Николай Яковлевич Данилевский (1822 – 1885) – русский мыслитель консервативного направления, один из идеологов позднего славянофильства, которого рассматривают в качестве «пионера» популярной в ХХ веке на Западе теории локальных (замкнутых в рамках определенного историко - географического региона) культурно - исторических типов.
Н.Я.Данилевский родился в семье генерала. В 1842 г. он окончил Царскосельский лицей. Затем, проявляя большой интерес к естественным наукам, он был вольнослушателем на естественном факультете Петербургского университета в 1843 – 1847 гг. и выдержал экзамен на степень магистра ботаники. Увлекшись идеями Фурье, Данилевский примкнул к революционной группе Петрашевского и за принадлежность к ней просидел сто дней в Петропавловской крепости. Но следствием было установлено, что он трактовал учение Фурье не как политическое, но как чисто экономическое. Получив свободу, Данилевский, однако, был выслан из Петербурга. Его заставили работать в качестве чиновника сначала в канцелярии вологодского губернатора, а затем на той же должности при губернаторе Самары. Оценив естественнонаучные познания молодого чиновника, русское правительство, начиная с 1853 г., неоднократно направляло Данилевского в командировки для изучения состояния рыболовства на Волге и в Каспийском море, а также в районе Белого моря и на севере России. В результате Н.Я.Данилевскому принадлежит авторство значительной части действовавшего в конце Х1Х в. российского законодательства в области рыболовства.
Многолетнее ревностное изучение живой природы, растительных и животных организмов во всей полноте их жизни проявилось в критическом разборе теории Дарвина, посмертная публикация которого осуществлена Н.Н.Страховым в книге «Дарвинизм. Критическое исследование» (1885), причислявшим труд Н.Я.Данилевского, «плод целой жизни», к высшим достижениям естествознания.
В 1869 г. в обозрении «Заря» появляются первые главы работы мыслителя «Россия и Европа», вышедшей впоследствии отдельной книгой. В 1895 г. Н.Н.Страхов, страстный поклонник Данилевского, опубликовал пятое издание этой книги с предисловием, посвященном жизни и деятельности последнего.
Отношение к этой книге в славянофильских кругах и в русском образованном обществе в целом было различным. Так, если Н.Н.Страхов назвал ее «целым катехизисом или кодексом славянофильства», то известный русский религиозный философ Н.О.Лосский в своей «Истории русской философии» говорил о творчестве Данилевского как о «вырождении славянофильства». Также непросто установить прямую связь между его философией истории и традиционной славянофильской доктриной (несмотря на наличие целого ряда общих и сходных идей).
Поэтому скорее прав В.В.Розанов, утверждавший, что к славянофильству Данилевский ничего не прибавил, а «около этой нежной, хрупкой, жизненной сердцевины образовал внешнюю скорлупу – и только». По словам философа, если учение славянофилов – это «наше домашнее дело», то теория культурно – исторических типов Данилевского – «это уже философия истории… которая бьется, тоскует, страдает на убое двух цивилизаций, в сущности с любовью к той и другой, но… с отвращением и страхом перед разложением, смертью». В любом случае очевидно его противостояние западникам и европоцентристам, которые полагали, что все человечество развивается по единому (западному) пути: но при этом только одни идут по нему быстрее, а другие отстают (Россия и страны Востока).
Основные положения историко-философской концепции Данилевского таковы:
1) «Общечеловеческой» цивилизации не существует, но при этом выделяются различные культурно – исторические типы (миры): египетский, китайский, ассиро – вавилонско-финикийский, еврейский, греческий, римский (в прошлом), а также романо-германский (развившийся и сформировавшийся) и славянский (только еще формирующийся); два типа – мексиканский и перуанский – погибли, но достигнув стадии зрелого развития;
Помимо них, Данилевский также выделял «временно появляющиеся феномены» (гунны, монголы, турки), которые помогали «испустить дух борющимся со смертью цивилизациям», а также племена, неспособные к исторической роли (финские и др.), составившие «этнографический материал» для других культурно – исторических типов;
2) Все эти типы развиваются изолированно друг от друга, в рамках собственных жизненных циклов – и поэтому любые попытки свести их воедино бессмысленны: «Как скоро же мы выйдем из границ культурно – исторического типа, будет ли то в древние или новые времена, то общая история разных типов становится невозможной без самых странных натяжек»;
3) В силу этого не существует единых законов истории («мирового разума») и общечеловеческого прогресса: «Вторая и важнейшая причина, по которой отвергается мысль о какой – либо самостоятельной цивилизации вне германо-романских, или европейских, форм культуры, принимаемых за общечеловеческие, выработанные всей предыдущей историей, заключается, сказал я, в неправильном понимании самых общих начал исторического процесса и в неясном, туманном представлении об историческом явлении, называемом прогрессом»;
4) Развитие мира осуществляется не по одной модели (однолинейно), но по разным направлениям в рамках отдельных культурно – исторических типов: «Прогресс состоит не в том, чтобы идти всем в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях. Поэтому ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляет высшую точку развития, в сравнении с предшественницами и современницами, во всех сторонах развития»;
5) Каждая цивилизация развивается по своим собственным законам, имеет свою уникальную и неповторимую культуру и определенный, ограниченный период жизни, неизбежно приходя к своему концу: «Народу, одряхлевшему, отжившему, свое дело сделавшему и которому пришла пора со сцены долой, ничто не поможет, совершенно независимо от того, где он живет – на Востоке или на Западе. Всему живущему, как отдельному неделимому, так и целым видам, родам, отрядам животных или растений, дается известная только сумма жизни, с истощением которой они должны умереть»;
6) Период роста и жизни любого культурно – исторического типа не определен, а период цветения и плодоношения краток – жизнь кончается, когда исчерпываются его жизненные силы;
7) Культурно – исторические типы могут иметь одну (еврейский – религиозную, греческий – художественную, римский – политическую) либо двойную (германо-романский – научный и индустриальный) основу;
8) При этом контакты между отдельными цивилизациями не исключаются, и возможны три основных формы воздействия одной цивилизации на другую:
а) «пересадка» как повсеместное распространение цивилизации любыми средствами и методами на почву не способных к сопротивлению народов;
б) «прививка» – воздействие более высокой цивилизации без учета специфики и особенностей «цивилизуемых народов»: «Другая форма распространения цивилизации есть прививка, и обыкновенно это и разумеют под передачей цивилизации… Однако почка, вставленная в разрез древесной коры, или черенок, прикрепленный к свежему срезу ствола, нисколько не изменяют характера растения, к которому привиты. Дичок остается по – прежнему дичком, яблоня – яблоней, груша – грушей»;
в) «удобрение» - плодотворное воздействие развитой цивилизации на только еще складывающуюся. Данилевский пишет об этой форме «контакта между культурами» так: «Передать цивилизацию какому – то народу – очевидно, заставить этот народ до того усвоить себе все культурные элементы, чтоб он совершенно проникнулся ими и мог продолжать действовать в духе передавшего их с некоторым, по крайней мере, успехом, так чтобы хотя отчасти встать в уровень передавшим, быть соперником и вместе продолжателем его направления».
Далее Данилевский пытается использовать свою теорию для определения исторического пути и призвания России.
9) Россия вместе с другими славянскими народами принадлежит к славянскому культурно – историческому типу. Этот тип еще молод, и основные формы его жизни еще формируются: «Вся историческая аналогия говорит, что славяне, подобно своим старшим на этом пути арийским братьям, могут и должны образовать свою самобытную цивилизацию, - что славянство есть термин одного порядка с эллинизмом, латинством, европеизмом… Итак, для всякого славянина: русского, чеха, серба, хорвата, словенца, словака, болгара (желал бы прибавить и поляка), - после Бога и его святой церкви, - идея славянства должна быть высшею идеею, выше науки, выше свободы, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них недостижимо без ее осуществления»;
10) Духовную основу России формирует воспринятое у Византии православие, научный, творческий и индустриальный потенциал заимствован у Европы, а экономический и общинный уклад сложился на собственной «почве»;
11) В силу своей «культурной молодости» славянам не имеет смысла механически копировать европейские образцы жизни и культуры, но следует идти своим собственным путем: «Настоящая глубокая опасность заключается именно в осуществлении того порядка вещей, который составляет идеал наших западников: в воцарении не мнимой, а действительной, столь любезной им общечеловеческой цивилизации. Это было бы равнозначно прекращению самой возможности всякого дальнейшего преуспевания или прогресса в истории»;
12) В политическом плане необходимо объединение всех славянских народов Европы во всеславянскую федерацию под эгидой России с включением в нее Греции, Румынии и Венгрии: «Для целых народов, говорящих на отдельных языках, принадлежащих к единому семейству, соответствующему культурно – историческому типу, должна предпочитаться слиянию в одно государственное целое, - менее тесная связь…, которая может проявляться в виде правильной федерации».
При этом заботившая многих «восточная проблема» (судьба славянских и иных народов, находящихся под игом Турции) будет разрешена в результате борьбы между романо-германским и славянским миром (прогноз Первой мировой войны?), а также неизбежного распада Османской и Австро – Вергерской империй. Столицей этого «всеславянского союза» должен стать освобожденный Константинополь.
Идеи Данилевского, как уже говорилось, получили неоднозначную оценку в русской общественной мысли. Так, Достоевский с большим интересом начал чтение «России и Европы», печатавшейся на страницах «Зари». Однако его постигло горькое разочарование, когда он обнаружил, что Данилевский отрицает факт духовного единства человечества и существование общечеловеческих идеалов. За отрицание принципа «христианского универсализма» Данилевского весьма резко критиковал и В.Соловьев.
При этом наследие Данилевского не исчезло – его метод выделения «культурно – исторических типов» (цивилизаций) развили в своем творчестве немецкий философ и культуролог О.Шпенглер, английский историк и философ А.Тойнби, американский социолог российского происхождения П.А.Сорокин, российский историк и этнолог Л.Н.Гумилев, французская историческая школа «Анналов» (Ф.Бродель, Л.Февр, Ж.Ле Гофф и др.), американский культуролог и геостратег С.Хантингтон (теория «столкновения цивилизаций»). В современной исторической науке именно культурно - цивилизационный подход рассматривается в качестве наиболее обоснованной альтернативы формационной теории исторического процесса, разработанной в рамках марксизма, а также другим линейным концепциям, стремящимся «подогнать» разнообразие исторического и культурного опыта разных стран под единую упрощенную схему (в т.ч. теория «открытого» и «закрытого» обществ К.Поппера, «стадий экономического роста» У.Ростоу, «Постиндустриального общества» О.Тоффлера и др.). Наряду с этим, некоторые исследователи рассматривают Н.Я.Данилевского как одного из основоположников научной социологии в России, впервые сформулировавшего методы исследования процесса исторического развития различных обществ и выделившего основные его закономерности.