Иерей Владимир Елисеев ————————————————————

Боевые искусства Востока

Православный взгляд

"... какая польза человеку, если он приобре­тёт весь мир, а душе своей повредит?"

(Марк, гл. 8, ст.36)

Боевые искусства Востока уже, наверное, лет двадцать будоражат воображение молодых людей (особенно подростков), а засилье на экра­нах зарубежных боевиков, где все герои, как на подбор, мастера каратэ или кунг-фу, делают эти искусства в глазах моло­дёжи, неотъемлимым ат­рибутом вся­кого уважающего себя человека. Густо припудренные мистикой и ок­культизмом, это наследие Востока для некоторых становятся настоящим культом и чуть ли не религией, что требует уже особого осмысления, ибо здесь за­трагивается наша судьба в Вечности.

Источником всех боевых искусств, видов борьбы и воинских умений является страх смерти. Они и развились во тьме веков как сред­ства активного противления гибели нашего тела. Но то, что, сохраняя тело, можно погубить душу, никому в голову не приходило. Практика боевых искусств показала, что недостаточно иметь только тренированное тело и совершенную, от­работанную веками, технику - нужна ещё и спо­собность их применить. Кроме физической под­готовки бойцу необходима ещё и психологиче­ская подготовка. Со временем, из своего боевого опыта, он узнает, что у него, кроме тела, есть ещё и душа. И подготовка души не менее (если не более) значима, чем подготовка тела.

Тот же опыт боевых искусств показывает, что успешное применение навыков борьбы воз­можно лишь при условии преодоления челове­ком страха смерти. Так, например, самураев приучали к мысли о смерти до такой степени, чтобы они из двух путей, один из которых ведёт к гибели, всегда выбирали именно последний.

Однако чтобы приучить себя к мысли о смерти, необходимо уменьшить в себе жажду жизни. Это достигалось аскетическим образом жизни - суровыми упражнениями на перенесение голода, холода, жажды, экстремальных ситуа­ций, тяжёлых физических и психических нагру­зок. В итоге вырабатывалось презрительное от­ношение к земным благам, к комфорту, изне­женности и, в конце концов, к самой жизни, что очень хорошо укладывалось, например, в идеал Буддизма, чьи представления были положены в основу философии многих даль­невосточных боевых искусств. Но, обрезая свою привязан­ность к жизни, в процессе приучения себя к смерти, человек, тем са­мым, теряет сам смысл своего личного существования. Если я могу спо­койно принять свою смерть в любой момент, то зачем мне прилагать усилия к сохранению жизни с по­мощью боевых искусств? Если мне жизнь не ин­тересна, если у меня нет жажды жить, то чего ради, её защищать? Зачем тратить неимоверные усилия в течение десятилетий для достижения высшего уровня в боевых искусствах?

Так, эти искусства в жизни личности начи­нают отрицать сами себя. В итоге открывается новое поле поисков - поле религиозное, поле по­иска смысла жизни, поле оправдания или даже компенсации внутренней омертвелости человека к жизни.

В зависимости от личной культуры мастера, это оправдание могло выражаться различно:

- как гордыня, как непомерное возвеличи­вание самого себя над другими, обожествление своих выдающихся способностей и стремление подчинить себе других. Но гордыня есть болезнь новичков, и является плохим советчиком в бою. Кто не знает себя, тот не может победить и дру­гого, ибо знание себя есть, прежде всего, знание своих слабых сторон, так как поражение прихо­дит от нашей слабости, а не от силы. Лишь тот, кто укрывает слабое, способен избежать пораже­ния. Гордыня же есть духовная слепота по отно­шению к своим недостаткам, а значит, в ней ко­ренится уязвимость;

- как обожествление самого искусства или мастеров прошлого. Культ героев прошлого по­родил языческих богов античности, как об этом свидетельствовали святые отцы. Точно также и вокруг мастеров боевых искусств складывается особый культ - в спортивных залах на Востоке висят портреты учителей прошлого и даже ста­вят подобия алтарей, где возжигаются свечи или ароматические палочки перед этими портретами. Им совершается особое поклонение, которое фиксируется в особых ритуалах, соблюдаемых во время тренировок. При этом внушается, что подлинный смысл боевого искусства непости­жим для смертных, насаждается атмосфера таин­ственности и секретности, вводится система по­следовательных посвящений, или степеней, чтобы новичок не знал, что изучает мастер. Весь этот туман неопределённости способен создать некоторый энтузиазм и заткнуть дыры сомнений, если таковые возникают;

- как долг служения господину до смерти - смерти ради сохранения рода, семьи, клана, смерть ради идеи и т. д. Такое отношение осо­бенно культивировалось самураями;

- как разновидность религиозной практики самостоятельных, исторически не связанных с боевыми искусствами, древних религиозных традиций - таких как буддизм, даосизм, конфу­цианство, языческие культы животных-тотемов и т. д.

Наконец, мог иметь место и самый прими­тивный способ компенсации потери вкуса к жизни, такой, как выпивка, или употребление наркотиков. Удивительно, но многие из высо­чайших китайских мастеров боевых искусств ку­рили опиум и даже были горькими пьяницами. Об этом свидетельствует известный американ­ский исследователь восточных боевых искусств Р. У. Смит. Парадоксальным образом наша те­лесная неуязвимость неизбежно рождает духов­ную ущербность. И здесь вполне уместно вспом­нить слова Апостола Павла о соотношении в че­ловеке духовного и телесного. Он пишет: "...ибо плоть желает противного духу, а дух - против­ного плоти: они друг другу противятся..." (Гал. 5, 17). Таким образом, становится совершенно оче­видной неизбежность обращения выдающихся мастеров к религиозным учениям и наличия оп­ределённой религиозности в идеологиях наибо­лее выдающихся школ боевых искусств.

Это обращение оборачивалось двоякого рода следствиями. С одной стороны, на уровне действительно высоких мастеров, обладавших развитым интеллектом, самосознанием и ода­рённостью, это были глубокие поиски смысла бытия, достигавшие самых высоких вершин фи­лософской мысли своей культурной традиции. С другой стороны, на уровне посредственностей, это были поиски магических средств овладения сверхъестественными силами, что, в конечном итоге, как мы видели, могло лишь увеличивать духовную опустошённость. Смесь того и другого мы, в частности, наблюдаем в жизни Брюса Ли. Сегодня именно магическими, " сказочными ", аспектами привлекается наша духовно и физиче­ски незрелая молодёжь к повальному увлечению восточными боевыми искусствами, надеясь без особого труда стать сверх-человеком, умеющим одерживать победу над сотней человек, и чуть ли не летать по воздуху. В этих иллюзиях её укреп­ляют бесчисленные восточные боевики, в кото­рых совершаются и не такие чудеса. И действи­тельно, восточные боевые искусства пронизаны магией; любопытно, что китайское выражение "Ушу", переводимое обычно как "воинское ис­кусство" может быть переведено и как "воинская магия".

Достаточно вспомнить "боксёрское" восста­ние в Китае, в конце XIX столетия, когда сотни невооружённых крестьян бросались под пули, уверенные в полной своей неуязвимости, дос­тигнутой ими, как они думали, благодаря особым упражнениям и магическим обрядам. Это "маги­ческое сознание ", вместе с упадком образова­ния, сегодня активно культивируется и средст­вами массовой информации, с полной серьёзно­стью рекламирующих бесчисленных магов, кол­дунов и целителей, обещающих чуть ли не бес­смертие. "Но чем же плоха магия?" - может спросить не­искушённый подросток. А тем, что магия есть попытка подчинить себе, своим при­хотям и желаниям все об­стоятельства нашей жизни. Этим, впрочем, занимается и вся наша ци­вилизация, посредством науки и техники, но уж очень громоздко, медленно и не всегда удачно.

Магия же вещает, что кроме современной науки есть древнее, забытое знание, обращающее к неким неизвестным силам или ду­хам, способным совершать чудеса и исполнять любые желания мага. Однако, если мы говорим о сверхъестественном, не следует забывать, что главным понятием в этой сфере является понятие Бога, как управителя всего существую­щего. Это означает, что желания и прихоти мага столк­нуться с желанием и волей Бога, противо­речить им. А тогда - прощай, всемогущество ма­гии.

Именно поэтому, во всех магических уче­ниях, представление о Боге затушёвывается, размывается, а иной раз и просто игнорируется. Ведь по сути, магия есть попытка заставить Бога служить магу наподобие собачонки. С христиан­ской точки зрения это невозможно, но с точки зрения буддизма, отрицающего существование Бога, или с точки зрения язычества, где утвер­ждается существование множества богов, сопер­ничающих друг с другом, - эта идея допустима. Более того, в индуистских религиозных тради­циях высказывается мысль о возможности чело­веку, с помощи средств йоги - стать богом, вла­дыкой всей вселенной. Не забудем, что, тоже са­мое обещал и диавол Адаму и Еве в раю. Чем это кончилось - общеизвестно.

Вот к этому идеалу, - к тому, чтобы стать сильнее всех, подчинить себе всех, - стремится неосознанно и всякий начинающий маг, всякий новичок в боевых искусствах. Эти неопределён­ные мечты, рано или поздно, оформляются в стремление стать властелином всего мира.

Однако, место первого мага давно уже за­нято - им стал сатана, попытавшийся стать выше Бога. В наказание, он был сброшен с Небес, вме­сте со своими ангелами, опустился ниже живот­ных и утратил всякую власть над чем бы то ни было. Возмечтав о том, что он может быть выше Бога, он солгал сам себе, ввёл себя в самообман и, с тех пор, стал от­цом всякой лжи, мечтания, иллю­зий и миражей, всякого обмана, хитрости и лукавства.

Не имея власти над реально­стью, он с помощью сказок о ма­ги­ческом могуществе ныне завле­кает в свои сети и ловушки обещанием сверхъес­тественной мощи новых кандидатов на пост "Владыки все­ленной", отыгрываясь на них за своё поражение злобным издева­тельством над их душами, превра­щая в послушных роботов с мёрт­вым сердцем.

Восточные боевые искусства, среди этих бесчисленных ловушек врага рода че­ловече­ского, количество которых растёт ныне в геомет­рической прогрессии, составляют одну из рядо­вых разновидностей. Кому из парней не хо­телось быть сильнее всех? И обещанием этой силы са­тана увлекает в свои бездонные пропасти множе­ство молодых людей.

Наивность современной молодёжи сегодня настолько велика, что совсем не редким может оказаться вопрос: "А почему я должен считать сатану своим врагом?" Ответ прост: потому - что Бог создал человека для того, чтобы лучшие из лучших заняли на Небесах места тех ангелов, ко­торые с сатаной были низвержены на землю и ныне называются бесами.

Люди - конкуренты сатане, и поэтому он ве­дёт нещадную борьбу с ними. Власть над людьми он получает, вводя их в грех обманом, обещанием невиданных наслаждений, угово­рами, которые, в виде навязчивых мыслей, могут крутиться в нашей голове. Если мы поверим им и согласимся на предлагаемое, то отдадим власть над собою сатане, и он, нашей же верой ему, мо­жет постепенно довести нас до гибели.

В качестве иллюстрации можно привести эпизод из жизни преподобного Николая, чья па­мять празднуется Святой Православной Церко­вью 24 декабря по старому стилю (6 января по-новому). Первоначально он был воеводой при греческом царе Никифоре (IX век н. э.). Когда Царь воевал с болгарами, Николай выступил в поход со своими воинами. К вечеру он заночевал в гостинице. Дочь хозяина гостиницы, возбуж­дённая сатанинским пожеланием на грех, тихо подошла к постели воеводы, разбудила его и стала увлекать на любодеяние грешными речами.

"Отступись от своего сатанинского неисто­вого вожделения, девица, - сказал ей воевода, - и не желай осквернить своё девство, меня же ока­янного низвергнуть во глубину ада!" Немного устыдившись, она отошла, но потом ещё два раза пыталась соблазнить целомудренного мужа. То­гда блаженный воевода сказал ей: "О окаянная, исполненная всякого бесстыдства и неистовства, раба своих страстей! Не видишь ли, что бесы возмущают тебя, желая растлить твоё девство и сделать тебя посмешищем и позором для всего рода твоего и для всех людей, душу же твою ввергнуть в вечную муку? Не видишь ли также, что я, недостойный, иду на кровопролитную войну с чужим народом? Как же я оскверню своё тело, идя на брань! Нет, Бог мне поможет, и я не осквернюсь!" И со стыдом отослал её от себя. Наутро воевода, помолившись, отправился в дальнейший путь. На следующую ночь он во сне увидел себя стоящим в каком-то воздушном месте. Близ него сидел некто Сильный, у Кото­рого правая нога была положена на левую.

"Видишь ли этих воинов с обеих сторон?" - спросил Он Николая. - "Да, Господин мой, - от­ветил тот, - вижу, что греки побивают болгар". Тогда Этот Сильный переложил левую ногу на правую. И праведный Николай увидел, что бол­гары окрепли и беспощадно побивают греческие полки. Когда же битва прекратилась, то Сильный сказал воеводе:

- Рассмотри тщательно тела убитых и скажи, что увидишь. Осмотревшись, воевода увидел, что всё поле покрыто мёртвыми телами, посреди же них одно место, поросшее травой и пустое, такой величины, что на нём можно лечь только одному человеку. Тогда Тот страшный Муж ска­зал ему:

Это пустое место было приготовлено для тебя. Но так как ты в прошедшую ночь мужест­венно отогнал от себя злокозненного змия, три­жды боровшегося с тобою, склоняя тебя на грех и желая умертвить, то вот ты сам освободил себя от смерти: это поросшее травою место оставил пустым, душу же свою спас вместе с телом. Ос­тальное время жизни твоей ты, спасшись от смерти, поработаешь Мне.

Праведный Николай проснулся в страхе, и встав, помолился Богу за своих воинов. Когда же началось сражение, то сначала греки одолевали болгар, но затем болгары внезапно воспрянули и начали одолевать греков. Скоро вся сила грече­ская пала от мечей болгар, и самому Царю Ни­кифору с трудом удалось бежать с малой дружи­ной.

Тогда предводитель греческих полков, бла­женный Николай, увидев исполнение своего сна, вознёс благодарение Богу за спасение от смерти и, оставив свой сан, удалился в монастырь, мо­лясь о погибших воинах (Жития святых святи­теля Димитрия Ростовского. Декабрь. Издание Введенской Оптиной Пустыни, 1993, с. 669-671).

Из этого повествования мы ясно видим, как сатана пытается нас погубить, влагая греховные устремления в сердца людей, и уже через них увлекая нас к гибели. Так люди становятся ору­дием сатаны, как была им девица, соблазнявшая воеводу.

Также становится ясным, что причиной на­шей безвременной смерти в бою является не наше неумение защитить себя каким-либо приё­мом, а наши грехи, о чём всегда было известно православным воинам. Поэтому, идя в бой, они стремились очиститься от грехов в Таинстве По­каяния, и вести целомудренную, безгрешную жизнь.

Только люди святой жизни могут быть не­победимыми воинами, а умение и боевое искус­ство здесь играют подчинённую роль. Мы должны бороться со своими грехами, и тогда нам не придётся бороться с людьми, само нападение которых может быть наказанием за нашу грехов­ную жизнь.

К этому можно добавить, что многие право­славные святые, никогда не учившиеся боевым искусствам, могли одной молитвою совершать чудеса, о которых и не слыхали все мастера вос­точных единоборств вместе взятые. Вот не­сколько примеров из книги Иоанна Мосха "Луг духовный", описывающей святых подвижников VI-VII веков, живших в Палестине, Сирии и Египте (Луг духовный. Творение блаженного Иоанна Мосха. - Сергиев Посад. 1915. Переиз­дано в 1991 г.)

"Язычник сарацин рассказывал: "Однажды я отправился на охоту, на гору аввы Антония. Под­хожу к горе, и вижу сидящего инока. В руках у него была книга, которую он читал. Иду прямо к нему, чтобы ограбить его, а может быть, и убить. Но когда я приблизился к нему, он простёр ко мне свою правую руку и сказал: "Стой". И я про­стоял двое суток, будучи не в состоянии дви­нуться с места.

- Ради Бога, Которого ты чтишь, отпусти меня, - стал я просить.

- Ступай с миром! - сказал инок. И я полу­чил возможность уйти с того места, на котором стоял".

Вот что ещё рассказывал нам старец. После аввы Давида пришёл некий инок, по имени Адола, также родом из Месопотамии. Поселился в окрестностях города затворником в келейном дупле, через которое и говорил с приходившими к нему.

Однажды, во время варварского нашествия та местность подверглась страшному погрому. Варвары случайно проходили мимо затворника. Увидав выглянувшего из оконца старца, один из варваров извлёк меч и замахнулся, чтобы пора­зить отшельника, но его простёртая рука вдруг осталась без движения. При виде этого чуда по­ражённые изумлением остальные варвары по­верглись пред старцем с мольбою. Сотворив мо­литву, старец исцелил наказанного и отпустил их с миром ".

А вот почти современное чудо, описанное в воспоминаниях протоирея Василия Шустина о встрече с Оптинским старцем Нектарием в пе­риод между 1912 и 1914 годами.

"…Батюшка обратился ко мне и говорит: "А теперь пойдём, я тебя научу самовар ставить. Придёт время, у тебя прислуги не будет, и ты будешь испытывать нужду, так что самовар при­дётся самому тебе ставить". Я с удивлением по­смотрел на батюшку и думаю: "Что он говорит? Куда же наше состояние исчезнет?" А он взял меня за руку, провёл в кладовую и говорит мне: "Вытряси прежде самовар, затем налей воды... вода стоит вон там, в углу, в медном кувшине, возьми его и налей". Я подошёл к кувшину, а тот очень большой, ведра на два, и сам по себе мас­сивный. Попробовал его подвинуть, нет - силы нету, - тогда я хотел поднести к нему самовар и налить воды. Батюшка заметил моё намерение и опять повторяет: "Ты возьми кувшин и налей воду в самовар". - "Да ведь, батюшка, он слиш­ком тяжёлый для меня, я его с места не могу сдвинуть". Тогда батюшка подошёл к кувшину, перекрестил его и говорит: "Возьми". - И я под­нял, и с удивлением смотрел на батюшку: кув­шин мне почувствовался совершенно лёгким, как бы ничего не весящим. Я налил воду в самовар и поставил кувшин обратно с выражением удивле­ния на лице. А батюшка меня спрашивает: "Ну что, тяжёлый кувшин?" - "Нет батюшка, я удив­ляюсь, он совсем лёгкий". - "Так вот и возьми урок, что всякое послушание, которое нам ка­жется тяжёлым, при исполнении бывает легко, потому что это делается, как послушание". Но я был поражён: как он уничтожил силу тяжести одним крестным знамением!" (И. М. Концевич "Оптина пустынь и её время". Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Издательский отдел Владимир­ской Епархии, 1995. С. 495-496).

И, наконец, чудо, которое ни одному мас­теру боевых искусств не могло даже присниться.

В городе Катане (Италия) в VIII веке, жил некий волшебник по имени Илиодор, бывший христианин, тайно отвергшийся Христа, и слу­живший бесам, научившись волхованию. Часто убеждал его епископ Катанский, святитель Лев, человек святой и чистой жизни, покаяться и об­ратиться к Богу. Но нечестивец не исправлялся, а задумывал всё большее зло. Однажды, в празд­ничный день, когда Святитель Лев совершал в Церкви Божественную службу, в Храм вошёл и волхв Илиодор, как лицемерный христианин, так что одни из народа стали топотать в Церкви, словно лошади, ногами, и рычать подобно зве­рям; другие стали неудержимо хохотать, а иные - гневаться; волхв же хвалился, что заставит и самого епископа скакать и плясать. Святитель Божий, уразумев помышления Илиодора, пре­клонил колени пред престолом Божиим, и усердно помолившись, встал, вышел из алтаря и, взяв своим омофором за шею волшебника, свя­зал его, и, выведя из Церкви на середину города, повелел народу развести большой костёр. Когда это было исполнено, святой расспросил Илиодора о всех его волхованиях и чародеяниях, а после этого, держа связанным своим амофором, вошёл с ним в огонь, и, находясь в пламени, держал его и не выходил из огня до тех пор, пока нечести­вый волхв весь не сгорел; после этого архиерей Божий Лев, возвратившись в Церковь, закончил Божественную службу. Сам Святитель не только не опалился в огне, но огонь даже не коснулся его святительских облачений: роса Духа Святаго окружила его в пламени и защитила от опаления (Жития Святых Свят. Димитрия Ростовского. Февраль. Издание Введенской Пустыни, 1993.С.353-357).

Все эти примеры свидетельствуют о том, что если с человеком пребывает Сила Божия, то никакое боевое мастерство не способно победить его. С другой стороны, существует и нечистая сила, сила бесовская, но она не самостоятельна и иллюзорна.

Из Евангелия мы узнаем, что бесы могут вселяться в человека и мучить его, придавая ему сверхъестественную силу. В этом смысле показа­телен эпизод с исцелением гадаринского бесно­ватого (Евангелие от Марка, гл. 5). Этот бесно­ватый имел такую силу, что разрывал железные цепи и разбивал оковы, которыми его пытались связать, и никто не в силах был укротить его.

Однако, когда Господь наш Иисус Христос повелел бесам выйти из человека, они просили не посылать их в бездну, но разрешить им войти в свиней, которые паслись рядом. И Господь по­зволил им. И тут же стадо свиней бросилось в воду и погибло. Это Евангельское повествование свидетельствует, что бесы не имеют власти даже над свиньями, и не могут входить в людей по сво­ему желанию. Они могут делать лишь то, что по­зволяет им Бог.

Так, Бог позволил бесам, подчинённым волшебнику Илиодору, воздействовать на людей так, что они топали, рычали и хохотали в Церкви. Но сделал Он это для того, чтобы всем была явлена Сила Божия через Святителя Льва, и был прославлен в веках великий угодник Божий. Если бы Бог не позволил совершиться волхова­нию, сожжение Илиодора выглядело бы для всех бессмысленной жестокостью.

Точно также в конце времён Господь позво­лит сатане овладеть всем миром, казалось бы, достичь полной победы над людьми, чтобы за­тем окончательно сокрушить его.

Бог попускает бесам входить в людей для наказания их за грехи и для остановки человека на пути греха. Воля человека связывается бесом, и он уже не ответственен за совершаемое, так как в нём действует уже только бес. Но некото­рые в безумии своём сами призывают себе на помощь сатану, и он даёт некие силы (опять же, попущением Божиим), чтобы через них погубить человека. Сегодня уже известно множество слу­чаев, когда лечившиеся у экстрасенсов и колду­нов получали сначала облегчение, а потом впа­дали в такие болезни, в которых ни один врач не мог разобраться.

Иногда, за успешное лечение, приходилось платить смертью близких людей, неожиданно погибавших в автокатастрофах (см. например книгу иеромонаха Анатолия (Берестова) и Алев­тины Печерской "Православные колдуны - кто они?" - М.: Новая книга, Ковчег, 1998). Не даром свиньи, в которых вошли бесы, сразу же по­гибли, бросившись в озеро, как мы видим из Евангельского повествования.

Это свидетельствует, что если бы не Бог, то сатана давно бы погубил бы всех людей, но Гос­подь ограничивает его власть даже над беснова­тыми, а равно и над колдунами, оккультистами и мастерами боевых искусств, чтобы последние, устрашённые "чёрными тенями", задумались, и обратились к истинному Богу.

Истинным воинским искусством является наша Православная Вера. Это то непобедимое оружие, которым наша Церковь вот уже 2000 лет ведёт бескомпромиссное сражение против глав­ного врага всего человеческого рода - сатаны, этого "человекоубийцы от начала", как опреде­ляет его Священное Писание, из-за которого че­ловек лишился бессмертия и стал рабом страха смерти. И здесь были явлены такие гиганты духа, такие воители, с которыми не сравнится никакой Брюс Ли. Но их сила была не в объёме мускулов, не в увёртливости и прыгучести, не во владении "космической энергией Ци", а в един­стве, неразрывной связи с источником всякой силы и всякого блага - с Господом Богом.