Ненецкое региональное отделение общероссийской общественной организации «Российский союз писателей» образовано в Нарьян-Маре 25 января 2017 года. Председатель – писатель Виктор Матвеев.
В Ненецком округе семь членов РСП. Литературные традиции сложились ещё издревле, с протопопа Аввакума, который провел в Пустозерске 16 лет, написав первый русский роман «Житие»...
Создание в 1934 году литературного объединения «Заполярье» объединило всех литераторов, создающих стихи и прозу на русском и ненецком языках. Славные имена корифеев пера: Алексея Пичкова, Александра Канюкова, Василия Ледкова, Прокопия Явтысого и Алексея Коткина прочно вошли в историю литературы Севера. Роберт Вылка, Лукерия Валей, Галина Тайбарей, Ирина Ханзерова и другие внесли большой вклад на этапе становления литературы Нижнепечорья. Ныне народное литературно-творческое объединение «Заполярье» при Этнокультурном центре – 45 профессиональных и самодеятельных авторов Нарьян-Мара, посёлков Красное, Амдерма, Нельмин Нос и села Тельвиска. Создана современная литература Ненецкого автономного округа на русском и ненецком языках. Вышли десятки книг, альманахи, сборник «Пульс современной литературы НАО» со стихами и прозой 34 лучших авторов. Этнокультурный центр ежегодно издаёт альманах «Заполярье» с лучшими произведениями местных литераторов.
Члены Российского союза писателей – активисты народного литературного «Заполярья». С появлением регионального отделения РСП литературные мероприятия проводятся под его эгидой совместно с ЛитО «Заполярье» на базе ГБУК «Этнокультурный центр Ненецкого автономного округа». Активизировались местные поэты и прозаики в социальных сетях, создана ВКонтакте группа «Нарьянмарский Арбат» для обмена новостями литературы. Наши авторы уже не первый год публикуются на всероссийских порталах ПРОЗА.РУ и СТИХИ.РУ.
Инга Артеева, членский билет № 2153, СТИХИ.РУ – https://www.stihi.ru/avtor/ingarep83
Инга Александровна Артеева – поэтесса, прозаик, публицист, с 2010 года – руководитель ЛитО “Заполярье”. Родилась 9 мая 1977 года в Красноярске. Автор текста Гимна Ненецкого автономного округа (2006). Член Российского союза писателей и Союза писателей России (2007). Окончила Северный государственный медицинский университет (факультет социальной работы). Живёт и трудится в Нарьян-Маре.
***
...Вечер курит легкие с ментолом.
К полночи – в дороге холода.
Думаю, пожалуй – мне не стоило
Привыкать к каким-то «навсегда».
Как ты там писал? На поезд? К морю?
Все бы так, но... Мне бы твой кураж!
Видимо, не так уж много горя
Годы набросали в мой багаж...
Стекленеет небо звезд иголками,
Чтоб туманам выколоть глаза…
В этот вечер хорошо под «горькую»
Петь с тобою песни. Да нельзя.
Время заключило нас, Иосиф,
Каждого – в отдельную тюрьму.
Время - не за нас. Оно не спросит
Кто когда скучает по кому.
Следом за тобой теряю веру
В перекрестки мыслей и вестей…
Планы – в чашке пряного пуэра
Намешать разлук, дорог, смертей,
Верить в поезда и самолеты,
Плакать в ожерельях фонарей,
Множить будни на стихи и ноты,
Чтобы раньше срока не сгореть.
…Узнаю твой силуэт неброский
В пламени закатного костра.
Каждый вечер носит имя – Бродский.
Я люблю такие вечера…
***
А помнишь лето? Было ж хорошо…
Нет, правда, пыль, жара, зато потом
Вдруг небо превратилось в решето
И летний сумасшедший дождь пошёл.
А я тогда стояла, как и ты –
Чуть свесившись вперед с перил моста,
В глазах вот так же – боль и пустота.
А может, даже больше пустоты.
***
В темном небе тревожная мгла. А луна умерла.
Погрустить бы да полночь такая – не время для грусти.
Джинны памяти маются горько в безвременье ламп,
Из которых никто никогда никого не отпустит.
…В твоем городе ветреный вечер безумно устал…
Ты, услышав мой голос, не вздрогнешь – давно ведь знакомы.
Я смотрю на тебя через воду разбитых зеркал,
В неуютной тиши твоих темных неприбранных комнат.
Не смотри в отраженья. Не зря говорят, что нельзя.
В паутине разбитых зеркал все чрезмерно трагично…
Из-под пленки стекла я смотрю тебе прямо в глаза,
И не верится в то, что когда-то все будет отлично.
По ту сторону жизни мне душно и нечем дышать…
Отпусти. Я исполню все то, что положено джинну!
Ты ведь можешь… Что стоит тебе повернуть время вспять,
Да стереть с этих мутных зеркал прошлых дней паутину?!
…Теплым пламенем пальцев растрогаешь сумрак стекла,
Прикоснешься ко мне, слыша все, до последнего слова,
Но, увидев мой взгляд, как всегда, разобьешь зеркала…
Потому что ты до смерти хочешь … увидеться снова.
У меня двадцать две минуты, чтоб не думать о чем-то важном.
Потерять в привокзальном сквере память прошлых горчащих дней.
У меня двадцать две минуты да богзнаетсколькиэтажный
Храм предавшей однажды веры, что ты думаешь обо мне...
У тебя - двадцать две разлуки и в окошке застыла осень..
Ты все так же не любишь ветер и прогулки по вечерам...
В сонных сумерках зябнут руки. Этот май неспроста морозен,
Он хотел бы тепла и света, но был честен и проиграл...
...Этой ночью тепло и ясно. Сны раскрыли сердца и двери.
Маяки неизбежно гаснут, а незрячим – дано по вере.
Можно, в душу опять войду я? Если больно, прошу прощенья...
Ах, к забытому – не ревнуют? Что ж, тогда я без разрешенья.
...У тебя здесь темно и пусто.
Пыль покрыла амбиций блики...
В штампы норм уместились чувства.
Помнишь, ты хотел стать великим?
Ну и где все все твои победы?
Кто на лире твоей играет?
Кто ты – жалкий, пустой и бледный?..
Извини, я тебя не знаю.
Я здесь – зря?.. Хоть признайся честно...
Мне пора. Я зашла напрасно...
Горько тлеет кораблик песни –
Маяки неизбежно гаснут.
Светлана Коныгина, членский билет № 3356, СТИХИ.РУ – https://www.stihi.ru/avtor/svetlanaina
Коныгина Светлана Игоревна. Поэтесса. Родилась 12.09.1979 г/ в г. Макеевка, Донецкой обл. Окончила Международный Славянский Институт (г. Москва) по специальности юриспруденция. Живёт и работает в Нарьян-Маре. Член Российского союза писателей.
* * *
Окунусь в звёздное небо
Вспомнив всё: от сейчас до начала,
Глаза закрыв по-младенчески слепо,
Закричу, как ещё не кричала…
Из сил выбьюсь, до дна в ночь нырну,
Ещё прохладным умоюсь рассветом,
Счастье любит вдыхать тишину,
Согретую солнечным светом.
Обняв колени, присяду на крыше,
Счастью рядом местечко займу,
Будем молча сидеть и чуть слышно
Вдыхать одну на двоих тишину.
26.06.2016
* * *
Ну, не волнуйся так, не виделись давно.
С тех пор так много в жизни изменилось:
Влюблялась, расставались – не везло,
И без тебя вот … жить совсем не научилась.
Наверно знаешь, череда потерь
Тяжелой поступью прошла отнюдь не мимо…
И оттого другая я теперь,
Боль волочить порой невыносимо…
Тебя я часто видела во снах,
Вот, как сейчас, ты в них тихонько что-то шепчешь,
Не разобрать, но дело не в словах,
Возле тебя спокойней, будто даже легче.
Не скрою, пересматриваю фото,
Свои, и, что греха таить, чужие тоже,
Не страшно, что с тобою рядом кто-то,
Моя история на все другие не похожа.
Я ощущаю этот холодок,
Но ты смягчишься, я-то это знаю,
Ну вот, уже в следы мои босые ног
Ты аккуратно следом наступаешь…
Все расскажу тебе: как мерзла, где была,
К кому душой тянулась, с кем пыталась греться,
Как выгорала до золы, дотла…
Не зная, можно ль снова разгореться…
И так без умолку… вплоть до рассвета…
Под мерный шум, на дыханье похожий,
Я расскажу и про то, и про это,
Не без слёз и мурашек по коже.
Ты с пониманьем вздохнёшь о горе,
Не разболтаешь моих секретов…
Я ведь с детства тебя помню МОРЕ!
Всегда прохладное, тёмного цвета.
18.08.2017
* * *
Задела вьюга шлейфом куст чертополоха,
Пайетками снежинки разнесло,
Зима настала, что не так уж плохо,
А я решилась написать тебе письмо…
О том, что за рассветами закаты…
Родившись, солнце за рубеж сползло,
О том, что сны мои, как простыни, помяты,
О том, что без тебя мне тяжело.
Хочу сказать о чем-нибудь, хватаю тщетно трубку,
Но снова абонента нет в сети,
И на душе кровавые зарубки,
О жизни «после» грустные стихи…
О том, как хочется обнять, да просто прикоснуться,
Напротив сесть, молчать, в глаза без слёз смотреть.
Как хочется понять, что это сон, – проснуться,
Дать страхам, бедам, горю, как птицам, улететь…
Пишу в письме о том, что этот день просрочен,
О том, что за окошком наступила ночь,
Пишу: «Я по тебе скучаю, мама… ОЧЕНЬ…»,
И даже лекарь-время не в силах мне помочь.
02.12.2017
* * *
В голых ветвей хаотичном сплетении,
Лучик жёлтого света застыл на мгновение.
На секунду, на дольку неделимого целого
Потока огромного, что называется временем.
Желтый бархатный свет, не колючий, не едкий,
Разрывают его на части чёрные ветки…
Неисправимый романтик в дел повседневных сплетении,
Ярким пятнышком жёлтым всё осветил на мгновение.
26.03.2003
* * *
За углы домов стремглав бежали тени,
Будто испугавшись света фар,
Рывком покину тёплое сиденье,
В кулаке ключи до боли сжав.
Холодный воздух плотною стеною.
Пророча утро, гаснут фонари,
Не выходи, пожалуйста, за мною!
А если вышел, значит говори!
Звонят, ответь! Ты не устал от фальши?
Я думаю, ей больно быть вечной запасной,
Жить без меня? Бесспорно… Сможешь… Дальше…
Пойду, я вся продрогла… Ветер ледяной…
19.05.2017.
Виктор Матвеев, членский билет № 2999, ПРОЗА.РУ –https://www.proza.ru/avtor/mvn1958
Спаси и сохрани
По несчастью или счастью истина проста –
Никогда не возвращайся в прежние места.
Даже если пепелище выглядит вполне -
Не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне…
(Г. Шпаликов)
Сейчас уже и не вспомню, сколько мне тогда было лет. Пять или шесть, где-то так. Но в школу я ещё не ходил – это точно. Мы пошли с дедом Григорием Павловичем в общую поселковую баню. И дело даже не в том – куда мы пошли. Просто в тот день я понял для себя раз и навсегда, что такое старость. Понял так пронзительно и беспощадно ясно, что это воспоминание до сих пор живет во мне. А дело было так. Когда мы уже помылись по полной программе, с парилкой, веником и обработкой дедом меня жёсткой мочалкой по всему моему ещё тщедушному детскому телу, и стали одеваться, когда дед стал надевать на своё мокрое от пота тело майку, а она задралась сзади на его спине у самой шеи и он никак не мог её достать руками. Только и сказал, после нескольких безуспешных попыток одернуть её самому:
– Внучек, помоги, а то никак не достану». Вот тут-то меня, сопляка, и пробило – а ведь старость-то – это тогда, когда уже и майку сам на спине одернуть не можешь! И сейчас, когда уже самому под пятьдесят, каждый раз, одеваясь в бане, ловлю себя на том, что майку я одергиваю пока сам и вспоминаю покойного деда, царство ему небесное.
Хороший был у меня дед. Участвовал при высадке Папанинской четверки на паковый лед в районе Земли Франца Иосифа. Спасал экипажи полярных конвоев. В сороковых-пятидесятых годах ходил капитаном на судах типа «Кавасаки», ловил рыбу. Их – со всей командой – даже на войну не взяли, хотя они и рвались туда. В военкомате Архангельска им сказали: «Нет, ребята, ваш фронт – это обеспечение фронта рыбой, а кто её, родимую, будет ловить, если не вы?» Вот так – волею судьбы, дед и остался в тылу, хотя этот тыл мало чем отличался от фронта. Баренцево море – не озеро для прогулок – даже в мирное время. Памятью о тех годах у меня осталась Почетная грамота деда от наркома рыбной промышленности. Он никогда не сидел без дела. Постоянно что-то прилаживал, подправлял, не дай Бог – увидит пустое ведро – тут же отправлялся на колодец за водой. Однажды он сказал: «Любую работу, внучек, надо делать хорошо, что бы потом не было стыдно. Любую работу. Даже, если просто копаешь яму. И не надо чураться самой грязной работы!»
Это правило я усвоил на всю жизнь.
Вообще дед умел зацепить за живое. Вот почему его слова, сказанные когда-то, до сих пор живут во мне. Наверное потому, что все они были сказаны по делу. Внешне – дед вроде бы никогда и никуда не спешил. Движения его были скупы и размерены. Он зря не суетился, но всегда все успевал. Когда он умер, я не был на его похоронах. Сейчас уже и не вспомню, почему. То ли в командировке был, то ли болел, хоть убей – не вспомню. И поэтому у меня так и осталось ощущение вины перед ним, что не приехал на похороны и не попрощался с ним по-людски.
С моей покойной бабушкой Людмилой Андреевной у них было семеро детей. Из семерых живы только двое. Дядя Саша и моя мать. Самое примечательное, что они самые старшие в семье. Казалось бы хватили всего: и голодного детства, и войны, и работы невпроворот, а ведь оказались самые живучие. Я давно уже заметил, что то поколение – военное – самое крепкое, не чета нынешнему. Бабушка, как никто другой, умела создать в доме уют и веяло от неё такой душевной спокойностью и пониманием всего происходящего, что в её присутствии всё как-то само собой налаживалось и казалось, что так будет всегда и она будет всегда с нами и что ничего с ней не может случиться.
Они с дедом жили в своем доме и каждый, практически, год вся родня летом собиралась у них. Никакого юга не надо. Порой и места-то на ночлег всем не хватало. Спали – кто где. Кто на полу, кто на чердаке – в дедовом парусиновом балагане на перине. Это было мое любимое место. Лежишь в нем – воздух свежий, дождь стучит по крыше. Пахнет вениками и на душе так покойно и легко, как никогда уже не будет. Все живы и счастливы. Работы хватало всем: кто за морошкой в тундру, кто к морю. Кто за грибами, кто рыбу ловить. В деревне летом без дела никто не сидел. Летний день год кормит!
Далекие, милые были! И дед, и бабушка давно уже отошли в мир иной, дом сгорел, осталось одно пепелище и воспоминания о далеком беззаботном детстве. Никогда ничего не вернуть. Осталась только щемящая грустью память, да старые черно-белые фотографии и бабушкин крестик, когда-то давно подаренный мне. Где бы я ни был – он всегда со мной. В какие бы ситуации не попадал – он всегда со мной – мой Ангел-хранитель. Этот крестик ей достался от её бабушки, еще в Койде, где когда-то они жили. Когда я крестился, уже в зрелых годах, взял его с собой в церковь и отец Владимир, посмотрев на него, сказал: «Старинный, сейчас таких и не найдешь вовсе. Откуда он у Вас?» «Бабушкин» – только и ответил я. В нем и крестился. Пока живой, он всегда будет со мной. Придет время, Бог даст, передам его своим внукам, и пусть они помнят нас, так как мы помним своих бабушек и дедушек. А какие пироги пекла бабушка! До сих пор все вспоминают. Когда я женился, помню, на второй год повез свою жену к бабушке на смотрины и вообще – родные места показать. Общий язык они нашли сразу и бабушка научила её печь пироги. По всем правилам, в печке, а не как сейчас – в городе – в газовых да в электрических духовках. Что ни говори, а вкус не тот и ощущения – не те.
Давно уже я не был в своем родном поселке. Образованный в 39 году, он пережил свой расцвет в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого уже века, когда была большая рыба и был большой рыбозавод с холодильником и работы хватало всем. Летом – сельдь беломорская – наше поколение еще помнит её вкус – под картошечку, с лучком, да черным хлебом, да непременно 100 грамм холодненькой водочки со слезой! Сейчас такой не найдешь и днем с огнем! Зимой – навага, да сайка – кормовая рыба. Все жили – на рыбе, да от рыбы. И белуху ловили, и камбалу, и семга с гольцом попадалась. А сколько морских судов заходило в устье реки. Иной раз напротив поселка их стояло до десятка и более. Вся река в огнях! А сейчас?! Все пришло в запустение. Работы не стало. Люди разъехались: кто куда. Считай – умер поселок. Сколько их уже умерло по России… Больно от этого на душе, да что поделать. Свою роль он сыграл, а то, что ничто не вечно под луной – так это ещё древние знали. Но в природе ничего не проходит бесследно. Жива память и щемит сердце до слез о том далеком ушедшем времени, которое, кажется нам, по сравнению с нынешним, было и добрее и светлее. Или это только кажется. Всем нам кажется, что вот, раньше-то – было лучше. Где-то я это уже слышал. И не раз. А скорее всего – мы просто повзрослели и восприятие жизни стало совсем другим, нежели в детстве и юности. Произошла переоценка жизненных ценностей – как материальных, так и духовных. И ритм жизни убыстрился многократно. Раньше и простое радио было в диковинку – помню, в детстве все хотел его разобрать и посмотреть, где там спрятались человечки, а сейчас – чего только и нет! Компьютеры, Интернет, телевидение, мобильные телефоны! Поток получаемой информации огромен – успевай выбирать нужное и отсекать лишнее. Раньше – письмо написал и жди ответа месяц-другой. Проше было и спокойнее.
Прощай, былое время! Мир стал другим, и мы стали другими. Только вспомнятся иногда ушедшие, дорогие лица, переберешь старые пожелтевшие фотографии, вспомнишь вкус бабушкиных пирогов и машинально потрогаешь крестик на груди.
Спаси и сохрани!
Любовь Царькова, членский билет № 3029, ПРОЗА.РУ – https://www.proza.ru/avtor/severinapolar
Любовь Викторовна Царькова (творческий псевдоним Северина) – критик, редактор. Родилась 13.08.1952 г. в Туле. Окончила Ленинградский горный институт (1979) и 26 лет работала геофизиком в ООО «Нарьянмарсейсморазведка». С 2005 г. – в ГБУК «Этнокультурный центр Ненецкого автономного округа», заведующий отделом информации и редакционно-издательской деятельности. Автор книг «Три философских эссе» (1998), «Эссе о северной поэзии и прозе» (2008), «Ботанические экскурсии в окрестностях Нарьян-Мара» (2008) и «Печорский травник» (2011). Почётная медаль оргкомитета проведения Года литературы в РФ «За особый вклад в книжное дело» (2015); благодарность министра культуры РФ за большой вклад в развитие культуры, многолетнюю плодотворную работу (2016); диплом Государственного Российского Дома народного творчества по итогам Смотра информационной деятельности домов (центров) культуры (Москва, 2016).
Национальная идея
#НациональнаяИдеяРоссии
«В самый ответственный час нашей истории общество находится в состоянии идейной анархии и распутицы. Созревание России до мировой мысли предполагает её духовное возрождение… Час смены исторических миссий пробил».
От Русской идеи сейчас зависит не только духовное перерождение человечества, как считал Н.А. Бердяев, от неё зависит самое существование русского народа. В век засилья идеологии Запада, которая давно превратилась в антигуманизм: войны во имя «демократии», разложение тела и духа с насаждением содомизма; запрет на великое слово «мама» во многих западных странах, отъём детей у любящих родителей и пр. – Русская идея станет панацеей для всего мира.
1. Русская идея интернациональна.
2. Духовное воодушевление россиян и жителей Ближнего Зарубежья с осознанием своей древнейшей истории способно коренным образом изменить духовный облик власти, людей, жизни. Против русского народа (русов) уже не одно столетие ведётся изощрённая информационная война, главная цель которой уничтожить историческую память и язык.
Из Арктиды-Гипербореи (современная Гренландия, где около 13 тыс. лет назад располагался северный географический полюс) наши предки вышли многие десятки тысяч лет назад на территорию Европы и Азии (Ассии), основав державу (включая Сев. Америку и Индию).
Фестский диск прочитан с помощью древнерусского языка:
Место в мире божьем,
Что вам послал Господь,
Окружите тесными рядами,
Защищайте его днём и ночью.
Не место – волю.
За мощь его радейте.
Где вы будете – чада будут, узы будут,
Нивы будут, прекрасная жизнь будет.
Рассеюния чарует очи,
Никуда от неё не денешься, не излечишься.
Не есть ещё – будем ея мы
В этом мире, мире божьем.
(Из открытых источников)
Собственно Рассения на своей территории имела следующие названия: от Рипейских гор (Урала) до Тихого океана была Асия (Азия). На Севере, в нижнем течении Оби, между Обью и Уральскими горами находилась Сибирь. Южнее, по берегам Иртыша располагалось Беловодье. Восточнее Сибири, по другую сторону Оби находилось Лукоморье. Южнее Лукоморья располагается Югорье, которое доходило до Ирийских гор (Монгольского Алтая). Обская губа – это Скифское море. Всё это находилось под покровительством Богини Тары.
Территории на востоке от Уральского хребта до Тихого океана называют землями Тарха и Тары, т.е. Великой Тартарией, которая изображена на всех средневековых картах.
Письменность у русо-ариев была за тысячелетия до Кирилла и Мефодия и не одна, а целых четыре вида: да’Арийские Тьяраги, х’Арийская Каруна (Руническое письмо), Светорусские Образы (Буквица) и Расенские Молвицы (Образно-Зеркальное письмо), а говорили на древнерусском языке. Близкий ему санскрит (сам-скрыт) и соответствующей письменностью пользовались жрецы.
…д-Арийцы и х-Арийцы – арии...СвЯторусы и Расены – русы…
"Славяне" – стали именовать их потомков много позднее. От "слявящие" и ещё от князя Словена.
В распавшейся державе, особенно в Западной Европе и принявшей христианство Киевской Руси, вымарывалась всякая память о бывшей метрополии, уничтожались книгохранилища, переписывались книги.
3. Сознание, что Бог у нас всех один, должно прекратить межконфессиональное противостояние. Универсальная религия (концепция Розы мира Даниила Андреева) не требует изменения исторически сложившихся обрядов у разных религий. Пусть всё остаётся как есть. Но сознание, что Бог Един, объединит мир духовно. Концепция “Господь Един” – издавна крепила наше многоконфессиональное государство.
4. Люди должны чувствовать ответственность за то, какую они себе жизнь устроили. Государство и народ должны стать едины. Отныне государство может существовать лишь активностью своего народа. С XXI в. – общественной активностью, самоосознанием гражданами древности нации, «выковать волю к высшему бытию». Прекращение лжи. Выбор здорового образа жизни и инновационного пути в технике.
5. Русская идея сверхконфессиональна – в этом её главная сила. Русская идея преодолевает национальное самодовольство – она сверхнациональна.
6. «…Демократия зависит от внутренней способности к самоуправлению. Демократия есть превращение хаотического количества в некоторое самодисциплинированное качество» (Николай Бердяев).
7. Наш широкий кругозор не позволит западным идеологиям сбить русский народ с точек зрения на жизнь. Солнце должно засветиться внутри нас и привести к новому дню. Борьба идёт на духовных вершинах человечества. Центром тяжести народной и общественной жизни должна стать Русская национальная идея.
Концепция: правда, вера, созидание, «зелёный свет» инновациям в технике.
Мария Кравченко, членский билет № 3395, ПРОЗА.РУ – https://www.proza.ru/avtor/alinka7
Мария Алексеевна Кравченко – телережиссер, сценарист, писатель. Родилась 18. 01. 1953 года. Окончила Белорусский Государственный театрально-художественный институт, Минский институт культуры. Работник культуры высшей квалификации. Много лет работала главным режиссером Общественного телевидения Приморья, КМ-ТВ в Москве, с 2009 по июнь 2017 года работала в Нарьян-Маре главным режиссером Ненецкой телерадиокомпании. Автор более 40 программ и документальных фильмов. Автор книги «Сказка Каменного города» (2013), включенной в Губернаторскую библиотеку НАО и продолжения этой книги – «Хранители» (рукопись). Член Российского союза писателей (Москва). В настоящее время живёт в Москве.
Хранители
Фрагмент повести
– Можно отрыть глаза, – сказал шаман будничным голосом.
Катю кто-то невесомо погладил по щеке.
– Ну, открывай глазки, – просил Янек. – Смотри, как красиво.
Нет, глаза Кате открывать не хотелось. Она лежала на чем-то мягком, наслаждаясь наступившей после шаманского безумия тишиной и запахами. Так медово пахнуть могла только тундра. Вот лица коснулась прохлада. Снег. В июне снежные пласты редкими языками лежат в ложбинах. Поверхность их слегка подтаивает и тут же замерзает мелкими шариками от идущего изнутри холода, и они сверкают на солнце, переливаются жемчугом. Сквозь ресницы мелькнуло что-то белое. На тонком стебельке в такт ветру покачивался крохотный, размером с горошину, белый колокольчик с розовым ободком. Сердце заныло от нежности - брусника цветет. Ой, а сфагнум какой яркий, а там, неужели морошка? И княженика – само совершенство. Катя не заметила, как поднялась с мягкого мха и теперь жадно и радостно осматривала все вокруг. И засмеялась от счастья, увидев Гошку. Он сидел на валуне и грыз травинку, совсем как в то утро, когда они угодили в ловушку времени. Граф Дракула, только без боевой раскраски, рассматривал букашек возле ног.
– Смотри, Катюшка, как все торопится жить.
– Да, тундра – мощный заряд вдохновения. Я не спрашиваю, как мы сюда попали, но наверно нам надо спешить?
Антон покачал головой. Он сидел на земле, прислонившись спиной к затейливой скульптуре из белого песчаника.
– Пока не надо. Я должен рассказать вам сказку, которую слышал от отца, а он от деда.
Шаман помолчал, собираясь с мыслями.
– На большой земле есть время, называется – сумерки. День закончился, а ночь еще не наступила. В это время распахиваются небесные врата. И человек может уйти в эти врата и провалиться в другой мир. У нас тоже есть это время, несмотря на то, что солнце ходит по кругу. Однажды один парень захотел посмотреть, как там, в другом мире живут
люди и стал ждать, когда ворота распахнутся. Ему говорили родные, и шаман говорил, что этого нельзя делать. А он не слушал и все пытался пробраться в неведомое. И однажды у него получилось. Буквально минуту он был неизвестно где. Вернулся и на радостях побежал в стойбище, а стойбища – нет. Стал шамана спрашивать о родных, а шаман ему в ответ: «Не было таких людей в этом мире. Ты не тот, за кого себя выдаешь. Ты старик». Посмотрел парень на себя, действительно, седой старик.
– Ох, Антон, умеете Вы успокоить перед дальней дорогой! – проворчал Гошка.
– Да, радостная перспектива! – подхватила Катя.
Антон только руками всплеснул.
– И что вы за дети такие? С виду умные, а как ляпнете! Это же сказка! Главное, что ворота эти есть. То есть – уйти можно.
– Не сердитесь, Антон, – попросила Катя. – Мы пойдем, даже если вернемся стариками. Если есть хоть один шанс вернуть Иру… и всех…
Шаман понимающе кивнул.
– Вы же не от любопытства идете, а по делу. И главное, я думаю, человек всегда попадает туда, куда он хочет. Так что, сформулируйте для себя, куда вы хотите попасть. Как думаешь, Гоша?
–Туда, где появились новые причины, которые привели к изменениям в нашей реальности.
–Разумно, хорошо. То есть, вы попадете в ситуацию, и сами увидите, что не так. И исправите. Как только вы это сделаете, та реальность вытолкнет вас обратно.
– Вы это точно знаете?
– И это меня спрашивает будущий философ? Вы уже принадлежите этому миру, как же без вас? Вы должны быть. Это правильно, а это,… – Антон сорвал какой-то стебелек и поднял вверх. – Нет.
Это была княженика, но не ярко малинового, а мертвого серого цвета.
–Идите сюда. Вы должны встать спиной к носу сфинкса. Все скульптуры в Каменном городе сотворила природа, и только этот сфинкс – дело рук человека. Надеюсь, мы узнаем, кто и когда его вырубил из скалы. В мире есть еще похожие сфинксы. Все они смотрят в одну точку. Раньше, до битвы титанов…
Катерина хихикнула. Антон укоризненно посмотрел на ребят.
–Это из греческой мифологии. Так вот, в точке пересечения взглядов сфинксов и был полярный полюс. Потом, титаны сдвинули земную ось и полюс сместился. Но важнее всего, что там, куда смотрят сфинксы предположительно наша прародина, стало быть, наше прошлое. Извините, другой полезной информации у меня нет. Мы совещались с духами, с божествами… я много камлал. Это все. Дух пойдет с вами.
Янек облачком подлетел к ребятам.
– Только вы меня не будете видеть. Но я смогу с вами говорить.
– Спасибо Антон, мы готовы.
– Это хорошо. Вспомните цель. Когда солнце коснется лучами земли, откроется небо. Оно вас потянет, не сопротивляйтесь этой силе. Возможно, вы пройдете по пути ваших предков, это не всегда прямой путь. Не бойтесь. А сейчас – открывайте сознание как можно шире, сразу во все стороны и слушайте.
Бум-м! – ударил бубен. – Бу-бум-м, бум, Орел увидел, Медведь услышал, Небо позвало, бум-м-м…
Кате не было страшно. Она смотрела, как солнце медленно сползает к траве, чувствовала в своей руке руку Гоши, а за спиной добрый взгляд ожившего сфинкса. Все в мире дышало, подчиняясь ритму бубна: бум-м, бу-бум, м-м….Это было странно и весело. Лучи солнца, в такт глухим ударам, нарисовали в небе полукруг, воткнулись в землю. Небо задвигалось, заволновалось, закружилось холодными потоками синего, бирюзового. Солнце, окунувшись в эту ледяную купель, распалось на пучки горячего золотого света. Они неслись на Катю радостным потоком: ледяное и огненное, поющее, звенящее оборванной струной. Сердце распахнулось навстречу чуду, стало огромным, чтобы вместить в себя все, не пропустить ни одного мгновенья. И, устремилось навстречу этому невообразимому, поющему. Катерина хохотала, запрокинув голову.
Я – небо, – кричала она сквозь смех, – Я ветер…это мой мир, мо-о-й…
Смех сворачивался радужными шарами, ловко лавируя между солнечными лучами, опускался на землю, осыпался золотыми искрами. Там, где они падали сверкала роса.
Посреди этого великолепия стоял Гошка и, улыбаясь, смотрел на Катю.
–Ты опять летала!
–Гошка! – хохотала Катя. – Это был потрясающий полет. Никогда в жизни…
–Да, в жизни – никогда. Раньше ты летала только во сне. Так что, я тебя поздравляю!
– Спасибо. А ты, ты летел?
– Представь себе. Теперь я хорошо тебя понимаю. И Юрку понимаю. Давай руку, пошли.
– Пошли, – протягивая Гошке ладонь, согласилась Катя. – А мы где?
– Насколько я понимаю, только не смейся, мы в Каменном городе. Смотри, скалы, река Белая. Мы здесь были.
Осматриваясь, Катя все-таки засмеялась, тихо и радостно. Вдруг улыбка застыла, лицо удивленно вытянулось.
–Гоша, смотри, это мы?
Метрах в тридцати, там, где обрывистый берег переходит в бескрайнюю тундру стояли светловолосая девушка в голубых джинсах и странный парень, весь в черном. По тундре гулял вольный ветер. Он запутывался в низком кустарнике, заставляя ветки кружиться, гнул к земле волнами высокую траву. Девушка удивленно обернулась к смеющемуся парню.
– Ты тоже чувствуешь себя маленьким?
– Букашкой, – весело согласился он. – Подожди, сейчас начнется самое интересное.
Совершенно прозрачный воздух звенел жужжанием трудолюбивых жуков, стрелами проносились стайки птиц. Жизнь тундры шла своим чередом. То тут, то там – птицы ныряли в траву и снова взмывали в небо. Девушка испуганно оглянулась.
– Я расту! – воскликнула она. – Что ты смеешься?
– Радуюсь. Я всегда этому радуюсь. Сначала букашка, потом великан. И я рад, что ты тоже это чувствуешь. Красота и величие вначале давят, потом возвышают. Давай руку, пошли.
– Это мы, – изумленно произнес Гоша, глядя вслед уходящим подросткам. – Мы видим свое прошлое.
– Какие мы смешные…
– Положим, мне было не до смеха. Боялся я тебя, страшно.
Катя озорно сверкнула глазами.
– А ты скажи ему, что трусить не надо. Ну, пойди и скажи, что, слабо?
Гошка побледнел и сделал шаг, но не в сторону тех Кати и себя. Он подошел к своей Катерине.
– А знаешь, я и сейчас боюсь. Я же ради твоих прекрасных глаз готов на любую глупость.
Катя расплылась в счастливой улыбке, легко обхватила Гошку за шею, потянулась поцеловать, но тут облачко тумана накрыло их лица и пропищало:
– Я тоже вас люблю!
– Янек!? – хором воскликнули ребята.
– Я-то Янек, а вы, спасители реальности только о поцелуях думаете. Вы здесь не для того-этого. И вообще, это как бы промежуточная станция. Короче, держитесь за руки!
Вихрь, снежный, колючий, взметнулся от земли, закружил вокруг ребят, заставил зажмуриться и исчез, словно его и не было.
Владимир Орлов, членский билет № 3020 ПРОЗА.РУ – https://www.proza.ru/avtor/planeorlov
Владимир Владимирович Орлов – прозаик и поэт-песенник. Родился 10.05.1953 г. в Нарьян-Маре. Окончил Троицкое авиационно-техническое училище. Работает в Нарьян-Марском объединенном авиаотряде инженером по технической диагностике.сУвлекается дельтапланерным спортом, яхтсмен, рыбак и охотник. Автор книг «Оазис» (2006), «Над тундрой» (2007), «Остров надежды» (2010) и др. Публикации стихов и прозы в альманахах ЛитО «Заполярье» с 2006 года и сборниках «Ты в меня поверь» (2006) и «Здесь добром земля согрета» (2008), в специальном выпуске журнала «Аврора» № 3/2013. Член Российского союза писателей (Москва).
Берег надежды
Начало повести
Тёплым июльским утром, когда багровый диск солнца поднялся над горизонтом, красно-белая яхта тихо причалила к пирсу яхт-клуба города Архангельска. На борту яхты была чёткая надпись – «Грей». Уставшие, обросшие щетиной яхтсмены пришвартовали яхту к пирсу и скрылись в кубрике.
– Ну, что, мужики! Половину пути, считай, одолели, с чем и поздравляю. Осталось совсем немного: горло Белого моря пройти, Чешскую губу пересечь и в Баренцевом море не сгинуть – сказал, улыбаясь, капитан яхты.
– Фёдорыч, надо бы карты найти! С Петрозаводска по рекам, да каналам шли без них, а вот в море выходить без карт – это чистая авантюра. Хоть географическую купи, тогда может и не сгинем, – предложил капитану черноволосый с голубыми глазами штурман.
– Точно, без карты мы будем плутать, как без компаса, – поддержал штурмана механик. Всего на борту яхты «Грей» было три человека, и каждый выполнял свои обязанности. Механик – Борис Семёныч, отвечал за исправность подвесного мотора и за кухню, а штурман – Андрей, – за точность маршрута. Он должен знать, где находится яхта и в любую минуту указать на карте. Капитан верил в штурмана, как в самого себя, поэтому никогда не проверял расчёты. Он разлил по металлическим кружкам чай и, посмотрев на Андрея, сказал:
– Тогда так! Мы с Андреем пойдём в киоск за картой, зайдём к пограничникам, чтоб маяки нанести, а ты – Борис, готовишь обед и заправляешь баки топливом. Заодно подними шверт¹. Механик кивнул головой и улыбнулся.
– Чего улыбаешься? Плавать так и не научился, а если за борт волной смоет? Так что хочешь или не хочешь, а в спасательном жилете ты у меня будешь ходить днём и ночью. Я надеюсь, ты меня понял?
– Фёдорыч! Вода в море плюс четыре градуса, если смоет, то и жилет не поможет. Пока разворачиваетесь, да вылавливаете, любой окоченеет.
– Надо жить надеждой, а то может произойти всякое, – напомнил капитан. – В этом году весна запоздалая, льда в море много. Корабли до сих пор в Нарьян-Мар пробиться не могут. Нам придётся идти вдоль береговой линии, по ледовым лабиринтам. Конечно, это опасно, но другого пути нет.
В кубрике воцарилась тишина. Через два узких окна пробивался свет, освещая почерневший примус.Он покачивался, издавая с постоянным интервалом слабые металлические звуки.
– Ну, вот и хорошо, тогда за дело, – сказал Фёдорыч. Он надел капитанскую фуражку и вышел на палубу…
– Лето. Какое прекрасное и тёплое лето в Архангельске. Комаров и оводов нет, высоко в небе облака, деревья высокие не то, что в Нарьян-Маре. Разумеется, в таких условиях и жить легче, – рассуждал капитан, рассматривая набережную, по которой к городскому пля