Решив, что с них достаточно, она с достоинством подобрала юбки и с высоко поднятой головой устремилась вверх по склону, даже не оглянувшись. Она не сомневалась, что остальные следуют за ней. Терава, и Норлия, и Дэйлин позаботятся об этом, и Риэль, и Тион, и Мейра, и остальные из числа тех тринадцати, кто несколько дней назад вместе с ней присутствовал при том, как Айз Седай избили Ранда ал’Тора, а потом засунули обратно в деревянный сундук. Ее напоминание даже в большей степени относилось именно к ним, и она не сомневалась, что они не осмелятся ослушаться ее. Правда о том, как на самом деле умерла Дизэйн, намертво связала их с ней.
Хранительницам Мудрости приходилось бежать, перекинув край юбки через руку, и они, конечно, не могли развить такую скорость, как алгай’д’сисвай в кадин’сор. Однако, пусть с трудом, они бежали, лишь немного отставая от остальных. Пять миль через низкие округлые холмы – не такая уж долгая пробежка. Перевалив через очередной гребень, они увидели, что танец копий уже начался. Отчасти.
Тысячи алгай’д’сисвай образовали огромное озеро серо-коричневых волн с черными крапинками вуалей. Оно плескалось вокруг сбившихся в кучу повозок мокроземцев, а те, в свою очередь, окружали небольшую группу деревьев из тех, которые часто встречались в этой местности. От гнева у Севанны перехватило дыхание. У Айз Седай хватило времени даже на то, чтобы собрать вместе всех своих лошадей. Окружив повозки, копья неуклонно сужали круг, осыпая их стрелами, которые, однако, будто наталкивались на невидимую стену. Сначала некоторые стрелы, летящие выше этой стены, проходили над ней, потом и они стали ударяться о невидимую преграду и отскакивать. Глухой ропот пронесся по толпе Хранительниц Мудрости.
– Видите, что творят Айз Седай? – закричала Севанна, будто тоже была способна разглядеть плетение из Единой Силы. Она с трудом сдержала усмешку. Свет, до чего же глупы эти Айз Седай, с их Тремя Клятвами, о которых они столько толкуют! Когда до них наконец дойдет, что Сила просто создана для того, чтобы использовать ее как оружие, а не возводить с ее помощью всякие дурацкие преграды, может оказаться уже слишком поздно. При условии, конечно, что Хранительницы Мудрости очнутся и примутся за дело, вместо того чтобы стоять, вытаращив глаза. Где-то в этих повозках, наверно, все еще лежал, скрючившись, Ранд ал’Тор, засунутый в сундук, точно рулон шелка. Все расчеты Севанны строились на том, чтобы захватить его. Если Айз Седай смогли справиться с ним, то и она сможет – с помощью Хранительниц Мудрости. А когда он поймет, что его ожидает, он и сам... – Терава, бери половину Хранительниц Мудрости и заходи с ними с запада. Ударите, как только мы начнем. Айз Седай должны ответить за Дизэйн. Мы заставим их заплатить такой тох, какого никто и никогда не выплачивал прежде.
Хранительницы Мудрости понятия не имели, о каком долге чести идет речь, поэтому с ее стороны было глупым хвастовством упоминать о нем, и все же это сработало. В гневном ропоте Хранительниц Мудрости то и дело слышались яростные обещания заставить Айз Седай заплатить свой тох. Молчали лишь те, кто по приказу Севанны убивал Дизэйн. Терава на мгновение поджала узкие губы, потом все же выдавила из себя:
– Хорошо, Севанна.
Севанна вприпрыжку повела свою половину Хранительниц Мудрости на восточную сторону поля сражения – если то, что происходило, можно было так назвать. Ей страстно хотелось остаться наверху, откуда открывался хороший обзор, – именно так поступает вождь клана, направляя танец копий, – но это было единственное, в чем она не нашла поддержки даже у Теравы и остальных, тех, кто посвящен в тайну гибели Дизэйн. Хранительницы Мудрости изломанной линией выстроились перед алгай’д’сисвай, резко выделяясь на их фоне – белые блузы из алгода, темные шерстяные юбки и шали, сверкающие браслеты и ожерелья, длинные, до талии, волосы, перехваченные темными шарфами, концы которых опускались на спину. Хранительницы приняли решение участвовать в танце копий, и Севанна не сомневалась, что они не останутся в стороне. И все же вряд ли они в полной мере отдавали себе отчет в том, что сейчас истинное сражение – это именно их сражение. Сегодняшний день должен изменить все, и захват Ранда ал’Тора – лишь ничтожно малая часть и начало этих перемен.
Среди алгай’д’сисвай, не сводивших глаз с повозок, только по росту можно было отличить Дев. Их лица укрывали вуали и шуфа, а кадин’сор – это кадин’сор, независимо от разницы в покрое, связанной с принадлежностью к тому или иному сообществу, клану или септу. Те, кто находился во внешнем кольце окружения, выглядели сбитыми с толку; ожидая, пока события начнут наконец разворачиваться, они угрюмо ворчали себе под нос. Их можно понять. Они настроились на молниеносный танец с Айз Седай и теперь нетерпеливо топтались на месте, находясь слишком далеко позади даже для того, чтобы пустить в ход луки, которые все еще висели в кожаных чехлах за спиной у каждого. Не следовало заставлять их ждать слишком долго – если Севанна хотела выполнить задуманное.
Уперев руки в бедра, она обратилась к своим Хранительницам Мудрости:
– Те, кто находится справа от меня, пусть разрушают защиту Айз Седай. Те, кто слева, пусть нападают. Вперед, копья! – Отдав приказ, она повернулась, чтобы своими глазами увидеть, как будут уничтожены Айз Седай, воображающие, что их защита непробиваема.
И ничего не произошло. Вся масса алгай’д’сисвай забурлила, но без малейшего толку; самые громкие звуки были вызваны случайным постукиванием копий по щитам. Севанну душил гнев, но она изо всех сил сдерживала его. Она была так уверена, что предъявленного им трупа зверски убитой Дизэйн достаточно, чтобы они раскачались! Так нет же, им все еще казалось немыслимым напасть на Айз Седай. Неужели ей придется палкой гнать их в бой? Срамить их, упирая на то, что они ни на что не годны, кроме как носить белое, точно гай’шайн?
Внезапно огненный шар величиной с человеческую голову, раскаленный и шипящий, по дуге полетел к повозкам, потом еще один, и еще – дюжины. Напряжение, от которого все внутри у нее было точно стянуто узлом, немного ослабело. С запада, оттуда, где находились Терава и остальные, неслись новые шары, их было даже больше. От вспыхнувших повозок повалил дым, сначала серые, едва различимые струйки, потом густеющие на глазах черные столбы. Ропот алгай’д’сисвай зазвучал тоном выше, передние ряды двинулись наконец к повозкам, задние напирали со все возрастающей силой. Ветер донес со стороны повозок крики – люди ревели от гнева, пронзительно вскрикивали от боли. Какие бы преграды ни воздвигли Айз Седай, они явно не устояли. Начало положено, конец приближался, и он мог быть только один. Ранд ал’Тор будет принадлежать ей; он подарит ей власть над всеми Айил, а с ними перед ней не устоят и мокроземцы. И, прежде чем умереть, он подарит ей дочерей и сыновей, которые возглавят Айил после нее. Эта мысль была приятна; ничего удивительного – ведь он красив, силен и молод.
Она, конечно, не ожидала, что Айз Седай сдадутся без боя, и оказалась права. На копья тоже обрушились огненные шары, превращая в пылающие факелы облаченные в кадин’сор фигуры. С чистого неба начали бить молнии, взметая в воздух людей и комья земли. Хранительницы Мудрости учились прямо на ходу, хотя, даже не подозревая об этом, они, возможно, и прежде все умели, просто не решались пустить в ход свои способности. Большинство из них направляли Силу очень редко, особенно в присутствии посторонних, поэтому зачастую они и сами не отдавали себе отчета в том, на что способны. Как бы то ни было, теперь молнии и шары падали не столько среди копий Шайдо, сколько среди повозок.
Не все они достигали своей цели. Огненные шары, некоторые величиной с конскую голову, и серебряные молнии, похожие на упавшие с небес копья, зачастую просто вонзались в землю, или неожиданно устремлялись в сторону, точно ударившись о невидимую преграду, или взрывались высоко в воздухе, или просто бесследно исчезали. Рев и грохот, крики и стоны со всех сторон. Севанна с восхищением смотрела на небо. Это походило на выступления Иллюминаторов, о которых она читала.
Внезапно мир перед Севанной ослепительно вспыхнул белым. Севанне показалось, что она плывет. Когда в глазах прояснилось, выяснилось, что Севанна лежит на земле довольно далеко от того места, где только что стояла. Все тело болело, она задыхалась и была полузасыпана разбросанной землей. Волосы на голове встали дыбом. Вокруг рваной ямы в земле, не меньше спана в поперечнике, раскидало других Хранительниц Мудрости; от их одежды поднимались тонкие струйки дыма. Упали не все – битва молний и огненных шаров в небе продолжалась, – но слишком многие. Следовало сделать все, чтобы уцелевшие снова включились в танец.
Глубоко вздохнув, Севанна с трудом поднялась на ноги, даже не подумав отряхнуться.
– Копья, вперед! – закричала она.
Обхватив лежащую ничком Эстелайн за худые плечи, она потянула ее вверх, заставляя подняться, с опозданием поняла по широко распахнутым голубым глазам, что та мертва, и уронила тело. Бросилась к ошеломленной Дорайлле, заставила ее встать на ноги, выхватила копье у упавшего Громоходца и замахала им:
– Копья, вперед!
Некоторые Хранительницы Мудрости, казалось, поняли ее буквально и бросились в стороны, освобождая дорогу алгай’д’сисвай. Другие заметно приободрились и кинулись помогать тем, кто еще мог подняться. Буря огня и молний между тем продолжалась, все усиливаясь по мере того, как Севанна перебегала от одной Хранительницы Мудрости к другой и кричала, размахивая своим копьем:
– Нажмите, копья! Вперед, копья!
Ей стало почти весело; да-да, она засмеялась! Этого ей всегда так не хватало – вздыбившаяся земля, летящие над головой молнии и бушующее вокруг сражение. Никогда прежде не было у Севанны возможности дать такой полный выход своим чувствам. Она почти пожалела о том, что путь Девы Копья для нее закрыт. Почти. Ни одна женщина из Фар Дарайз Май не могла стать вождем клана – точно так же, как ни один мужчина не мог стать Хранительницей Мудрости. Дева, стремящаяся к власти, должна была отказаться от копья и стать Хранительницей Мудрости. Севанна, однако, пошла другим путем. Став женой вождя клана, она добилась власти в таком возрасте, когда Деве не доверяют даже носить копье, а ученице Хранительниц Мудрости – подавать воду. И теперь она имела все, была и Хранительницей Мудрости, и вождем клана, хотя придется еще немало потрудиться, чтобы это последнее звание принадлежало ей по праву. Сами по себе звания значили немного, раз у нее была реальная власть, но почему бы и не иметь их?
Неожиданный вопль, раздавшийся позади, заставил Севанну обернуться, и она с изумлением и ужасом увидела косматого серого волка, вцепившегося Дозере в горло. Не раздумывая, она метнула копье. И попала. Волк изогнулся, пытаясь зубами вытащить копье, в это время мимо нее пронесся другой, огромный, ростом ей по пояс, и прыгнул на спину одного из алгай’д’сисвай. И еще, и еще – всюду, куда бы Севанна ни бросала взгляд, один за другим волки кидались на людей в кадин’сор и рвали их на части.
Она вытащила копье из мертвого волка с острым ощущением суеверного ужаса. Айз Седай призвали волков, чтобы сражаться с ними. Она не могла отвести взгляда от волка, которого убила. Айз Седай призвали... Нет. Нет! Это ничего не меняло. Она не допустит, чтобы это повлияло на ее планы.
В конце концов она заставила себя оторвать взгляд от волка и только собралась снова громкими возгласами подхлестывать Хранительниц Мудрости, как увидела такое, от чего язык замер у нее во рту, а глаза чуть не выскочили из орбит. Кучка мокроземцев на лошадях, в красных шлемах и кирасах, в самой гуще алгай’д’сисвай, наносили удары налево и направо, орудуя мечами и длинными пиками. Откуда они взялись?
Она не отдавала себе отчета в том, что произнесла эти слова вслух, пока не услышала ответ Риэль:
– Я пыталась заговорить с тобой, Севанна, но ты точно оглохла. – Огненноволосая женщина с видимым отвращением смотрела на ее окровавленное копье; Хранительницам Мудрости не разрешалось брать в руки оружие. Севанна нарочитым жестом положила копье на сгиб локтя, как обычно делали вожди кланов, а Риэль между тем продолжала: – Мокроземцы напали с юга. Мокроземцы и сисвай’аман. – Последнее слово она произнесла со всем доступным ей презрением; а как еще можно говорить о тех, кто называл себя Копьями Дракона? – С ними есть и Девы. И... Хранительницы Мудрости.
– Сражаются? – недоверчиво спросила Севанна, но тут же поняла, что ее вопрос лишен смысла. Если она сумела отбросить устаревшие обычаи, что же удивительного в том, что то же самое сделали эти глупые женщины, которые все еще называли себя Айил? Вне всякого сомнения, их привела Сорилея; эта уже немолодая женщина напоминала Севанне лавину, несущуюся с горы и сметающую все на своем пути. – Мы должны немедленно напасть на них. Ранд ал’Тор не достанется им. Иначе мы не сможем отомстить за Дизэйн, – поспешно добавила она, увидев, как расширились глаза Риэль.
– Они – Хранительницы Мудрости, – безжизненно произнесла Риэль, и Севанна с горечью поняла, что за этим стояло.
Участвовать в танце копий достаточно скверно само по себе, но нападение одних Хранительниц Мудрости на других не могла одобрить даже Риэль. Она согласилась с тем, что Дизэйн должна умереть. Каким еще способом можно было заставить Хранительниц Мудрости напасть на Айз Седай, не говоря уже об алгай’д’сисвай, без чего не заполучить в свои руки Ранда ал’Тора, а с ним и власть над всеми Айил? И все же оно было совершено втайне, и знали о нем лишь те женщины, которые согласились с таким решением. Остальные не должны были ничего знать – они бы просто не поняли. Глупцы и трусы, все до одного!
– Тогда сражайся с тем, с кем можешь, Риэль. – Севанна с презрением выплевывала каждое слово, но Риэль лишь кивнула, поправила шаль, бросила еще один взгляд на копье и вернулась на свое место среди Хранительниц Мудрости.
Может быть, все-таки существовал способ сделать так, чтобы те, другие Хранительницы Мудрости напали первыми. Жаль, что не удалось застать их врасплох, но любой ценой нельзя допустить, чтобы Ранда ал’Тора вырвали прямо у нее из рук. Чего бы она только не отдала за женщину, которая была бы способна направлять и, не артачась, делала то, что ей прикажут! Чего бы она только не отдала за то, чтобы оказаться на возвышении, откуда видно, как идет сражение!
Высоко вскинув копье и настороженно высматривая волков – те, которых она видела, либо все еще нападали на людей в кадин’сор, либо были уже мертвы, – Севанна снова принялась бегать туда и обратно, подбадривая сражающихся криками. В южной стороне огненные шары и молнии падали сейчас среди Шайдо чаще, чем прежде, тем не менее земля все так же взлетала в воздух и сражение продолжалось, не ослабевая, насколько Севанна могла судить.
– Нажмите, копья! – закричала она, размахивая копьем. – Нажмите, копья!
Среди взбаламученного моря алгай’д’сисвай она не видела больше никого из этих глупцов, которые повязывали головы красными тряпками и называли себя сисвай’аман. Наверно, их было слишком мало, чтобы они могли повлиять на ход событий. Вообще кучки мокроземцев выглядели едва различимыми островками, затерявшимися среди Айил. Прямо у нее на глазах нескольких всадников облепили со всех сторон и свалили наземь, осыпая ударами копий.
– Нажмите, копья! Вперед, копья!
Торжество звенело в ее голосе. Даже если бы Айз Седай призвали на помощь десять тысяч волков, а Сорилея привела тысячу Хранительниц Мудрости и сто тысяч копий, Шайдо все равно должны сегодня одержать победу. Шайдо и она сама. Севанна из Джумай Шайдо – это имя останется в памяти навсегда.
Неожиданно все звуки сражения перекрыл глухой гул. Он, казалось, исходил оттуда, где сгрудились фургоны Айз Седай, но Севанна не могла понять, что породило его. Она терпеть не могла того, чего не понимала, но не стала расспрашивать Риэль или кого бы то ни было еще, не желая обнаружить свое незнание. Она не обладала теми способностями, которые все они имели и которые так низко ценили. И хотя сами они не придавали им особого значения, ее это задевало. Потому что существовало еще кое-что, чего она терпеть не могла, – когда другие обладали силой, которой не было у нее.
Среди алгай’д’сисвай внезапно ослепительно полыхнуло. Севанна заметила это краем глаза, но не поняла, в чем дело, а вглядевшись, ничего особенного не обнаружила. Все как будто шло по-прежнему, но тут где-то с краю снова возникла вспышка, и снова Севанна, сколько ни вглядывалась, ничего не увидела. Слишком многое из происходящего было выше ее понимания.
Продолжая подбадривать сражающихся криками, она бросала внимательные взгляды на Хранительниц Мудрости Шайдо. Лица у них были испачканы, шарфы свалились, длинные волосы рассыпались по плечам, юбки и блузы покрыты пылью или даже опалены. По крайней мере дюжина из них лежали и стонали, семь или даже больше не двигались, шали закрывали их лица. Однако те, кто ее интересовал, остались на ногах. Риэль и Аларис, с ее негустыми черными волосами, торчащими в разные стороны. Сомерин, которой нравилось носить блузу незашнурованной – так она стремилась показать всем, что пренебрегает традициями даже больше, чем сама Севанна, – и Мейра, чье удлиненное лицо выглядело еще суровее обычного. Крепкая Тион, и тощая Белинда, и Модарра, такая же высокая, как большинство мужчин.
Что это были за вспышки? Если они придумали что-то новое, им следовало сказать ей. Тайна Дизэйн намертво связала их с ней. Если все раскроется, любая замешанная в это дело Хранительница Мудрости проведет оставшуюся часть жизни в страданиях – хуже того, в позоре, – выплачивая свой тох. В лучшем случае ее обнаженной изгонят в пустыню, чтобы она выжила там или умерла, как получится, но скорее всего просто убьют, точно дикого зверя. И тем не менее, несмотря на связывающую их тайну, Севанна была уверена, что они получали немало удовольствия – так же как и все остальные, – утаивая от нее те умения, которые Хранительницы Мудрости приобретали во время своего ученичества и позже, когда отправлялись в Руидин. Это непременно следовало изменить, но позднее. Сейчас не время выставлять напоказ свою слабость, прося объяснить, что именно они предприняли.
Вернувшись к сражению, Севанна обнаружила, что равновесие нарушилось, и явно в ее пользу. В южной стороне огненные шары и стрелы молний так же редко достигали своей цели, как и раньше, но не здесь, прямо перед ней, и не к западу и к северу. Айз Седай больше не нападали, даже их защита слабела прямо на глазах. Она побеждала!
От этой мысли ее обдало жаром, и в то же мгновение Айз Седай полностью прекратили сопротивление. Только в южной стороне атака на алгай’д’сисвай еще продолжалась. Севанна открыла было рот, чтобы провозгласить победу, но вовремя остановилась. Огненные шары и молнии Хранительниц Мудрости Шайдо неслись к повозкам и... разбивались о невидимую преграду. Дым, поднимающийся от горящих фургонов, постепенно начал обрисовывать контур этой преграды, которая больше всего походила на свод с отверстием наверху, через которое дым и вытекал наружу.
Севанна вихрем сорвалась с места и мгновенно оказалась прямо перед Хранительницами Мудрости. Некоторые из них отпрянули – может, из-за выражения ее лица, а может, и из-за копья в ее руке. Она знала, что выглядит так, будто в любой момент пустит его в ход, – так и было.
– Чего вы ждете? – в ярости закричала она. – Вы должны разрушать все, что они создают! Нельзя допускать, чтобы они окружали себя такими высокими стенами!
У Тион был такой вид, точно ее вот-вот вырвет, но она уперла кулаки в широкие бедра и посмотрела прямо в лицо Севанне:
– Это сделали не Айз Седай.
– Не Айз Седай? – брызгая слюной, закричала Севанна. – Тогда кто? Их Хранительницы Мудрости? Я говорила, что мы должны напасть на них!
– Это сделали не женщины, – дрожащим голосом произнесла Риэль, лицо у нее побелело как мел. – Это сделали не... – Она судорожно сглотнула.
Сердце у Севанны ухнуло, она повернулась, чтобы снова взглянуть на купол, и у нее перехватило дыхание. Что-то поднималось через дыру, из которой валил дым. Одно из знамен мокроземцев. Дым, конечно, мешал рассмотреть его как следует, но кое-что было видно. Темно-красное, с диском посредине, наполовину белым, наполовину черным, разделенным волнообразной линией. Оно напоминало те куски ткани, которые носили сисвай’аман. Знамя Ранда ал’Тора. Неужели он сумел вырваться на свободу, разделаться со всеми Айз Седай и поднять свое знамя? Скорее всего, так оно и было.
Ураган пламени все еще обрушивался на купол, но за спиной Севанны послышался ропот. Эти женщины готовы отступить. Но не она. Она всегда знала, что легче всего добиться власти, завоевав сердце мужчины, который этой властью уже обладает. Еще ребенком она не сомневалась, что от природы наделена оружием, с помощью которого сможет подчинить себе любого из них. Суладрик, вождь клана Шайдо, не устоял перед ней, когда ей было шестнадцать, а после его смерти она выбирала из тех, кто более уверенно мог привести ее к успеху. Мурадин и Куладин – каждый был убежден, что она интересуется только им одним. Когда Мурадин не вернулся из Руидина – это нередко случалось с мужчинами, – одной ее улыбки оказалось достаточно, чтобы Куладин вообразил, будто одержал над ней победу. Конечно, власть вождя клана бледнела по сравнению с властью Кар’а’карна, но то, что она видела перед собой... Севанна затрепетала, будто внезапно увидела в палатке-парильне самого прекрасного мужчину, которого только могла вообразить. Если бы Ранд ал’Тор принадлежал ей, она владела бы всем миром.
– Поднажмите! Давайте! – снова закричала она. – Вперед! За Дизэйн! Мы уничтожим этих Айз Седай! – А она получит Ранда ал’Тора.
Внезапно шум сражения, крики и стоны впереди усилились. Проклятье! Отсюда, снизу, невозможно толком что-либо разглядеть. Она снова прикрикнула на Хранительниц Мудрости, но тщетно – с каждым мгновением огненный вал, обрушивающийся на купол, слабел. А потом произошло то, что было доступно взгляду с любого места.
С оглушительным грохотом взлетели в воздух земля и ближайшие к повозкам фигуры, одетые в кадин’сор, и не где-нибудь в одном месте, а по всей линии. И тут же снова, и еще, и еще, каждый раз немного дальше от фургонов. Не линия, а сплошное расширяющееся кольцо взрывающейся земли – и гибнущих воинов Шайдо и Дев. Уцелевшие бросились врассыпную. Взрыв за взрывом, снова, снова и снова – и внезапно алгай’д’сисвай помчались мимо Се-ванны – убегая!
Севанна лупила их своим копьем, била по головам и плечам, не обращая внимания на то, что его острие покраснело от крови.
– Стойте! Сражайтесь! Стойте ради чести Шайдо! – Они мчались как вихрь, ничего не замечая. – Где ваша честь? Стойте! В бой! – Копье вонзилось в спину убегающей Деве, и та упала, но остальные, не останавливаясь, лишь топтали ее ногами. Внезапно до Севанны дошло, что многие Хранительницы Мудрости тоже сбежали, а остальные выглядели так, точно повредились умом. Риэль повернулась, чтобы ринуться вслед за другими, и Севанна схватила ее за руку, угрожая копьем. В этот момент ее не волновало, что Риэль способна направлять. – Куда ты? Стой! Мы еще можем захватить его!
Лицо женщины застыло, превратившись в маску страха.
– Мы все погибнем, если останемся здесь! Или нас поймают и прикуют у палатки Ранда ал’Тора! Если хочешь, оставайся и умри, Севанна. Я – не Каменный Пес! – Резким движением вырвав руку, Риэль бегом устремилась на восток.
Еще мгновение Севанна оставалась на месте. Охваченные паникой мужчины и Девы толкали ее со всех сторон, но она не замечала этого. Потом она отшвырнула копье и ощупала висящую у пояса суму, где среди прочих нужных вещей лежал маленький каменный кубик, покрытый замысловатой резьбой. Хорошо, что она в свое время не выбросила его. Если у лука лопнула тетива, можно натянуть другую, напомнила она себе. Высоко подобрав юбки, чтобы не мешали двигаться, Севанна влилась в поток отступавших, но если все остальные мчались, охваченные ужасом, она бежала целеустремленно, и в голове у нее, как обычно, вертелись самые разные планы. Ранд ал’Тор еще будет стоять перед ней на коленях. И Айз Седай тоже.
* * *
В конце концов Алвиарин покинула покои Элайды. Внешне такая же спокойная и собранная, как всегда, она чувствовала себя выжатой, точно лимон. Приходилось даже прикладывать усилия, чтобы просто-напросто не упасть, спускаясь вниз по бесконечным мраморным лестницам. Слуги в ливреях кланялись или приседали в реверансе и тут же испуганно спешили дальше по своим делам, видя перед собой лишь Хранительницу Летописей, ступающую со всей присущей Айз Седай безмятежностью. По мере того как она спускалась все ниже, начали попадаться сестры. У многих на плечах были шали, отделанные бахромой цвета той Айя, к которой они принадлежали, будто они хотели таким образом подчеркнуть, что на самом деле являются полноправными сестрами. Все они, проходя мимо, поглядывали на Алвиарин, по большей части тревожно. Только одна просто не заметила ее – Данелле, Коричневая, вечно пребывающая в мечтах. Она принимала горячее участие в низвержении Суан Санчей и возвышении Элайды, но впоследствии настолько погрузилась в свои мысли, что отдалилась от всех и лишилась друзей даже в собственной Айя; она, казалось, не заметила Алвиарин или просто не догадалась посторониться. Остальные же догадывались об этом даже слишком хорошо. Бериша, тощая, с безжалостным взглядом Серая, и Кера, голубоглазая и огненноволосая, что редкость среди тайренцев, высокомерная, как все Зеленые, отошли от Хранительницы Летописей как можно дальше, едва присев. Норайн сначала как будто собралась присесть, но раздумала; большеглазая, временами почти такая же заторможенная, как Данелле, и тоже не имеющая друзей, она терпеть не могла Алвиарин. По ее мнению, если уж Хранительницей оказалась сестра из Белой Айя, то ею должна была стать она, Норайн Доварна.
Сестры вовсе не обязаны были приседать в реверансе, встречаясь с Хранительницей Летописей. Но конечно, все они понимали, что, стоя так близко к Элайде, она в случае чего сможет походатайствовать перед ней, и потому считали своим долгом проявить почтение. В глазах многих можно было прочесть немой вопрос, какие новые приказания получила Алвиарин и какая сестра сегодня имела несчастье навлечь на себя недовольство Амерлин. Даже Красные старались держаться подальше от Элайды и без вызова не появлялись даже в апартаментах, расположенных пятью этажами ниже новых покоев Амерлин, а многие и в самом деле прятались, когда Элайда спускалась вниз. Сам воздух, раскаленный и почти осязаемо вязкий, был, казалось, пропитан страхом. Еще бы – и мятежницы, и эти ужасные мужчины, способные направлять, до сих пор разгуливали на свободе.
Некоторые сестры пытались заговорить с Алвиарин, но та, забыв о вежливости, проходила мимо, не замечая, какое беспокойство порождало в них ее нежелание остановиться. Элайда и только Элайда не выходила у нее из головы – так же как у многих из них. Очень она непроста, Элайда. При первом взгляде она казалась красавицей, полной достоинства и благородной сдержанности, при втором – женщиной, чья душа выкована из стали, безжалостной, точно обнаженный клинок. Она брала нахрапом там, где другие действовали убеждением, наносила сокрушительные удары тогда, когда другие прибегали к дипломатии или Игре Домов. Любой знающий ее не мог не согласиться с тем, что она умна, но требовалось некоторое время, чтобы понять: при всем своем уме она часто принимала желаемое за действительное. Если же какие-то реалии жизни упорно шли вразрез с ее представлениями, Элайда не останавливалась ни перед чем, чтобы добиться своего. Две ее совершенно неоспоримые черты пугали Алвиарин; менее важная состояла в том, что она на удивление часто добивалась успеха. Вторая была гораздо существеннее – Талант Предсказания.
Странный Талант и очень редкий – все давным-давно и думать забыли о нем. Никто не ожидал, что он у кого-нибудь проявится, и когда это произошло, все были просто ошарашены. Никто, даже сама Элайда, не мог заранее сказать, когда нахлынет Предсказание, и никто, конечно, даже не догадывался, что именно будет возвещено. Алвиарин не покидало крайне неприятное ощущение призрачного присутствия рядом этой женщины, пристально за ней наблюдающей.
И все же, возможно, придется ее убить. Если это произойдет, Элайда будет не первой ее тайной жертвой. Однако она не решалась пойти на такой шаг без приказа или, по крайней мере, дозволения.
Оказавшись в своих покоях, Алвиарин облегченно вздохнула, будто тень Элайды не могла пересечь этот порог. Глупая мысль. Если бы только Элайда заподозрила истину, никакое расстояние – хоть в тысячу лиг! – не помешало бы ей вцепиться в горло Алвиарин. Элайда, конечно, рассчитывала, что Алвиарин тут же кинется выполнять ее приказы, скрепленные личной подписью и печатью Амерлин, но предстояло еще решить, какие из них действительно должны быть выполнены. Решать не Элайде, конечно. И не ей самой.
Комнаты были меньше тех, которые занимала Элайда, но с более высокими потолками. Большой балкон прямоугольной формы повис на высоте ста футов над землей. Иногда Алвиарин выходила на него, чтобы поглядеть на Тар Валон, величайший город в мире, заполненный людьми, как морской берег песчинками. Обстановка комнат была выдержана в доманийском стиле – гладко обработанное, но неполированное дерево, инкрустированное перламутром и янтарем, яркие ковры с узорами, напоминающими цветы, еще более яркие гобелены с изображениями леса, цветов и пасущихся оленей. Все это принадлежало той, которая жила в этих комнатах до Алвиарин. Она оставила их вовсе не потому, что не хотела тратить время, выбирая новые, а для того, чтобы постоянно напоминать себе о возможной цене поражения. Лиане Шариф оказалась неумелой интриганкой, по-любительски запуталась в собственных кознях и потерпела поражение, а теперь оказалась навсегда отрезанной от Единой Силы. Жалкая беженка, зависящая от милости других, обреченная на полную страданий жизнь, столь невыносимую, что в один прекрасный день, не выдержав, она просто отвернется к стене и умрет. Если смерть сама прежде не сжалится над ней. Алвиарин слышала, что некоторым усмиренным женщинам удалось выжить, но не слишком верила в это, поскольку сама не встречала ни одной из них. Впрочем, она к этому не очень-то и стремилась.