Чудо-полка для вдохновения.
Грибные супы-похлебки.
Калинка отпустила свой кораблик — калиновый листок, — как обычно, на балконную стоянку и ловко, перепрыгнув через перекладину форточки, спланировала на широкий кухонный подоконник, недавно протертый быстрыми Лёкиными руками — вот и след влажный поблескивает. Сегодня суббота, девочки всегда в этот день отдраивают всю квартиру, как самое драгоценное цветное стеклышко.
Что такое? Лёка сидит на столе и, закрыв лицо ладонями, плачет. Мокрое пятно все шире расплывается по веселенькому ее, ситцевому в красных горошинах, фартуку.
Калинка скорее сняла шапочку-невидимку — динь-дон-динь, — помахала ею, но Лёка даже не повернулась.
— Эгей, Лёка! Ты плачешь по-настоящему или из-за лука? — как могла громко крикнула Калинка, и наконец-то Лёка отняла от лица мокрые ладони.
— Калинка! Я тебя ждала-ждала, грибов привезла полную корзину, даже десять белых, — выпалила Лёка, и слезы снова побежали по щекам. — Я так мечтала научиться готовить грибные су-у-у-пы. Лучше всех на све-е-е-ете. И все погибло.
Калинка облегченно вздохнула. Чего не передумаешь, глядя на плачущего человека, тем более всегда такого стойкого. Больше чем за полгода дружбы с Лёкой Калинка всего раз видела ее плачущей, да и то давным-давно.
— Что погибло? Расскажи.
— Ой, не видишь разве? На столе-то я почему сижу? — И Лёка показала на пол.
Вот в чем дело! Лёка, видно, как всегда, слишком стремительно искала на полке крупу, переворошила пакеты, и от неловкого движения они упали и рассыпались по всем закоулочкам кухни. Перловая крупа перемешалась с рисом и пшеном, да еще пачка соли туда обрушилась, и перцем-горошком сверху все присыпало.
— Да-а! Ералаш несъедобный. — Калинка огорченно махнула рукой. — Между прочим… закономерно…
— Закономерно? — Слезы на Лёкиных глазах высохли в одну секунду. — Я такая неумеха и у меня все из рук валится?
— Нет, совсем нет… но не удивлялась ли я много раз тому, что в вашем доме страшный беспорядок на кухонных полках? Дверцами полки прикрыты, и все как будто бы в порядке, но это «как будто бы».
— Ты права, — вздохнула Лёка. — Я даже банки для крупы собиралась купить, да они мне не понравились. Ты еще предложила насыпать крупу в обычные стеклянные банки и закрыть обычными полиэтиленовыми крышками. Да ведь скучно!
— Скучно… Зато вот такая катастрофа намного веселее, — покачала головой Калинка.
— Очень весело, — уныло согласилась Лёка.
— Ну, не грусти. Кухню сейчас приведем в порядок, да начнем колдовать над грибными супами. С банками, пожалуй, можно тоже поколдовать. Попросим Алешу, чтобы он разрисовал их масляными красками и покрыл лаком. Хочешь, я покажу, какая чудо-полка будет через месяц?
И Калинка накинула свою шапочку-невидимку сразу на себя и Лёку. Давно известно, что ее маленькая шапочка со звонким колокольчиком может не только двух и даже четырех человек спрятать, но и… Ой, нет… тайна… Сняли шапочку, и Лёка глазам своим не поверила. Вместо неряшливости — простор и нарядность.
— Красиво?
— Красиво? — переспросила Лёка. — Уникально! А почему банки по величине разные?
— Самая большая банка — трехлитровая — для муки. Двухлитровые — для гречневой, пшена и геркулеса, самые любимые ваши каши. Литровые банки для манной, риса, перловой, гороха, фасоли, лапши, вермишели, картофельной муки. Пол-литровые — для сухой зелени: укропа, петрушки, сельдерея. Маленькие баночки из-под горчицы — для перца, лаврового листа. Бочоночек из-под меда Алеша превратит в такую красивую чайницу, что твоя мама даже отнесет ее в свой институт показать друзьям.
— Вот эта с краю? Очень красивая. — Лёка восхищенно оглядывала полку, потом задумалась и, хитровато взглянув на Калинку, сказала: — Зачем время терять, Калиночка, пусть полка остается навсегда, а то тебе придется так много трудиться, эту отправлять куда-то… — Лёка неопределенно покрутила руками, — в тартарары, а прежнюю возвращать…
— Из тартарары, — продолжала Калинка, так же хитровато взглянув на Лёку. — Ох, Лёка, Лёка! Прекрасно ведь знаешь, что не оставлю. Только то, чего добивался, к чему приложил усилия, приносит радость.
Калинка хотела было опять набросить шапочку на себя и Лёку, чтобы вернуть все на свои места, но неприглядность неряшливой кухонной полки была так несимпатична самой Калинке, что она решительно спрятала зеленую шапочку.
— Так и быть. Пусть сегодня, пока ты будешь премудрость готовки грибных супов осваивать, останется эта полка. Пока. Для вдохновения. — И Калинка хлопнула три раза в ладоши. — Пусть останется до вечера… Крупу хоть и жаль очень, придется вымести веником и отдать птицам, а для супов нам хватит той, что осталась на донышках пакетов. Помнишь, как бабушка колобок пекла? По сусекам помела…
— По пакетам провела! — подхватила Лёка.
Не прошло и пятнадцати минут, как кухня была приведена в порядок и Лёка повязывала свой другой фартук, в синих васильках, а Калинка уже в белоснежном, туго накрахмаленном фартучке перебирала крупу.
— Ты не хотела бы, Лёка, записать, как готовить грибные супы, в свою книжку?
— Конечно, обязательно!.. Можно, я буду готовить в чугунках? Мне так нравится варить суп в чугунке! — сказала Лёка.
— Нравится, так и вари. В домашних делах очень важно, чтобы нравилось. Доставай свою корзину. О, какие грибы, один к одному!