Морозов Роман Владимирович,
Юридический
mir-vologda@yandex.ru,
научный руководитель: ИО Заместителя заведующего кафедрой уголовного права и процесса Теплякова Ольга Алексеевна,
Московский университет имени С.Ю. Витте, город Москва
ОСОБЕННОСТИ ИССЛЕДОВАНИЯ СУДОМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, ПОЛУЧЕННЫХ У ЛИЦА, НАХОДЯЩЕГОСЯ В АБСТИНЕНТНОМ СОСТОЯНИИ.
Наша история и, к сожалению, наше настоящее, требуют серьезной оценки на предмет отношения к личности в уголовном судопроизводстве. Со средины 20 века страны мира пришли к согласию о ценности человеческой жизни и о мерах ее защиты. В России ценность человеческой жизни и гарантии по ее защите закреплены в Конституции.
Учитывая, что достоинство и неприкосновенность личности находятся под охраной государства, в том числе через объект охраны, установленный в статье 117 УК РФ. Установлен запрет причинять любому лицу физические и нравственные страдания, в том числе посредством пытки, то есть с целью понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях (примечание к статье 117 УК РФ). Лица, которые подозреваются или обвиняются в преступлении не являются исключением из данного объекта охраны. Поэтому причинение физических и нравственных страданий в следствие воспрепятствования получению медицинских услуг по снижению страданий от заболеваний лицу, которое с целью понуждения к даче показаний или иным действиям должно рассматриваться в контексте статьи 117 УК РФ.
На основании части 4 статьи 15 Конституции РФ и, корреспондирующих к ней, части 3 статьи 1 УПК РФ и части 2 статьи 1 УК РФ при правоприменении учитываются нормы международного права.
Следует отметить, что статья 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод[1], прямо запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Исполнение нормы гарантируется через позитивные обязательства, взятые на себя государством, в силу статьи 1 Конвенции. Данная международная норма практически тождественна части 2 статьи 9 УПК РФ.
Заключительные замечания по шестому периодическому докладу Российской Федерации Комитета против пыток Организации объединенных наций от 28 августа 2018 года[2] в пункте 20 содержат следующее - «… Комитет выражает обеспокоенность постоянно поступающими сообщениями о том, что правоохранительные органы намеренно используют абстинентный синдром лишенных свободы наркозависимых лиц, с тем чтобы под принуждением добиться признательных показаний, и что суды принимают такие доказательства ». В пункте 21 того же документа содержатся рекомендации - «Комитет настоятельно призывает государство-участник принять все необходимые меры для эффективной защиты лишенных свободы наркозависимых лиц от причинения им сотрудниками полиции боли и страданий, связанных с абстинентным синдромом, в том числе с целью добиться от них признательных показаний; обеспечить, чтобы такие признательные показания не принимались в судах; и предоставить лишенным свободы наркозависимым лицам надлежащий доступ к необходимому медицинскому лечению ». Указание - «… обеспечить, чтобы такие признательные показания не принимались в судах... », фактически вводит презумпцию недостоверности доказательства, полученного от лица, страдающего абстинентным синдромом, которая опровергается путем сбора иных доказательств.
ООН принята Единая конвенция о наркотических средствах от 1961 года (с поправками от 1972 года)[3]. Статьей 38 названной Конвенции с учетом Резолюции II предусмотрено обеспечение лечения наркозависимых.
В рамках национального правового регулирования России синдром зависимости от наркотических и психотропных веществ признан заболеванием — наркомания (статья 1 Федерального закона от 08.01.1998 № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»), поставлен в особое государством положение по сравнению с иными видами зависимости (табакокурение, алкоголизм, игромания и иные злоупотребления). Статьей 40 данного закона потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача запрещено. Так же статьей 54 введена гарантия по оказанию больным наркоманией наркологической помощи и социальной реабилитации. Пункт 4 данной статьи прямо устанавливает права как для пациентов.
В Федеральном законе от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрена специальная норма по обеспечению медицинской помощью лиц, которые задержаны, заключены под стражу, отбывают наказание в виде ограничения свободы, ареста, лишения свободы либо административного ареста.
Частично проблема ненадлежащего оказания медицинской помощи при абстинентном синдроме была предметом рассмотрения Европейского суда по правам человека по делу "Карсакова (Karsakova) против Российской Федерации» (Жалоба № 1157/10). Европейский Суд по правам человека пришел к выводу о наличии у государства-участника Конвенции позитивного права на своевременное и полное оказание медицинской помощи лицам, которые находятся в состоянии лишения свободы.
15 декабря 2011 года Верховым Судом РФ в кассационном порядке была рассмотрена кассационная жалоба осужденного Чувило Ю.В., адвоката Абрамяна Э.Н. на приговор Ставропольского краевого суда от 09 августа 2011 года (дело № 19-011-70), где дана оценка тому, что нижестоящим судом не исполнены все процессуальные обязанности, включая подтверждение признательных показаний иными доказательствами.
Требуется отметить, что предметом исследования не является вменяемость лиц, которые находятся в абстинентном состоянии. Исследуется отношение суда к доказательствам, при сборе (получении) которых имелась возможность злоупотребления состоянием здоровья лица, от которого требуется получение сведений, со стороны лица, проводящего предварительное расследование.
Согласно Международной классификации болезней в десятой редакции (МКБ 10)[4] абстинентное состояние рассматривается как фаза заболеваний отнесенных к классу «Психические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ».
Считаем, что абстинентное состояние должно рассматриваться как признак наличия психического расстройства, не исключающего вменяемости (ч. 2 ст. 99 УПК РФ), что требует участия медицинских работников и организаций по профилю психического расстройства, что требует особого отношения суда к вопросу получения доказательств у лиц с абстинентным синдромом.
В связи с тем, что не ставится вопрос вменяемости, но ставится вопрос связанный с уязвимым положением лица, у которого имеется абстинентный синдром, то полагаем правильным обратиться к теории правосубъектности в уголовном процессе в части способности лица в абстинентном состоянии в полной мере осознавать свои права и исполнять обязанности. Например, при реализации свидетельского иммунитета (пункт 40 статьи 5 УПК РФ) и обязанности, связанные с проведением следственного действия (часть 5 статьи 168 УПК РФ). Уголовно-процессуальном и Уголовном кодексах не имеется прямого определения правосубъектности (в отличии от Гражданского кодекса РФ), так как головное право отличается императивным методом правового регулирования и то есть воля участников не учитывается, что компенсируется установленными законом гарантиями. В свою очередь следует отметить, что способность самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве при наличии сомнений устанавливается путем назначения обязательной судебной экспертизы (статья 196 УПК РФ).
Ижнина Л. П. совместно с Абазалиевым И. М. в статье «Структурный анализ процессуального положения участника уголовного судопроизводства»[1] делают вывод - «… уголовно-процессуальная правосубъектность – это способность лица быть участником уголовного процесса, участником уголовно-процессуальных правоотношений ».
Козубенко Ю. В. в статье «Процессуальная правосубъектность субъекта преступления» [2] определяет момент наступления процессуальной правоспособности и косвенно затрагивает тему процессуальной дееспособности субъекта преступления - «… получается, что органам уголовного судопроизводства достоверно известно об имеющихся у лиц, которые в уголовном процессе пользуются статусом обвиняемого, подозреваемого, расстройствах, однако в отношении указанных лиц действует презумпция процессуальной дееспособности до тех пор, пока экспертным путем не будет установлено, что у них отсутствует способность самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве (п. 3 ч. 1 ст. 196 УПК РФ) ».
Полагаем, что статья 168 УПК РФ должна быть дополнена частью 5.1 следующего содержания - «Следователь, привлекая к участию в следственных действиях участников уголовного судопроизводства, указанных в главах 6 — 8 настоящего Кодекса, удостоверяется в отсутствии для участия в следственных действиях препятствий, которые требуют назначения экспертизы на основании пунктов 2 — 4 статьи 196 УПК РФ.». Так же предлагается пункт 3.2 статьи 196 УПК РФ следует изменить, добавив после слова «состояние» слово «свидетель». По сути это соотносится с частью 1 стать 179 УПК РФ (выявление опьянения).
Вышеуказанные предложения предполагают наступление следующих последствий: 1. Неспособность самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, устанавливается как презумпция; 2. Ограничение возможности манипуляции свидетелем, которые болен наркоманией; 3. Наличие экспертной оценки по психическому состоянию свидетеля, который дает показания, в том числе о наличии абстинентного состояния.
Верховным Судом России размещено Обобщение практики на 01 ноября 2020 года.[5] В данном обобщении имеется раздел «Запрет при осуществлении правосудия принимать во внимание доказательства, полученные вследствие применения пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения», в котором описаны критерии нарушения права на справедливое судебное разбирательство. Данные критерии должны брать за основу суды Российской Федерации при рассмотрении дел, где участвуют лица, у которых были признаки или был выявлен синдром отмены.
Проблема при исследовании доказательств в ходе судебного следствия состоит в том, что показания полученные у лиц в абстинентном состоянии обладают признаками недопустимости, так как были собраны с нарушениями прав и свобод человека, а соответственно законодательства, которое закрепляет недопустимость (запрет) данных нарушений.
Полагаем для решения проблемы допустимости доказательства, суду следует устанавливать наличие доказательств, что обвиняемый был способен самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, в том числе устанавливать наличие заключения эксперта, если данные действия проходили при абстинентном состоянии свидетеля, подозреваемого, обвиняемого. При наличии доказательств того, что процессуальные или следственные действия происходили во время синдрома отмены, суд обязан удостовериться в наличии соответствующего лечения, которое доказывает отсутствие причинения лицу физических и нравственных страданий.
После изучения судебной практики, включая определения Верховного Суда РФ, вынесенные им в качестве апелляционной инстанции, имеется повод утверждать, что указание стороной защиты на абстинентное состояние приводит к исследованию доказательств с целью проверки доводов стороны защиты. Однако, судами нередко доводы защиты воспринимаются как попытка избежать ответственности за преступление, путем исключения доказательств по признакам недопустимости. Не принято в практике судов России разделять преступление и права лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве.
Поэтому единственный способ изменить ситуацию, это применение презумпции злоупотребления к стороне обвинения, особенно в отсутствие информации о лечении лица, у которого установлено заболевание наркоманией. По сути сопоставимо с презумпцией невиновности лица, в отношении которого ведется уголовное преследование и применяются меры процессуального принуждения (пресечения). Только тогда изменятся подходы на этапе предварительного следствия и утратится запрос на воздействие на личность с целью получения требуемых сведений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ижнина, Л. П. Структурный анализ процессуального положения участника уголовного судопроизводства [Текст] / Лидия Павловна Ижнина, Ильяс Муратович Абазалиев // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. - 2018. - №2. - 130-135.
2. Козубенко Ю. В. Процессуальная правосубъектность субъекта преступления [Текст] / Юрий Вячеславович Козубенко // Российское право: образование, практика, наука. - 2019. - №3. - 41-48.
[1] Европейский Суд по правам человека: Европейская Конвенция о защите прав и основных свобод человека [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.echr.coe.int/documents/convention_rus.pdf (дата обращения: 16.11.21).
[2] Заключительные замечания по шестому периодическому докладу Российской Федерации [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://tbinternet.ohchr.org/_layouts/15/treatybodyexternal/Download.aspx?symbolno=INT%2fCAT%2fADR%2fRUS%2f31917&Lang=ru (дата обращения: 01.11.21).
[3] Единая конвенция о наркотических средствах [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.unodc.org/pdf/convention_1961_ru.pdf (дата обращения: 02.11.21).
[4] МКБ 10 - Международная классификация болезней 10-го пересмотра: Психические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ (F10-F19) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://mkb-10.com/index.php?pid=4048 (дата обращения: 16.11.21).
[5] Обобщение практики и правовых позиций международных договорных и внедоговорных органов по вопросам защиты права лица не подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию вопросам защиты права лица не подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://vsrf.ru/documents/international_practice/29487 (дата обращения: 03.11.21).