13 марта 1945.
1 Иисус сегодня с девятью оставшимися учениками, так как трое остальных отбыли в Иерусалим.
Фома, всегда бодрый, разрывается между своими овощами и иными, более духовными, поручениями, тогда как Петр с Филиппом, Варфоломеем и Матфеем заняты паломниками, а остальные идут к реке совершать крещение. Действительно, крещение покаяния, при таком пронизывающем ветре, что сейчас дует!
Иисус еще в Своем углу на кухне, пока Фома молча хлопочет, давая Учителю возможность побыть в покое, когда входит Андрей и говорит: «Учитель, там один больной, которого, я считаю, хорошо бы исцелить немедленно, потому что… Говорят, что он безумный, поскольку они не израильтяне. Но мы сказали бы, что он одержимый. Кричит, бранится, корчится. Пойди, посмотри Сам».
«Сейчас. Где он?»
«Еще в поле. Слышишь это завывание? Это он. Кажется, какой-нибудь зверь, но это он. Должно быть, богат, потому что тот, кто его сопровождает, хорошо одет, а самого больного вытаскивали из повозки, весьма роскошной, многочисленные слуги. Наверное, он язычник, потому что поносит богов Олимпа».
«Идем».
«Пойду и я посмотрю», – говорит Фома, которого больше разбирает любопытство, нежели беспокоят его овощи. Они выходят и, вместо того чтобы идти к реке, поворачивают к полям, отделяющим этот хуторок (мы бы его назвали так) от дома управляющего. На середине луга, где до этого паслись овцы, которые теперь испуганно рассеялись во все стороны, тщетно созываемые пастухами и собакой – это вторая собака за все время моих видений, – держат крепко связанного мужчину, который, несмотря на это, совершает безумные прыжки вкупе с ужасными выкриками, что всё усиливаются по мере приближения Иисуса.
Петр, Филипп, Матфей и Нафанаил возле него, в растерянности. И там еще есть какое-то количество народа: мужчины, поскольку женщины боятся.
«Ты пришел, Учитель? Видишь, какое бешенство?» – говорит Петр.
«Сейчас это пройдет».
«Но… он язычник, понимаешь?»
«А какое это имеет значение?»
«Э!.. из-за его души!..»
Иисус едва заметно улыбается и продолжает идти. Достигает группы людей вокруг сумасшедшего, который беспокоится все сильнее и сильнее.
2 От группы отделяется один, чья одежда и выбритое лицо выдают в нем римлянина, и здоровается: «Будь здрав, Учитель. Слава о Тебе дошла до меня. Ты превосходишь Гиппократа в исцелениях и творишь чудес над больными больше, чем статуя Эскулапа. Я знаю. Поэтому я пришел. Мой брат, видишь его? Обезумел от какой-то загадочной порчи. Ни один врач не понимает. Я ходил с ним в храм Эскулапа. Но он вышел оттуда еще более безумным. У меня есть родственник в Птолемаиде. Он отправил мне с галерой послание. Сообщил, что здесь есть Один, кто исцеляет всех. Я и пришел. Кошмарное путешествие!»
«Оно заслуживает награды».
«Но, имей в виду. Мы даже не прозелиты. Римляне, верные своим богам. Язычники, как вы говорите. Из Сибариса, а теперь на Кипре».
«Это правда. Вы язычники».
«Так значит… нам ничего не светит? Твой Олимп отгоняет наших богов, или они отгоняют его».
«Мой Бог, триедино царствующий, один и единственный».
«Я приходил напрасно», – разочарованно произносит римлянин.
«Почему?»
«Потому что я принадлежу другому божеству».
«Душа творится Одним Единственным».
«Душа?..»
«Душа. Это некая божественная вещь, которую Бог творит для всякого человека. Она сопутствует нам в этой жизни, но переходит за ее пределы».
«И где она?»
«В глубине нашего я. Но хотя она, как вещь божественная, и пребывает внутри самого святого святилища – я называю ее она, поскольку она не предмет, а настоящее и достойное всякого уважения существо, – о ней можно сказать, что она не содержится, а содержит».
«Клянусь Юпитером! Да Ты – философ?»
«Я Разум, единый с Богом».
«Я так подумал, судя по тому, что Ты говорил…»
«А что такое философия, если она истинная и честная, как не возвышение человеческого духа к бесконечной Премудрости и Силе, то есть, к Богу?»
«Бог! Бог!.. У меня этот бедолага, который мне надоедает. Но я почти позабыл о его состоянии, слушая Тебя, божественного».
«Я не то, что ты называешь этим именем. Ты зовешь божественным того, кто превосходит человеческое. Я считаю, что это имя следует давать лишь тому, кто от Бога».
«Что есть Бог? Кто Его когда-нибудь видел?»
«Было написано: „Приветствую Тебя, создавшего нас! Когда я описывал человеческое совершенство, гармонию нашего тела, я воздал Тебе хвалу“. Было сказано: „Твоя благость сияет в том, как Ты распределил Свои дары живущим, так что каждый человек имеет все необходимое. И эти Твои дары свидетельствуют о Твоей премудрости, равно как исполнение Твоих повелений свидетельствует о Твоем могуществе“. Вспоминаешь эти слова?»
«Да поможет мне Минерва… это из Галена. Но откуда Ты их знаешь? Я поражен!..»
Иисус улыбается и отвечает: «Приди к истинному Богу, и твой божественный дух сделает тебя сведущим в „настоящей премудрости и благочестии, каковые суть познание самого себя и почитание Истины“».
«Ну это точно Гален! Теперь я в этом уверен. Помимо того, что Ты врач и маг, Ты еще и философ. Почему Ты не отправишься в Рим?»
«Я не врач, не маг и не философ, как ты утверждаешь, а Свидетельство Божие на Земле. 3 Приведите больного поближе ко Мне».
Его, орущего и извивающегося, тащат туда.
«Видишь? Ты его называешь безумным. Говоришь, что ни один лекарь не смог его вылечить. Ни один лекарь, потому что он не безумен. Но один из духов преисподней – говорю так для тебя, язычника – вошел в него».
«Но он не обладает пифийским духом[1]. Наоборот, несет одну чушь».
«Мы называем его не Пифоном, а „демоном“. Бывает демон говорящий, а бывает немой. Один прельщает правдоподобными доводами, а другой лишь расстраивает рассудок. Первый из этих двух – наиболее изощрен и опасен. У твоего брата – второй. Но сейчас он выйдет».
«Каким образом?»
«Он сам тебе скажет».
Иисус повелевает: «Оставь этого человека! Возвращайся в свою бездну».
«Ухожу. Против Тебя моя мощь слишком слаба. Ты прогоняешь меня и заставляешь замолчать. Почему Ты все время нас одолеваешь?..». Дух говорил устами мужчины, который затем падает, словно обессиленный.
«Он исцелен. Можете его спокойно развязывать».
«Исцелен? Ты в этом уверен? Ну… ну, я преклоняюсь перед Тобой!». Римлянин собирается пасть ниц. Однако Иисус этого не желает.
«Вознесись духом. Бог на Небе. Преклонись перед Ним и шествуй к Нему. Прощай».
«Нет. Не так сразу. Возьми хоть что-нибудь. Позволь мне угостить Тебя, как угощают жрецов Эскулапа. Позволь послушать Твои речи… Позволь мне рассказать о Тебе в моем отечестве…»
«Можешь это сделать. И приходи со своим братом».
А этот брат удивленно оглядывается вокруг и спрашивает: «Да где это мы? Это не Цинтиум! А где море?»
«Ты…» – Иисус делает знак, чтобы установилось молчание, и говорит: «Ты страдал от сильной горячки, и тебя перевезли в другой климат. Теперь тебе лучше. Идем».
Все идут в помещение, и не все одинаково сочувственно, так как есть те, кто восхищается исцелением язычника, и есть те, кто порицает его. 4 А Иисус идет на Свое место, и римляне оказываются прямо перед собравшимися.
«Надеюсь, вы не будете против, если Я процитирую отрывок из книги Царей[2]. В нем сказано, что у царя Сирии, собиравшегося воевать с Израилем, был при дворе великий и почтенный человек по имени Нааман, который был прокаженным. И что одна израильская девочка, похищенная сирийцами и ставшая его служанкой, сказала ему: „Если бы мой господин побывал у пророка, что живет в Самарии, тот обязательно исцелил бы его от проказы“.
После чего Нааман, испросив позволения у своего царя, последовал совету девочки. Но царь Израиля крайне обеспокоился, заявив: „Разве я Бог, что царь Сирии посылает ко мне своих больных? Это ловушка, чтобы развязать войну“. Однако пророк Елисей, узнав об этом, сказал: „Пусть этот прокаженный придет ко мне, и я исцелю его, и он узнает, что есть пророк в Израиле“. Тогда Нааман отправился к Елисею. Но Елисей не принял его, а только послал ему сказать: „Омойся семь раз в Иордане и очистишься“. Нааман возмутился этим, посчитав, что зазря предпринял такой путь, и рассерженный, уже собирался уехать обратно. Но слуги сказали ему: „Он лишь попросил тебя семь раз омыться, и даже если он повелел бы намного больше, тебе следовало бы это сделать, ведь он пророк“. Тогда Нааман уступил. Пошел, омылся и возвратился здоровым. Обрадованный, он вернулся к слуге Божьему и сказал тому: „Теперь я знаю истину: нет иного Бога на всей Земле. Но есть лишь Бог Израилев“. И, поскольку Елисей не захотел подарков, попросил у него разрешения хотя бы взять столько земли, сколько нужно, чтобы приносить жертвы истинному Богу на земле Израиля.
Я знаю, что не все вы одобряете сделанное Мой. Знаю также, что Я не обязан перед вами оправдываться. Но, так как Я люблю вас подлинной любовью, хочу, чтобы вы понимали этот Мой поступок и от него научились, и из вашей души ушло бы всякое чувство порицания и возмущения. Здесь у нас двое подданных языческой страны. Один был болен, и им через родственника, но, несомненно, устами израильтянина было сказано: „Если бы вы отправились к Мессии Израиля, Он бы вылечил больного“. И они очень издалека пришли ко Мне. Их вера еще сильнее, чем у Наамана, ибо они ничего не знали об Израиле и о Мессии, тогда как тот сириец, благодаря соседству народов и непрерывному общению с рабами из Израиля, уже знал, что в Израиле есть Бог. Истинный Бог. Разве не хорошо, что теперь язычник может вернуться домой и сказать: „Действительно, в Израиле есть человек Божий и в Израиле поклоняются истинному Богу“?
Я не говорил: „Омойся семь раз“. Но сказал ему о Боге и о душе, двух вещах, ему неведомых, которые – словно неисчерпаемые источники – несут в себе все семь даров. Ибо там, где есть понятие о Боге и духе, а также желание достичь их, там вырастает древо веры, надежды, любви, праведности, воздержания, крепости, благоразумия. Добродетелей, незнакомых тем, кто от своих богов могут перенять разве что обычные людские страсти, усиленные вседозволенностью, поскольку совершаемы предположительно высшими существами. Теперь они возвратятся на родину. Но больше, чем радость получить просимое, будет радость сказать: „Мы знаем, что мы не животные, что помимо этой жизни существует еще и будущая. Знаем, что истинный Бог есть Благо, и поэтому Он любит также и нас, и благословляет нас, убеждая прийти к Нему“.
5 И что вы думаете? Что только они не знают истины? Совсем недавно один Мой ученик думал, что Я не смогу исцелить этого больного, потому что у него душа язычника. Но что есть душа? И от кого она приходит? Душа – это духовная сущность человека. Именно она, сотворенная в совершенном возрасте, облекает, сопровождает и оживотворяет всю эту телесную жизнь, продолжая жить и после того, как тела уже нет, являясь бессмертной, подобно Тому, кто ее творит: Богу. Так как Бог только один, не существует душ языческих или неязыческих, созданных различными божествами. Есть только одна Сила, что творит души, и это сила Создателя, нашего Бога, единого, могучего, святого, доброго, не имеющего иных пристрастий, кроме любви и человеколюбия, совершенного и всецело духовного; а чтобы быть понятым этими римлянами, сказав человеколюбия, Я скажу также: человеколюбия всецело нравственного. Поскольку представление о духе непонятно этим младенцам, не знающим ничего из святых речений.
И что вы думаете? Что Я пришел только ради Израиля? Я Тот, кто созовет все племена под один посох: Небесный. И истинно говорю вам, что скоро наступил время, когда многие язычники скажут: „Позвольте нам обрести все необходимое, чтобы мы могли в наших языческих землях приносить жертвы истинному Богу, Богу триединому“, Словом которого Я являюсь. Сейчас они уйдут. Убежденные более, чем если бы Я придавил их Своим презрением. И в чуде, и в Моих словах они чувствуют Бога, и перескажут это там, куда возвратятся.
Более того, скажу вам: разве не справедливо было вознаградить такую веру? Сбитые с толку вердиктами врачей, разочарованные своими бесполезными походами по храмам, они сумели найти в себе веру, чтобы прийти к неведомому им, великому Неведомому мира сего, к осмеянному, великому Осмеянному и Оклеветанному Израиля, и сказать: „Верую, что Ты можешь“. Первое помазание для их нового умонастроения приходит к ним от этой способности верить. Я излечил их не столько от заболевания, сколько от ошибочной веры, ибо поднес к их губам чашу, из которой чем больше пьют, тем более усиливается жажда: жажда познания истинного Бога.
Я закончил. Говорю всем вам, израильтянам: сумейте уверовать так, как уверовали они».
6 Римлянин подходит к Нему вместе с исцеленным: «Ну… я уже не осмелюсь сказать: клянусь Юпитером. Но скажу: своей честью римского гражданина я клянусь Тебе, что буду иметь эту жажду! А сейчас мне нужно ехать. Кто даст мне еще этого питья?»
«Твой дух, твоя душа – теперь ты знаешь, что она у тебя есть, – вплоть до того дня, когда к тебе придет Мой посланец».
«А Ты нет?»
«Я… Я нет. Но, хотя и не присутствуя, Я не буду отсутствовать. И пройдет лишь немногим более двух лет, как Я сделаю тебе подарок, более серьезный, чем исцеление того, кто тебе дорог. До свидания вам обоим. Сумейте устоять в этом чувстве веры».
«Будь здрав, Учитель. Да сохранит Тебя истинный Бог».
Двое римлян уходят, и слышно, как они зовут слуг вместе с повозкой.
«И они даже не знали, что у них есть душа!» – произносит какой-то старик.
«Да, отец. И смогли воспринять Мои слова лучше многих в Израиле. А теперь, раз уж они получили такую милостыню, давайте облагодетельствуем наших Божиих бедняков вдвое и втрое. И пусть бедняки помолятся за своих благодетелей, еще более нищих, чем они сами, чтобы те обрели подлинное, единственное богатство – познание Бога».
7 Закутанная женщина плачет под своим покрывалом, препятствующим видеть ее слезы, но не слышать ее рыдания.
«Та женщина плачет», – говорит Петр, – «Наверно, у нее больше нет денег. Дадим ей?»
«Она плачет не поэтому. Однако пойди и скажи ей: „Наши отечества пройдут. А Небо останется. Оно принадлежит тем, кто сумеет уверовать. Бог – это Добро, и поэтому Он любит даже грешников. И благословляет убедить тебя идти за Ним“. Ступай. Скажи ей это и потом позволь ей поплакать. Это из нее выходит яд».
Петр уходит вслед женщине, уже идущей в сторону полей. Говорит ей и возвращается.
«Она только сильнее принялась плакать», – говорит он, – «Я думал, ее утешу...», и смотрит на Иисуса.
«На самом деле, она утешилась. Радость тоже заставляет плакать».
«Хм!.. Не знаю... Вот когда увижу ее лицо, тогда успокоюсь. Я увижу его?»
«В день Суда».
«Милостивый Боже! Но я тогда уже умру! И к чему мне будет это знать? Тогда я буду занят созерцанием Предвечного!»
«Займись этим прямо сейчас. Это единственное стóящее занятие».
«Да… но… Учитель, кто она?». Все смеются.
«Если ты спросишь об этом еще раз, мы тут же разойдемся; так ты о ней забудешь».
«Нет. Учитель. Однако… довольно, что Ты останешься… Ты…»
Иисус улыбается. «Эта женщина», – говорит Он, – «она и остаток, и начаток».
«Что Ты имеешь в виду? Я не понимаю».
Но Иисус оставляет его ни с чем и уходит к селению.
«Он идет к Захарии. У того умирает жена», – объясняет Андрей, – «И он послал меня сказать это Учителю».
«Ты меня раздражаешь! Все знаешь, во всем участвуешь – и никогда ничего мне не говоришь. Ты хуже рыбы». Петр изливает на брата свою досаду.
«Брат, не обижайся. Ты тоже говоришь за меня. Пойдем вынимать наши сети. Идем».
Кто-то идет направо, кто-то налево, и все заканчивается.
[1] То есть, духом Пифона, способностью прорицания, какой по мнению почитателей святилища в Дельфах обладали его жрицы, пифии
[2] (4 Цар. 5:1-19)