Два главных результата деятельности моделей университета индустриальной эпохи развития стали исследования и дипломы,не мыслимые зачастую одно без другого. Считалось, что университет, прежде всего, это, в первую очередь, место, где обучают (и, соответственно, выдают дипломы), и только во вторую очередь университет является местом, где проводят исследования. Однако, в действительности, верно обратное. Преподавание в университете все чаще воспринималось как изнуряющая обязанность, которую приходится выполнять, чтобы получить средства для исследовательской научной работы. Количество исследований выросло чрезвычайно высоко. Их качество тоже существенно повысилось. Правительства национальных государств и структуры бизнеса направляли на научные исследования все больше средств, понимая значение развития науки и технологий. Только «в 2006 году 640 американских университетов потратилина исследованияиразработкивцелом 47,8млрд. долл., чтона45%превышаетуровеньассигнованийпредыдущихпятилет»107.Такимобразом, тенденция всего ХХ века, когда университет играл ключевую роль в развитии экономики государства и отдельной личности, меняется на выработку практикориентированных исследований, которые ставятсяво главу угла и определяют успешность того или иного университета для экономики государства и общества.
Другим важным результатом деятельности университетов явились дипломы. Традиционно, для получения диплома требуется проводить исследовательскую работу, в силу того, чтоуниверситеты готовятбудущихисследователей. Преподавать студентам должны (в теории) лучшие умы в своей области. И именно в этом непосредственном общении с преподавателями и заключается главное преимущество университетского высшего образования индустриального толка. На деле получалось следующее: на семинарах аудитории нередко переполнены, на лекциях к преподавателю тоже не протолкнуться. Светил науки, для которых в силу как внутренних, так и внешних причин (например, рейтингов и репутации университета) главным фактором развития являются исследования, за кафедрой заменяют менее опытные в научной деятельности аспиранты. Кроме того, для большинства студентов, не планирующих посвящать себя научной деятельности, учебный план высшего учебного заведения может показаться сложным или бесполезным. Для многих студентов целью пребывания в университете является получение диплома о высшем образовании, а вовсе не обучение как таковое. Диплом представляет собой своего рода валюту рынка труда, и хотя его ценность может падать, он остается пропуском к целому ряду профессиональных возможностей, которых не имеет работник без диплома. Конечно, дипломы неравноценны, и фактор бренда университета остается мощным критерием отбора при трудоустройстве выпускников. Например, если диплом выдан одним из прославленных старых университетов, то он сильно вырастет в цене. Помимо бакалавров,существенноувеличилосьчислообладателейболеевысокихстепеней — магистров. В «1900 году в США было только 300 докторов философии»108. В 2007 году в данной стране работали «более 45 тысяч докторов-исследователей»109. Для некоторых видов профессиональной деятельности, например, для преподавания в школе, в середине XX века не требовалось университетского диплома. Теперь же учитель должен иметь как минимумдипломбакалавра,астепеньмагистрастановитсяеслинеобязательным условием, то, во всяком случае, все более важным активом для продвижения по карьерной лестнице и будущего профессионального роста.
Сотрудники университета во всех своих действиях руководствовались программой, представляющей цель высшего образования: расширить человеческие знания и представления и передать их следующему поколению. Поэтому главные результаты деятельности университета вылились в исследования и выдачу дипломов. Учебный план, реализующий такую программу, традиционно рассчитан на три или четыре года ивключает курсы, утвержденные ведущими научными сотрудниками кафедр или факультетов. Запустить тот или иной курс намного проще, чем свернуть его, к тому же последние 50 лет постоянно происходит все более узкая специализация курсов. Поэтому неудивительно, что учебный план как на уровне бакалавриата, так и выше, часто представляет собой множество практически не связанных между собой курсов, которые можно по-разному комбинировать, чтобы набрать необходимое для получения диплома количество академических часов (кредитов). В стремительно меняющемся мире, где промышленность предлагает все новые и новые разработки, строго заданный учебный план за четыре года может быстро устареть. Чтобы соответствовать условиям, которые диктует чрезвычайно динамичный и многовариативный рынок, современному человеку приходится постоянно приобретать все новые и новые навыки. Как заметил адъюнкт-профессор Университета Западной Австралии Марк Пегрум «время, когда молодые людисначалачетырегодаучилисьитолькопотомработали,уходитвпрошлое»110.Теперьони«работаютдопоступлениявколледжилипараллельно с учебой»111. Как следствие, формируется иной взгляд на задачи высшего образования, чем у традиционной когорты студентов более раннего периода. Содержание учебных курсов студенты усваивают из разных источников: на лекциях, семинарах, на проводимых время от времени индивидуальных занятиях, из специальной литературы. Оценивание также проводится разными способами: эссе, домашняя работа,проблемные задания, экзамены по окончании курса или учебного заведения, практические занятия (по некоторым дисциплинам) и иногда устный экзамен. Таким образом, новые технологии и процесс глобализации позволяют изменить все составляющие преподавания, обучения и оценивания. Ключевой функцией университета, составляющей суть его миссии, является право выдавать дипломы, которое университету дает государство. Ответственность за программу, итогом изучения которой становится диплом, лежит на преподавателях, а возможности администрации по контролю выполнения этой программы весьма ограниченны. Право выдавать дипломы определяет положение университета на рынке образовательных услуг. Консалтинговое агентство, возможно, лучше научит вести свое предпринимательское дело, чем школа бизнеса, но оно не может выдать диплом, способный конкурировать с дипломом высшей школы. Несмотря на все усилия, предпринимаемые как на уровне университетов, так и на национальном уровне (в Англии была попытка приравнять университетский диплом и сертификаты о прохождении краткосрочных курсов, но безуспешно), качество образования в разных университетах разнится очень сильно. Поскольку зачисление в штат сотрудников университета, повышение их в должности и их профессиональная репутация в академических кругах по- прежнему зависят преимущественно от показателей исследовательской работы, результаты этих усилий, если и проявится, то не в краткосрочнойперспективе. Фундаментальные вопросы о содержании обучения и способах его передачи вновь обостряются вследствие распространения новых коммуникационных технологий и социальных сетей. И, если раньше, студенты, прочитавшие учебник, нередко смогли бы точно предсказать, что будет говорить преподаватель на своей лекции, то теперь, когда лекцию возможно легко и дешево записать на видео и скачать из глобальной сети, необходимость живого выступления оказалась под большим вопросом. Множество популярных видеоматериалов (порой сомнительного содержания) и бесплатных видео-уроков и тренингов бросают вызов самому статусу классической лекции, как концептуальной основе университета индустриального общества.
Природа рынка такова, что в периоды сильных трансформаций, успешным предприятиям приходиться конкурировать не только со своими традиционными соперниками в собственном сегменте рынка, но и с совсем новыми и неожиданными игроками. Так, в начале XIX века, когда начали строиться железные дороги, большие проблемы встали перед владельцами водного транспорта, а традиционные почтовые службы потеряли значительную часть рынка с появлением электронной почты и других способов мгновенного обмена сообщениями. Условия конкуренции на рынке высшего образования сейчас тоже напоминаю аналогичные процессы, а основы рынка начинают меняться. Сначала сказалась глобализация, что вылилось в соревнование за финансирование исследований и борьбаза самых талантливых студентов, которое приобрело межнациональный характер. Особенно это стало актуально, когда иностранные студенты стали значимым источником доходов не только для отдельных университетов, но и для стран в целом. Оксфорд соперничает не только с Кембриджем, но и с«Лигой плюща», а университеты Дарема и Эдинбурга конкурируют с Амстердамом и Упсалой, не говоря уже об университетах в Мельбурне и Сингапуре. Существуют мнения, что глобализация продолжит набирать обороты, и к тому же в области образования, как и в других сегментах рынка,в последнее время усиливается влияние новых технологий, которые грозят радикально трансформировать составляющие традиционного университета индустриального типа. Это может означать, что скоро возможным, желательным или даже необходимым станет разделение функций нынешних высших учебных заведений. Предположительно, более привлекательными для потребителей, а может и более эффективными и целесообразными с экономической точки зрения, окажутся другие варианты сочетания составляющих индустриального университета. Это поможет справиться со все нарастающим процессом многовариативности в системе высшего образования.
Объем проводимых университетами исследований постоянно рос и даже сейчас продолжает расти, а сами исследования, скорее всего, всегда останутся основным результатом деятельности университетов, по крайней мере, лучшие из них. В естественных науках, технике и медицине, там, где это позволяет объем финансирования, растет стоимость проведения исследований, а на современное оборудование нужны такие средства, что конкурировать здесь могут только очень большие университеты. Будущее за теми университетами, которые обладают достаточным исследовательским потенциалом и значительной «финансовой подушкой». Тем, у кого нет достаточного финансирования, придется либо искать партнеров, либо отступить с рынка. В самом деле, почти все современные исследования, имеющие высокий индекс цитирования, являются результатом международного сотрудничества, а не деятельности отдельных национальных университетов. В авторитетных кругах звучит мнение, что университеты могут быть влиятельны в мировом масштабе, только если проводят исследования в партнерстве с учеными всего мира. Однако на современном этапе развития общества существует необходимость в исследованиях, полностью свободных от влияния коммерческих интересов и стремления получить прибыль в краткосрочной перспективе, в исследованиях,способствующихпрогрессучеловечествабезгарантиинемедленного возврата инвестиций. Например, Большой Андронный Коллайдер (БАК), построенный при Европейском совете ядерных исследований, в «строительстве которого принимали участие ученые из 10 стран»112. Однако объемы такого рода исследований сокращаются из-за бюджетных ограничений и все большей зависимости университетов от коммерческих инвестиций и партнерств. Вес набирают другие игроки в данной сфере, выполняющие свою работу более эффективно в экономическомотношении.Например,частныелаборатории,такие как«Институт геномных исследований Крэйга Вентера» (CraigVenter’sInstituteforGenomicResearch) в Мэриленде, крупные предприятия с масштабными исследовательскими программами, такие как «Pfizer» и «Merck», а также фонды и трастовые компании, такие как «Wellcome». БАК, с которым по потенциалу расширения границ физики как научной сферы познания не сравнится ни один физический факультет. Более того, как отмечалось ранее, построен он не университетом, а Европейским советом по ядерным исследованиям (CERN), с привлечением серьезных внешних инвестиций. В социальных науках также нарастает конкуренция научных центров, консалтинговых компаний и крупных организаций, таких как«Brookings»,«McKinsey&Company», активно вкладывает средства в «Глобальный институт McKinsey» (McKinseyGlobalInstitute), выпускающий высококлассные, часто цитируемые аналитические исследования по социально-экономическимобщественнымпроблемам.Среди исследовательских организаций, занимающихся социальной проблематикой, следует упомянуть также «Центр американского прогресса» (TheCentreforAmericanProgress), «Фонд Томаса Фордхэма». Отдел аналитики британского журнала «Economist» также систематически представляет новаторские и практико-применимые исследования по глобальным вопросам. Все чаще для проведенияисследованийвовсехназванныхобластях университетыобъединяются с другими университетами и новыми игроками на образовательном рынке. Так, Стэнфордский университет взрастил престижный Гуверовский институт, привлекающий самых именитых ученых и деятелей. При всем этом, институт находится вне государственной системы высшего образования. Для руководителей университетов выбор стратегического партнера является одним из самых трудных и ответственных долгосрочных решений. Обострение конкуренции в области исследований как среди университетов, так и между университетами и другими игроками приводит к тому, что все больше средств, выделяемых на исследовательскуюработу, концентрируется во все меньшем количестве учреждений. Так, «в Великобритании 80% средств достаются только 25 организациям»113. То же самое касается и подготовки докторов философии. Такая концентрация средств наблюдается во всем мире, и в частности в Китае, Австралии, Гонконге и Германии. Таким образом, ведущие университеты, обладающие хорошей репутацией, имеющие в штате известных ученых, создавшие кафедры по ключевым направлениям современной науки и добившиеся того, что их бренд стал узнаваемым, имеют все шансы на то, чтобы в развитии у них было больше возможностей, чем рисков и опасностей. Но постиндустриальный мир и им бросает институциональные вызовы. Один из нихсостоитвследующем:напериодначаланового тысячелетия,инновационные идеи и разработки часто носят междисциплинарный характер, а традиционное разделение на кафедры и факультеты становится препятствиемдляпрогрессивногоразвитиямоделиуниверситета.В«Университете Дьюка» прошел процесс «объединения кафедры английского языка, этики, нейронаук и компьютерных систем для разработки учебных программ, предполагающих получение междисциплинарных сертификатов, втом числе по информатике и исследованиям в области информатизации»114. Если крупным университетам необходимо принять стратегические решения, которые позволили бы им сохранить ведущее положение в качестве исследовательских центров, то университетам более скромных масштабов, чьи результаты в области исследований, тоже более скромные,стоит ответить на вызов относительно того, стоит ли отдавать приоритет исследованиям, если из-за этого страдает качество обучения студентов или принять современные правила рыночной игры и формирующихся трендов развития.
Монополия университета даже на самую, пожалуй, неотъемлемую его функцию, выдачу дипломов, сегодня все чаще ставится под большое сомнение. Отчасти, данное является следствием конкурентной борьбы с частным образовательным сектором: новые частные университеты становятся влиятельными не только в США, но и в других развитых странах. В Бразилии, например, существует крупная сетькоммерческих университетов дистанционного обучения, под названием «Anhanguera». Она оценивается приблизительно в 1,4 млрд. долл., а охват ее составляет сотни тысяч студентов. При ее создании было тщательно выверено оптимальное соотношение цены и качества образовательной услуги. Основатель сети постоянно отслеживает, какие знания, навыки и настрой нужны его клиентам и учащимся, чтобы добиться успеха в современном постиндустриальном мире. Некоторые компании стремятся получить право выдавать дипломы. Например, американская компания «Pearson» владеет университетом в Южной Африке, который видит свою миссию в предоставлении образования, гарантирующего трудоустройство. При лондонской штаб-квартире компании открылся «Pearson-колледж». Он создан в партнерстве с другими корпоративными структурами, такими как «Cisco», и с учебными заведениями,такимикакколледж«RoyalHolloway»,официальнообладающий правом выдавать дипломы. Свидетельства о высшем образовании,полученныеневтрадиционныхмоделях университета,«постепеннополучаютвсеболееширокоепризнание»115.ГазетаFinancialTimes предлагает для директоров без исполнительных полномочий образовательную программу, которая отличается от традиционных программ более известной «торговой маркой» более широкой сетью деловых связей. К тому же более точным соответствием специфике занимаемой должности, что крайне необходимо для представителя управляющего персонала. Появляется все больше данных, заставляющих усомниться в ценности и самого диплома. Так, например, можно задаться вопросом «зачем учиться открывать свое дело, если можно принять участие в проекте бизнес-инкубатора»? Данный проект может помочь открыть свое перспективное дело. За несколько лет после Болонского процесса было создано столько программ бизнес-инкубаторов и бизнес-акселераторов, что уже составлены их официальные рейтинги. И бренды лучших из них, например программ «Y-Combinator» и«Techstars», сопоставимы со школами бизнеса «Лиги плюща». Эти программы предлагают базовый инвестиционный капитал, постоянную поддержку, наставничество и социальную сеть «Tappedin». Например, в номере BloombergBusinessweek от 21 февраля 2013 года рассказывается об«Университете героев» Тима Дрейпера, где «студенты в возрасте от 18 до 26 лет обсуждают наше возможное будущее вместо изучения истории, играют в волейбол с двумя мячами на поле и осваивают навыки, необходимые для выживания, в том числе учатся обращаться с оружием и зашивать раны»116. Диплом крупного и именитого университета поможет, конечно, устроиться сразу после выпуска из университета в одну из ведущих компаний мира, а вот для дальнейших успехов в карьере самым важным будет являться наличиевличномделесотрудниканазванийтакихкомпаний,как«McKinsey», «GoldmanSachs», «Газпром» или «Google». Инетолько потому, что в этих компаниях тщательно отбирают сотрудников, нои потому, что там обучают универсальным профессиональным навыкам. А еще там обязательно будет куратор. Так же там вы наладите полезные деловые связи. Как утверждают авторы книги «Твой стартап» Хоффман и Касноча,«сейчас нужно мыслить как предприниматель, если вы хотите получить новые возможности, то вам необходимо рассуждать и вести себя так,как если бы вы раскручивали новый проект — вашу карьеру»117. Это значит, что люди должны постоянно адаптироваться к новым реалиям. И если этого не удается сделать, то никто (ни работодатель, ни правительство) не поможет вам встать, когда произойдет «черная полоса». Именно таким образом мыслят сегодня наиболее талантливые молодые люди. По мере того, как будут открываться все новые возможности, «диплом степени бакалавриата или магистратуры будут терять свою значимость»118. Можно предположить, что со временем наличие традиционного диплома, наверное, станет свидетельством нежелания рисковать или станет необязательным явлением. Предпринимательский подход получит распространение не только в бизнесе. С дальнейшим развитием рынка труда предпринимателями придется стать всем, поскольку работодатели будут сокращать штаты, предпочитая заключать краткосрочные договоры на осуществление отдельных проектов, нанимая сотрудников за сдельный гонорар. А это будет означать, что наибольшим спросом будут пользоваться специалисты, доказавшие свой вклад в осуществление проекта и высокую эффективность деятельности. Актуальным примером может служить сайт ODesk, где «размещена информация о 2,5 млн. зарегистрированных пользователей со всего мира и запоследние полгода появилось около 800 тысяч объявлений о работе»119. Людей нанимают на основании их недавних реальных достижений, которые постоянно оцениваются и открыто обсуждаются работодателями. Потенциальному работодателю выгоднее «нанять маркетолога из Бангладеш с впечатляющим портфолио, чем прибегать к дорогостоящим услугам местного кадрового агентства»120. Перспектива того, что станет востребованным не продукт университетского образования, а именно внеуниверситетского – становится весьма реальной и тенденциозной.
Такие перспективы развития начали понимать и университетские преподаватели, судя по анонимному письму кого-то из сотрудников в ответ на доклад Пола Джонсона, заместителя ректора Университета Западной Австралии: «Думаю, вы правы, и монополия университетов на выдачу дипломов постепенно уйдет в прошлое. Мы славно потрудились, убеждая правительства в том, что нерегулируемый сектор опасен для общества и поэтому за ним необходимо установить надзор и препятствовать его доступу на образовательный рынок. Но, по-моему, у такой политики нет будущего.Ктому же мы уязвимы из-за перекрестного субсидирования исследований за счет доходов от преподавания»121. Этот переход от зависимости от национального государства к фокусированию на интересах потребителя, в данном случае студента, повторялся не единожды в других секторах экономики. После того как процесс глобализации и развития технологий изменили правила игры, новые институции стали привычными. Есть и другие потенциальныеконкуренты,которыенадеютсясоздатьдокумент,равноценный диплому об окончании высшего учебного заведения. Один из таких «подрывников» репутации индустриальной модели университета является сайт degreed.com, «предлагающий образец онлайн-сертификата с указанием прослушанных курсов MOOCs и выполненных проектов»122. Также«конкурентоспособна идеяMozillaс применением жетонов»123.Ониразработали определенную стандартную схему и предложили сообществам и организациям, занимающимся обучением, выпустить именные жетоны для подтверждения различных навыков и умений у обучающегося. Идея заключается в том, что человек может собирать эти жетоны, и они будут свидетельствовать о его достижениях. Все эти новшества могут обеспечить более точную и актуальную оценку квалификации работника и его реальных навыков, чем аттестат престижного университета. Хотя дипломы остаются важным элементом современной системы высшего образования, тенденция к их инфляции набирает обороты.
На протяжении почти всего XX века (речь идет про индустриальную модель университета) преподаватель университета работал и жил на его территории, и университеты нередко требовали от своих сотрудников селиться в пределах определенного расстояния от университета. Это была своего рода университетская общность. С развитием современных технологий это явление утрачивает свой смысл. Преподаватели могут проводить онлайн-уроки или видеоконференции, находясь при этом, где им удобнее. «Неудивительно, что студенты часто предпочитают учиться у ведущих мировых специалистов в той или иной области, вместо тогочтобыслушатьместногопрофессора,какимбыпочтеннымоннибыл»124.Этатенденциянарастает,аспектрвозможностейпостояннорасширяется.
Преподавать из любой точки мира могут не только ведущие ученые, но и ведущие специалисты-практики, начиная от кинопродюсеров и бизнесменов, заканчивая политиками и государственными служащими. Лорд Дэвид Паттнем, знаменитый продюсер таких классических фильмов, как «Огненные колесницы» и «Поля смерти», преподает «этику киноиндустриив трех разных университетах, не выходя из своего дома в Ирландии»125. Представление о перспективах такого подхода дает «Группа Майл-Энда», составляющая часть программы по новейшей истории в лондонском Университете королевы Марии (QueenMaryUniversity).В Майл-Энде, районе восточного Лондона, ученый Джон Дэвис, журналист Джон Рентул и историк новейшего времени лорд Хеннесси разработали курс «Новые лейбористы у власти, 1997–2010 гг.». «Почти все заметные деятели лейбористских правительств, в том числе Тони Блэр (и Майкл), побывали на встречах «Группы Майл-Энда» и в спокойной университетской обстановке охотно анализировали свои успехи и неудачи, решения, принятые по вдохновению, и ошибки. Все семинары снимаются на камеру, и новые студенты могут загрузить приложение, которое позволяет просматривать эти видеоролики»126. Ценность стандартной программы падает, а специализированные курсы, напротив, набирают в цене. В данном случае предприимчивыеученыеразработалиуникальнуюпрограмму, эффективновоспользовавшись своими связями и близостью к центру Лондона — политикам и общественным деятелям легко до них добираться. Таким образом, применяя инновационный подход, ученые «Группы Майл-Энда» создали нечто, что оказалось ценным для всех участников проекта, в том числе собственную программу исследований.
На платформе EdX выложено множество курсов преподавателей Гарвардского университета и Массачусетского технологическогоинститута, ионидоступнывсемжелающимвовсеммире.Посколькузнаменитыепрофессора часто читают лекции в огромных переполненных аудиториях, куда набиваются сотни студентов, личное присутствие на такой лекции мало чем отличается от просмотра ее видео-версии. Доступность учебных курсов в Сети снижает зависимость студентов от ведущих преподавателей во многих менее престижных учебных заведениях и заставляет усомниться в значимости их работы в аудитории. Стартап Kepler, открытый в Руанде, построен на сочетании бесплатных онлайн-курсов с личными консультациями педагога-организатора, и по соотношению цены и качества это «предложение превосходит все традиционные университеты в регионе»127.
Еще одна важная функция преподавателей состоит внаставничестве. Те из студентов, кто планирует в дальнейшем заниматься научными исследованиями, часто получают такую поддержку от своих руководителей. Вопрос остается открыт для тех студентов, которые этого не планируют делать. Университеты постепенно разрабатываютпрограммы наставничества. Однако, обеспечить доступ к преподавателям-практикам в большем масштабе трудно, нужны серьезные вложения. Большим университетам, находящимся в условиях притока большого количества студентов, требуется найти выход из данной ситуации.
Раньше студенты должны были находиться там же, где преподаватели, иначе нельзя было обеспечить передачу и усвоение знаний и организовать обсуждение. Сегодня студенты, так же как и преподаватели, могут находиться в любой точке мира. В бразильском университете UNISA, например, практикуют трансляцию лекций профессоров в прямом эфире для сотен студентов в центрах, расположенных в разных городах. С новыми технологиями, позволяющими создавать виртуальную реальность и дополненную реальность, становится все проще имитировать личное общение на расстоянии. Такие технологии, как Skype, нынешние ибудущиеучащиеся постоянно пользуют в своей повседневной жизни (в том числе и для обучения). Для многих людей сегодня групповая видеоконференция представляет собой нечто совершенно естественное, виртуальное и реальное для них составляют неразрывность явления, а не взаимоисключающие сферы реальности. Эти технологии в сочетании с общедоступностью информации и многочисленными каналами мгновенной связи позволят учащемуся получить полноценный опыт общения со сверстниками в аудитории, вне зависимости от того, где находится он сам. Дэвид Гланс из Университета Западной Австралии, изучающий педагогические основы онлайн-курсов MOOCs, утверждает: «Кто-то считает, что живое общение ничто не заменит. Но подавляющее большинство наших студентов предпочитают не появляться в кампусе, поскольку мы записываем все лекции и не обязываем их посещать. Что касается практических занятий, студенты организуют их самостоятельно с помощью цифровых средств связи: создают группу на Фейсбуке, чатятсявGoogle+ и созваниваются по Skype, иногда встречаются лично. Все это действительно сокращает необходимость в непосредственном контакте»128. Современное общество пребывает в состоянии перманентной деформации и многовариативности. По мере того как утрачивается значение университета как института дифференциации и создаются условия, при которых каждый, независимо от событийного контекста, должен быть предпринимателем, становится очевидно, что каждому необходимо проявлять активность в организации собственного обучения и быть готовым быстро отреагировать, если обстоятельства изменятся. Уже созданы несколько веб-сайтов и изданы книги, авторы которых пытаются повлиять на умонастроения молодежи. Например, сайт TAOTPR, созданный молодым сингапурцем, пропагандирует«умение брать на себя ответственность». «Этот сайт учит пользователей отстаиватьсвоиинтересыисоставлятьосамомсебеправильноепредставление в ходе какой-либо деятельности»129. Молодые люди осознают, что могут многому научиться друг у друга. Сеть Sandbox объединяет инноваторов, которым нет тридцати. «Они устраивают встречи и мероприятия для участников сети, понимая, что могут идолжны учиться друг у друга»130. Университетам придется реагировать на изменившиеся потребности и ожидания нынешних и будущих потенциальных студентов.
Учебный план, в прошлом считавшийся достоянием университета и разрабатывавшийся преподавателями для студентов, сегодня становится определенным экономическим товаром. Курсы MOOCs открыли доступ к проверенным и испытанным учебным планам для всех. Прежде всего, это касается базовых курсов бакалавриата. «В некоторых университетах MOOCs оценивают скептически, но в других называют их аналогом бесплатного сетевого ресурса Napster в высшем образовании»131. Один преподаватель, отвечая на вопрос заместителя ректора Университета Западной Австралии, лаконично сформулировал суть происходящих изменений: «MOOCs — это действительно проблема. Ни в одном ответственном университете сегодня преподавателюнепозволяттратитьвремянакакой-нибудьузкоспециализированный учебник для кафедры, поскольку книги уже легко найти всюду, и они недороги. Обосновать необходимость подготовки лекционного материала по традиционным курсам микроэкономики и математического анализа будет трудно, ведь в Сети все это доступно бесплатно. Способов подать материал великое множество, а студенты тем временем голосуют ногами (на некоторых лекциях в Школе бизнеса часто присутствуют менее 50% учащихся уже примерно к третьей неделе сначалаучебы)»132. Среди курсов MOOCs выделяются три: Coursera, Udacity и EdX. Все три тесно связаны с престижными американскими универси тетами. Программа Coursera была запущена в Стэнфордском университете и быстро набирает обороты, сейчас она включает более 200 курсов, охватывает 30 университетов и 1 млн. зарегистрированных учащихся. Coursera является первопроходцем в деле аккредитации: курсы работают в партнерстве с Американским советом по образованию (AmericanCouncilofEducation), так что кредиты, полученные выпускниками курсов, идут в зачет при получении диплома. Курсы EdX были разработаны Массачусетским технологическим институтом и Гарвардским университетом как некоммерческая программа обучения, доступная для пользователей во всем мире. Udacity создал Себастьян Трун, бывший профессор Стэнфордского университета и бывший сотрудник корпорации Google. Это в основном курсы по естественным наукам и компьютерному программированию, ихорганизаторы рассчитывали на получение прибыли от портала по трудоустройству и партнерскойпрограммы.«ЭкзаменыпоокончаниикурсовEdXиUdacityбудут проводиться в 4500 экзаменационных центрах компании PearsonVUE по всему миру»133. «Компания 2U занимается примерно тем же, предлагая традиционным университетам модель «школа как услуга», которая позволяет реализовать учебный план с помощью средств онлайн-обучения»134. Подобные платформы применяются на институциональном уровне и для некоторых традиционных университетов могут представлять надежную перспективу,ноуспех будетзависеть, помимо прочего, оттого,сумеют лиони сократить расходы и за счет сэкономленных средств снизить оплату для студентов.
Существуют также модели обучения, разрушающие привычные представления об университетах как монополистах в разработке учебного плана и профессорах как имеющих исключительные права на преподавание. Британский стартап LearnRev предлагает онлайн-курсы, в которых преимущественное внимание уделяется навыкам, значимым для практической деятельности, таким как умение провести собрание, финансовое моделирование или организация переговоров. Эти курсы разработали и ведут практики, прошедшие школу ведущих корпораций, таких как McKinsey, GoldmanSachs и Microsoft. «Основная мысль здесь та, что для успеха в профессии сейчас нужны скорее практические навыки, чем теоретические знания, и что бренд престижной компании можетбыть важнее, чем бренд престижного университета»135. Традиционным университетам, если они хотят соответствовать современным требованиям, нельзя ограничиваться разработкой стандартизированных учебных планов по базовым курсам. Адаптация университетских учебных программ к запросам местного рынка труда станет важнейшей частью плана спасения для университетов, не принадлежащих к числу элитных учебных заведений.
В условиях, когда учебные программы мирового уровня бесплатно доступны для всех желающих, когда консультацию у преподавателя можно получить из любой точки планеты и онлайн-обучение приобретает популярность как альтернатива традиционному обучению в классе, характер преподавания и обучения в высшем учебном заведении должен быть пересмотрен. Онлайн-обучение уже никуда не денется: многие руководящих чиновников в сфере образования считают, что онлайн-курсы не уступают по эффективности традиционному обучению в классе или даже превосходят его покачеству,аисследование,проведенноеМинистерствомобразованияСША, пришло к следующему выводу: «В среднем студенты, получившие образование онлайн, показали несколько лучшие результаты, чем студенты, получившие традиционное образование в классе»136. ChronicleofHigherEducation отмечает, что «работодатели пока еще скептически относятся к дипломам, полученным по результатам онлайн-обучения, но со временем ситуация изменится»137. Современный студент может активно участвовать в создании новых знаний. Методы обучения далеко ушли от традиционных лекций и семинаров, а технологии позволяют взаимодействовать на расстоянии так же полноценно, как при непосредственном контакте. Совсем не обязательно следовать традиционной схеме «лекция — задания на дом — оценка». По словам доктора Кларка Квинна, «устройство нашей головы ограничивает нашу способность сохранять информацию изо дня в день, удержать ее помогает практическое применение»138. Новые подходы к организации преподавания и обучения уже реализуются. Профессор Наньянского технологического университета (NanyangTechnologicalUniversity) в Сингапуре Дэниел Тан руководит программой, в рамках которой 70% всех лекций записываются, и студенты могут посмотреть их, когда им это удобно. Работа с видеозаписями отслеживается, и всплески частоты обращений к ним отмечаются сразу после окончания занятия и перед важными экзаменами — они отражают изменения в способах изучения студентами учебного материала. «Записывая лекции и предоставляя студентамвозможностьпользоватьсяимикогдаугодно,университет одновременно экспериментирует с организацией работы на очных занятиях, применяя метод зеркальной аудитории»139, где преподаватели выступают скорее координаторами и катализаторами, чем лекторами. Сингапурский национальный педагогический институт (Singapore’sNationalInstituteofEducation) под руководством его вдохновителя профессора Ли Синг Конга расширяет границы использования метода зеркальной аудитории и распространяет свой опыт среди других университетов Сингапура. Обучение в современных условиях не обязательно должно иметь привычный вид серии взаимодействий преподавателя со студентами в течение семестра. Студентам сегодня нужны такие навыки, которые они смогут применить на практике завтра. Инновационные стартапы обучают таким навыкам, а университеты оказываются либо слишком неповоротливыми, либо слишком дорогими, чтобы составить им конкуренцию на этом поле. «Сайт GeneralAssembly, например, предлагает предпринимателям цикл коротких лекций о том, как доби<