Снова в меня выстрелили, Искоренитель Душ дёрнулся совсем чуть-чуть, отразив стрелу, которая пролетела прямо возле уха, так что я почувствовал ветер. Охранник закричал в страхе и панике, когда я кинулся к нему. Его пальцы так дрожали, что он больше не смог выпустить ни одной стрелы, а потом я уже промчался мимо, оставляя за собой кровавый след от острия Искоренителя Душ. Я был словно в угаре.
Благодаря зрению моего меча, я увидел, что за деревянной стеной скрывается охранник. Искоренитель Душ нашёл его сердце, так что мне даже не пришлось замедлять шаг. Он бледно светился, словно лунный свет, и я заметил, как сияние перешло на меня.
Всё происходило так же, как тогда на перевале, когда свет Искоренителя Душ освещал ночь. Одно лезвие попыталось проткнуть мой бок, но оно не ускользнуло от Искоренителя Душ. Два круга сталью - и голова, равно как и рука с мечом, упали на пол.
Я побежал дальше. С каждой новой смертью его восприятие расширялось, он искал для себя новые жертвы, новую жизнь. Здесь в сене скрывался ещё один охранник, лезвие опустилось вниз, перерезав стог сена и одновременно шею.
Там отчаявшийся лучник пускал стрелу за стрелой, в то время как я с прохода на крепостной стене запрыгнул на зубцы, а оттуда на крышу, ему навстречу, пока Искоренитель Душ не воткнулся ему в сердце. Затем я спрыгнул с крыши и пригвоздил последнего к полу. Когда я вытащил лезвие из умирающего, на стали не осталось крови.
Бледное и бескровное тело мужчины осело. Ночь наполняло тонкое, звонкое гудение. Оно замерло, когда я направил Искоренителя Душ в ножны, и его свет потух. В первый раз за многие годы он вернулся туда довольный.
Я стоял во дворе, оглядываясь по сторонам. Я увидел восемь трупов и знал ещё о трёх, скрытых из виду, даже если не помнил, как их убил. Я чувствовал себя насыщенным, как будто поел до отвала. Армин стоял на коленях в дверях постоялого двора, возвышаясь над связанным пленником и недоверчиво смотрел на меня.
Я бросил взгляд на знак над входом в постоялый двор. Там в камне красовался бык. Я кое-что вспомнил. Разве Кеннард не говорил, что на дорогах и дорожных станциях действует имперский закон?
Я наклонился и схватил пленника за шиворот, поднял его вверх и прижал лицом к рельефу.
- Ты знаешь, что это значит? - прорычал я.
- Да, - прохрипел мужчина.
- И что же?
- Это знак Быков, легиона Асканнона.
- И какой здесь действует закон?
- Имперский закон.
Я отпустил его, бросив назад в комнату для гостей.
Я медленно вошёл в комнату, Армин быстро промчался мимо, и я закрыл за нами дверь. Затем встал на колени перед мужчиной и медленно снял левую рукавицу.
- Ты видишь это кольцо? - спросил я.
Он заморгал, его глаза распахнулись шире, и он, возможно, побледнел ещё больше... затем его глаза закатились, и он осел.
- Армин?
Я не услышал ответа и подняв взгляд, увидел его стоящим рядом с Фардом. Он махал рукой перед глазами хозяина постоялого двора, подул ему в ухо, щёлкнул пальцем по носу.
- Армин!
Он вздрогнул.
- Да, господин?
- У нас был с собой младенец. Обыщи дом, чтобы найти ребёнка. Живой или мёртвый, он мне нужен. И приведи ко мне самую старшую из девушек!
- Она будет прилагать все усилия, господин, - выкрикнул он, когда побежал выполнять задание.
Я вздохнул.
- Я хочу только поговорить с ней!
- Конечно, господин. Всё, что пожелаете! - услышал я ещё, затем он исчез.
- А теперь займёмся тобой, господин лжи, - я повернулся к Фарду.
- Нет, тобой, господин уловок, - сказал толстый мужчина со своего места.
Я совсем про него забыл. Он отодвинул тяжёлый стол с поразительной лёгкостью и встал, аккуратно вытирая губы платком.
- Я мог бы поклясться всеми богами, что вы слепой, - сказал он.
Теперь, когда он стоял, я увидел, что он скорее не толстый, а массивный, да к тому же великан. Когда он сидел на стуле, наклонив вперёд плечи и втянув в себя шею, он выглядел всего лишь как толстый мужчина. Конечно, он и сейчас был толстым, но, когда кто-то возвышается надо тобой почти на фут, это больше не так заметно.
Я сделал шаг назад.
- Меня зовут Ордун. Я хозяин этого места, Фард - только мой слуга. Жалкий, скулящий червь. Но он мне полезен, и вы его не убьёте.
Я схватился за Искоренителя Душ.
- Вы не вытащите меч из ножен.
Моя рука лежала на рукоятке, но на этом всё. Казалось, будто клинок примёрз к ножнам.
- И не двигайтесь, - он улыбнулся, показав белые и ровные зубы. - Вы интересный человек, саик из далёкой страны. Когда ваша служанка представляла вас, я подумал, что она преувеличивает. Просто красноречивая речь, но она вряд ли врала, верно?
Я хотел ответить, но не смог.
- Точно, вы не можете говорить. Какой позор. Наслаждайтесь этим чувством, Фард должно быть чувствует нечто подобное. Что вы с ним сделали? Отравили? Да, должно быть это яд, - он подошёл ещё ближе. - О я вижу, вы уже догадались, кто я такой. Или лучше сказать что, - его губы скривились в усмешку. - С вами будет интересно. Ваша жизнь, ваши знания, ваши желания, надежды и идеалы, можно сказать, ваша душа... лежит передо мной, как великолепная трапеза. Я оказываю вам честь, знаете? Уже давно я не ел такую душу. Было так скучно, всё время только ничтожные умишки, но вы... вы выглядите восхитительно. Так сказать, аппетитно.
Он поднял свои огромные руки и положил мне на виски. Я почувствовал давление, когда распознал его магию, которая выжигала мне череп, словно раскалённые кинжалы. Я хотел кричать, бежать, отвести взгляд, сделать хоть что-то, что-нибудь... сражаться, но был парализован, едва мог думать! Казалось, будто огромный кулак захватил в плен мой разум и медленно раздавливал.
Он улыбался, а его голова приближалась, глаза приковали меня к себе, а губы вытянувшись в трубочку, собираясь наградить меня чудовищным поцелуем. Мне хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть этот последний момент.
- Я буду наслаждаться вами медленно, как хорошим вином особенного года. И никто нам не помешает...
Пфффт!
Глаза Ордуна расширились. Я увидел торчащую из его шеи маленькую стрелу, как раз между челюстью и ухом.
- Как только можно говорить так самовлюблённо! - сказал Армин с презрением в голосе. - От этого становиться прямо нехорошо.
Я всё ещё не мог двигаться, а глаза Ордуна продолжали держать меня в плену. Они были сосредоточенны на мне, и к моему ужасу его губы тем временем, миллиметр за миллиметром, приближались к моим.
- Я подумал, что нужно отключить его, как вы отключили Фарда, - Армин подошёл ближе, попав в моё поле зрения.
В руке он держал духовую трубку Зокоры. Я положил её на прилавок, когда вошёл в комнату, но она была пустой.
- Но стрела из шеи Фарда один раз уже была использована, может поэтому яд действует не так хорошо. Особенно, если учесть такое количество мышц и жира.
Армин подошёл и потянул меня за руку. С тихим царапаньем Искоренитель Душ выскользнул из ножен.
Глаза Ордуна сузились, он косился вниз, смотря мимо своих щёк.
- Я слышал, что убить некроманта очень сложно. Говорят, они могут пожертвовать жизнями, которые украли у других. Существует совсем мало надёжных методов. Сжечь - один из них. Или же использовать изгоняющий меч. В легендах говорится, что изгоняющие мечи метко поражает именно ту душу, потому что специально были выкованы, чтобы побеждать некромантов и других отродий.
Он поднял мою руку и направил Искоренителя Душ к толстому запястью великана передо мной. Небольшое движение, и кровь забрызгала на лезвие, потекла вдоль него и исчезла в ненасытной стали.
- Я всего лишь жалкий, маленький циркач, но всю свою жизнь слышал истории на рынках. Хочу посмотреть, правдивы ли они.
Я внезапно увидел, как лицо Ордуна приняло другое выражение, превратилось в другой облик и исчезло с улыбкой, затем появилось следующее и ещё одно. Обличья всё быстрее сменяли друг друга, калейдоскоп из лиц, каждое из них казалось улыбается мне, пока не осталось одно с ужасом в глазах: самого Ордуна.
- Поразительно, - сказал Армин. - Их было по меньшей мере три дюжины. Интересно, сколько ему лет?
Одрун всё ещё держал меня своими лапами, но внезапно на его толстом, круглом лице появились морщины, сначала лёгкие, потом они становились всё глубже, пока не стали грубыми бороздами, а кожа не приобрела текстуру выделанной кожи.
До недавнего времени я тоже мог посмотреть в полированное зеркало и увидеть там возраст моего лица, но не такой. Его губы и щёки опустились, рот открылся, обнажая жёлтые зубы и уменьшающиеся дёсны, зубы выпали и словно игральные кости застучали по полу, одно веко неудержимо обвисло, а молочного цвета глаз сдвинулось в глазнице.
Я почувствовал, как его чары слабеют и отпрыгнул назад, отдёрнув от его руки Искоренителя Душ; я ни за что не хотел, чтобы мой клинок принял его в себя.
К моему удивлению Искоренитель Душ вошёл в свои ножны и был доволен.
Великан всё ещё стоял передо мной, его лицо отражало столетия, он всё ещё не падал, в нём всё ещё теплилась жизнь. Его глаза больше ничего не видели, но тем не менее казалось, будто он взирает на меня. Он что-то прохрипел.
- Что он сказал? - спросил с любопытством Армин.
Затем Ордун упал. Я услышал хруст, когда его тело ударилось о камень, он один раз дёрнулся, а затем остался лежать неподвижно. Я прошёл к мужчине, которого убил первым, поднял его изогнутый меч и одним ударом отделил голову Ордуна от тела.
Я был убеждён в том, что он уже мёртв, но тот дёрнулся ещё раз... и лопнул, словно старый, сгнивший труп, каковым он и был. От него повеяло смрадом, и я отпрянул.
- Боги! - выкрикнул Армин. - Теперь мне нужно что-нибудь выпить!
Я продолжал отступать от монстра к прилавку, прислонился к нему и повернул голову к Армину.
- Раз уж наливаешь себе, то я тоже не отказался бы от глотка.
- Конечно, господин! - он наполнил кубок вином и протянул мне. - Скажите, разве Армин ди Басра не был прав? Разве он не был вам полезен?
Я сделал глоток, чтобы избавиться от горького привкуса и посмотрел на маленького мужчину. Его глаза светились, а козлиная бородка подпрыгивала вверх-вниз, когда он улыбался и одновременно пил. Вино стекало с уголков его губ, и он поставил пустой кубок на прилавок.
- В самом деле. Ты спас мне жизнь. Я благодарю тебя.
- Не жизнь. Я спас вам душу, господин.
Поверьте, эссери, жизнь без души - это ничто. Разве это не хорошее доказательство моей компетентности? Возьмите меня в услужение!
- Но что с твоим последним заданием? Ты нашёл младенца?
Он рассмеялся, это в одно и тоже время звучало грустно и счастливо.
- Разумеется я выполнил это задание. Посмотрите на лестницу.
Он указал на лестницу, которая вела из комнаты для гостей в номера. Там сидела молодая женщина с Фараизой у груди, малышка громко причмокивала и довольно лепетала, в то время как молодая женщина смотрела неподвижно в пустоту.
Казалось, с младенцем всё в порядке, и у меня от облегчения подкосились ноги. Видимо, я переживал за малышку больше, чем осознавал. Но только потом я по-настоящему увидел лицо молодой женщины. Её черты показались мне знакомыми. Я сглотнул, потому что не так давно видел, как именно это лик промелькнул на лице Ордуна.
- Она...?
Армин посмотрел на женщину, а затем на остатки некроманта.
- Да. Он спал с ней, и с тех пор она такая. Она потеряла ребёнка, но её грудям его не хватает. Её больше нет среди живых. Она мертва, даже если её тело этого не знает. А вы, эссэри, освободили её душу и послали к Сольтару.
- Откуда ты всё это знаешь?
Он посмотрел на меня.
- Давайте лучше присядем.
Он хлопнул в ладоши, и появились две другие девушки, испугано глядя на него с лестницы. Женщина с младенцем не двигалась.
- Вы обе, возьмите вёдра с тряпками и уберите то, что прилипло здесь к полу. Вы обрадуетесь, когда увидите, что это. Поспешите! - он ещё раз хлопнул в ладоши, и девушки побежали.
Он наклонился и нежно прикоснулся к щеке молодой женщины. Это было не просто сочувствие, казалось, будто он её знает и даже больше...
- Пойдём, мой маленький цветочек, вставай и следуй за мной. И дай ребёнку другую грудь.
Молодая женщина медленно встала, переложила Фараизу и последовала за Армином к столу, который находился далеко от мёртвых тел.
Фард всё ещё стоял за прилавком, там мы и оставили его стоять. Армин протянул мимо него руку и взял бутылку и два кубка и отнёс к столу. Там он помог молодой женщине сесть, а затем и сам занял место.
- Садитесь, эссери, потому что история будет длинной.
Старое право
Обе девушки, которых я видел только что, появились у подножия лестницы, держа в руках вёдра и тряпки. Они испугались, когда увидели тело первого мужчины и то, что осталось от Ордуна.
- Это Ордун! - выкрикнула старшая из них, а затем обе заплакали, в их глазах стоял чистый ужас.
- Девушки, всё хорошо! - крикнул Армин. - Вам больше никогда не придётся страдать из-за него. Но уберите, ради богов, то, что от него осталось. Теперь он воняет больше, чем, когда был ещё жив!
Обе поклонились и с сияющей улыбкой принялись за неприятную работу.
Армин налил мне вина. У циркача был хороший вкус, вино было не слишком сладким, как раз в самый раз.
Теперь у меня появилась возможность изучить этого мужчину более внимательно. Ему было примерно два десятки и десять лет. Он не был изголодавшимся, как я вначале подумал, а просто жилистым.
Внизу на складе он взял брюки и завязал их на поясе верёвкой, то есть был полуголым, но сидел так, словно одет как князь. Его загорелое тело украшало внушительно число татуировок, белые места отмечали те части, где он, вероятно, носил обручи или украшения. Его руки были тонкими, но сильными, а тёмно-карие глаза встретились с моими, и он не стал отводить взгляд.
- Как я уже сказал, я Армин ди Басра, флейтист, акробат и сердцеед. По крайней мере, был им раньше. Сегодня моё сердце разбито. Я родом из Яноса, и это правда, что там растут самые сладкие финики и своим домом называют самые красивые девушки. Но это не полная правда, потому что обо мне можно сказать намного больше. До недавнего времени у меня был цирк. Вот бы вам увидеть нас, эссэри, как мы демонстрировали наши трюки, показывали головокружительную акробатику на канате, извергали пламя, жонглировали, демонстрировали ловкость рук и предсказывали будущее! Мы были известны даже за пределами королевства. Цирк существовал в течение пятидесяти лет, мой отец руководил им до меня, и мы выступали с нашими трюками перед князьями, калифами и королями. Но самым большим нашим достижением была дрессировка! Особенно последний акт: молодая девушка и её езда на песчаной кошке! - он увидел мой взгляд и улыбнулся. - Вы не знаете, что это? Песчаная кошка - это королева пустыни. Кошка, величиной с пони, с золотистым мехом и шестью огромными лапами... в самом деле королевское животное, но она опасна, благодаря своей хитрости. Только короли и калифы могут на неё охотиться, и некогда ранее этих кошек не могли поймать, они предпочитали умереть. Но вот была она, Хелис, моя сестра, которой едва исполнилось шестнадцать, и она могла ездить верхом на таком животном. Песчаная кошка – величественное животное, эссэри, душераздирающей красоты и совершенства. Ни одно другое животное не может с ней сравниться, даже величественный грифон.
Я кивнул, потому что увидел, как блестят его глаза, сияние в них, когда он говорил об этом животном.
- Никогда раньше никто не мог так дрессировать. Эмир Газалабада захотел увидеть это чудо и пригласил нас в свой город. Так и случилось, больше года назад мы установили там на большом рынке наш манеж и целый месяц развлекали старого и малого, дворян и простолюдинов, свободных и рабов. С хорошо набитым кошельком мы отправились в обратный путь, в Янос. Хелис светилась от счастья, потому что у нас было достаточно денег для её приданого, так что по возвращении, она могла надлежащим образом выйти за муж.
Я принялся искать мою курительную трубку, не уверенный в том, что взял её из сундука, но всё-таки нашёл, а также остатки табака. Позади Армина я видел, как девушки с помощью небольшого совка впихнули последние остатки Ордуна в мешок.
Одна из девушек заметила мой взгляд, застенчиво улыбнулась и осторожно потянула мешок на улицу, в то время как другая опрокинула ведро воды на то место и начала яростно чистить щёткой полы.
С телом другого мужчины поступили менее бесцеремонно, каждая схватив за один ботинок и просто вытащили его во двор.
Я достал курительную трубку, но Армин протянул руку.
- Давайте я сделаю это за вас, - я немного помедлил и отдал ему трубку и табак. Он аккуратно набил трубку, а затем открыл фарфоровую баночку, которая стояла на нашем столе. В баночке тлели угли.
Рядом лежали тонкие лучины, одну из них он поджёг и вернул мне трубку. Я взял её и затянулся, в то время как он аккуратно давал мне прикурить. Трубку он набил хорошо.
Я с благодарностью кивнул.
- Что ж, до этого так и не дошло, - продолжил он. - Мы ещё не были в пути и четырёх дней, как на нас напала группа разбойников. Артисты должны быть выносливыми, и мы не собирались отдавать наше имущество этим безбожным бандитам. Мы отбили их атаку, но потом выяснили, что это была уловка. Хелис была похищена, а песочная кошка, королева пустыни, мертва, но нигде не было видно следов борьбы. Мой брат Голмут - он всего на год младше меня - взял на себя руководство нашего клана. Он хороший брат, но у него нет той стальной жилки, которая нужна для мести. В одном из наших старых ритуалов он объявил меня мёртвым, до тех пор, пока я не вернусь назад с нашей сестрой. Мой клан уехал, оставив меня одного, чтобы я похоронил кошку и нашёл сестру, - он вытер слезу с глаза и подлил себе и мне вина. - Кто мог бы похитить её? Она была красивой, наша Хелис, молодой и здоровой. Но такими были и другие женщины. Я искал везде, и мой путь даже привёл меня в глубокие подвалы невольничьего рынка. Постепенно мне всё же удалось выяснить, что я хотел знать. Мою сестру схватил не обычный работорговец. Мы циркачи, но Хелис родилась свободной, и для наших стандартов в хорошей семье. Все артисты страны уже давно знали о её судьбе, ни один из работорговцев не осмелился бы покуситься на человека из нашего народа. Но до меня дошли слухи о мужчине, который очень даже посмел бы сделать такое. Но только в том случае, если это особая жертва, человек с... даром, - он задумчиво смотрел в свой кубок с вином. - У Хелис был такой дар, так же, как есть у меня. Она могла завести настоящую дружбу с животными. Я... я, в свою очередь, понимаю животных. Это у нас в крови, у моего отца тоже был подобный дар. И песчаная кошка была не дрессированной, это был знак дружбы по-настоящему благородного существа. Только своего рода человеческий монстр ищет людей с такими особыми дарами: некромант, и только таковой мог победить кошку без видимых следов борьбы. Я продолжил поиск и нашёл на базаре ожерелье, которое раньше принадлежало Хелис. Угрожая и давая взятки, я выяснил, кто продал это ожерелье: им оказался никто иной, как Фард. Так я попал сюда всего за несколько дней до вас. Вы можете представить мой ужас, когда я попросил о девушке, чтобы вытянуть из неё информацию, а мне предложили Хелис. Но самое ужасное в том, что её душа больше не была в ней. Я сделал вид, будто беру её в свою комнату, будто хочу удовлетворить с ней свою похоть... Но должно быть я как-то себя выдал, потому что ещё когда обнял её, пытаясь найти в её глазах ту, что когда-то была моей сестрой, я уснул. Остальная часть истории вам знакома, господин.
Я посмотрел на молодую женщину, на Хелис. Она уставилась на стол и слегка покачиваясь туда-сюда, тихо напевала. В её руках спала довольная Фараиза.
- Позвольте мне быть вашим слугой, а Хелис кормилицей вашей дочери. В ней ещё кое-что осталось от Хелис, она сама, словно маленький ребёнок, со спокойным нравом. Только её глаза больше не сияют. Я не могу заставить себя убить её тело, господин. Поэтому ищу работу для нас обоих.
- Да, Армин, я нанимаю вас, - я сглотнул. - Я буду заботиться о Хелис. Но ты...ты можешь выяснить, наложил ли Орддун... наложил ли он руки на моих спутниц?
- Вы видели на его лице лик своих спутниц? - тихо спросил он.
Я покачал головой.
- Тогда он этого не делал. Видимо, был очень осторожен. Только вы, должно быть, невероятно его прельстили.
- Леандра и Поппет были бы для него намного интереснее, - тихо сказал я.
Армин пожал плечами.
- Кто знает, о чём он думал. Но я спрошу. Затем позабочусь о том, чтобы тело исчезло и выберу для нас лошадей. Если вы хотите ещё вовремя добраться до Газалабада, вы должны выехать утром и мчаться, словно демон. Солнце скоро взойдёт, осталось не так много времени.
- Хорошо, - сказал я. - Но нужно сделать кое-что ещё.
Он вопросительно посмотрел на меня.
- Отправьте ко мне самую старшую из женщин. Она будет управлять за меня этим постоялым двором.
- За вас, господин? Он принадлежит Фарду.
- Больше нет.
Я посмотрел на хозяина постоялого двора, он всё ещё стоял на том же месте и плакал.
- Хорошо, что ты напомнил мне о нём. Я ещё должен перекинуться парой слов с ним и вон тем, - я посмотрел на другого пленника, - потолковать с ними по душам.
Когда я встал, я заметил, что Армин хочет сказать что-то ещё, но не осмеливается.
- Что такое, Армин?
- Ничего, эссэри, ничего важного. Только... Я не вправе спрашивать вас об этом.
Я вздохнул.
- Я тебя не съем. Спрашивай.
- Эссэри, я... Просто...
- Что?
- Вы часто поёте? Вы поёте ужасно, ужасно фальшиво, и я не хочу...
Я встал и принялся за работу.
Когда мы утром отправились в путь, постоялый двор я оставил закрытым. Самая старшая из девушек, её имя я уже опять забыл, будет приглядывать за ним, пока я не вернусь. Перед постоялым двором, на небольшом холме, были воткнуты в землю два столба, каждый из них с прочной перекладиной наверху.
На этих двух Т висели головой вниз Фард и последний бандит, их артерии вскрыты традиционным способом. Они находились достаточно высоко, чтобы до них не добрались мелкие хищники. Перед местом казни я выжег на табличке из дерева описание их преступлений.
Армин помог мне с этим. Циркачи, похоже, расположившись у костра, передавали устно древние легенды. Таким образом, сказал мне Армин, империя раньше осуществляла правосудие.
- Но виселиц в виде Т здесь не видели уже много веков, - сказал он.
Он огляделся и изучил ряд копий, которые торчали из земли у основания виселицы.
- Вот это знакомо нам больше.
- Думаю, это знакомо везде, - ответил я, когда насаживал последнюю голову на копьё. Я помылся, и мы ускакали прочь.
От одной из голов, особенно громоздкой, остался один череп, и в нём была выжжена древняя руна. Некромант.
Золотой Газалабад
Мы действительно скакали, словно демоны и добрались до Газалабада в полдень следующего дня. Дня, когда рабов должны были продавать на аукционе. Уже в течении некоторого времени земля стала более зеленой, а на последнем этапе нашего путешествия она, наконец, начала соответствовать описанию Серафины. Когда мы по старой имперской дороге заехали на холм, и я увидел перед собой город, он произвёл на меня большое впечатление.
Высокие стены со странно изогнутыми зубцами и круглые башни светились в полуденном солнце жёлтым, почти золотым цветом. Газар, река, давшая городу его название и снабжающая землю зеленью, протекала по городу, словно стальная лента. По течению плыли десятки маленьких и больших речных барж или их по бечевникам тянули вверх по реке.
Огромная крепость, подумал я, намного больше, чем Келар.
Но когда мы подъехали ближе, и нас у главных ворот остановили охранники, я увидел, что эти впечатляющие стены были построены не из горной породы, а из обожжённых кирпичей. И не только это, везде были видны следы старости, небрежного отношения и разрухи.
В некоторых местах в валах были видны большие дыры, как будто кто-то большой ложкой сорвал кирпичи. Катапульты Талака восемь лет бросали в стены Келара камни величиной с человека... Эти стены не выдержали бы и недели. Я был разочарован.
- Пусть с тобой прибудет благословение богов, лейтенант, твой дом наполнится смехом детей, чресла твоей жены станут плодовитыми и округлыми, а жалование от города высоким для такого мужественного солдата, как ты, - поприветствовал Армин охранника, который вышел вперёд, чтобы осмотреть нас.
Я последовал совету Армина, и теперь на мне был одет бурнус, как называли эти развивающиеся одежды. Он выбрал для нас лучших лошадей, и, в общем целом, мы взяли с собой пятерых, две из них были нагружены самым необходимым из нашего снаряжения. Остальная часть нашей поклажи всё ещё хранилась на дорожной станции.
- О замолчите, Отец Преувеличений, - ответил солдат. - Я беден, и ни одна женщина не захочет явиться в мою жалкую хижину, если я не буду делать мою работу. Кто, о Мастер Длинного Языка, твой хозяин и что ему угодно в нашем золотом городе?
Только благодаря тому, что я наблюдал, я увидел плавное движение руки Армина, услышал звук монет, когда рука солдата, будто случайно, скользнула мимо поясной сумки.
- Капитан, пусть боги устроят так, чтобы ваши старания увидели и щедро вознаградили! Это мой господин, саик Хавальд, князь из далёких земель. Он приехал сюда, чтобы увеличить свой гарем. Взгляните, его дочь родилась от мёртвой матери, и теперь он ищет женщину, которая сжалится над этим маленьким червячком.
Солдат оглядел спокойную Хелис, которая держала в руках Фараизу и смотрела только перед собой.
- Почему, Сын Хвастуна, знатный господин должен путешествовать с такой маленькой свитой, да ещё с ребёнком? Разве ребёнку не было бы безопаснее в гареме? Признавайтесь, вы что-то скрываете!
- О нет, господин полковник, я бы никогда не посмел. Наша совесть чиста, словно молоко девственницы, просто дело в том, что мой господин суеверен. Он думает, что маленький червячок должен сам признать свою новую мать.
- Я ещё никогда не слышал подобной сказки, о Сын Лжи и поэтому поверю вам, ведь никому никогда не придёт в голову идея мечтать о девственном молоке, если он сам не попробовал его.
- О Мастер Меча, ты неприменимо когда-нибудь будешь командовать гвардией калифа, ведь ты человек глубочайшей мудрости, который необычайно хорошо разбирается в человеческой природе.
Снова и снова я слышал звук звенящих монет, и в какой-то момент, похоже, они договорились, потому что солдат улыбнулся мне, одарил Хелис долгим взглядом и поднял руку. На этот жест ворота города Газалабада открылись для нас.
Когда мы въехали, Армин передал мне белый камень, на котором был выгравирован символ, а гравировка обведена тушью.
- Хорошо храните этот камень, эссэри, он отличает вас, как самого почётного гостя города и откроет вам большинство ворот без каких-либо вопросов.
Я наклонился к Армину.
- И сколько он нам обошёлся?
- Семь серебряных монет.
Я поднял вверх брови.
- Разве это не слишком много? Сколько бы это стоило, если бы я просто подъехал и попросил впустить меня в город?
- Медяк или около того.
Я ошеломлённо уставился на Армина.
- Ты хочешь в самый первый день разорить нас? Для чего всё это?
- Что ж, я назову несколько причин. Во-первых, этот солдат стал нашим другом на вечно, и будет помнить о нас в положительном ключе. По крайней мере, пока не поднимется выше ранга полковника. Как генерал он будет неподкупным, это будет требовать от него его честь. Во-вторых, он теперь знает, что вы ищите одну или несколько женщин и не станет задавать вопросов, если мы в спешке покинем с ними город. В случае необходимости, он будет свидетельствовать, что они приехали вместе с нами. Он знает, что вы действительно князь, и вам разрешено носить кольчугу под бурнусом. И последнее, но не менее важное: теперь он знает, что ребёнку нужна мать. Пока вы беспричинно никого не убьёте на открытой улице, охранники будут закрывать на всё глаза. Тариф за каждый инцидент - семь серебряных монет, цена за наш вход.
У меня чуть не отвисла челюсть.
- Как можно научиться таким переговорам, и как ты смог всё это включить в разговор? Или ты его знал?
- Что ж, для этого нужны годы. Я его не знаю. Но торговаться легче, когда оба партнёра являются членами гильдии воров и могут правильно интерпретировать знаки, - скромно сказал он.
Я, потеряв дар речи, оглянулся назад, где большие ворота снова за нами закрылись. Гвардеец смотрел нам вслед и дружелюбно мне кивнул.
- Ты член гильдии воров? И тот мужчина тоже?
- Да. Все циркачи члены этой гильдии, хотя мы не воруем. Это защита для нас, чтобы нас самих не ограбили. Кроме того, нас, так или иначе, все считают ворами, - он посмотрел на меня и ухмыльнулся. - Говорят, что боги одарили артистов даром, незаметно воровать и никогда не попадаться с добычей. Я могу рассказать вам в чём секрет, о, господин неверия.
- Тогда расскажи.
- Если не воруешь, то не можешь быть и пойманным! Какой из тебя артист, если нет рук? Никто из нас не станет воровать, по крайней мере, если на это нет веской причины!
Когда я въехал в Газалабад, меня почти сразили впечатления и запахи. Улицы, хотя и шире, чем в Келаре, были так забиты народом, что, наверное, было бы быстрее, вести наших лошадей на поводу.