Наконец ей все-таки удалось подпереть дверь комодом. В ее распоряжении были считаные минуты, чтобы позвонить. Дверь не настолько крепка и вряд ли долго выдержит натиск Саймона.
Телефон стоял на ночном столике. Джулия похромала туда, но задела аппарат локтем и сбросила на пол.
— Scheisse!
К счастью, телефон по-прежнему работал. Дрожащими пальцами Джулия давила на кнопки, набирая номер мобильника Габриеля. Вместо ответа произошло мгновенное переключение на голосовую почту. Стандартное приглашение она слушала под аккомпанемент продолжающихся ударов в дверь. Джулия догадалась: Саймон пытался снять дверь с петель. Если у него получится, все преграды будут бесполезны.
— Габриель, немедленно приезжай в наш дом! Здесь Саймон. Он ломится в мою комнату. Я подперла дверь комодом, но это ненадолго…
Теперь Саймон разбегался и бил в дверь ногой. От каждого удара дверь вздрагивала. Она уже висела косо, и в проеме обозначилась щель. Как только Саймон полностью сорвет дверь с петель, опрокинуть комод будет секундным делом. И тогда…
Даже при обеих здоровых ногах прыжок с высокого второго этажа был чреват ушибами, а то и более серьезными травмами. С ее лодыжкой последствия могли быть и вовсе непредсказуемыми. Но дальше ждать Джулия не могла. Она бросила трубку, проковыляла к окну, открыла шпингалет, приготовившись вылезти на крышу. В это время она увидела подкатившую машину Габриеля. Не выключая двигателя, Габриель выскочил наружу и побежал через лужайку к дому.
— Джулия! Держись! Я уже здесь!
В ответ послышалась грязная брань Саймона. Хлопнула входная дверь. Скрипнули ступеньки лестницы… Потом были глухие удары, но уже не в дверь. Еще через какое-то время что-то тяжело рухнуло на пол и загрохотало вниз.
Джулия подползла к полуразвороченной двери. В коридоре было тихо. Теперь звуки доносились со двора. Джулия снова потащилась к окну… Саймон лежал на лужайке, зажимая разбитый нос. Ему удалось подняться. Все его лицо было в крови. Джулия и глазом моргнуть не успела, как к окровавленному носу добавился окровавленный рот. Габриель нанес ему хук правой, выбив несколько зубов.
— Кретин! — заревел Саймон, выплюнул выбитые зубы и бросился на Габриеля, сумев нанести ему удар в грудь.
Осмелевший Саймон увидел, что Габриель пошатнулся и отступил, и немедленно бросился на него, считая, что противник ослаблен. Но реакция Габриеля была молниеносной: два удара в живот заставили Саймона согнуться и рухнуть на сизую траву.
Габриель расправил плечи и наклонил голову вбок. Джулию поразило его необычайное спокойствие, как будто это не он, а его двойник только что лишил нескольких зубов сына сенатора Тэлбота.
— Вставай, — произнес Габриель, и от звука его голоса у Джулии внутри все похолодело. — (Саймон что-то простонал.) — Я, кажется, велел тебе встать.
Сейчас Габриель был похож на ангела-мстителя: прекрасного собой, страшного своей силой и абсолютно беспощадного.
Саймон не шевелился. Тогда Габриель схватил его за волосы и рывком поднял на ноги.
— Если ты вздумаешь еще раз приблизиться к ней, я тебя убью. И не убил тебя сейчас только потому, что Джулианне было бы тяжело видеть меня в тюрьме. Да и я не хочу оставлять ее одну после всего того, что ты, сукин сын, сделал с ней. Запомни, скотина: если снимки или видео, даже отдаленно похожие на нее, появятся в Интернете или в бульварной газетке, ты подпишешь себе смертный приговор. Я найду тебя в любой точке Земли. Когда-то я держался по десять раундов против ребят с Юга, а они не чета тебе. Так что сил голыми руками раскроить твой поганый череп у меня хватит… А теперь получи еще одно доказательство серьезности моих слов.
Габриель отошел на шаг и левой рукой нанес Саймону апперкот в челюсть. Саймон беззвучно рухнул на землю, раскинув руки. Габриель вытащил носовой платок, невозмутимо вытер перепачканные кровью пальцы и поглядел на дверь. Оттуда как раз вышла Джулия и попыталась спуститься с крыльца.
— Джулия! — Габриель бросился к ней и успел поймать падающую со ступенек девушку. — Дорогая, ты как? — Он прижал ее к груди и стал нежно укачивать, как ребенка. — Джулия!
Габриель откинул ей волосы с лица. Ее губы были красными и распухшими, на шее темнели царапины. Габриеля испугали не столько ее очумелые глаза, сколько кровавая отметина на шее.
«Неужели эта двуногая скотина посмела ее укусить?»
— Джулия, как ты себя чувствуешь? Он что… — Габриель взглянул на ее одежду, боясь увидеть самое страшное.
К его удивлению, одежда не была даже разорвана. Джулия была полностью одета, только несколько расстегнутых пуговиц на блузке.
Он закрыл глаза и мысленно поблагодарил Бога, что не опоздал. Окажись он здесь несколькими минутами позже, неизвестно, какую бы картину он застал.
— Поехали со мной, — твердым, излишне бодрым голосом произнес Габриель.
Он снял куртку и набросил ей на плечи. Потом застегнул все пуговицы на блузке и осторожно усадил Джулию на пассажирское сиденье джипа.
Джулия держалась за искалеченную лодыжку и что-то бормотала.
— Что случилось? — спросил Габриель. Не дождавшись ответа, он потянулся, чтобы снова откинуть с ее лица упрямые пряди. Джулия вздрогнула и отвернулась. Габриель даже замер. — Джулия, очнись. Это я, Габриель. Сейчас мы поедем в больницу. Слышишь? У тебя что-то с ногой. Там тебе помогут.
В ответ — ни слова, ни даже легкого кивка. Она не дрожала, не плакала. Это был шок. Габриель набрал домашний номер Кларков.
— Ричард? С Джулией беда… Что случилось? В дом к Тому заявился этот Саймон… То-то и оно, что она была в доме одна. Она сумела закрыться у себя в комнате. У нее что-то с ногой. Я сейчас везу ее в Санбери. Если хочешь, подъезжай туда… Тогда до встречи. — Габриель посмотрел на Джулию, надеясь, что она хоть как-то отреагирует. — Мы сейчас едем в больницу, в Санбери. Ричард тоже подъедет. У него там знакомый врач.
Джулия по-прежнему молчала. Тогда Габриель позвонил в справочное и узнал номер местного пожарного депо. На его звонок включился автоответчик. Габриель в нескольких фразах описал случившееся с Джулией.
«А ведь прежде всего виноват ее чертов отец. Почему, черт побери, он оставил ее одну в доме?»
— Я ударила его, — высоким, пронзительным голосом произнесла Джулия.
— Что ты сказала?
— Он целовал меня… Я его ударила… Прости меня. Я совсем не хотела с ним целоваться. Прости. Я виновата. Виновата.
Габриель благодарил судьбу, что ему сейчас важнее всего поскорее привезти Джулию в больницу. Иначе… он просто вернулся бы на лужайку и расправился с Саймоном, не думая о последствиях.
Джулия бормотала что-то маловразумительное и одновременно страшное. Что-то о том, как он ее целовал, потом о Натали. Но страшнее всего было слышать, что теперь Габриель бросит ее, поскольку она покусана и вообще она не женщина, а… никчемная подстилка…
«Что же этот подонок успел сделать с ней?»
— Успокойся, Беатриче… Слышишь? Беатриче, посмотри на меня.
Джулия не сразу узнала это имя. Она повернулась к Габриелю. Ее глаза по-прежнему оставались испуганными, словно Саймон притаился на заднем сиденье и в любой момент мог снова броситься на нее.
— Дорогая, ты ни в чем не виновата. Ты поняла? Ты не хотела целоваться, но тебе с ним было не справиться.
— Я не собиралась тебя обманывать. Мне очень стыдно, — прошептала она.
— Джулия, я тебя ни в чем не виню. Наоборот, я очень рад, что ты его ударила. Такие, как он, вообще не должны ходить по земле.
Габриель боялся даже думать о том, какой ад пережила Джулия в отцовском доме.
* * *
Приехав в больницу, Ричард сразу же направился в холл приемного покоя, где и нашел Габриеля с Джулией. Габриель нежно гладил ее по волосам и что-то говорил. Ричард удивился не самой сцене, вполне привычной для больницы, а уровню близости между его приемным сыном и Джулией. Более того, он был даже ошеломлен.
Пока ждали приезда врача, Ричард осторожно осмотрел лодыжку Джулии. Каждое прикосновение его пальцев заставляло Джулию вскрикивать и морщиться от боли. Краешком глаза Ричард посмотрел на Габриеля. Тот кусал костяшки пальцев.
— Думаю, перелома у тебя нет. Скорее всего, это вывих. Габриель, Джулии сейчас не помешает чашка чая и что-нибудь вкусненькое. Будь добр, сходи в кафетерий.
— Я ее не оставлю, — с мальчишеским упрямством пробурчал Габриель.
— Тебе сходить за чаем — две минуты. А мы тут с Джулией поговорим.
Габриель нехотя кивнул и направился в больничный кафетерий.
Ричард, конечно же, увидел две отметины на шее Джулии. Первая была совсем свежей и напоминала укус. Вторая имела совсем иное свойство и говорила о страстных чувствах. Появилась она, скорее всего, день назад, если не раньше. Похоже, отношения между Габриелем и Джулией более близкие, чем он думал.
— Грейс много работала здесь. Волонтером. Ты это знала? — (Джулия кивнула.) — Чем ей только не приходилось заниматься! Но чаще всего она помогала жертвам домашнего насилия. — Ричард вздохнул. — Она видела столько страданий! Иногда это были дети. Кого-то спасти не удавалось, хотя их физическое состояние не внушало опасений. Этих людей убивал психологический шок. — Ричард посмотрел Джулии в глаза. — Я скажу тебе то же, что Грейс говорила своим пациентам… Ты ни в чем не виновата. Какие бы ошибки ты ни совершала, не верь, будто заслуживаешь такой судьбы. Ни в коем случае. И еще тебе скажу: не припомню, когда я гордился своим сыном больше, чем сегодня.
Джулия молча разглядывала свою несчастную лодыжку.
Вскоре к ним подошел невысокий симпатичный мужчина азиатской внешности.
— Ричард, рад тебя видеть, — произнес он, протягивая руку.
Ричард встал и крепко пожал руку врача:
— Здравствуй, Стивен. Хочу тебе представить Джулию Митчелл. Она друг нашей семьи. Даже больше чем друг. Джулия, познакомься: это доктор Лин.
Стивен позвал санитара, Джулию усадили на каталку и повезли в смотровой кабинет. Доктор Лин заверил Ричарда, что отнесется к пациентке как к родной дочери.
Зная, что Джулия попала в хорошие руки, Ричард решил пойти в кафетерий и найти там сына. Свернув в коридор, Ричард понял, что Габриель не дошел до кафетерия. Он стоял посреди коридора и довольно громко спорил с Томом Митчеллом.
— Я всяко лучше тебя разбираюсь в людях! — кричал Том, потрясая кулаками перед самым носом Габриеля.
— Очень сомневаюсь, мистер Митчелл. Иначе мне бы не пришлось нестись в ваш дом и разбираться с этой двуногой тварью. Запоздай я на пять минут, он бы изнасиловал вашу дочь в ее спальне.
— Джентльмены, вы находитесь в больнице. Здесь не место для подобных разговоров, — одернул их Ричард.
Том кивнул ему и тут же снова повернулся к Габриелю:
— Я рад, что Джулия не пострадала. Если ты ее действительно спас… что ж, я в долгу перед тобой. Но тут еще выяснять надо. Пока я сюда ехал, мне позвонили из полиции. Оказывается, ты до полусмерти избил сына сенатора Тэлбота. Может, это ты ворвался в мой дом и спровоцировал драку. Ты ведь наркоман!
— Я готов сделать тест на наличие наркотиков у меня в крови. — Глаза Габриеля потемнели. — Мне нечего скрывать. И вместо того чтобы беспокоиться о сенаторском сынке, почему бы вам не подумать о собственной дочери? Между прочим, оберегать Джулианну — это ваша обязанность. Ваш отцовский долг. Но у вас это никогда не получалось. На дочь у вас вечно не хватало времени. Том, как вы могли, зная, что собой представляет ваша жена, отправить к ней маленькую девочку.
Том стиснул кулаки до снежной белизны. Казалось, еще немного — и синие жилы на них лопнут.
— Заткнись! Ты сам не знаешь, о чем говоришь! Ты еще будешь учить меня, как мне воспитывать дочь! Ишь, образец примерного поведения выискался. Или забыл, какой хвост разных гадостей за тобой тянется? Нечего соваться в наши семейные дела. И не смей приставать к Джулии, пока за решеткой не оказался!
— Это я-то не знаю, о чем говорю? Бросьте, Том. Вам было удобно закрывать глаза. Так спокойнее. Сент-Луис далеко. У вашей жены был проходной двор. Дружки менялись чуть ли не каждую неделю. И все это на глазах вашей маленькой дочери. Однажды в вас все-таки заговорила отцовская совесть, и вы забрали дочь к себе. Но вас хватило всего на год. Чем же вам так помешала девятилетняя Джулия? Может, она скверно себя вела? Или требовала нарядов и игрушек? Или, что еще хуже, требовала к себе внимания? Вашего отцовского внимания! Но ваше внимание безраздельно принадлежало местной пожарной команде.
Тома Митчелла душила ярость. В таком тоне никто и никогда не смел с ним говорить. В нем боролись два желания: заехать Габриелю между глаз или сбегать в пикап за охотничьей винтовкой и всадить ему пулю в лоб. Спохватившись, что свидетелей будет более чем достаточно, он заковыристо обругал Габриеля и двинулся к стойке администрации, чтобы выяснить, сколько будет стоить лечение Джулии и ее возможное пребывание в больнице.
К тому времени, когда Джулия на костылях вышла из травматологического отделения, Том успел остыть. Как часто бывало, гнев в нем уступил место глубокому чувству вины.
Габриель подбежал к Джулии.
— Как ты? — спросил он, указывая на перебинтованную ногу. — Это серьезно?
— Переломов нет. Спасибо тебе, Габриель. Я и думать боюсь, что бы могло… — Впервые за все это время Джулия дала волю слезам.
Габриель обнял ее за плечо и нежно поцеловал в лоб. Все это происходило у Тома на глазах. Ничего не понимая, он подошел к Ричарду. После недолгого разговора с ним Том снова вернулся к дочери:
— Джули, ты как? Хочешь поехать домой? Если нет, Ричард предлагает остаться у них. — Он переминался с ноги на ногу.
— Домой я не поеду… Не могу.
Джулия одной рукой обняла отца. Он что-то прошептал ей на ухо и торопливо покинул больницу. Вслед за ним ушел и Ричард, понимая, что его присутствие здесь излишне.
— Можем ехать, — сказал Габриель.
— Мне тут навыписывали лекарств. Но у них не все есть.
— Пустяки. По дороге заедем в аптеку. Насчет одежды не волнуйся. Потрясем сестринский гардероб. Что-нибудь и у меня найдется. В крайнем случае можем забрать твой чемодан.
— Я не могу туда возвращаться, — всхлипнула Джулия.
— Тебе и не нужно.
— А что с… ним!
— Думаю, это чудовище ты больше не увидишь. Пусть скажет спасибо, что остался жив. Сейчас им занимается полиция.
Джулия посмотрела в его глаза и увидела только искреннюю заботу.
— Я люблю тебя, Габриель.
Поначалу он словно не услышал ее признания. Потом порывисто обнял и молча поцеловал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
После обеда Скотт заехал навестить школьного друга, оставшегося жить в Селинсгроуве. Возвращаясь обратно, он оторопел: возле дома стояли две полицейские машины со включенными мигалками. В гостиной инспектор Джейми Робертс допрашивала Джулию, а в столовой инспектор Рон Квинн вел допрос Габриеля. Ричарда уже допросили.
— Может, кто-нибудь объяснит мне, что делают копы в нашем доме? Ну, что натворил Габриель на этот раз? — Скотт стоял на кухне и сверлил взглядом отца и сестру.
Эрон молча достал из холодильника бутылку пива, открыл и так же молча подал Скотту. Скотт благодарно кивнул и припал к бутылке.
— Саймон Тэлбот напал на Джулию, — тихо сказал ему Эрон.
— Что? — Скотт едва не поперхнулся пивом. — Как она?
— Этот мерзавец здорово укусил ее и едва не сломал ей лодыжку, — добавила Рейчел.
— Он что, ее… — Скотт не мог заставить себя произнести последнее слово.
— Я спрашивала у нее, — покачала головой Рейчел. — Может, и не надо было, но я не удержалась. Джулия сказала, что нет.
Все облегченно вздохнули.
— Где эта тварь Саймон? — заорал Скотт, шумно опуская на стол недопитую бутылку. — Эрон, собирайся. Пора этого красавчика проучить.
— Габриель уже вправил ему мозги. Квинн сказал, что Саймона пришлось срочно везти в больницу и накладывать швы на челюсть. Габриель ему и несколько зубов выбил, — сказал Эрон.
— Что-что? — удивился Скотт. — Это наш-то профессор? А он с какой стати встрял?
Эрон и Рейчел понимающе переглянулись.
— Я все равно должен посмотреть на это сенаторское отродье, — хрустя пальцами, заявил Скотт. — Задам ему парочку вопросов.
— Оставь это заботам полицейских, — покачал головой Эрон. — После больницы Саймона ждет заключение под стражу.
— Но объясните мне, зачем Габриелю понадобилось марать свои профессорские ручки ради Джулии? Они едва знакомы.
— А вот тут ты ошибаешься, — возразила Рейчел, подходя к брату. — Они успели познакомиться, и настолько, что они пара.
— Повтори еще раз, — попросил сбитый с толку Скотт.
— Повторяю: Джулия и Габриель — пара.
— Вот черт! — тяжело выдохнул Скотт. — А у нее-то где глаза были?
И прежде чем собравшиеся успели высказать свои предположения, на кухню вошел Габриель. Увидев встревоженные лица, он тоже нахмурился:
— Где Джулианна?
— Джейми еще не окончила ее допрос, — ответил Ричард. Он улыбнулся и похлопал приемного сына по плечу: — Я очень горжусь тобой, сынок. Ты ведь спас Джулию. Мы все благодарны тебе, что ты поспел вовремя.
Габриель поджал губы и растерянно кивнул.
— Конечно, за то, что вышиб зубы Саймону Тэлботу, тебя надо наградить, — довольно угрюмо произнес Скотт. — А за то, что клеишься к Джулии, тебя самого надо побить. Не годишься ты ей. Ни с какой стороны. — Скотт поморщился и хватил кулаком по столу.
— Моя личная жизнь тебя не касается, — холодно отчеканил Габриель.
— Касается, раз ты за Джулию принялся. Хорош профессор! Уже со своими аспирантками трахается. Тебе мало красоток, которые сами под тебя лезут?
Рейчел молча побрела к двери, предчувствуя новую ссору.
Габриель стиснул кулаки и почти вплотную подошел к Скотту:
— Еще одно подобное слово о Джулианне — и я тебя поколочу.
— Скотт, остынь, — посоветовал ему Эрон, вставая между ним и Габриелем. — Ты забыл, что в доме полиция?
— Джулия не из тех девчонок, с кем можно покувыркаться, а потом бросить. На таких, как она, женятся, — не унимался Скотт.
— Думаешь, я этого не знаю? — сердито спросил Габриель.
— А ты думаешь, она еще не наелась придурками?
— Скотт, угомонись, — тихо, но твердо сказал сыну Ричард. Скотт повернулся к отцу, о присутствии которого совершенно забыл. — Хочу тебе напомнить: Габриель спас Джулию от потенциального насильника.
Скотт посмотрел на отца так, словно тот сообщил ему нечто такое, о чем все, кроме него, давно уже знали.
Чтобы брата не понесло дальше, Рейчел решила сменить тему:
— Габриель, оказывается, ты знаком с Джейми Робертс. Вы учились с ней в старших классах?
— Да.
— Дружили?
— Чуть-чуть.
Все повернулись к Габриелю, но он быстро покинул кухню.
Через несколько минут Ричард встал и позвал Скотта с собой в кабинет. Скотт молча пошел за отцом.
— Я хочу поговорить о твоем отношении к Габриелю, — все тем же тихим, но твердым голосом начал Ричард, когда они вошли к нему в кабинет.
В доме Кларков никто и никогда не поднимал руку на детей. Самым суровым наказанием считался разговор в отцовском кабинете, и сейчас Скотт вновь ощутил себя нашкодившим подростком.
К его удивлению, отец был немногословен. Ричард кивком указал на картину, что висела у него за спиной. То была репродукция с известного полотна Рембрандта «Возвращение блудного сына».
— Ты помнишь притчу, послужившую сюжетом этой картины?
Скотт нехотя кивнул. Сейчас он предпочел бы получить отцовский подзатыльник.
* * *
Проснувшись, Джулия села на постели, хватая ртом воздух.
«Это был только кошмарный сон. Это был только кошмарный сон. Всего-навсего сон».
Она огляделась по сторонам, еще не веря, что находится в одной из комнат дома Кларков, а не в своей спальне, на полу, придавленная Саймоном. Это ее немного успокоило.
Джулия включила настольную лампу. Темнота мгновенно исчезла, и Джулия воочию убедилась, что это действительно дом Кларков. На столике, рядом с лампой, лежали обезболивающие таблетки. Их и воду заботливо принес Габриель, когда несколько часов назад укладывал ее спать. Он, не раздеваясь, лег рядом и держал ее в своих объятиях, пока она не уснула. Потом он ушел.
«Я не могу без него».
Габриель был ей нужнее таблеток, света и даже воздуха. Его объятия, его голос, шепчущий успокоительные слова. Только он один мог заставить ее забыть о случившемся. Джулии хотелось поскорее оказаться рядом с ним. Поцеловать его, вдохнуть его запах и тогда поверить, что все позади.
Она проглотила несколько таблеток, снимавших боль в лодыжке, после чего встала и на одной ноге запрыгала в комнату Габриеля, чтобы снять сердечную боль. В коридоре она замерла, прислушиваясь к звукам из других комнат. Убедившись, что везде тихо, она открыла заветную дверь и запрыгнула внутрь.
Глаза Джулии быстро привыкли к полумраку. Жалюзи не были опущены. Габриель лежал на спине, на той стороне кровати, где у него в квартире обычно лежала она. Хромая, Джулия подошла к другой стороне кровати, откинула одеяло и уже поставила колено на постель.
— Джулианна? — Тихий шепот Габриеля напугал ее, и она зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. — Постой.
Она замерла. Ей вдруг показалось, что Габриель не особо рад ее появлению.
— Прости, что напрасно тебя потревожила. Сейчас уйду. — Ей вдруг стало стыдно за свою навязчивость. Кусая губы, она стала медленно подниматься.
— Джулия, я не то имел в виду. Подожди, я сейчас.
Он встал, держась к ней спиной. Теперь она догадалась о причине его скованности: он лежал совершенно голым и не хотел смущать ее своей наготой.
Единственным светом в его комнате был сейчас свет звезд. Габриель на фоне звездного света. Короткие мгновения, пока он нагибался за трусами, Джулия беззастенчиво любовалась его телом: мощной спиной, широкими плечами, длинными сильными ногами и, конечно же, его бесподобными ягодицами.
Натянув трусы, Габриель повернулся к ней лицом, подарив новое удивительное зрелище. Даже дракон на его груди казался сейчас мирно спящим.
— Так, наверное, лучше, — засмеялся он. — Зачем смущать тебя моим голым телом?
Джулия не засмеялась вместе с ним, но смысл шутки поняла.
— Почему ты не спишь? — спросила она, укладываясь рядом.
— Я поставил будильник. Хотел проведать тебя среди ночи. Проснулся сам… Как твоя лодыжка?
— Болит.
— Ты приняла таблетки? Я их оставил возле стакана с водой.
— Две штуки проглотила. Но они действуют не сразу.
Габриель повернулся к ней боком и стал целовать ее пальцы.
— Ты моя маленькая воительница. — Он гладил ей волосы, пропуская пряди между своих пальцев. — Это боль в лодыжке тебя разбудила?
— Нет. Мне приснился кошмар.
— Хочешь об этом поговорить? — спросил Габриель.
— Нет.
Габриель крепче обнял ее, показывая: если она передумает, он готов выслушать ее самым внимательным образом.
— А ты хочешь меня поцеловать? — спросила она.
— Я думал, после случившегося ты вообще не захочешь, чтобы я к тебе прикасался.
Джулия потянулась к нему губами. Сама.
Они словно поменялись ролями. Теперь Габриель осторожничал, боясь малейшим движением причинить ей душевную боль. Но он ошибался. Джулия нуждалась в его поцелуях. Ей хотелось пить его тепло, греться в его огне, поскольку Габриель сейчас занимал все ее мысли.
Джулия провела языком по его нижней губе, потом ее язык проник глубже, и началось их неистовое «танго языков».
Ее окутала знакомая, приятная волна наслаждения. Джулия самозабвенно целовалась с Габриелем, и ей ни о чем не хотелось думать. Даже о своей покалеченной лодыжке. Вскоре к их поцелуям добавились знакомые ласки. Они оба стонали от наслаждения. Потом Габриель изменил позу и навис над нею. Его правая рука скользнула по ее шее, коснулась плеча, замерла над холмиком ее груди, миновала ребра и застыла на бедре. Одежда, которая сейчас была на Джулии, состояла из спортивного топика Рейчел и ее же облегающих спортивных трусов. Поскольку хозяйка одежды была худощавее своей подруги, наряд очень соблазнительно подчеркивал все выпуклости и округлости тела Джулии.
Даже в полумраке Джулия была прекрасна. Габриель любовался ею, пока вдруг не почувствовал, что его колено протиснулось ей между ног. До сих пор это был запретный прием, но сегодня Джулия сама с готовностью развела ноги.
Она хотела большего. Она требовала большего. Ее дыхание стало судорожным, прерывистым, а ее руки буквально вцепились Габриелю в волосы, не отпуская его голову и не давая оторвать губы от ее губ.
Габриель ласкал ей груди через ткань топика. Это было приятно, но сегодня Джулии хотелось переступить черту. Зачем одежда? К чему условности? Она хочет его. Не надо ждать никакой Флоренции. Пусть это случится сегодня. Сейчас.
Джулия взялась за низ топика, намереваясь снять. Габриель помешал ей, погрузив в новую волну ласк и заставив на время забыть о мокрой от пота одежде. Их поцелуи стали еще жарче и неистовее.
— Я сейчас… сниму все, — прошептала она. — Ты мне помоги… только ногу не задень.
Джулия опять взялась за низ топика, но пальцы Габриеля сжали ей обе руки.
— Джулианна, не надо. — Он тяжело дышал. — Пожалуйста… остановись. — Он отодвинулся, встал на колени, стараясь успокоить дыхание.
— Значит, ты… не хочешь?
От ее тихого голоса и невинного вопроса у Габриеля сжалось сердце. Он покачал головой и закрыл глаза.
Габриель ее не хочет! Когда Джулия поняла, что это не шутка, у нее в мозгу зазвучали самые гадкие и жестокие слова, которые она слышала от Саймона… «Глупая сука! Даже подстилкой не можешь быть. Кому нужен кусок льда? Кто вообще согласится лечь с тобою?»
Джулия повернулась на бок и осторожно спустила ноги на пол. Сейчас ей хотелось поскорее добраться до своей комнаты и не разреветься по дороге. Но прежде чем она встала на здоровую ногу, две сильные мужские руки обняли ее за талию. Габриель уложил ее себе на грудь. Теперь ее ноги свешивались с кровати, а лопатки ловили биение его сердца. Ощущение было незнакомым, но предельно эротичным.
— Пожалуйста, не уходи, — прошептал он, целуя ее в ухо. Он потерся носом о ее шею. Джулия всхлипнула. — Я не хотел тебя огорчить. Тебе очень больно?
Джулия не отвечала. Тогда Габриель снова поцеловал ее в ухо и обнял уже крепче.
— Больно, но это другая боль, — сказала она, по-прежнему боясь разреветься.
— Расскажи мне о ней. Расскажи, чем я сделал тебе больно.
«И он еще не понимает!»
— Ты говорил, что хочешь меня. А сейчас, когда я наконец была готова тебе отдаться, ты вдруг меня отверг.
Габриель шумно, со свистом, втянул в себя воздух. Джулия почувствовала, как напряглись его руки. И не только руки.
— Ты что, Джулианна! Я ни в коем случае не отвергаю тебя. Я тебя очень хочу. Ты такая красивая, такая соблазнительная. Скажи, ты действительно хочешь, чтобы это произошло у нас здесь?
Джулия медлила с ответом, и это был единственный ответ, нужный Габриелю.
— Дорогая, даже если ты и готова, я не войду в тебя сегодня. У тебя повреждена лодыжка. Нужно подождать, пока она заживет. Я должен убедиться, что все твое тело в полном порядке. Только тогда мы с тобой займемся изучением… разных поз.
Джулия понимала: он хочет обратить это в шутку и пытается ее рассмешить.
— Но важнее всего — дождаться, когда исчезнет вот это.
Габриель осторожно провел пальцем вокруг укуса, оставленного Саймоном. Джулия вздрогнула, и его сейчас же обдало волной гнева. Габриель совладал со своими чувствами. Он целовал ей шею до тех пор, пока Джулия не вздохнула и не склонила голову ему на плечо.
— Джулия, дорогая, интимная близость не таблетка, чтобы заглушить эмоциональную боль. И я был бы никудышным возлюбленным, если бы сейчас воспользовался твоей слабостью. Тебе это понятно? — (Подумав, Джулия кивнула.) — С тобой сегодня произошел кошмар наяву. Естественно, тебе хочется поскорее все это забыть. У тебя сейчас обнажены все нервы, и ты острее, чем прежде, нуждаешься в защите. Джулианна, это нормальная человеческая потребность. Тебе нечего стыдиться. Я хочу помочь тебе, любовь моя. Очень хочу. И есть много способов это сделать. Чтобы привлечь мое внимание, не нужно срывать с себя одежду. Все мое внимание и так принадлежит тебе. Я и без интимной близости могу тебе показать, насколько ты желанна.
— Это как? — недоверчиво прошептала Джулия.
— Сейчас увидишь.
Габриель поцеловал ее и перевернул на спину. Сам он лежал на боку, подперев голову локтем, и смотрел в ее большие грустные глаза. Потом осторожно, не торопясь, он стал гладить ей волосы. Его пальцы двигались по ее щекам, смахивая слезы. Потом настал черед подбородка, щек, бровей.
Не касаясь ее грудей, Габриель вел пальцем по ложбинке между ними. Ниже, еще ниже, до живота, где была полоска голого тела. Там его палец стал чертить замысловатые узоры, затем он положил ладонь на ее руку и поцеловал в грудь.
— Как хорошо, — едва слышно выдохнула Джулия.
— Мы с тобой вдвоем. Ты и я. Больше никого. И мне сейчас важнее всего твой покой. Если хочешь вернуться в свою комнату, я тебя перенесу. Может, тебе удобнее спать одной? Я готов сделать для тебя все, что в моих силах. Но, дорогая, не проси, чтобы этой ночью я взял твою девственность. Ты мне ее подаришь, но не сегодня.