Когда «Пегас» подлетал к планете Шешинеру, посылок и грузов в нем заметно поубавилось. Можно было ходить по коридорам и не натыкаться на мешки, ящики и контейнеры.
Мы миновали уже треть Галактики и оказались в таких местах, куда не заходят рейсовые лайнеры с Земли. Планета Шешинеру лежит в стороне от больших путей. Ее животный мир небогат – еще триста лет назад она была голой и необитаемой, но потом сюда прилетели колонисты с Розодора и сделали на ней искусственную атмосферу, посадили сады и соорудили газоны.
Мы бы не стали тратить время на посадку, но доктор Верховцев еще на планете Трех Капитанов сказал нам, что слышал о том, что на планете Шешинеру живет зверь по имени склисс.
«Пегас» опустился на планету глубокой ночью, в стороне от тусклых огоньков небольшого города. Садились мы тихо, чтобы не разбудить горожан и не испугать их: на Шешинеру редко прилетают корабли и некоторые шешинерийцы их вообще не видели.
Двигатели смолкли, механик Зеленый расчесал бороду и лег спать, капитан Полосков остался на мостике, чтобы внести поправки в устаревшую навигационную карту, Алиса писала письмо бабушке, надеясь отправить его с Шешинеру, а я спустился в первый трюм, чтобы выбрать пустую клетку для склисса и накормить зверей.
На корабле было тихо и тепло. Я почти беззвучно шел по ковру и думал о том, что надо будет запастись на Шешинеру водой и достать шерсти для паука-ткача-троглодита. Ветвистый кустик поджидал меня за углом, и я сказал ему:
– Спать сейчас же! А то завтра не полью.
Кустик в ужасе взмахнул листочками и зашуршал, втискиваясь в свой отсек.
Вдруг я услышал негромкое чавканье. Кто-то залез на склад, где хранились оставшиеся посылки. Я остановился и прислушался. Неизвестно, кто из зверей вылез из клетки, – ведь не всякого возьмешь голыми руками.
Я осторожно заглянул в приоткрытую дверь склада. Пусто. Но чавканье стало слышней. Я вошел в отсек. Чавканье доносилось из-за двери запертого шкафа-холодильника. Там хранились ананасы.
Меня удивило, что ключ торчит снаружи – никто не мог забраться в холодильник и запереть себя без ключа.
Я медленно протянул руку к ключу, повернул его и распахнул дверь.
В шкафу, дрожа от холода, сидел небольшой зеленый человек и грыз остренькими зубками ананас.
Человек в ужасе поднял глаза и прижал ананас к груди.
– Вы не смеете, – сказал он.
– Хоть бы очистили ананас, – ответил я. – И вообще, как вы сюда забрались?
– Поужинать не дадут спокойно! – сказал человек и исчез вместе с ананасом.
Я протер глаза. Холодильник был пуст. Трех ананасов на полках не хватало. Кто-то дотронулся до моей ноги, и я от неожиданности подпрыгнул.
Оказалось, это все тот же беспокойный кустик бродит по трюму.
– Немедленно спать! – крикнул я на него, хотя никогда не кричу на животных и растения.
Кустик подобрал ветки и бросился наутек.
Я снова взглянул на холодильник. Спиной ко мне стоял зеленый человек и пытался, поднявшись на цыпочки, стащить с полки большой ананас.
– Стой! – крикнул я.
Человечек оглянулся, и я понял, что это вовсе не тот же самый похититель, который три минуты назад жевал ананас.
– Не волнуйтесь, – сказал человечек, – я имею разрешение.
И он тут же исчез, унося ананас.
Таких чудес я никогда еще не видел. У меня даже голова закружилась. Я глупейшим образом заглянул в холодильник, будто кто-то мог скрываться там, в глубине.
В тот же момент меня толкнули, на полке стоял третий зеленый человек.
– Не мешайте, – сказал он, – зашибу. – И тут же потянулся за ананасом.
– Ну, уж это черт знает что такое! – возмутился я. – Вы откуда?
– Я здесь живу, – ответил человечек, взял ананас и растворился в воздухе.
Это было выше моих сил. Я нажал на кнопку телефона и вызвал Полоскова.
– Гена, – сказал я, – ты не спишь?
– Нет, – ответил капитан. – Работаю. А что у тебя с голосом?
– С голосом? Ничего.
– Он дрожит, как заячий хвост. Что-нибудь случилось?
– Скажи, Гена, люк в корабль задраен?
– Конечно, задраен. Ведь никто не выходил.
– А Зеленый спит?
– Спит. И Алиса спит. Я только что проверял. Алиса писала письмо, писала и заснула на половине. А что произошло?
– Скажи, в каких случаях людям мерещатся зеленые человечки?
– Маленькие? – спросил деловито Полосков. – На плече сидят? С хвостиками? Где-то я об этом читал. В старой книге.
– Нет, – ответил я, – довольно большие, без хвостов, едят ананасы. Вот! Вот он! Четвертый!
И в самом деле, еще один похититель возник в холодильнике, подмигнул мне и исчез.
– Иду! – сказал Полосков обеспокоенно. – Ничего не предпринимай. Держи себя в руках.
К тому времени, когда Полосков прибежал в трюм, на полках оставалось меньше половины ананасов, и сразу два зеленых человечка подсаживали друг друга, чтобы забраться на верхнюю полку холодильника.
– Нет, – сказал Полосков, – ты их не пугай. Это, наверно, не галлюцинация.
– Какая еще галлюцинация! – обиделся человек. – Можете потрогать.
– Некогда, – прервал его второй.
– Привет Алисе, – сказал первый.
И они исчезли, чтобы уступить место еще одному.
– Алиса на самом деле спит? – спросил я у Полоскова.
– Спит.
– А откуда они могут о ней знать?
– Ума не приложу. Сумасшедший дом какой-то!
В холодильнике было пусто. Никто больше не появлялся.
– Давай закроем туда дверь, – сказал Полосков. – Так спокойнее.
Я захлопнул дверь в холодильник.
– Откуда они могут знать об Алисе? – повторил я. – Опустились мы сюда час назад, никто из нас наружу не выходил…
Мы долго не спали с Полосковым, старались придумать объяснение странному явлению. Но так ничего и не придумали. Проверили еще раз запоры на люках, обошли корабль. Пусто, тихо, мирно.
На всякий случай я лег спать в каюте Алисы. Спать было неудобно, потому что коврик на полу был жесткий, а под голову пришлось подложить Алисины резиновые ласты.
К счастью, я успел встать раньше, чем проснулась Алиса, и потому, когда она открыла глаза, я уже как ни в чем не бывало сидел в кресле и листал «Справочник по определению обитателей Галактики».
– Ты что здесь делаешь? – спросила Алиса.
– Да так, зашел поглядеть в твоей библиотеке, как выглядят местные жители.
– А почему ты непричесанный?
Я захлопнул книжку – потом погляжу – и поспешил в каюту привести себя в порядок.
Там, моясь, я чуть было не убедил себя, что никаких зеленых человечков и не было, все это мираж, сон и наваждение.
С такой мыслью я и спустился в трюм заглянуть в холодильник.
Холодильник был раскрыт, абсолютно пуст – ни одного ананаса, – и перед ним стоял задумчиво Полосков.
– Я полагаю, – сказал он, – что местные жители научились проходить сквозь стены, хоть это и противоречит всем законам природы.
– Нет, наверно, это не местные жители, – сказал я. – Наверно, мы подцепили в космосе какую-то паразитическую цивилизацию.
Тут в трюм вошла Алиса.
– Доброе утро, Полосков, – сказала она. – Куда вы дели ананасы?
– Их украли, – сказал Полосков. – И мы думаем, как наказать вора.
– Кого? – удивилась Алиса.
– Чертей зеленых, – ответил Полосков. – Вот бы мне до них добраться! Ведь подумать только, с какими глазами я появлюсь на Редвайте! Там ждут эти ананасы!.. Вот он, смотрите, ловите!
И в самом деле, в холодильнике вдруг обнаружился зеленый человечек; он окинул взглядом пустые полки и сказал, не глядя на нас: «Опоздал я», – и тут же растворился.
– Вот он, – повторил Полосков. – И даже не поймаешь.
– Так это местный житель, – сказала Алиса. – Я смотрела в книге, которую папа оставил на кресле.
– Ты уверена?
– Совершенно уверена.
– Тогда тем хуже для них. Немедленно посылаю жалобу в их правительство. Разве так встречают гостей? – Полосков сильно рассердился.
– Прости их, капитан.
– И не подумаю их прощать. Где телефон?
– Полосков, подумай, – взмолилась Алиса. – Это такие милые и добрые люди! Они не хотели красть ананасы. Так уж получилось. Нечаянно.
– Ты слишком добрая, Алиса, – возразил Полосков. – Сегодня ночью, не успели мы приземлиться, они уже забрались на склад и тащат ананасы, а через полчаса они возьмутся за остальные грузы.
– Полосков, – сказала Алиса твердо, – ты забыл, что проиграл мне спор? Желание?
– Помню, – сказал Полосков.
– Так вот, мое желание – прости им ананасы.
И в этот момент за стенами корабля раздался страшный шум. Настолько страшный, что он проник сквозь обшивку. Мы забыли обо всех зеленых человечках и со всех ног бросились к трапу. На ходу Полосков успел нажать кнопку тревоги, и в коридорах замигали красные лампочки.
Полосков распахнул верхний люк, и с высоты третьего этажа мы выглянули наружу.
Вставало тусклое, огромное, красное солнце. По небу быстро неслись длинные сизые облака. Вся поляна перед «Пегасом» была заполнена зелеными человечками. Они размахивали флагами, платками, раскачивали транспаранты со словами «Добро пожаловать» и кричали хором и вразнобой:
– С при-ез-дом!.. Здрав-ствуй, Али-са!.. Спаси-бо!.. Ур-р-ра-а-а-а!.. – и другие приветствия на своем непонятном для нас языке.
При виде Алисы радости их не было предела. Казалось, что небо обрушится на землю.
Несколько зеленых человечков в мгновение ока оказались у люка, подхватили Алису, и не успел я ахнуть, как они исчезли вместе с ней, чтобы появиться в самой гуще толпы. И Алису на высоко поднятых руках понесли к городу, белеющему на горизонте.
Отставший от остальных пожилой зеленый человечек подождал, пока мы спустимся по трапу вниз, и тогда поздоровался и сказал:
– Очевидно, вам не все понятно, дорогие гости.
– Не все понятно, – сказал Полосков.
– С Алисой ничего не случится? – спросил я.
– Ровным счетом ничего. Разрешите объясниться?
– Конечно.
– Вы присаживайтесь на траву, земля теплая, не простудитесь.
Мы послушались пожилого зеленого человечка, и он рассказал вот что.
Еще довольно недавно планета Шешинеру ничем не отличалась от прочих захудалых провинциальных планет Галактики. Но лет десять назад один шешинериец изобрел средство – таблетки, которые позволяли путешествовать во времени на год-два в любую сторону. Сначала всю планету охватила великая радость, все бросились глотать таблетки и путешествовать туда-сюда. Но через несколько недель наступило горькое похмелье.
Один отправлялся в будущее и там узнавал, что от него уйдет жена или что его дом обкрадут. Другой отправлялся в прошлое, чтобы исправить совершенную там грустную ошибку, но исправить ее не мог, а мог ее лишь повторить. Если ты подозревал кого-то в обмане, ничего не стоило вернуться в тот день и проследить за своим недоброжелателем. Если ты боялся, что умрешь от какой-нибудь болезни, ничего не стоило съездить в будущее и посмотреть, не обманули ли тебя врачи. И постепенно люди стали бояться будущего – туда никто уже не ездил. Зато все зачастили в прошлое. У каждого человека есть какие-то приятные воспоминания. И вот он отправляется в прошлое, чтобы еще раз пережить приятный момент. Потом снова едет туда же, снова и снова… До бесконечности.
– Пойдемте в город, – сказал пожилой зеленый человечек, – и вы увидите, к чему все это привело.
Мы последовали за ним в город. Город был запущен, замусорен. Торжественная процессия с Алисой ушла куда-то вперед, и на улицах лишь изредка встречались прохожие. На нас они не обращали внимания, но время от времени кто-нибудь из прохожих исчезал. Другой мог возникнуть посреди улицы, подумать о чем-то и вновь исчезнуть.
– Это они путешествуют во времени, – сказал наш спутник. – Настоящее их не интересует. Будущего они боятся. Никто не работает. Правительство пыталось запретить таблетки, но их так просто изготовлять, что каждый стал их делать у себя дома.
– Теперь мне понятно, – сказал я, – почему уже вчера ваши соотечественники знали и об Алисе, и о прилете нашего корабля.
– Конечно. Они же попадали в ваш холодильник из будущего.
– И все-таки, почему такая радость по поводу приезда Алисы? – спросил Полосков. – Почему не по поводу моего, например, приезда?
– А очень просто, – сказал пожилой шешинериец. – Мы ведь очень незлобивые, мирные люди. И мы ценим доброе к нам отношение.
– Ну и что? Алиса же не знала о том, что вы залезете к нам в холодильник.
– Ах, какая наивность! – сказал укоризненно зеленый человечек.
Он растворился в воздухе и через три секунды появился снова с большим ананасом в руках.
– Я только что побывал в вашем холодильнике, – сказал он.
– Но там уже нет ананасов.
– Но я побывал там вчера ночью. Разве непонятно? Проще простого. Я сейчас улетал в прошлое и вчера ночью взял из холодильника ананас. Но я не украл ананас, а взял его, потому что Алиса сегодня утром напомнила Полоскову, что она еще раньше выиграла у него желание и ее желание – отдать нам ананасы. Поэтому сегодня утром мы встречали Алису с благодарностью за то, что она разрешила нам брать ананасы вчера ночью…
– Я сойду с ума! – сказал Полосков. – Сначала было сегодня-утро, потом была вчера-ночь, и вы брали ананасы, которые еще нельзя было брать, потому что их потом можно будет брать…
– А у нас осталось в жизни так мало радостей, – сказал зеленый человечек, не слушая Полоскова. – И мы никогда раньше не пробовали ананасов. Я, например, теперь буду каждый день отправляться во вчерашний день, чтобы съесть ананас, который я съел вчера…
Мы некоторое время молчали, переваривали новости. Потом шешинериец вздохнул и сказал:
– Не могу больше. Я пошел в прошлое доедать ваш ананас.
– Стойте, – остановил я его, – у меня к вам деловой вопрос.
– Лучше и не спрашивайте, – сказал зеленый человечек. – Я же знаю, о чем вы спросите.
– Ах, да, – сказал я.
– Вы спросите о звере по имени склисс, из-за которого вы сюда прилетели.
– Конечно.
– Мы можем вам привести сто склиссов, но ведь вы откажетесь от них. Вот смотрите, один лежит за углом. Вы сейчас разведете руками и скажете: «Это же самая обыкновенная корова!»
Мы заглянули за угол. Там лежала корова.
Я развел руками и сказал:
– Это же самая обыкновенная корова!
– Вот видите.
Тут зеленый человечек попрощался с нами и ушел, вернее, исчез, потому что все жители этой планеты имели странное обыкновение растворяться в воздухе. И он не видел того, что случилось потом, и все его умение глядеть в будущее и прошлое не помогло. Потому что мы взяли эту корову, привезли ее в Московский зоопарк, и она до сих пор там – один из самых популярных экспонатов.
Как только наш зеленый проводник исчез, корова потянулась, медленно поднялась на ноги и развернула длинные перепончатые крылья, которые до того были обмотаны вокруг ее живота. Корова вздохнула, поглядела на нас большими печальными глазами, потрясла крыльями, смахивая с них пыль, оттолкнулась стоптанными копытами и перелетела через улицу. Летела она как корова – плохо и неумело, но ведь все-таки летела!
И тогда я спросил неожиданно появившегося рядом зеленого мальчишку:
– Это чья корова?
– Склисс? – спросил мальчишка.
– Ну да, чей это склисс?
– Да ничей, – сказал мальчишка. – Кому склиссы нужны? Их пасти совершенно невозможно – разлетаются. Так что вы берите, не жалко.
И мы отправились к «Пегасу», гоня перед собой склисса хворостиной. Склисс иногда взлетал в воздух, но быстро уставал и переходил на ленивую трусцу.
Потом к нам привязался еще один склисс, но мы его с собой брать не стали – и одного прокормить не так легко. Склисс долго обиженно мычал и махал хвостом.
Алиса вернулась вскоре после нас, ей стало скучно с шешинерийцами. Да и они о ней быстро забыли – разлетелись кто в прошлое, а кто и в недалекое будущее.
Глава 13
Парализованные роботы
– Ну, теперь, – сказал Полосков, когда мы поднялись с планеты, на которой потеряли весь наш запас ананасов, – прямым ходом в систему Медузы. Никто не возражает?
Никто не возражал. Я хотел было возразить, но Алиса так на меня посмотрела, что я сказал:
– В полете кораблем распоряжается капитан. Как скажет Полосков, так и будет.
– Тогда нигде больше не будем задерживаться, – сказал Полосков.
Но через два дня нам пришлось задержаться и изменить курс.
Корабельная рация «Пегаса» приняла сигнал бедствия SOS.
– Откуда он? – спросил я Полоскова.
– Сейчас все узнаем, – сказал наш капитан, склоняясь над приемником.
Я уселся в свободное кресло на мостике, решил воспользоваться минутой, отдохнуть. Я с утра устал. У индикатора болел живот, и он менял цвета, как светофор на оживленном перекрестке. Паук-ткач-троглодит за недостатком сырья добрался до сонного снука в соседней клетке и состриг с него всю длинную шерсть, так что я снука и не узнал. Снук в результате простудился и кашлял на весь трюм. Пришлось сооружать изолятор. Говорун всю ночь бормотал на непонятном языке, охрип и скрипел как несмазанная телега. Пришлось его отпаивать горячим молоком с содой. Кустики перессорились ночью из-за сливовых косточек и самому маленькому обломали сучья. Алмазная черепашка прорезала острыми гранями панциря дыру в двери, ведущей в машинное отделение, и пришлось снова запереть ее в сейф.
Я устал, но знал, что так всегда бывает, когда везешь коллекцию редких зверей. Все эти болезни, неприятности, драки и конфликты ничто по сравнению с кормежкой. Правда, мне помогала Алиса, но она проспала, и утреннюю кормежку мне пришлось взять на себя.
Хорошо еще, что зверей пока было не очень много и в большинстве они могли дышать земным воздухом. Только под стеклянный ящик с бежевыми жуками пришлось подставить печку, потому что жуки привыкли жить в вулканах…
– Все ясно, – услышал я голос Полоскова.
О чем он? Ах да, я задумался и совсем забыл – ведь мы получили сигнал бедствия.
– Сигнал идет с планеты Шелезяка. Что же у них могло приключиться?
Полосков открыл последний том справочника планет и прочел вслух:
– «Планета Шелезяка. Открыта фиксианской экспедицией. Населена металлической культурой весьма низкого уровня. Есть предположение, что жители планеты – потомки роботов, спасшихся с неизвестного космического корабля. Отличаются прямодушием и гостеприимством. Однако очень капризны и обидчивы. Полезных ископаемых на планете нет. Воды тоже нет. Атмосферы нет. Ничего на планете нет. Если что и было, роботы все истратили и живут в бедности». Да, – сказал Полосков, – не очень интересная планета. Но что же у них случилось?
– SOS, – продолжал твердить радиоприемник. – У нас эпидемия. Просьба помочь.
– Придется свернуть с пути, – вздохнул Полосков. – Нельзя же оставлять в беде разумные существа.
И мы повернули к планете Шелезяка. Только когда мы увидели из космоса серый, лишенный воздуха, гор и океанов шар планеты, Полосков наконец смог вызвать тамошнего диспетчера.
– Что у вас произошло? – спросил он. – Какую помощь мы можем вам оказать?
– У нас эпидемия… – проскрипел голос в динамике. – Мы все больны. Нам нужен доктор.
– Доктор? – удивился Полосков. – Но ведь у вас железная цивилизация. Может быть, выслать к вам механика?
– Можно и механика, – согласились с Шелезяки. – Но доктора тоже.
Мы спустились на ровное, пыльное и пустынное поле космодрома. Давно ни один корабль не снижался здесь.
Когда пыль осела, мы спустили трап и вывели вездеход.
Полосков остался на корабле, а Зеленый, Алиса и я поехали к длинному, низкому, скучному зданию космовокзала. Ни души, ни тени вокруг. Если бы только что с ними не разговаривали, никто бы не догадался, что на планете есть живые существа. На дороге валялась отломанная ржавая нога робота. Потом колесо с выломанными спицами.
Как-то грустно было ехать по такому запустению. Хотелось даже громко крикнуть: «Есть кто живой?»
Двери в космовокзал были раскрыты настежь. Внутри было так же пустынно и тихо. Мы вышли из вездехода и остановились в дверях, не зная, куда отправиться дальше.
В большом сером динамике, подвешенном под потолком, послышалось шуршание, и уже знакомый скрипучий голос произнес:
– Поднимитесь по лестнице до маленькой черной двери. Толкните ее, и она откроется.
Мы послушались и нашли узкую лестницу. Лестница была крутая и такая же пыльная, как и все вокруг. Она кончалась маленькой черной дверцей. Я толкнул дверцу, она не поддалась. Может, заперта?
– Толкайте сильнее! – раздался голос из-за двери.
– Дай-ка мне, – сказал механик Зеленый.
Он нажал на дверь плечом, ухнул, и дверь с визгом растворилась. Зеленый не удержался и влетел внутрь.
– Так я и думал, – сказал он мрачно на лету и врезался в сидящего за столом металлического жителя планеты.
Робот был тоже покрыт пылью.
– Спасибо, что прилетели, – сказал робот, поднимая руку, чтобы помочь Зеленому подняться. – Я думал, что не захотите к нам прилететь. Не ожидал. Никто к нам не летает.
– Но у вас очень слабая станция, – сказал я. – Мы услышали ее только потому, что пролетали мимо. Это чистая случайность.
– А когда-то наша станция была сильнейшей в секторе, – сказал робот.
Тут что-то заурчало в его железном чреве, и он застыл с открытым ртом. Робот поводил руками и молча взывал о помощи. Я поглядел растерянно на Зеленого, и тот сказал:
– Врач здесь не нужен.
Он подошел к роботу и ударил кулаком ему под подбородок. Рот с лязгом захлопнулся, и робот сказал:
– Спаси…
Зеленому пришлось еще раз грубо обойтись с роботом. При этом он сказал:
– Попрошу вас широко рот не открывать. Не вечно же мне стоять над вами с кулаком.
Робот кивнул и продолжал говорить, лишь чуть-чуть приоткрывая рот, чтобы не заело.
– Я послал сигнал SOS, – сказал он, – потому что уже две недели меня никто не приходит сменить на дежурстве. Я подозреваю, что всех моих земляков хватил паралич.
– А почему вы так думаете?
– Потому что у меня самого ноги отнялись.
– И давно вас поразила такая болезнь? – спросил я.
– Нет, не очень, – сказал робот. – У нас вообще в последние годы были перебои со смазкой, но все-таки мы кое-как обходились. А после того как на нас рассердился один человек и проклял нас страшным проклятием, жуткий, таинственный паралич начал губить нас от мала до велика. И вот я, боюсь, последний более или менее здоровый робот на всей планете. Но паралич подбирается уже к сердцу. И, как видите, даже челюсть заедает.
– Ну-ка, дайте я посмотрю. Может, все-таки вы забыли смазку обновить, – сказал с подозрением Зеленый.
Он подошел к роботу и откинул крышку у него на груди, сунул внутрь палец, и робот захихикал:
– Щекотно!
– Потерпите, – строго сказал механик. Он проверил у него шарниры на ногах и руках, выпрямился и сказал, вытирая платком руки: – Смазка есть. Ничего не понимаю!
– И мы ничего не понимаем, – согласился робот.
Мы поехали в город. Мы заходили в дома – длинные скучные помещения с рядами одинаковых нар. На нарах лежали одинаковые роботы, покрытые пылью. На лбах их горели индикаторные лампочки. Это значило, что роботы живы. Роботы крутили глазами, но пошевелиться не могли. Наконец, так ничего и не поняв, мы вернулись на космовокзал и положили в вездеход тяжелого дежурного робота. Он хоть еще говорил. И мы отвезли его на «Пегас», чтобы разобрать его там и проверить, что за странная эпидемия поразила планету.
Робот сам помогал нам его развинчивать, давал советы, какую гайку крутить, на какую кнопку нажимать. Был робот запущен, грязен, но никаких особенных повреждений отыскать мы в нем не смогли. Вообще-то служебные роботы этого типа, давно снятые с производства в Галактике, строились на века и приспособлены были работать и в глубоком космосе, и в вулканах, и под водой, и под землей. Только их надо было время от времени смазывать, но это они сами отлично умели делать.
Наконец на большом рабочем столе в нашей лаборатории мы разложили части робота, а его голову положили отдельно, в углу, и подключили ее к корабельной электросети.
– Ну что? – спросила голова робота, когда Зеленый кончил разборку его тела.
Зеленый пожал плечами.
– Что же теперь делать? – спросила голова тихо. – Ведь погибает целая цивилизация.
– Придется послать радиограмму на Землю или на какую-нибудь другую большую планету, – сказал я. – Пусть пришлют оттуда специальную экспедицию и специалистов по болезням роботов.
– Ну какие у нас могут быть болезни! – воскликнула голова робота, и рот остался открытым.
Пришлось мне подойти и стукнуть его по подбородку.
– Благодарю вас, – сказал робот. – Но оставлять нас без присмотра жалко. Ведь представьте себе, ни одного подвижного существа на целой планете. Первый же ливень или наводнение всех нас погубит безвозвратно – ведь мы даже не можем вытереться.
– Но послушайте, – сказал я, – мы же не можем оставаться у вас, пока не придет помощь!
– Но разве у вас важное дело? – спросила голова робота.
Я не успел ответить, потому что Зеленый сказал:
– Чем черт не шутит. Попробую смазку сменить. Можно вас машинным маслом смазать?
– Если хорошее масло, то можно, – ответила голова робота.
И тогда Зеленый начал протирать все детали и части робота и смазывать их нашим маслом.
А между тем робот спросил снова:
– А что у вас за дело?
– Мы собираем животных для Московского зоопарка, – сказал я. – Редких животных. Мы должны как можно скорее закончить экспедицию и вернуться домой. Ведь это очень сложно – везти с собой целый зоопарк.
– Но если вы нам поможете, – сказала голова робота, – мы вам дадим наших животных. Таких нигде больше нет.
– А что это за животные?
И тогда робот рассказал.
Когда-то, много лет назад, на этой планете потерпел аварию автоматический космический корабль, на борту его было несколько универсальных роботов. Они остались живы и построили себе хижину из обломков корабля. Потом они нашли на планете залежи железа и других металлов, нашли уран и много других полезных ископаемых. И тогда роботы начали строить себе детей, и мало-помалу роботов на планете развелось очень много.
Но роботы хоть и мыслят, но не умеют заглядывать в будущее. В те времена на планете были вода и воздух, трава и деревья. Но роботам дела не было до того, что творится вокруг. Они пользовались полной свободой и скоро понастроили на планете много заводов, и все заводы изготовляли роботов, а новые роботы строили новые заводы и изготовляли новых роботов. И так продолжалось до того дня, когда весь кислород на планете был израсходован в топках, все деревья были переведены на сараи для запасных частей, все звери перемерли, все горы были срыты до основания и все моря израсходованы на охлаждение двигателей. Кончились и полезные ископаемые. Остались на голой планете только роботы – много миллионов одинаковых роботов, которым вдруг стало нечего делать.
Пришлось тогда роботам кинуть жребий, и тех, кому не повезло, разбирали на запасные части или меняли на смазочное масло с пролетавшими мимо кораблями или со звездными бродягами. Так и жили роботы. Понемногу их становилось все меньше, но все равно на планете оставалось еще несколько миллионов бездельников. Решили было роботы построить космический корабль и полететь на какую-нибудь еще не заселенную планету, чтобы начать все дело сначала, но корабль построить они не смогли, потому что у них не было чертежей, а сами ничего изобретать они не умели. И так продолжалось до самого последнего дня. А потом на роботов напала странная эпидемия и всех их хватил паралич.
– Но о каких животных вы говорите? – спросил я голову робота.
– О роботных животных. Мы хотели, чтобы у нас все было как у людей. И когда мы поняли, что местные животные вымерли, потому что не смогли жить на пустой планете, мы сделали искусственных животных. Но потом нам стало не до них, и мы решили разобрать животных на запасные части для роботов. Таких теперь не делают. Но животные почувствовали опасность и убежали. До сих пор они бегают по ровным долинам планеты Шелезяка. И если вы нам поможете, мы поймаем для вас несколько совершенно необыкновенных железных животных.
– Спасибо, – сказал я голове робота, а сам подумал, что такие животные вряд ли пригодятся нашему зоопарку, каждый школьник на Земле может построить механическую черепаху или электронного ежа.
Пока мы разговаривали с головой робота, Зеленый вытер все его части и смазал их заново. Потом привинтил роботу руки-ноги и нажал на красную кнопку. Мы все с волнением ждали, что произойдет. Робот неуверенно приподнял руку, потом сделал шаг вперед. Нога послушалась его.
Он сделал еще один шаг, взмахнул сразу обеими руками, наклонился вперед, потом назад и начал плясать. Никогда в жизни мне не приходилось видеть пляшущего робота. Он чуть не опрокинул стол, чуть не отдавил мне ногу, и казалось даже, что робот от радости смеется.
Наплясавшись вдоволь, робот крикнул:
– Спаси… – и замер.
Ведь в голове-то смазку ему не меняли.
Но на этот раз механик Зеленый не стал бить его кулаком по подбородку. Он просто влил ему в раскрытый рот банку масла.
Робот захлебнулся, что-то заклокотало у него внутри, рот закрылся, открылся вновь, и робот музыкальным, звучным голосом запел песню «Нам не страшен серый волк», которую, видно, подслушал когда-то очень давно.
– Значит, все дело в смазке, – сказал робот, немного успокоившись. – Но ведь она была почти свежая. Мы ее меняли.
Зеленый, не сказав ни слова, набрал на стеклышко старой, снятой с робота смазки и отошел к микроскопу.
– Все ясно, – сказал он через минуту. – Надо было догадаться с самого начала. В смазке завелись бактерии, которые превращают масло в наждачный раствор. Интересно, как же эти бактерии могли попасть в ваше масло?
Робот задумался. Мы все вместе перешли в кают-компанию, чтобы продолжить разговор. Робот все думал.
Мы разлили себе чай, а перед роботом поставили баночку с подсолнечным маслом – большим лакомством для роботов. Робот рассеянно выпил баночку и продолжал думать.
Вдруг над его головой проснулся говорун. Он увидел нашего гостя и, широко раскрыв клюв, запел:
– «Нам не страшен серый волк…»
Причем пел он голосом робота. Мы очень удивились. Только робот не удивился. Он поднял голову и сказал говоруну:
– Здравствуй. Как ты себя чувствуешь?
Но говорун продолжал петь, размахивая крыльями, потому что ответить он ничего не мог – говоруны не очень умные птицы.
– Вы знаете говоруна? – спросила Алиса.
– Знаю, – ответил рассеянно робот. – Я сам его ремонтировал.
– Как же вы могли ремонтировать живую птицу? – удивилась Алиса.
– Несколько лет назад, – ответил робот, – эта птица прилетела на нашу планету из космоса. У нас в то время уже было мало воздуха и совсем не осталось местных животных. Но говоруну, если вы знаете, не обязателен воздух. Он может перелетать между планетами и не дышать по нескольку недель и даже месяцев. Но этот говорун еле-еле долетел до нашей планеты. Кто-то напал на него в пути и тяжело ранил птицу. Мы выходили говоруна, откармливая его смазочным маслом, но одно крыло ему пришлось отрезать и заменить протезом.
– Не может быть! – воскликнул я. – Неужели мы не заметили бы этого?
– Посмотрите, – ответил с гордостью робот. – Мы очень хорошие мастера.
Я поднялся и подошел к говоруну. Птица словно догадалась, что мне нужно, и расправила правое крыло. Я ощупал его.
Под перьями был металл. Робот сказал правду.
– Вот видите, – сказал робот торжественно. – Даже вы не заметили.
– А что было с птицей потом? – спросила Алиса.
– Она прилетела к нам с системы Медузы, – сказал робот. – За ней кто-то гнался и хотел убить. Пока мы чинили птицу, она нам много рассказывала, и мы поняли, что кто-то потерпел аварию или попал в беду на одной из планет системы Медузы и птица спешит рассказать об этом другу того, кто попал в беду. Мы бы сами помогли, но у нас не было космического корабля.
– И вы отпустили птицу?
– Отпустили, – сказал робот. – Но мы старались ей объяснить, что она не долетит до того сектора Галактики, куда так спешила. Хоть искусственное крыло и не отличается от настоящего, очень далеко на нем не улететь. Но, к сожалению, птица нас не поняла. Она не очень умная птица. Но мы знали, что неподалеку от нас находится планета Блук, родной дом говорунов. И мы подумали, что говорун сможет долететь до дому. С тех пор я его не видел.
– Вот видишь! – сказала мне Алиса. – Теперь ты не сомневаешься, что Второй капитан был жив и послал птицу за помощью?
– Но с тех пор прошло четыре года, – ответил я. – Значит, он погиб.
– Но я должен рассказать вам, – произнес робот, – о странном событии. Оно произошло совсем недавно. Месяц назад. Как раз за три дня до начала эпидемии. Я бы не вспомнил о нем, если бы не увидел говоруна… К нам на планету спустился небольшой черный корабль. С него сошел человек в шляпе. Мы думали, он хочет выменять у нас лишних роботов, но оказалось, что его корабль сломался и ему нужна была наша помощь… Мы с удовольствием помогли этому человеку…
– Это был доктор Верховцев, – прошептала Алиса.
– А когда его корабль был готов к полету, мы спросили его, не даст ли он нам смазочного масла или свежих газет в награду за работу. Но этот человек в шляпе очень грубо ответил нам, что мы ничего не получим. И мы должны быть ему благодарны, что он оставил нас в живых. И тогда я сказал ему: «Стыдно, пришелец! Я понимаю, что, когда мы помогли безмозглой птице говоруну и починили ему крыло, а он ничего не дал нам взамен, в этом нет ничего удивительного. Но вы – разумное существо и по внешнему облику происходите с Великой Земли. Стыдно!» А он тогда спросил: «Какому говоруну вы чинили крыло?» Я сказал, что это было почти четыре года назад и совсем не относится к делу. Но он настаивал, и я рассказал ему историю о раненой птице. Вы бы видели, как он разгневался! Он проклинал нас за то, что мы помогли этой птице, и, когда узнал, что она полетела на планету Блук, с проклятиями начал собираться в обратный путь. «Придется, – говорил он, – тратить время на проклятую птицу. А то еще проговорится». А ночью его видели у главной цистерны…
– Какой цистерны?
– Все ясно! – сказал робот. – Он подходил к главной цистерне со смазочным маслом! Он плохой человек, и он мог подсыпать в нее вредных бактерий…
Мы сказали роботу, что бактерии могли попасть на планету и другим путем, но робот мотал головой и ни о чем и слышать не хотел.
На прощанье мы дали роботу бочку со смазочным маслом, чтобы он мог привести в порядок хотя бы десяток роботов, и обещали, что, как только выйдем в космос, сразу пошлем радиограмму на ближайшую планету, чтобы оттуда роботам прислали корабль с маслом.
Когда робот ушел, мои друзья взволновались.
– Скорее, – торопили они меня, – скорее в путь! Мы можем еще спасти капитана! Теперь уж нет никаких сомнений, что он попал в беду и доктор Верховцев очень боится, что кто-нибудь узнает правду.
– Мне вообще стыдно за землян, – сказал мрачно Зеленый. – И пока мы не разгадаем эту тайну, я не смогу глядеть в глаза инопланетцам. Если среди жителей Земли нашелся такой подлый человек, наш долг – его найти и обезвредить. И в этом нам поможет Второй капитан, которого мы обязательно найдем. А звери подождут.
Я вздохнул и согласился, потому что и Алиса и Полосков были совершенно согласны с Зеленым.
– Ладно, – сказал я. – Подчиняюсь большинству. Хотя и считаю, что ваши надежды основаны лишь на слухах и никакого Второго капитана мы в системе Медузы не найдем. Но как только мы убедимся, что произошла ошибка, то мы немедленно возвращаемся в центр Галактики и спешно собираем животных.
– Готовить корабль к отлету! – сказал Полосков твердым голосом. – Зеленый, спуститесь в машинное отделение. Заводите супердвигатели.
Я подошел к иллюминатору, чтобы кинуть последний взгляд на пустынную планету, которую загубили, не подумав о том, что творят, деловитые роботы. И тут увидел, что к