­конодатель­ному собра­нию штата программу действий, включавшую ассигнова­ния на помощь безра­бот­ным и организа­цию общест­венных работ. На фо­не упорного по­вторения прези­дентом Гувером тезиса о пагубности правительствен­ного вмеша­тель­ства в дело помощи не­имущим эти за­явления звучали почти революци­онно. Весной 1932 года, выступая по радио в ходе предвыбор­ной кампа­нии, Руз­вельт произнес свою знаменитую речь о "Забытом человеке". Он объяс­нял происхождение экономического бедствия низ­ким уровнем по­требле­ния масс (почти точно по Марксу) и пере­нес внима­ние на проблемы перерас­пределе­ния доходов. Эконо­мическая политика Гу­вера, игно­рирующая нужды мил­лионов простых американ­цев и целиком ориенти­рованная на оказа­ние по­мощи имущим классам, была подвергнута кри­тике как проявление обан­кротивше­гося элитар­ного подхода. Речь вызвала надежды в демокра­тиче­ских ни­зах и гнев верхов.

Рузвельт сумел убедить руководство демо­кра­ти­ческой партии в том, что партии необхо­димо предать новые черты, символизирующие ее бли­зость к массам, переориентировать партию в свете прибли­жающихся выбо­ров на задачу завое­вания большин­ства избирате­лей после ее двена­дцати­летнего пребы­вания в оппози­ции. Рузвельт призвал партию укре­пить ее массовую базу за счет привле­чения под знамена партии демокра­тических слоев населения - рабочих, фермерства, сред­них город­ских слоев. Он зая­вил: "В стране нет места для двух реакционных партий". Народ жаждал аль­терна­тивы, нового курса. Предложен­ная Рузвельтом предвы­борная про­грамма, на­правленная на поиск новы путей выхода из кри­зиса, программа, обра­щенная к простому челове­ку, получила название "Новый курс" (new deal).

Рузвельт заявил, что народ Америки жаж­дет сде­лать настоящий выбор. "Мы должны быть пар­тией ли­беральных принципов, спланирован­ных дей­ствий, про­свещенного подхода к между­народ­ным делам и тру­диться с мак­симальной пользой для подавляю­щего большинства народа".

7 Рузвельт президент США и его "новый курс".

Рузвельт стал президентом, победив с боль­шим преимуществом. Мил­лионы рабочих, ферме­ров, пред­ставителей городских средних слоев го­ло­со­вали за пар­тию "нового курса", на­род хотел перемен.

Весна 1933 года вынудила новую админист­ра­цию действовать реши­тельно. Стало известно, что во многих штатах, объявив о банкротстве, за­кры­лись все банки. Деловая жизнь едва тепли­лась. Закрытие банков грози­ло полным экономи­ческим крахом. Страх перед буду­щим охватил миллио­ны людей. Огромные толпы осаж­дали банки, требуя возврата вкладов. За­крывались предприятия, школы, муници­палитеты.

Первоочередной задачей кабинета был бан­ков­ский кризис. Декретом президента объявлено о четы­рехдневном принудительном закрытии бан­ков, запрете вывоза из США золота, серебра и бумаж­ных денег. Рузвельт добился своего - через не­сколько дней ста­бильность банковской сис­темы была восста­новлена.

В марте президент направил Конгрессу по­сла­ние, предусматривавшее ряд мер помощи без­работ­ным, ор­ганизацию специальных трудовых лагерей для безра­ботной молодежи, широкое раз­витие обще­ственных ра­бот по всей стране, фи­нансовую помощь штатам для оказания прямой материальной под­держки голодающих семей без­работных.

Чтобы предупредить массовые выступления фер­меров, доведенных до отчаяния разорением, распрода­жей за долги имущества и земли, Руз­вельт издал закон о моратории на фермерскую задолжен­ность, а также за­кон о восстановлении сельского хозяйства, известный как закон ААА (the Agricultural Adjustment Act). Глав­ная его идея - ликвидировать "ножницы" между ценой, затрачи­ваемой фермером на производство про­дукции, и той, которую он получал при ее реали­зации. Чтобы сбалансировать спрос и предложе­ние и поднять цену сельхозпродуктов, часть земли изымалась из сельскохо­зяйственного обо­рота, за что фермерам выплачивались субсидии.

В июне принят закон о создании федераль­ной службы занятости и за­кон о рефинансирова­нии задол­женности по жилищному кредиту. Да­лее по­следовал закон о кредитовании фермер­ских хо­зяйств, принесший облегче­ние фермер­ству, задав­ленному долгами.

Но самым важным и далеко идущим меро­прия­тием стал Закон о вос­становлении промыш­ленности НИРА (The National Industrial Recovery Act). Целями регулирования промышленности объ­являлись: обес­пе­чение "всеобщего благоден­ствия" путем коопера­ции между отдельными группами предпринимателей, путем достижения сотрудниче­ства между рабочими и работо­дателя­ми при содей­ствии правительства, устранения "разрушительной конкуренции", ведущей к сни­жению прибылей, подрыву деловой устойчиво­сти, сокращению инве­стиций и занятости.

Упорядочивание отношений между пред­при­ни­мателями и группами предпринимателей было реше­но добиться путем принудительного картели­рования про­мышленности. Для увеличе­ния занято­сти, повы­шения покупа­тельной спо­собности и ста­билизации товарного рынка раз­личные отрасли должны были ограничить се­бя "кодексами честной конкуренции". Предпо­лага­лось, что в каждой от­расли под наблюде­нием правительства можно будет остановить процесс снижения цен, выра­ботав строго определенные нормы производства и сбыта, определив уровень цен и условия коммерче­ского кредита. Группам промыш­ленников вменялось в обя­занность согла­совать с профсоюзами мини­мальные размеры зарплаты и максимальную про­должительность рабочего дня. Окончательное ре­шение по этим кодек­сам было в руках президента. Контроль за реализацией про­граммы НИРА возла­гался на созданную президентом Национальную админи­страцию вос­становления.

Принятый в мае 1933 года Чрезвычайный за­кон о помощи (ФЕРА) должен был закрыть од­ну из самых опасных пробоин. Полмиллиарда дол­ларов ассигно­вы­вались штатом для ликвида­ции угрозы голода и массо­вой пауперизации на­селения.

Основная масса законов начального перио­да "нового курса" была при­нята в чрезвычайной спешке, за первые три месяца пребывания Руз­вельта у власти. Это были сто дней, которые по­могли американскому капи­тализму избежать сво­его Ватерлоо. Самым важным итогом было то, что экономика прошла фазу кризиса, все призна­ки восстановления были налицо.

Но если в области восстановления деловой ак­тивности меры, принятые правительством, при­вели к улучшению, то в плане проблемы ка­саю­щейся миллио­нов людей, - проблемы занято­сти - достиже­ния были более скром­ными. Более того в 1940 году, незадолго до очередных прези­дентских выбо­ров безработных было больше, чем в 1931 году, в апогее краха. Только война спасла эконо­мику США от очередного спада и новой массовой без­работицы.

Законодательства первых "ста дней" во­преки за­явлениям о преоблада­нии в нем чисто экономиче­ских задач, призвано было прежде всего создать психологи­ческий перелом, внести успокоение, вы­пус­тить пар из котла, дав­ление в котором достигло критического пре­дела.

Рузвельту ближе всего была умеренная раз­но­вид­ность реформаторст­ва, которая к 1912 году выкристал­лизовалась в политической философии президентов Теодора Рузвельта и Вудро Вильсо­на, воплотив в себе идеи государственного регу­лирова­ния экономики и мо­дернизации правовых инсти­тутов в целях упорядочения под эгидой го­судар­ства социальных отноше­ний, ока­завшихся в ре­зультате неконтролируемого хозяйнича­нья ка­пита­ла на гране опасного кризиса.

Уловив решимость миллионов людей доби­вать­ся перемен, Рузвельт де­лает шаг на встречу их чаяниям, провозглашая знаменем националь­ной политики курс на реформы, но реформы по­степен­ные, верхушечные, устра­няющие только самые вопиющие проявления со­циального нера­венства и сохраняющие в неприкосно­венности устои.

Новый импульс для поворота от созерца­тель­но­сти и проволочек к поддержке самого ра­дикаль­ного в истории американского государства соци­аль­ного зако­нодательства, включая законы о соци­аль­ном страхова­нии, о трудовых отноше­ниях, о налого­обложении круп­ных состояний, о беспреце­дентном расширении прав профсоюзов дала новая предвыбор­ная кампания 1935 года. "Новый курс" претерпел новую эволюцию, стал еще более ради­кальным. Публичные выступления пре­зидента полны обличе­ний беспре­дельной алч­ности имущих классов и хищничества монополи­стов в духе са­мого низко­пробного популизма. Тем самым Рузвельт решал главную задачу бур­жуазного прогрессизма - под­чинить себе массы и удерживать их под контро­лем под­новленной двухпартийной системы.

Испытывая давление со стороны монополий и их прессы, Рузвельт тормозил осуществление провоз­гла­шенных реформ, предусмотрительно не связывал себя никакими жесткими обязательст­вами.

К концу третьего срока пребывания Руз­вельта на посту президента ре­акция и движение к контр реформе набрали силу. Одной из причиной этого был верхушеч­ный, элитарный характер ли­берализма, подчиненного всецело классовым ин­тересам буржуа­зии. Спонтан­ность, непоследова­тельность бы­ли его отличительной чертой, а бо­язнь почина демократиче­ских масс - ро­до­вым его при­знаком.

8 Новая международная ситуация - но­вые решения

В начале президентской карьеры Рузвельта его внешнеполитическая позиция была изоляцио­нист­ской. В Европе и на Дальнем Востоке уже суще­ствовали очаги новой мировой войны. Такая позиция президента была на руку гитлеровской Германии и милитаристской Японии, строивших свою глобаль­ную стратегию в рас­чете на нейтра­литет США, на их отказ поддер­жать уси­лия ми­ролюбивых держав в создании системы коллек­тивной безопасности. В 1935 году в США принят закон о нейтралитете к очевид­ной выгоде агрес­соров. США вместе с Англией и Францией разде­ли ответст­венность за содействие фашистской агрес­сии. В 1937 году принят закон об эмбарго на по­ставки оружия в Испанию, где шла схватка респуб­лики с фа­шистскими мятежниками и гер­мано-итальянскими интервентами. Внешняя по­лити­ка проводимая президентом подчинена глав­ной задаче - укреплению экономических и воен­но-стратегиче­ских позиций США на мировой арене.

Борьба за внешние рынки определяла заин­те­ре­сованность монополистических кругов США в полити­ке "экономического национализма", пред­полагавшей "свободу рук", не связанность между­на­родными обяза­тельства­ми, уклонение от коллек­тив­ных усилий по уре­гулированию между­народных конфликтов.

Держась в стране, как полагали в этих кру­гах, можно было с чувством морального превос­ходства на­блюдать за кровавыми драмами на Ев­ропей­ском и Ази­атском континентах и извлекать немалые бары­ши. Но Рузвельт понимал, что изо­ляционизм в современных ус­ловиях невозможен и поэтому для создания привлека­тельного имиджа и учитывая ширящееся в стране ан­тивоенное на­строение, прини­мал ограниченное участие в кол­лективных усилиях по укреплению мира.

Рузвельт не отказывал себе в удовольствии про­демонстрировать, что его отрицательное от­ноше­ние к попыткам взорвать мир остается не­измен­ным и что его правительство готово содей­ствовать усилиям Лиги На­ций в деле сохранения мира, но... не выходя за пределы чисто мораль­ного выра­жения своих симпатий и антипа­тий.

Президент обещал не чинить препятствий кол­лективным мерам, на­правленным против стра­ны, кото­рую США и другие государства рас­смат­ривают как агрессора, однако его страна не будет участво­вать в каких-либо коллективных санкциях против страны-аг­рессора.

Платонические призывы к миру и указания на заинтересованность США видеть Францию доста­точно сильной перед лицом опасности со стороны Германии не могли обмануть Гитлера. Они не заста­вили его отка­заться от ревизии Вер­сальского мир­ного договора. 14 октября 1933 го­да германское правительство заявило о выходе из Лиги наций обретя свободу рук в отношении во­енных статей Версальского договора, что приве­ло к расшатыванию стабильности в Европе.

На кануне второй мировой войны США ши­ро­ко использовали прак­тику предоставления "советов", пуб­личного одобрения внешнеполити­че­ских актов других государств или, наоборот, пози­цию умалчива­ния и т. п. для оказания посто­янного давления на политику других прави­тельств в же­лаемом для Америки направлении. В тоже время подобный способ воздей­ствия на дру­гие го­судар­ства абсолютно не связывал и ни к чему не обязы­вал самих США, ко­торые оставляли за собой пол­ную свободу действий в лю­бой об­становке. Могу­щественные силы - крупные моно­полистические объ­единения, свя­занные тесными узами с герман­ской военной промыш­ленно­стью, усиливали давле­ние, добиваясь от Рузвельта пойти по пути упроче­ния дипломатических связей с гитлеров­ской Герма­нией. Однако, сближение с нацист­ским режимом, уже показавшем свои па­лаческие на­клонности, было невозможно в усло­виях общего демо­кратиче­ского подъема в стране и на­растания ан­тифа­шист­ских настроений в стране.

Американские фирмы продавали большие пар­тии вооружения нацист­ской Германии, в том числе и воен­ные самолеты. Первого марта 1935 года прави­тельство Германии заявило, что оно считает себя свободным от обя­зательств Версаль­ского договора, запрещавших ему создание воен­ной авиации. 16 марта в Германии опуб­ликован декрет о всеобщей воинской повинности. А это было нарушением сепаратного мирного договора США с Германией, предусматривающего разору­жение Герма­нии. Трез­вые поли­тики в окружении Рузвельта указы­вали, что невозможно в совре­менном не­делимом и взаимозави­симом мире от­сидеться за океаном и даже обога­титься за счет военных катастроф в Европе.

7 марта 1936 года германские войска всту­пи­ли в Рейнскую область, де­милитаризованную по Вер­саль­скому договору.

Мятеж генерала Франко против законного пра­вительства республи­канской Испании обна­жил суть изоляционизма. Народу Испании было от­казано в по­мощи, интервенты получили пол­ную свободу рук.

Видный политик, близкий Рузвельту чело­век - Додд высказался так: "Любой кто находился в Европе более или менее продолжительное время, признает факт огромного экономического и поли­тического влияния США. Если мы поло­жим наше могущество на чашу ве­сов, то некото­рые здесь в Европе, рассмат­ривающиеся войну в качестве средства завоевания новых террито­рий, будут более осторожными и, может быть, даже станут сторон­никами мира. Даже сейчас присое­динение США к демократическим госу­дарствам Европы могло бы положить конец крово­проли­тию в Испании. Совме­стная мощ США, Англии и Франции, особенно если принять во вни­мание их огромные военно-воздуш­ные силы, могла бы пре­дот­вратить ин­тервенцию и установ­ление дикта­торского режима". Рузвельт выдвинул бес­плод­ную идею созыва "международной конференции мира". Но Италия и Германия, твердо следую­щие за­хватническим кур­сом и использующие ме­тод запугива­ния соседей, не хотели такой конфе­ренции и не стали бы считаться с ее решениями. Внешнеполитический курс Руз­вельта в это время имел главным своим содер­жанием веро­ломную и самоубийственную поли­тику "умиротворения" агрессоров. Курс своекорыстный, вы­сокомерно пре­небрегающий интересами других стран.