по философии права
МОДУЛЬ 2
ТЕМА: «ЗАКОННОЕ НЕПРАВО И НАДЗАКОННОЕ ПРАВО»
Выполнил: Проверил:
студент 2 курса ст. преподаватель
группы 0601-«М» Стадник И.В.
Валах Богдан
ДОНЕЦК – 2010
В XX в. развитие философско-правовых исследований приобретает широкий размах. Преемственность с прежними философско-правовыми учениями (неокантианство, неогегельянство) заметно дополняется новыми идеями и подходами, разработкой целого ряда новых концепций (онтологического, экзистенциалистского, антропологического и т.д. толка).
В этой связи весьма показательно то обстоятельство, что основные философско-правовые концепции (в частности, концепции "возрожденного" естественного права, "природы вещей", неогегельянства, неокантианства, экзистенциализма, онтологической философии права и т.д.) разрабатывались представителями юридической науки.
Эта тенденция заметно усилилась во второй половине XX в. Правда, авторы соответствующих философско-правовых концепций юридического профиля значительно расходятся между собой в понимании предмета, целей и задач философии права, в своих методологических подходах к праву, в своих философских трактовках соотношения права и закона, оценках позитивного права и т.д.
Особое внимание в деле возрождения естественно-правовых идей стоит уделить видному представителю неокантианства, немецкому правоведу и социологу, профессору Кильского и Гейдельбергского университетов Густаву Радбруху (1878-1949). Его книга вызвала «Законное неправо и надзаконное право» (1946) вызвала большой резонанс. Философско-правовые взгляды Радбруха внесли заметный вклад в послевоенный ренессанс естественно-правовых идей.
Философия права Радбруха основывается на идеях Аристотеля, М. Вебера, Т. Гоббса, И. Канта и неокантианства. Ученый рассматривал право как релятивно-ценностный культурный факт. Право, считал он, пребывает в зависимости от моральных ценностей. Оно является реальностью, содержание которой – служение «идеи права». Развивая последнее положение, Радбрух изложил теорию справедливости (так называемая «Формула Радбруха»), которая основана на противоречивом единстве трех элементов (целесообразности, правовой стабильности и собственно справедливости). Причем стержнем этой системы является именно правовая стабильность. Под влиянием преступлений режима национал-социализма в Германии Радбрух несколько изменил свои взгляды, отошел от релятивистских позиций и поставил справедливость на первое место, рассматривая ее как «надзаконное право». Отсюда следует, что правом, по мнению Радбруха, является лишь то, что имеет целью служение справедливости. Развитая Радбрухом концепция «идеи права» был направлена на критику юридического позитивизма, распространенному в то время в Германии. Концепция Радбруха содействовала возрастанию интереса к теории «возрожденного естественного права» и к философии права в целом.
В своих послевоенных лекциях Радбрух дал общий очерк принципиальных установок нового обоснования философии права:речь шла прежде всего о демократическом фундаменте всякого правового государства, о "мировом праве" и "праве, которое выше закона" (ubergezetzliches Recht), о "природе человека" и "природе вещей" как первоисточнике всякого правосознания, т.е. о категориальном каркасе, скорее даже об априорных принципах философии права, которые были в недавнем прошлом извращены и забыты.
Действительность легальных норм, с точки зрения Радбруха, во многом зависит от того, насколько правоприменительным органам удается в своих решениях и постановлениях уравновесить строгое следование "писаному" праву с априорными принципами элементарной справедливости.К примеру, отправление правосудия предполагает отказ чиновника от личных политических предпочтений, что обеспечивает соблюдение на практике так называемых "правовых гарантий". Однако при определенных обстоятельствах, когда возникает опасность несоблюдения общих норм нравственности и справедливости,те же "правовые гарантии" должны быть отодвинуты на второй план. Именно под таким углом зрения следует, по мнению Радбруха, рассматривать большую часть законодательных актов времен нацистской Германии: нормы, существенно противоречащие материальному или процессуальному праву (такому, каким оно в принципедолжно было бы быть), точно так же, как и нормы, за которыми скрываются расистские взгляды, являются очевидно несправедливымии потому должны быть признаны юридически недействительными.
Формула, которую предложил Радбрух для решения конфликта между положительным правом и справедливостью, — следует немедленно признать "ничтожность" тех законов, которые в наибольшей степени являются несправедливыми, — получила широкую известность как "формула Радбруха". Эта формула была практически неоднократно использована Федеральным конституционным судом Германии, когда речь шла о ретроспективном признании недействительными административных решений, принятых в соответствии с законодательством национал-социалистического режима.
В позднейших аналитических работах такой своеобразный ренессанс естественного права в теоретической мысли и в судебной практике постнацистской Германии неоднократно осуждался, поскольку, вопреки самым "благим" намерениям приверженцев подобных идей, у создаваемого ими "нового правового порядка" фактически не было рациональных критериев, согласно которым следует относить те или иные законодательные регулятивы к числу "справедливых" или, напротив, "несправедливых". Согласно мнению критиков, право, в котором не существует рационально обоснованной "формальной" методики дедуктивного вывода, которой руководствуется юрист и которая ведет от самой общей нормы, соответствующей "духу закона", до сугубо частного решения, принимаемого в каждом конкретном случае, — такое право не может гарантировать законности, т.е. неспособно, и притом в принципе, определить рамки правовой практики, обрисовав те условия, при которых может быть реально обеспечено неукоснительное соблюдение принципов справедливости.
Право (в его различении и соотношении с законом) у Радбруха представлено в понятиях "идея права", "надзаконное право", а не посредством понятия "естественное право", как у некоторых других кантианцев. Но его философско-правовая критика юридического позитивизма и настойчивые призывы к восстановлению в юриспруденции "идеи права" и концепций "надзаконного права" существенно содействовали послевоенному "ренессансу" естественного права в Западной Европе.
Юридический позитивизм, подчеркивал Радбрух в своей работе «Законное неправо и надзаконное право», ответствен за извращение права при национал-социализме, так как он "своим убеждением "закон есть закон" обезоружил немецких юристов перед лицом законов с произвольным и преступным содержанием". Такому подходу Радбрух противопоставил неокантианскую трактовку справедливости как элемента идеи права. "Так как справедливость, - писал Радбрух, - указывает нам именно на то, чтобы обходиться так: "равное равно, неравное неравно", но ничего не говорит нам о точке зрения, по которой ее следует охарактеризовать как равное или неравное, она определяет лишь отношение, но не способ обхождения".
Такое понимание справедливости и равенства определяет в его подходе отличие права от "законного неправа": "Установление, которому не присуща воля к тому, чтобы обходиться так: "равное равно, неравное неравно", может быть позитивным, может быть целесообразным, даже необходимым и поэтому также и абсолютно законно признанным, но ему должно быть отказано в имени право, так как право есть лишь то, что по меньшей мере имеет своей целью служить справедливости".
Позитивное право, расходящееся со справедливостью (т.е. с элементом "идеи права"), не является действительным правом, поэтому ему, согласно Радбруху, надо отказать в послушании. "Если законы, - подчеркивал он, - сознательно отрицают волю к справедливости, например, произвольно отказываются от гарантий прав человека, то такие законы не имеют действия, народ не обязан к послушанию им, и юристам тоже надо найти мужество отрицать их правовой характер".
Справедливость Густав Радбрух выделяет субъективную, понимая под ней моральное качество личности, и объективную, служащую «масштабом ценности позитивного права, целью законодателя». Вторую он делит на справедливость, внутренне присущую позитивному праву, которую он называет правомерностью и рассматривает в качестве юридической категории, и справедливость, предшествующую закону, стоящую над ним и являющуюся объективной в строгом смысле слова. Первая — справедливость судьи, вторая — справедливость законодателя. Последняя выступает в качестве социальной категории широкого значения и становится объектом анализа. Воспроизведя традиционное деление справедливости на уравнивающую и распределяющую (воздающую), Радбрух связывает с первой — частное право, а со второй — публичное.
Большое внимание Радбрух обращает на соотношение справедливости и равенства, усматривая в последнем ее ядро. Он констатирует «непреоборимое напряжение» проблемы справедливости: равенство — ее существо, всеобщность — форма, и все же ей внутренне присуще стремление к учету каждого отдельного случая и каждого отдельного человека в их своеобразии. Это качество позволяет выделить особую справедливость индивидуализации (Billigkeit). Тенденция к индивидуализации находит здесь лишь частичное осуществление — «это только вид выравнивания между далеко идущим обобщением и крайней индивидуализацией». Далее Радбрух утверждает, что справедливость индивидуализации весьма ненадежна, поскольку не может быть достаточно определенно установлена. Следует ли двух соучастников одного преступления подвергнуть одному и тому же наказанию или же необходимо учитывать преступную деятельность каждого до совершения преступления и их различную общественную опасность? — задает он риторический вопрос. Отвечая на него, Радбрух отодвигает критерий справедливости на задний план: вопрос должен быть решен на основе соображений целесообразности, ибо критерий справедливости в этом случае очень неопределенен. Дело в том, что справедливость означает одинаковое отношение к равным, разное — к неравным с применением одного масштаба. Но, используя категорию справедливости, нельзя установить, кого нужно рассматривать как равных, кого — как неравных и как отнестись к тем и другим. Равенство всегда только абстракция, ибо вещи и люди в мире не равны друг другу.
Разумеется, невозможно найти двух абсолютно равных людей. Нет и двух положений, в которых все обстоятельства были бы одинаковыми. Но проблема справедливости не в том, чтобы совпало все в двух или более ситуациях, оценивающихся с точки зрения определенного мерила, а в том, чтобы избрать критерий, дающий возможность выявить лишь определенные, главные контуры этих ситуаций, которые бы совмещались. Причем эти контуры могут совпадать в первом, втором, третьем и других приближениях. Задача исследователя — найти объективный критерий совмещения. Научный характер марксистско-ленинского подхода к категории справедливости как раз в том и состоит, что в ее основу кладутся потребности, обусловленные развитием экономических отношений, которое рассматривается как объективный естественноисторический процесс.
По Радбруху, форма множества правовых положений обязана своим происхождением справедливости (равенство всех перед законом, всеобщий характер правового регулирования), в то время как их содержание должно определяться другим принципом — правовой целесообразностью. Все эти рассуждения приводят Радбруха к выводу о крайне неопределенной роли справедливости в материальном праве, нормы которого не могут иметь своим содержанием справедливость. Она проявляется лишь в форме закона, т. е. в его всеобщности. Другое дело нормы процессуального права. Независимость судей, недопустимость уголовного процесса без участия защиты Радбрух называет «чистыми требованиями справедливости», носящими абсолютный характер. Справедливость может только устанавливать соотношение между наказаниями внутри какой-нибудь определенной системы санкций, но не обосновывать ее самое как целое. В данном контексте уместно говорить о подмене понятий Радбрухом. Вначале он говорит о том, что будет исследовать справедливость как широкую социальную категорию. Однако постепенно он вкладывает в это понятие совершенно иное содержание, превращая его в категорию узко юридическую и рассматривая вне социальной действительности.
Разумеется, если игнорировать закономерности развития общества, невозможно использовать категорию справедливости для оценки всей системы права в целом, точно так же как нельзя при этих условиях дать социальную оценку того или иного законодательного акта. Буржуазные философы права стремятся свести всю проблему справедливости к анализу правомерности, т. е. той справедливости, которая выступает скорее как чисто логическая, чем социальная категория.
Радбрух пытается выйти из этого противоречия. У него оказывается, что социальная функция справедливости заключается прежде всего не в регулировании отношения всеобщности и индивидуализации, а в чем-то гораздо более важном. Речь идет о регулировании соотношения между моральными ценностями трех систем: 1) личных, индивидуальных ценностей; 2) надындивидуальной системы ценностей — ценностей совокупных личностей; 3) сверхличной системы достижений культуры, т. е. высших благ общества. Идеалы этих трех социальных форм человеческого общежития Радбрух соответственно выражает в трех понятиях: свобода, сила, культура. Выдвижение на первый план той или иной системы ценностей определяет социально-политическое лицо общества. Так, индивидуалистическому идеалу соответствуют общественные порядки, провозглашаемые либералами, демократическими и социалистическими (реформистскими) партиями. Надындивидуальной системе ценностей соответствует тоталитарный режим, при котором государство — общее не ради членов, а, наоборот, члены существуют ради него («ты — ничто, твой народ — все»). Сверхличная система достижений культуры, по Радбруху, не нашла своего выражения ни в одной партийной доктрине. Она — единственный масштаб для исторической оценки. Эта неопределенная система (видимо, автор имеет в виду общечеловеческие моральные ценности, которые трактует абстрактно, вне времени, и тем самым — чисто формально) есть единственное воплощение справедливого соотношения ценностей, нечто вроде отрицания предыдущих систем. Но поскольку все в мире относительно и «порядок рангов трех классов ценностей не может быть окончательно и доказательно установлен», постольку решение вопроса возможно лишь исходя из глубин личности наблюдателя, как «решение совести». Но причем же тогда объективная справедливость? Оказывается, она выполняет роль некоего арифметического правила, употребляемого для счета, она лишь помогает формировать возможные оценки.
Радбрух не скрывает того, что постановка вопроса о высших ценностях, к которым стремится право, вынуждает его к «возрождению релятивизма». Таким образом, в концепции Радбруха справедливость, несмотря на попытку показать ее в качестве социальной категории, превращается в некую логическую мерку, удобную для каждого человека, независимо от его социально-политических взглядов. И хотя сам Радбрух осуждал «надындивидуальную народную общность», каковой являлось у него фашистское государство, где имел место приоритет «идеи цели над справедливостью» (сама «идея цели» не подпадает у него под оценку с точки зрения исторической справедливости), своим релятивизмом он создает теоретическую базу для оправдания любых социально-политических порядков.
Для "обновления права" и возрождения юридической науки, подчеркивал Радбрух, необходимо вернуться к идее надзаконного (надзаконодательного) права. "Юридическая наука, - писал он в работе "Обновление права", - должна вновь вспомнить о тысячелетней мудрости античности, христианского средневековья и эпохи Просвещения,о том, что есть более высокое право, чем закон, - естественное право, божественное право, разумное право, короче говоря, надзаконное право, согласно которому неправо остается неправом, даже если его отлить в форму закона". Эта идея «надзаконного права» как отрицание юридического позитивизма для многих была идентична признанию естественного права и существенно содействовала расширению круга сторонников его возрождения.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Философский энциклопедический словарь // Под ред. Л. Ф. Ильичёва, П. Н. Федосеева, С. М. Ковалёва, В. Г. Панова — М.: Сов. Энциклопедия, 1983. — 840 с.
2. Философская Энциклопедия в 5-ти томах // М.: Издательство "Большая Советская Энциклопедия", 1960–1970.
3. Нерсесянц В.С. Философия права: учебник. // 2-е изд., перераб. И доп. – М.: Норма, 2009 – 848 с.
4. Radbruch G. Gesetzliches Unrecht und ubergesetzliches Reecht. SJZ. 1946. 105ff.
5. G. Radbruch. Vorschule der Rechtsphilosophie. Gottingen, 1959.
6. Е.А. Чичнева. Философия права в Германии после Второй Мировой войны (краткий обзор) // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. – №3. – 2000. – С. 99-116.