Халвин Норри, старший писец Илэйн, и Рин Харфор, старшая горничная, вошли вместе, он – склонившись в резком неуклюжем поклоне, она – делая грациозный реверанс, который не был ни слишком низким, ни слишком мелким. Вряд ли найдешь двух людей, столь похожих друг на друга. Госпожа Харфор, с круглым лицом и аккуратным узлом седых волос на макушке, держалась с королевским величием; мастер Норри же был высоким и нескладным, как какая-нибудь болотная птица, а жалкие остатки волос торчали у него за ушами подобно пучкам белых перьев. У каждого была при себе тисненая кожаная папка, набитая бумагами. Но женщина держала свою на отлете, словно боясь помять парадный красный костюм, на котором никогда не бывало ни одной морщинки, независимо от времени суток или от того, как давно она находилась на ногах; в то время как мужчина прижимал свою папку к узкой груди, словно пытаясь прикрыть старые чернильные пятна, которыми его костюм был испещрен во множестве, включая и большую кляксу, из-за которой хвост Белого Льва оканчивался черной кисточкой. Покончив с выражениями почтения, они немедленно разошлись на некоторое расстояние, не глядя друг на друга.
Как только дверь за Расорией закрылась, сияние саидар вспыхнуло вокруг Авиенды, и она сплела малого стража для защиты от подслушивания. Теперь можно говорить свободно, и даже если бы кто-нибудь попытался подслушивать с помощью Силы, Авиенда узнала бы об этом. У нее был талант к плетениям подобного рода.
– Госпожа Харфор, – сказала Илэйн, – не угодно ли вам начать?
Она, разумеется, не стала предлагать им вина или присесть. Мастер Норри был бы шокирован до глубины души подобным нарушением приличий, а госпожа Харфор скорее всего даже оскорбилась бы. Как бы то ни было, Норри дернулся и искоса посмотрел на Рин, а та поджала губы. Даже после недели подобных встреч неудовольствие, с которым они делали свои отчеты в присутствии другого, было почти осязаемым. Они очень ревниво относились к вверенным им областям, особенно после того как старшая горничная ступила на территорию, которая раньше считалась подотчетной мастеру Норри. Разумеется, управление Королевским дворцом всегда было на попечении старшей горничной, и можно считать, что ее новые обязанности лишь расширили поле ее деятельности. Но Хал-вин Норри, однако, так не считал. Поленья, пылающие в очаге, затрещали, и над ними взметнулся фонтан искр, улетавших в трубу.
– Я уверена, что второй библиотекарь… шпион, миледи, – произнесла наконец госпожа Харфор, игнорируя Норри, словно это могло заставить его исчезнуть. Она не хотела, чтобы кто бы то ни было знал, что она выискивает во дворце шпионов, однако то, что это знает главный писец, казалось, раздражало ее больше всего. Его единственным преимуществом перед ней, если только это было преимуществом, являлось то, что он оплачивал дворцовые счета. Он никогда не задавал вопросов относительно расходов, но даже эта малость не давала ей покоя. – Каждые три-четыре дня мастер Харн-дер посещает гостиницу под названием «Обруч и Стрела», якобы ради эля, который варит хозяйка гостиницы, некая Миллис Фенд-ри, но госпожа Фендри также держит голубей, и всякий раз, когда мастер Харндер наносит ей визит, она выпускает голубя, который летит на север. Вчера трое из Айз Седай, остановившихся в «Серебряном лебеде», пожелали также посетить «Обруч и Стрелу», хотя там обслуживают гораздо более бедную публику. Они пришли и ушли в плащах с капюшонами и более часа беседовали наедине с госпожой Фендри. Все трое были Коричневыми Айя. Боюсь, мастер Харндер на них работает.
– Парикмахеры, лакеи, повара, столяр-краснодеревщик, не менее пяти писцов мастера Норри, а теперь еще и один из библиотекарей! – Откинувшись на спинку кресла и скрестив ноги, Дай-лин бросила на нее раздраженный взгляд. – Есть ли во дворце хоть один человек, который не окажется в конце концов шпионом, госпожа Харфор?
Норри беспокойно вытянул шею; он воспринимал обвинения против своих писцов как личное оскорбление.
– Я льщу себя надеждой, что наконец добираюсь до дна этой бочки, миледи, – удовлетворенно сказала госпожа Харфор. Ее спокойствие не могли нарушить ни шпионы, ни Верховные Опоры могущественных Домов. Шпионы были вредителями, от которых она намеревалась избавить дворец, точно так же, как она очищала его от блох и крыс – хотя недавно она вынуждена была принять помощь Айз Седай в борьбе с крысами. А высокопоставленные гости были подобны дождю или снегу, это были явления природы, которые надо терпеть, пока они не пройдут, но из-за которых совершенно не стоит волноваться. Ограничено как число тех, кого можно купить, так и число покупателей.
Илэйн попыталась вспомнить мастера Харндера, но лишь смогла воссоздать расплывчатый образ круглолицего лысеющего человека, который непрерывно моргал. Он служил еще ее матери, и, насколько Илэйн могла припомнить, королеве Мордреллейн до нее. А теперь выясняется, что он, видимо, одновременно служил Коричневой Айя. Во дворце каждого правителя между Хребтом Мира и океаном Арит были глаза-и-уши Башни. Любой мало-мальски разумный правитель ожидал этого. Несомненно, Шончан тоже скоро окажутся под присмотром Белой Башни, если уже не находятся. Рин обнаружила несколько шпионов Красной Айя, – несомненно, наследие тех времен, когда Элайда была в Кэймлине, но этот библиотекарь оказался первым, кто шпионил для другой Айя. Элайде не понравилось бы, если бы другие Айя узнали, что происходило во дворце, когда она была советницей королевы.
– Жаль, что у нас не заготовлено никаких ложных известий, чтобы снабдить ими Коричневых Айя, – легко сказала Илэйн. Очень жаль, что они, так же как и Красные, знают о Родне. В лучшем случае они должны были знать, что во дворце находится большое количество женщин, умеющих направлять, и у них не займет много времени, чтобы выяснить, кто они такие. Это впоследствии создаст множество всевозможных проблем, однако эти трудности лежали где-то в будущем. Всегда стоит смотреть вперед, говорила Лини, однако когда это еще будет. – Установите наблюдение за мастером Харнде-ром и попытайтесь выяснить, кто его друзья. На первое время этого будет достаточно. – Некоторые шпионы полагались в основном на свои уши: слушали праздную болтовню или подслушивали у дверей. Другие развязывали языки с помощью нескольких дружеских чаш вина. Чтобы противодействовать шпиону, надо сперва выяснить, каким способом он добывает то, что впоследствии продает.
Авиенда, громко фыркнув, расправила свои юбки и приготовилась сесть прямо на ковер, прежде чем вспомнила, что на ней надето. Встретив предостерегающий взгляд Дайлин, она вместо этого уселась на краешек стула – просто воплощение придворной дамы со сверкающим взглядом. Разве что придворная дама не стала бы то и дело проводить большим пальцем по лезвию поясного ножа. Если бы ей позволили поступать по своему усмотрению, Авиенда перерезала бы глотку каждому шпиону, оказавшемуся в пределах досягаемости ее ножа. Шпионаж, по ее мнению, был низким занятием, как бы Илэйн ни убеждала ее, что каждый обнаруженный шпион – это инструмент, который можно использовать.
К тому же далеко не каждый шпион работал на врагов. Большинство из тех, кого обнаружила главная горничная, брали деньги сразу из нескольких источников, и среди тех, которые удалось выявить, были король Муранди Роэдран, различные тайренские Благородные Лорды и Леди, несколько знатных кайриэнцев и немало купцов. Довольно многие интересовались тем, что происходит в Кэймлине, из-за того ли, что хотели знать, как это отзывалось на торговле, или по другим причинам. Иногда могло показаться, что каждый здесь шпионил за каждым.
– Госпожа Харфор, – произнесла Илэйн, – вы еще не обнаружили «глаз-и-ушей» Черной Башни.
Подобно большинству людей, при упоминании о Черной Башне Дайлин передернула плечами и сделала большой глоток вина, но Рин только слегка поморщилась. Она была исполнена решимости игнорировать тот факт, что они были мужчинами, умеющими направлять Силу, несмотря на то что не могла здесь ничего изменить. Для нее Черная Башня была… неудобством.
– У них было недостаточно времени, миледи. Дайте им год, и вы обнаружите у нас лакеев и библиотекарей, получающих мзду и от них.
– Полагаю, так оно и будет. – Страшная мысль. – Что еще у вас есть для нас сегодня?
– У меня был разговор с Йоном Скеллитом, миледи. От того, кто однажды вывернул плащ наизнанку, всегда можно ожидать, что он вывернет его и еще раз; и Скеллит так и сделал. – Скеллит, парикмахер, состоял на жалованье у Дома Араун и, стало быть, в настоящий момент был человеком Аримиллы.
Бергитте на полуслове проглотила проклятие – по какой-то причине она старалась следить за своим языком в присутствии Рин Харфор – и воскликнула страдальческим тоном:
– Вы решились на разговор с ним? Никого не спросясь?
Дайлин, которая не испытывала никаких угрызений совести относительно старшей горничной, пробормотала себе под нос: «Материно молоко!» Илэйн еще ни разу не слышала, чтобы она ругалась. Мастер Норри, моргнув, чуть не уронил свою папку и постарался не глядеть на Дайлин. Старшая горничная, однако, просто подождала, пока она и Бергитте выскажутся, и спокойно продолжила:
– Я видела, что время настало, и Скеллит созрел. Один из тех, кому он передает свои донесения, покинул город и до сих пор не вернулся, в то время как другой волею судьбы сломал себе ногу. На улицах сейчас много льда в тех местах, где раньше были пожары. – Судя по тому, как вкрадчиво она произнесла это, можно было предположить, что сломанная нога была волей не столько судьбы, сколько самой Рин Харфор. Жестокие времена открывают неожиданные способности в таких людях, на кого сроду не подумаешь. – Скеллит согласен передать следующее свое донесение из города самолично. Он уже видел, как открывают врата, и не стал делать вид, что боится. – Можно подумать, сама она с детства привыкла к тому, как купеческие повозки выезжают из дыры в воздухе.
– Но что помешает этому тре… э… этому парикмахеру сбежать, когда он окажется за городской стеной? – раздраженно спросила Бер-гитте, начав вышагивать перед камином со сложенными за спиной руками. Ее тяжелая золотая коса, казалось, вот-вот встанет дыбом. – Если он сбежит, Араун найдет кого-нибудь еще, и вам снова придется охотиться за шпионом. Свет, Аримилла, должно быть, слышала о вратах с первого дня, как здесь появилась, и Скеллит не мог не знать о них. – Ее раздражало не то, что Скеллит может сбежать, или по крайней мере не только это. Наемники считали, что их наняли драться с солдатами, но они ничего не имели против того, чтобы за пару серебряных монет позволить одному-двум людям проскользнуть ночью через ворота – в обоих направлениях. От одного-двух вреда не будет, так они полагали. Бергитте не любила, когда ей напоминали об этом.
– Жадность не даст ему так поступить, миледи, – спокойно отвечала госпожа Харфор. – Когда он услышал о возможности получать деньги одновременно и от леди Илэйн, и от леди Ниан, у него засверкали глаза. Согласна, что леди Аримилла уже наверняка слышала о вратах, но тем правдоподобнее будет выглядеть, что Скел-лит явился туда самолично.
– А если его жадность окажется настолько велика, что он попытается заработать еще больше, вывернув плащ в третий раз? – спросила Дайлин. – Он может навлечь на нас большие… неприятности, госпожа Харфор.
Тон старшей горничной стал несколько суше. Она никогда не переходила границы, но ей не нравилось, если кто угодно подозревал ее в небрежности.
– В этом случае леди Ниан похоронит его в ближайшем сугробе, миледи, и я постаралась, чтобы он осознал это. Она никогда не отличалась терпением. Уверена, вам это известно. В любом случае, известия, которые мы получаем из лагеря Аримиллы, мягко говоря, довольно отрывочны, а этот человек сможет увидеть там некоторые вещи, которые нам будет очень полезно знать.
– Если Скеллит скажет нам хотя бы, в каком лагере Аримилла, Эления и Ниан будут ночевать и когда, я самолично заплачу ему золотом, – задумчиво произнесла Илэйн. Эления и Ниан держались поблизости от Аримиллы, вернее, та держала их поблизости; а Аримилла была еще менее терпелива, чем Ниан, и еще меньше верила, что можно оставить что-либо без присмотра. Она проводила по полдня, объезжая лагерь за лагерем, и, по-видимому, никогда не ночевала на одном месте два раза подряд. – Это единственное, что я хочу знать.
Рин склонила голову.
– Как скажете, миледи. Я прослежу за этим. – Ей слишком часто приходилось воздерживаться от резких слов в присутствии мастера Норри, и сейчас она не подала вида, что услышала какое-либо неодобрение в свой адрес. Разумеется, Илэйн не хотелось отчитывать ее в присутствии посторонних. Госпожа Харфор, конечно, продолжала бы исполнять свои обязанности как полагается и, несомненно, не прекратила бы охотиться за шпионами, выслеживая их с не меньшим пылом, чем теперь, хотя бы потому, что их наличие во дворце было оскорблением для нее. Однако Илэйн пришлось бы каждый день сталкиваться с дюжиной несообразностей, дюжиной мелких неудобств, вдобавок ко всем прочим неприятностям лучше не портить отношения со старшей горничной. Мы должны соблюдать фигуры танца с такой же точностью, как и наши слуги, сказала ей как-то мать. Либо ты постоянно нанимаешь все новых и нов ы х слуг и тратишь время на их обучение, терпя неудобства, пока они не выучатся, лишь для того, чтобы вновь и вновь начинать все сначала, либо ты принимаешь правила так же, как и слуги, и живешь спокойно, используя свое время на то, чтобы править.
– Благодарю вас, госпожа Харфор, – произнесла Илэйн, получив от той еще один точно выверенный реверанс. Рин Харфор тоже была из числа женщин, знавших себе цену. – Мастер Норри, теперь выслушаем вас?
Похожий на цаплю писец вздрогнул и отвел хмурый взгляд от Рин. В некотором роде он считал врата своей сферой и полагал их не такой вещью, с которой можно шутить.
– Да, миледи. Разумеется. – Его голос был сухим и монотонным. – Полагаю, леди Бергитте уже известила вас о купеческих караванах из Иллиана и Тира. Кажется… гм… она имеет обыкновение делать это, когда вы возвращаетесь в город. – На мгновение его глаза осуждающе остановились на Бергитте. Он боялся вызвать у Илэйн хоть малейшее недовольство, даже если та кричала на него; но он жил в соответствии с собственными правилами и сейчас слегка осуждал Бергитте за то, что та украла у него возможность самому перечислить повозки, бочки и мешки, прибывшие с караванами. Он любил свои цифры. По крайней мере Илэйн надеялась, что он не слишком задет. Мастер Норри не отличался особым пылом, и было трудно сказать, насколько он огорчен.
– Да, она рассказала мне, – ответила Илэйн, вложив в свой тон легкий оттенок извинения, в то же время недостаточный, чтобы смутить его. – Боюсь, что некоторые из Ата'ан Миэйр покидают нас. С сегодняшнего дня у нас будет вдвое меньше женщин, ставящих для нас врата.
Его паучьи пальцы пробежали по кожаной папке, прижатой к груди, словно он ощупывал находящиеся в ней бумаги. Илэйн никогда не видела, чтобы он заглядывал в какую-нибудь из них.
– Гм. Гм. Что ж, мы… справимся, миледи. – Халвин Норри всегда справлялся. – Я продолжу. За вчерашний день и прошедшую ночь было девять поджогов, немного больше обычного. Три из попыток имели место на продуктовых складах. Ни одна не была успешной, поспешу добавить. – Возможно, он и спешил добавить, но делал это тем же усыпляющим речитативом. – Если мне будет позволено высказать свое мнение, патрули Гвардии на улицах возымели действие – количество нападений и краж уменьшилось и стало немного меньше обычного для этого времени года, – но кажется очевидным, что поджоги направляет одна рука. Было уничтожено семнадцать зданий, все, кроме одного, – его губы поджались, выражая неодобрение. Для него самого требовалось нечто гораздо большее, чем осада, чтобы заставить его покинуть Кэймлин, – и по моему мнению, все эти здания подожгли для того, чтобы как можно дальше отвлечь пожарные повозки с водой от складов, где также предпринимались попытки поджогов. Сейчас я уверен, что подобную закономерность можно проследить в каждом из пожаров, что произошли за последние несколько недель.
– Бергитте? – произнесла Илэйн.
– Я могу попробовать нанести склады на карту, – с сомнением отвечала Бергитте, – и послать дополнительные патрули на те улицы, которые наиболее удалены от них, но все равно это значит слишком полагаться на тре… э-э… на удачу. – Она не взглянула на госпожу Харфор, но Илэйн ощутила, как она слегка покраснела. – Любой может носить кремень и кресало в поясном кошеле, и понадобится только пара минут и пук соломы, чтобы разжечь огонь.
– Делай что можешь, – сказала ей Илэйн. Это будет чистейшая удача, если им удастся поймать поджигателя за руку, и уж совсем невероятно то, что тот расскажет что-нибудь, кроме того, что получил деньги от человека, лицо которого скрывал капюшон. А для того чтобы проследить путь этого золота до Аримиллы, или Элении, или Ниан, потребуется удача Мэта Коутона. – У вас есть что-нибудь еще, мастер Норри?
Потирая костяшками пальцев длинный нос, тот избегал ее взгляда.
– Я имею… гм… сведения, – произнес он, колеблясь, – о том, что Дома Марне, Араун и Саранд недавно одновременно получили очень крупные ссуды под свои поместья. – Брови госпожи Харфор удивленно взлетели на лоб.
Заглянув в свою чашу, Илэйн обнаружила, что каким-то образом успела ее опорожнить. Банкиры никогда никому не говорят, какие суммы и кому они дают взаймы и под какое обеспечение, но она не стала спрашивать, откуда Норри это известно. Это было бы… неловко. Для них обоих. Она улыбнулась, когда ее сестра взяла ее чашку, и затем снова нахмурилась, когда та вновь вернула ее полной. Авиенда, казалось, считала, что Илэйн должна пить слабый чай, пока он не польется у нее из ушей! Козье молоко, конечно, лучше, но и помои под видом чая тоже подойдут. Ну нет, она будет держать чашку в руках, но она не собирается больше пить это.
– Наемники, – прорычала Дайлин, ее глаза пылали так, что попятился бы и медведь. – Я всегда говорила и скажу снова: проблема купленных мечей в том, что они продаются не навсегда. – Она с самого начала противилась тому, чтобы нанимать бойцов для защиты города, но факт оставался фактом – без них Аримилла со своей армией могла бы въехать в город через любые ворота, которые бы ей понравились. У них просто не хватило бы людей, чтобы охранять как следует все городские ворота, и совсем никого не осталось бы на стенах.
Бергитте тоже была против наемников, однако признала доводы Илэйн, хоть и неохотно. Она по-прежнему не доверяла им, но сейчас лишь покачала головой. Усевшись на подлокотнике кресла поближе к огню, она поставила сапожок со шпорой на сиденье.
– Наемники заботятся если не о своей чести, то о своей репутации. Перейти на другую сторону – это одно, но предать ворота, которые ты охраняешь, – это совсем другое. Отряд, который сделает подобную вещь, никогда и нигде не найдет желающих нанять его вновь. Аримилле придется заплатить их капитану достаточно, чтобы он до конца своей жизни жил как лорд, и хотя бы убедить его людей в том, что их ждет не меньшая награда.
Норри откашлялся. Даже этот звук казался каким-то тусклым.
– Есть подозрение, что они занимали под обеспечение одних и тех же доходов с поместий дважды и даже трижды. Банкиры, разумеется… пока что… не осведомлены об этом.
Бергитте хотела было выругаться, но оборвала себя. Дайлин уставилась в свое вино таким хмурым взглядом, под которым оно могло бы прокиснуть. Авиенда схватила Илэйн за руку, но, слегка пожав, тут же отпустила. Огонь трещал в камине, несколько искорок чуть-чуть не долетели до ковра.
– Отряды наемников необходимо взять под наблюдение. – Илэйн подняла руку, предупреждая Бергитте. Та даже не успела открыть рот, но узы донесли многое. – Тебе придется найти где-нибудь людей для этого. – О Свет! Похоже, им нужно следить за таким же количеством людей внутри города, как и снаружи! – Вряд ли понадобится много людей, но мы должны знать, если они начнут вести себя подозрительно или скрытно, Бергитте. Это может оказаться для нас единственным предупреждением.
– Я тут подумала: что мы будем делать, если узнаем, что один из отрядов собирается продать нас? – сказала Бергитте с кривой ухмылкой. – Просто знать об этом – мало, если у меня не окажется под рукой людей, чтобы поспешить к тем воротам, которые, по моим сведениям, будут открыты. Но половина солдат в городе – наемники; половина оставшихся жителей – старики, которые еще несколько месяцев назад жили на пенсион. Я могу попробовать менять караулы наемников через нерегулярные промежутки времени. Им будет сложнее открыть врагу какие-нибудь ворота, если они не будут знать, где будут стоять завтра; однако это все же не станет невозможным. – Как бы Бергитте ни утверждала, что из нее получится никудышный полководец, она видела больше битв и осад, чем десять настоящих генералов, вместе взятых, и она очень хорошо знала, как развиваются события в подобных случаях.
Илэйн почти жалела, что у нее в чашке не вино. Почти.
– Есть ли какая-нибудь надежда, что банкиры получат те сведения, которыми вы обладаете, мастер Норри? До того, как деньги будут выплачены? – Получив ссуды, некоторые могут решить, что предпочтительнее видеть на троне Аримиллу. А потом та сможет опустошить государственную казну, чтобы выплатить долг. Возможно, так все и задумано. Купцы следуют политическим ветрам, куда бы те ни дули. Банкиры же, как известно, иногда пытаются влиять на события.
– По моему мнению, это вряд ли возможно, миледи. Для этого им придется… гм… задать нужные вопросы нужным людям, а банкиры обычно… гм… не очень разговорчивы… между собой. Да, думаю, это вряд ли возможно на настоящий момент.
В любом случае, здесь уже ничего не поделать. Разве что признаться Бергитте, что теперь может появиться новый источник убийц и похитителей. Заметив, как помрачнело лицо ее Стража, и почувствовав ее донесшуюся по узам непреклонность, Илэйн поняла, что та догадалась. Теперь у нее осталось мало шансов ограничить число своих телохранителей одной сотней. Совсем не осталось.
– Благодарю вас, мастер Норри, – произнесла Илэйн. – Вы, как всегда, хорошо поработали. Дайте мне знать немедленно, если заметите какие-либо признаки того, что банкиры все же задали эти вопросы.
– Разумеется, миледи, – пробормотал он, резко наклоняя голову, как цапля, увидевшая лягушку. – Миледи очень добра.
Когда Рин и Норри покинули комнату – он придержал для нее дверь, кланяясь чуть более вежливо, чем обычно, а старшая горничная ответила легким наклоном головы, проскальзывая мимо него в коридор, – Авиенда не стала распускать малого стража, выставленного на время разговора. Лишь только дверь с тяжелым стуком закрылась, она произнесла:
– Кто-то пытался подслушивать.
Илэйн покачала головой. Вряд ли можно выяснить, кто это был – кто-то из Черных Айя? Любопытная женщина из Родни? – но, по крайней мере, им не удалось ничего услышать. Крайне маловероятно, чтобы кому-нибудь удалось миновать малого стража Авиен-ды, возможно, это не по зубам даже Отрекшемуся; но если бы это удалось, она сказала бы об этом сразу же.
Дайлин приняла заявление Авиенды с большей обеспокоенностью, бормоча что-то о Морском Народе. Она никак не отреагировала, услышав, что половина Ищущих Ветер покидает дворец, поскольку рядом были Рин и Норри, но сейчас потребовала, чтобы ей рассказали все от начала до конца.
– Я никогда не доверяла Зайде, – пробурчала она, когда Илэйн закончила. – Эта сделка, полагаю, неплохо скажется на торговле, но меня бы не удивило, если бы Зайда послала одну из Ищущих Ветер подслушивать. Она кажется мне женщиной, которая хочет знать все, просто на случай, если когда-нибудь это окажется полезным. – Дайлин редко выказывала колебания, однако сейчас она помедлила, перекатывая свою чашу между ладонями. – Ты уверена, что это… этот маяк… не может причинить нам вреда, Илэйн?
– Настолько, насколько вообще можно быть в чем-то уверенной, Дайлин. Если бы он собирался разрушить мир, думаю, это бы произошло.
Авиенда засмеялась, но Дайлин слегка побледнела. О Свет! Иногда приходится смеяться просто для того, чтобы не заплакать.
– Если мы надолго задержимся после ухода Норри и госпожи Харфор, – напомнила Бергитте, – кто-нибудь может заинтересоваться, в чем причина. – Она махнула рукой в сторону стен, в сторону малого стража, которого не могла видеть. Она знала тем не менее, что плетение еще не убрано. Ежедневные встречи со старшей горничной и старшим писцом всегда скрывали еще кое-что, кроме простого выслушивания отчетов.
Все собрались вокруг нее. Она переставила пару золотистых фарфоровых кубков работы Ата'ан Миэйр на боковой столик и вытащила из внутреннего кармана короткой куртки сложенную во много раз карту. Она всегда была там, за исключением того времени, когда Бергитте спала, но и тогда карта находилась у нее под подушкой. Расстеленная на столе карта показывала Андор от реки Эринин до границы с Алтарой и Муранди. Пожалуй, можно было сказать, что на ней изображен весь Андор, хотя земли, лежащие на самом западе, в течение многих поколений лишь наполовину контролировались Кэймлином. Это вряд ли можно было назвать образцом картографического искусства и многие детали на сгибах разобрать было невозможно, но все же карта показывала территорию достаточно хорошо; на ней были отмечены каждый город и каждая деревня, каждая дорога, мост или брод. Илэйн поставила свою чашу подальше от карты, чтобы случайно не плеснуть на нее, добавив еще одно пятно. И чтобы избавиться от этого жалкого подобия чая.
– Порубежники уже на марше, – сказала Бергитте, показывая на леса к северу от Кэймлина, на точку, находящуюся на северной границе Андора, – но пока что они продвинулись ненамного. С такими темпами они будут больше месяца идти к Кэймлину.
Круговыми движениями взбалтывая вино в своей серебряной чаше, Дайлин вглядывалась в темный напиток, затем внезапно подняла взгляд.
– Я думала, что вы, северяне, привычны к снегу, леди Бергитте. – Даже сейчас она не могла удержаться от провокации, и если запретить ей это, она только лишний раз уверится, что Бергитте что-то скрывает, и преисполнится решимости раскрыть ее секреты.
Авиенда хмуро взглянула на Дайлин – когда она не была исполнена благоговейного трепета перед Бергитте, то порой начинала яростно защищать ее от посягательств, – но сама Бергитте встретила взгляд Дайлин спокойно, и узы не передавали даже намека на тревогу. Ложь о своем происхождении давалась ей с каждым разом все легче.
– Я уже давно не бывала в Кандоре. – Это чистая правда, хотя она не бывала там гораздо дольше, чем могла себе представить Дайлин. В те времена эта страна даже еще не называлась Кандором. – Но независимо от того, кто к чему привычен, марш двухсот т ы сяч солдат, не говоря уже о Свет знает скольких людях, следующих за войском, представляет зимой нелегкую задачу. Хуже того – я посылала госпожу Окалин и госпожу Фоте в одну из деревень в нескольких милях к югу от границы, – Сабейне Окалин и Юлания Фоте были женщинами Родни, умеющими Перемещаться, – и они говорят, что местные жители уверены, что Порубежники собираются зимовать там.
Илэйн поцокала языком, хмуро разглядывая карту и измеряя пальцем расстояние. Она рассчитывала хотя бы на известия о По-рубежниках, если не на них самих. Слухи об армии такого размера, вторгшейся в Андор, должны были распространяться впереди нее, как огонь в сухой траве. Лишь совершенный глупец мог поверить, что они прошли все эти сотни лиг для того, чтобы попытаться завоевать Андор. Однако любой, услышав о них, начал бы строить предположения об их намерениях и о том, что теперь делать, причем у каждого оказалось бы собственное мнение. Хоть бы слухи начали распространяться. Когда это произойдет, у нее появится преимущество перед всеми остальными. Именно она устроила так, чтобы Порубежники пересекли Андор, и более того, она уже устроила так, чтобы они потом покинули его.
Сделать выбор было не так уж трудно. Если бы Илэйн решила останавливать их, пролились бы реки крови, и вряд ли бы ей удалось преуспеть в этом; а Порубежники хотели всего лишь, чтобы их пропустили в Муранди, где, как они считали, найдут Дракона Возрожденного. Это тоже было делом ее рук. Они скрывали причины, по которым искали Ранда, а Илэйн не собиралась выдавать им его истинное местонахождение, тем более что с Порубежниками находилось чуть ли не дюжина Айз Седай, о которых они тоже умалчивали. Но когда слухи о них дойдут до Верховных Опор…
– Это должно сработать, – мягко произнесла Илэйн. – Если необходимо, мы можем сами распустить слухи о Порубежниках.
– Это должно сработать, – согласилась Дайлин и прибавила мрачным тоном: – До тех пор пока Башир и Бэил держат своих людей в узде. Это будет гремучая смесь – Порубежники, Айил и Легион Дракона, находящиеся в нескольких милях друг от друга. Не знаю, насколько можно быть уверенными, что Аша'маны не устроят какую-нибудь безумную выходку, – добавила она, фыркнув. По ее мнению, лишь полный безумец мог по доброй воле согласиться стать Аша'маном. Авиенда кивнула. Она спорила с Дайлин почти так же часто, как Бергитте, но Аша'маны обычно были тем пунктом, по которому их мнения сходились.
– Я позабочусь о том, чтобы Порубежники держались подальше от Черной Башни, – уверила их Илэйн, хотя ее переполняли те же сомнения. Даже Дайлин знала, что Бэил и Башир постараются контролировать свои войска – никто из них не хотел вступать в битву без нужды, и Даврам Башир, разумеется, не стал бы сражаться с собственными земляками, – но любой забеспокоится, когда речь идет об Аша'манах и о том, что они могут выкинуть. Илэйн скользнула пальцем от шестиконечной звезды, обозначающей Кэй-млин, через несколько миль, отделявших его от территории, узурпированной Аша'манами. Черная Башня не была обозначена на карте, однако она слишком хорошо знала, где та расположена. По крайней мере на достаточном удалении от Лугардского тракта. Провести Порубежников в Муранди, не беспокоя Аша'манов, не должно оказаться сложным.
Илэйн поджала губы при мысли о том, что не должна беспокоить Аша'манов, но в ближайшее время с этим ничего нельзя было сделать, так что она мысленно отодвинула людей в черных куртках в сторону. С тем, с чем нельзя разобраться сейчас, ей придется разбираться позднее.
– А другие? – Ей не нужно было пояснять. Еще шесть крупных Домов оставались в стороне – по крайней мере от нее и Аримиллы.
Дайлин заявляла, что рано или поздно все они будут в лагере Илэйн, однако до сих пор те не давали повода так думать. Сабейне и Юла-ния должны были собрать слухи также и об этих шести Домах. Обе женщины последние двадцать лет были коробейницами, привычными к тяжелым переходам, ночевкам в конюшнях или под открытым небом, а также к тому, чтобы слушать то, что говорят люди, и узнавать то, чего они не говорят. Обе казались великолепными разведчицами. Было бы очень жаль, если бы их пришлось отозвать в город, чтобы помогать плести врата.
– Судя по слухам, лорд Луан находится в дюжине мест одновременно, на западе и на востоке. – Хмурясь на покрытую пятнами карту, словно местоположение Луана должно было быть на ней обозначено, Бергитте пробормотала ругательство, гораздо более грубое, чем было необходимо, поскольку теперь Рин Харфор не было рядом. – Все говорят, что он находится в соседней деревне или в той, которая за ней. Леди Эллориен и лорд Абелль, по-видимому, просто пропали, как бы это ни было сложно для Верховной Опоры. По крайней мере госпоже Окалин и госпоже Фоте не удалось услышать ни слова ни о них, ни о ком-либо из дружинников Дома Пендар или Дома Траймане. Ни о пеших, ни о конных. – Это было очень необычно. Кто-то прилагал большие усилия, чтобы добиться этого.
– Абелль всегда умел превращаться в бесплотный дух, когда хотел, – пробормотала Дайлин, – и всегда был готов поставить тебе подножку. А Эллориен… – Проведя пальцами по губам, она вздохнула. – Это слишком яркая женщина, чтобы взять так и исчезнуть. Разве что она сейчас с Луаном или Абеллем. Или с обоими вместе. – Эта мысль явно не приводила ее в восторг.
– Что же до остальных четырех наших «друзей», – продолжала Бергитте, – то леди Арателле пересекла границу Муранди пять дней назад вот здесь, – она слегка коснулась карты милях в двухстах к югу от Кэймлина. – Четыре дня назад лорд Пеливар пересек границу в пяти-шести милях к западу от этого места, а леди Аймлин – здесь, еще в пяти-шести милях западнее.
– Поодиночке, – кивнула Дайлин. – С ними был кто-нибудь из мурандийцев? Нет? Это хорошо. Возможно, они направлялись к своим поместьям, Илэйн. Если они и дальше будут идти по отдельности, мы будем знать наверняка. – Эти три Дома внушали ей наибольшее беспокойство.
– Они могут направляться и домой, – Бергитте, как всегда, неохотно согласилась с Дайлин. Перекинув свою искусно заплетенную косу через плечо, она сжала ее конец в кулаке, как могла бы сделать Найнив. – Люди и лошади должны были устать после зимнего перехода по Муранди. Однако мы можем быть уверены – они двигаются.
Авиенда фыркнула, несмотря на то что была в элегантном бархатном платье.
– Всегда предполагай, что твой враг поступит так, как тебе меньше всего хочется. Реши, что будет для тебя наименее приятно, и планируй, основываясь на этом.
– Аймлин, Арателле и Пеливар – не враги, – слабо запротестовала Дайлин. Как бы она ни надеялась, что те изменят свои предпочтения, пока что эти трое хотели видеть на троне саму Дайлин.
Илэйн никогда не слышала о том, чтобы королеву принудили взойти на трон, – подобное вряд ли попало бы в исторические хроники, – однако Аймлин, Арателле и Пеливар, казалось, собирались попробовать, и вовсе не потому, что надеялись сами получить власть. Дайлин не хотела править, однако вряд ли бы она оказалась плохим правителем. Причина заключалась в том, что в последний год своего правления Моргейз Траканд допускала ошибку за ошибкой, и лишь немногие знали или верили, что в течение всего этого времени она была пленницей одного из Отрекшихся. Некоторые из Домов готовы были посадить на трон кого угодно, только не еще одну представительницу из Дома Траканд.
– Чего мы бы меньше всего хотели от них? – сказала Илэйн. – Если они разойдутся по своим поместьям, то выйдут из игры по меньшей мере до весны, а к этому времени все уже должно решиться. – Если на то будет воля Света, так оно и будет. – Но если они продолжат двигаться по направлению к Кэймлину?
– Без мурандийцев у них не хватит людей, чтобы бросить вызов Аримилле. – Изучая карту, Бергитте потерла подбородок. – Если они еще не знают, что поблизости находятся айильцы и Легион Дракона, то вскоре узнают, но они осторожны. Никто из них не глуп настолько, чтобы без нужды спровоцировать сражение, в котором у них нет шансов победить. Я бы сказала, что они разобьют лагерь где-нибудь на востоке или юго-востоке, где смогут присматривать за происходящим и при необходимости вмешаться.
Допив остатки вина, которое, должно быть, к этому времени уже совсем холодным, Дайлин тяжело вздохнула и прошла к столику, чтобы вновь наполнить свою чашу.
– Если они идут к Кэймлину, – тяжело сказала она, – значит, надеются, что Луан, Арателле или Эллориен присоединятся к ним. А возможно, и все трое.
– Тогда мы должны понять, как не дать им добраться до Кэймли-на прежде, чем наши собственные планы осуществятся, не сделав их при этом вечными врагами. – Илэйн старалась придать своему голосу столько же твердости и уверенности, сколько было уныния в голосе Дайлин. – И мы должны иметь план на тот случай, если они прибудут сюда слишком рано. Если это произойдет, Дайлин, ты должна будешь убедить их, что выбирать надо между мной и Аримиллой. В противном случае мы окажемся в таком запутанном положении, из которого никогда не выберемся, и весь Андор вместе с нами.
Дайлин охнула, словно получила удар в живот. В последний раз великие Дома разделились поровну между тремя претендентками на Львиный Трон около пятисот лет назад, и тогда за этим пос