- Ну хорошо, - прошептал он, как только они вошли. – Я куплю тебе здесь, что ты захочешь.
Глаза Далии засияли.
- Что захочу? – спросила она радостно.
- Что захочешь, - подтвердил он, - только скажи что.
Она сжала его руку и оглянулась. Стены магазина были увешены большими листами папируса с великолепными красочными рисунками.
- Чем я могу вам помочь? – спросил продавец. – Я могу предложить вам очень хорошую цену.
- Можете показать нам мастерскую? – попросил Тарик, и Далия кивнула.
- С удовольствием, сэр, - сказал молодой человек, которому было едва ли больше двадцати лет.
Он повел их в заднее помещение, где стал показывать, как стебли папируса разделяются на длинные тонкие волокна, которые потом вымачиваются в воде, чтобы растворился содержащийся в них сахар, переплетаются и спрессовываются, затем высушиваются в течении долгого времени, чтобы получились прочные листы. На них искусные художники изображают яркие сцены, часто основанные на древних легендах.
- Расскажите об этой, - попросила Далия, когда он закончил, показывая на большую картину в красивой деревянной раме с людьми, животными и иероглифами, нарисованными яркими синими, красными и золотыми цветами.
- Последний суд, - сказал продавец, Она очень известна. Когда-то копия этой картины была во всех домах, усыпальницах и храмах Египта.
- Почему? – спросил Тарик. – Что она означает?
- Древние египтяне верили, - начал продавец объяснение, - что, когда человек умирает, его ожидает последний суд, где он даст отчет Богу за все, что он сделал за свою жизнь. Видите человека в левом углу, который стоит на коленях перед вот теми фигурами в передней части картины?
- Да.
- Это человек в будущей жизни. Он стоит на коленях перед четырнадцатью судьями и клянется, что не виновен. Он предлагает им жертвы и просит пустить его в рай.
- А вот там? – спросил Тарик. – Это он же?
- Слева внизу?
- Да
- Да, это тот же человек. Его ведут во дворец правосудия, где будет решено, хороший он или плохой, виновен он или нет. Видите огромные весы перед ним?
- Да.
- Сердце умершего помещают на левую сторону, а перо справедливости - на правую. Если сердце тяжелее пера, это значит оно полно греха. То есть человек недостаточно зороший, чтобы войти в рай, и он отправится в ад. Если же его сердце легче, значит, он хороший, чистый человек, и он попадет в рай. Человек на картине чист, и вон та фигура с ключами к вечной жизни ведет его в небесный тронный зал. Вам нравится картина?
- Нет, - ответила Далия, которая чувствовала себя неуютно. Покажите мне что-нибудь другое.
Она обратила внимание на другую картину с двумя голубями, сидевшими на дереве. Но Тарик продолжал смотреть «Последний суд».
- А как можно определить? – спросил он.
- Определить что? – Не понял продавец.
- Как можно определить, что сердце достаточно чисто. Что ты попадешь в рай, а не в ад?
Но продавец не ответил на вопрос. Было ясно, что он не знает ответа, как не знает его и Тарик. Вдруг Тарик почувствовал страх. Он продолжил задавать себе этот вопрос снова и снова. Он должен найти ответ на него, прежде чем решится его судьба.
Он купил Далии картину – другую конечно, - изящную и дорогую, изображающую двух влюбленных, плывущих на фелюге по Нилу, но сам не мог избавиться от волнения, внушенного ему «Последним судом». Он как будто слышал голос матери, оплакивающей все глупые и эгоистические решения, которые он принимал в своей жизни, и умоляющий его изменить ее течение и начать все заново, пока это возможно.
Но с чего начать? К кому обратиться? Он готов что-то изменить. Его жизнь идет не туда. Как изменить ее направление?
Они вернулись в квартиру Далии, приняли душ, переоделись и отправились в отель «Мовенпик» недалеко от аэропорта. Перед вечерним рейсом в Лондон он устроил ей ужин при свечах, Далия была совершенно счастлива. Он чувствовал себя совершенно несчастным.
- Вчера Дина и Мерват прислали мне сообщение по электронной почте, - сказала Далия, - я забыла тебе сказать.
- Угу, - сказал он, смотря в свою тарелку, в которой практически все оставалось нетронутым.
- Они еще в Нью-Йорке и нашли себе квартиру. Дтна говорит, что они вернутся на следующей неделе за вещами.
Помолчав она добавила:
- Не верится, что они уезжают. Думаю, мне нужно искать новых соседок. Я не могу оплачивать эту квартиру сама.
- Да, - сказал он, ковыряя говяжье филе.
- Тарик, все в порядке? – спросила она.
- Да, все хорошо, - сказал он, наливая сеье третий стакан вина.
- Мне кажется, ты где-то далеко. Ты не такой, как был утром. Как был в эти выходные.
- Нет, - сказал он, - прото…
- Просто что? – спросила она.
Он не хотел ее обманывать. Он не хотел, чтобы его сердце стало еще тяжелее, чем оно уже было. Мысль об этом беспокоила его как никогда раньше. И вообще, не была ли его жизнь сплошным обманом? Он не Тарик Джамиль. Он не когсультант по компьютерам из Брюсселя. Он не планирует открыть филиал в Каире, не настроен на серьезные отношения, - неправда все, что она о нем знает.
- Просто я буду скучать по тебе, - сказал он наконец, взглянув на нее. – Мне было очень хорошо эти несколько дней, которые мы были вместе.
- Мне тоже, - сказала она, взяв его за руку.
- Ты – необыкновенная девушка.