Отношения между этими двумя нравятся мне не меньше тех, что между главными героями. Лин всё больше и больше будет влюбляться в Мэйсона, шугаясь этого всё сильнее и сильнее. Сначала они будут сближаться, как друзья. По крайней мере, Лин так будет казаться. Они всё чаще будут оказываться наедине, и Мэйсон всё чаще будет делиться с ней чем-то личным.
Но, как-то раз, Лин увидит Мэйсона, гулящего в парке в компании с какой-то девушкой и, чуть не расплакавшись от нахлынувшей обиды, примется украдкой наблюдать за ними со стороны. Мэйсон же, через некоторое время, заметит её. После чего, проводив спутницу до нужной ей станции метро, между ними завяжется непростой разговор:
«- Лин, - окрикнул он её, внезапно нарисовавшийся из ниоткуда. - Следишь за мной?
- Я? - как ни в чем не бывало спросила та.
- Ты.
- Я?
- Ты.
- Разве я не могу просто себе прогуливаться по парку?
- Ты права, - улыбнувшись, блеснул глазами. - Тебя проводить? Идём.
Они молча направлялись в сторону дома Лин. Знойный ветер развивал им волосы, приятными потоками дул в лицо. Идя в тишине, каждый в своих мыслях, совсем не заметили, как вокруг стемнело, и огнями ночного города загорелись уличные фонари.
- А кто она? - спросила вдруг Лин, нервно хрустя пальцами.
- Кто? А-а, ты про Милану?..
- Милану?
- Знакомая. Ничё-такая, да?
- Дурак.
Он, вдруг задумчиво глянув на неё, замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.
- Ты чего?
- Лин, - приблизившись, вглядываясь прямо в глаза, сказал приглушённым голосом, - я знаю, что ты чувствуешь.
- Как, то есть, что?
- Я тебе нравлюсь.
По её спине стадом пробежались мурашки. Вздрогнув от волнения, в полной растерянности, отвела глаза:
- Ч-что?
- Я нравлюсь тебе: у тебя сейчас глаза на мокром месте, а сама ты -красная пре-красная, как помидор. Я тебе нравлюсь.
Она ничего не могла ответить, ноги стали подкашиваться, ладони вспотели, сердце предательски заколотилось, от нервов начало сводить скулы.
- Лин, - продолжал он сосредоточено, - ты очень хорошая, и я дорожу нашей дружбой, но, понимаешь, я не воспринимаю тебя, как… свою… я… не испытываю… к тебе… ничего большего… не хочу… что ли… как-то … обнадёживать… тебя… ты…
- Дурак! - не выдержав горькой правды, вскричала она. - С чего ты вообще взял, что ты мне нравишься!? Не нравишься! Нисколечко! Ни капельки! Вообще не нравишься!
Он, широко выпучив глаза, изумлённо уставился на неё:
- Ладно-ладно, может, мне показалось…
- Конечно, показалось! Вообще-то у меня есть парень! - В ней, рыдая взахлёб, кричала обида.
- Парень?
- Да! Он красивый, музыкант, из хорошей семьи, порядочный, с прекрасным чувством юмора, отличник, каратист!
- Опачки рад за тебя!
- А я как рада! - она быстрым шагом принялась шагать в сторону дома. Он молча последовал за ней.
У порога, Мэйсон, неловко почесав затылок, спокойно прошептал ей в спину:
- Ну, я рад, что ошибся.
- Спокойной ночи, - ответила та, еле сдерживаясь, чтобы не зарыдать перед ним навзрыд, и хлопнула дверью.»
После этого разговора Лин ещё долго проплачет в подушку крокодиловыми слезами, перематывая в голове так просто брошенные им, словно бы кинжалы в самое сердце, слова. Она будет часто смотреть разные передачи про отношения, притом с ног до головы укутавшись в тёплый плед и поглощая тоны клубничного мороженого. Однажды не выдержав, позвонит Агнес и, точно крохотный обиженный ребёнок, плача безутешно в трубку, расскажет, как безудержно любит его, как не может без него, и как трудно ей каждый день изображать всего лишь друга. Одним тёплым днём, когда девочки будут обедать у Агнес дома, Виолетта нечаянно подслушает их разговор, который как раз будет о Мэйсоне. Она, тут же подсев к ним, отругает Лин, категорически запретив той так убиваться по парню. Включив в себе гуру отношений, начнёт разбрасываться дельными авторскими советами, один из которых гласит, мол, надо будоражить предмет воздыхания, а, ни в коем случае, не вызывать жалость, и, хоть та и будет всячески отнекиваться, махая на все рукой, Лин, из тысячу прозвучавших советов, почему-то, запомнит именно этот.
Как-то раз, узнав, что Мэйсона пригласили на чьё-то день рождения в клуб, загорится непременно пойти туда тоже. Она еле уговорит Агнес составить ей компанию. Та же будет повторять, что Брайн убьёт её, если узнает, - а он непременно узнает благодаря Мэйсону, - но в итоге отказать Лин так и не сможет. Лин, зайдя на какой-то женский форум, добравшись до маминой косметички, ярко накрасится и оденется в купленное, специально по этому случаю, маленькое чёрное платьице, которое, в свою очередь, дополнит, раздобытом где-то, модным браслетом:
«- Лин, зачем мы сюда пришли? - спросила Агнес, чуть ли не крича ей вслед сквозь дикий гул, пробираясь через танцпол, аккуратно минуя потных дрыгающихся в бойком ритме под какую-то клубную бешеную песню ребят. - Давай вернёмся обратно! В этом хаосе Лин ничего не расслышала или же… Сделала вид, что не расслышала. Она, заметив барную стойку и потянув Агнес за собой, спешно бросилась в её сторону.
- Там же нет места… - сказала та.
- Неважно.
Лин, оттесняя пылкую толпу, вдруг постучалась по спине какого-то молодого человека:
- Простите, это не ваш там автомобиль угоняют?
- Что? Я на такси.
«Блин, - сквозь стиснутые зубы, подумала про себя девушка, сжимая руку в кулак, - не сработало»
- Простите нас, - добавила Агнес, оттягивая Лин за руку.
- Ничего, - сказал тот неразборчиво, - Я Майк, а это мой друг - Шон. - указал на рядом сидящего парня со светлыми, на вид мокроватыми, волосами.
- Я Лин, она - Агнес.
- Приятно познакомиться, девчонки. Вы отсюда?
- Да.
- Не встречал никогда раньше, странно.
- И мы вас… - протянула неуверенно Лин. Майк громко рассмеялся.
- Присаживайся, - он, потянув Лин к себе, ловко усадил на освободившейся возле него стул. Та от неожиданности обомлела.
- Пьём чё? - спросил у неё, принявшись звать бармена.
- Ничего! - воскликнула вдруг Агнес. Тот странно уставился на неё.
- Мохито, - ответила с уверенностью в голосе Лин, - безалкогольное. Майк снова усмехнулся:
- А ты прикольная. Текилы нам!
- Лин! Всё пойдём! Нет здесь никакого Мэйсона! - Агнес кивком оглянулась вокруг. - Ты видишь его? Я - нет. Пошли.
Лин, замешкавшись, стала потерянно оглядываться по сторонам.
- Эй, малышка, - сказал тот Агнес. - Тебе бы тоже не мешало выпить, расслабиться. Шон…
- Да, - ответил с затуманенным взглядом парень.
- Иди потанцуй.
Шон резко встал, глазами рассматривая ошеломлённую Агнес, как-то по-хищному, так, что аж дрожь пробрала, и волосы дымом встали:
- Идём, - грубо схватив ей за руку, потащил за собой в сторону танцпола.
- Эй-эй, я не танцую!
- Я научу.
Тесно прижимаясь, начал прислонять к себе в танце. От него кошмарно несло перегаром.
- Отпусти! - вскричала Агнес, колотя его по спине. - Придурок!
- Чё ты ломаешься? Хотя, знаешь, мне по кайфу недотроги. Он, сжав ей сильно крепкими руками за челюсть, так что бы та не вертела головой, было начал взахлёб целовать в губы, как вдруг кто-то слёту треснул его локтём по затылку, после чего тот, медленно качнувшись в сторону, рухнул на пол.
- Агнес! Какого?!..
Агнес, вся красная и взмыленная, в первый раз в жизни, видела разъярённого Мэйсона. Она рассказала ему, что Лин тоже здесь - за барной стойкой, с каким-то Майком. Он уже тащит её за собой, как маленького котёнка, рьяно расталкивая всех на пути. Дойдя до бара, Агнес ужаснулась: того чувака и Лин там не было. В тот момент, в первый раз, ей довелось услышать, как Мэйсон изощрённо может "изъясняться" трёхэтажным матом.»
Они кинутся прочёсывать заведение, мотаясь туда-сюда в разные стороны. Мэйсон, с вскипевшими от ярости жилами, будет трезвонить той - гудок идёт, но никто не отвечает. Ответят лишь на раз пятый. Не Лин. Тогда Мэйсон пригрозит парню всем, что только можно, не скажи сейчас тот, где они, и тронь он её хотя бы пальцем. Майк же - спокойно заявит, что они просто себе гуляют по парку за углом, и, когда Мэйсон велит тому дать трубку Лин, парень ответит, что та не будет с ним разговаривать, мол, просит передать, чтобы он не лез в её личную жизнь. Она его не касается. Мэйсон вспылит так, что доберётся до этого грёбанного парка за какие-то жалкие, всего ничего, минуты четыре от силы. Разыскав этих двух, не мешкаясь ни секунды, набьёт морду Майку. Лин с Агнес будут, притом с дикими криками, его безуспешно оттаскивать. В итоге их всех запрут на ночь в обезьяннике. Там Мэйсон продолжит разбираться с Лин, гневно читать ей нотации, на что та только и будет, что язвительно ворчать, дескать, она ему - не Милана: он ей никто чтобы указывать, как себя вести, - и, хоть они и друзья, она сама вольна решать, как проводить время и с кем общаться. Конечно, всё это будет сказано в такой манере, - так трогательно по-наивному, так по-детски, что даже в один момент растопит разгневанного парня. Ему станет просто смешно. Но до того, как их выпустят следующим утром, Мэйсон будет ещё долго грызться с ней. Всю ночь напролёт отчитывать так, чтобы больше никогда в своей жизни даже не вздумала вести себя настолько бездумно, объяснять, мол, сегодня, ей, дурёхе, просто повезло. Агнес, конечно же, тоже достанется. Сначала - от Мэйсона, потом - от Брайна.