Стефан Пермский был видным просветителем XIV века, поэтому о его жизни до нас дошло довольно много сведений. И все же основной источник — житие, вышедшее после тщательной подготовки из-под пера Епифания Премудрого в конце XIV века: «А отыскал я это и изложил его житие, и там и здесь собрав: кое-что услышал в устных рассказах; кое-что разузнал от его учеников, что касается его учительства и епископства; кое-что другое видел я своими глазами, а об ином я с ним самим многократно беседовал и от него узнал; о прочем же расспросил старых мужей». Историки также пользуются фактурой, представленной в летописях, фольклорных преданиях и сказаниях. Особый интерес представляет резьба по кости со сценами из жизни на посохе святого Стефана.
В Житии Прокопия Устюжского говорится, что этот Христа ради юродивый предсказал еще трехлетней матери Стефана рождение святого сына: «И множеству людей приходящу на праздник в соборную и апостольскую церковь честнаго ея Успения, святый же седяще близ церкви на камени, противу никому же не вставая, не поклоняяся. Единою идущи некой жене града того, от младыя връсты, некоего человека именем Ивана, глаголемого Секирина, и егда узре блаженный реченную жену, к церкви идущю, и скоро встав, и проглагола рече: «Добре пойди: роженное имаши быти владыку». Тот же сюжет в Устюжском летописце звучит несколько иначе: «По некоем времени блаженному Прокопию (устюжскому чудотворцу) идуще мимо соборную церковь во время вечерняго пения и виде отроковицу именем Марию трех лет сущую, поклонися ей до земли и рече во услышание всем: “сия отроковица Мария грядет мати Стефана епископа Пермскаго учителя”. И слышавше народ начаша дивитися».
Стефан родился ориентировочно в 1340 году в Великом Устюге. Историкам известно, что его назвали прозвищем Храп. Отец его, Симеон, служил в главном храме Устюга — в церкви Пресвятой Богородицы. Мать святого звали Марией. С юных лет стало понятно, что Стефан обладает незаурядными способностями: он всего за один год научился читать и помогал отцу в церкви при богослужении в должности канонарха и чтеца. Вскоре молодого Стефана постригают в монахи в ростовском монастыре Григория Богослова. Этот монастырь также был известен под названием «Затвор». Юноша выбрал его потому, что в нем была богатая библиотека: «…постригся он в чернецы в городе Ростове в монастыре у святого Григория Богослова, в так называемом Затворе, поблизости от епископии, — потому что там было много книг, необходимых ему для чтения, — при епископе Ростовском Парфении». Биограф его повествует, что новопостриженный инок со всей горячностью принялся изучать науки. Стефан желал читать святых отцов в оригинале, и для этого учил греческий язык. В годы, когда помогал отцу при церкви, он тесно общался с зырянами (так тогда называли народ коми). Теперь же, получив достаточный уровень образования, Стефан всем сердцем желал обратить язычников-зырян ко Христу: «Желая же обрести больший разум, он овладел как образом философии греческой грамотой и освоил греческие книги, и хорошо читал их, и всегда имел их у себя. И умел он говорить на трех языках, также и три грамоты знал, а именно: русскую, греческую и пермскую». Наибольший интерес для Стефана вызывало изучение Священного Писания. Епифаний, который был лично знаком со Стефаном, говорит, что тот не довольствовался «бедным учением», но предпочитал «умедливать», «пока до конца по истине не уразумеет». Встретив книжного мужа, он становился его «совопросником и собеседником», проводя с ним часы напролет, «распытая ищемых скоропытне». Епифаний, записывая свои воспоминания уже после кончины святого, просит у него прощения за то, «что был ему досадителем, препирался с ним о каком-нибудь слове, или о стихе, или о строке».
Как бы там ни было, вскоре Стефан начинает осуществлять давно задуманный им план — приступает к просвещению зырян. Для этого он разрабатывает зырянский алфавит, но не на основе славянского или греческого алфавитов, а на основе зырянских рун — знаков для зарубок на дереве.
В своем смелом предприятии Стефан встречает много препятствий, потому что «эти скудные умы», как выражается Епифаний, возражали Стефану: «Ныне же, когда оканчиваются лета, в последние дни, в исходе числа седьмой тысячи, ради такого малого времени, только за 120 лет до скончания века, изобретать грамоту?» (Конец света ожидали в 7000 г., то есть в 1492 г. по Р. Х.). Стефан переводит Священное Писание и богослужебные книги на язык зырян. Позднее он перевел и литургию. Эта работа завершается к 1378-79 гг., после чего он сразу едет в Москву за получением благословения на миссию в Перми. В Москве Стефан получает благословение высшего иерарха Русской Церкви — местоблюстителя Михаила (Митяя), который занимал престол после смерти святителя Алексия — и отправляется «яко овца посреди волк» в дикий край язычников, после того, как Коломенский епископ Герасим рукоположил его в попы. Чтобы московский след не скомпрометировал его проповедь, Стефан идет к зырянам один или всего с несколькими спутниками. Успехи его проповеди записаны в повествованиях, замечательно характеризующих наивное, но природно-доброе мировоззрение зырян. Сперва мы видим Стефана в кругу уже крещеных учеников. Они приходят к нему, задают разные вопросы. Однако иногда приходят и некрещеные. Они становятся вокруг с «ослопами», хотят его убить или «творят запаление рабу Божию» соломой. Вскоре Стефан сам начинает рушить их идолы и кумирни. Когда он спалил их «нарочитую кумирню», пришло много зырян-язычников с кольями и топорами. Стефан же проповедует им, одновременно готовясь к неминуемой смерти. Однако никто не решается напасть на него. Обаяние его личности покоряет местных, весьма кротких по своей натуре людей. И все же миссионер перенес много лишений и скорбей, живя среди язычников, которые поклонялись идолам: «огню, воде, деревьям, камню и золотой бабе, и кудесником, и волхвом, и древью».
Зыряне особо благоговели перед так называемой «прокудливой березой» (по Далю, «прокуда» — дурацкая выходка, ущерб, вред). Эта исполинская береза росла на холме. Зыряне приходили на это место и приносили в жертву зверей, добытых на охоте. Святой Стефан срубил себе келью рядом с этим местом и каждый раз, как туда приходили суеверные зыряне, проповедовал им Христа. Затем святой просто срубил и сжег березу, и зыряне чуть не убили его за это. Стефан же сказал им такое слово:
«Судите сами, сильны ли боги ваши, когда они не могут защитить себя от огня? Боги ли они, когда так немощны, да и не имеют не только смысла, но и слуха и зрения? И от меня, слабого, не сумело защитить себя ваше божество. Не таковы же ли и все другие боги ваши? Не таков Бог Христианский. Он видит все, все знает и Всемогущ, ибо создал весь мир и о всем промышляет. И как Он благ, особенно к знающим Его! Я желаю вам добра, проповедуя вам Истинного Бога. Он будет любить вас, будет благотворить вам, когда станете чтить Его искренне».
На месте же «прокудливой березы» святой поставил церковь Архангела Михаила, посрамителя бесов, причем устроил так, что пень от нее служил в этой церкви престолом.
Проповеди Христианства служила и поставленная в главном зырянском селении Благовещенская церковь. Стефан украсил ее «яко невесту добру» — вся церковная утварь была привезена из Москвы. Сюда «частили» и некрещеные. Эти приходили не для молитвы, а полюбоваться на «красоту и доброту зданья церковного». Та церковь сама проповедовала своим великолепием. Зыряне были в полном восторге, как в свое время послы князя Владимира в Святой Софии. Всех крещеных Стефан учил созданной им грамоте, учил читать Часослов, Псалтырь и «прочие книги». В зависимости от их успехов он ставил кого в попы, кого в дьяконы, кого в чтецы или певцы: «и писать научая их пермския книги, и сам помогая им». Так, искра Христовой веры, вспыхнувшая в холодном северном краю, вскоре разожгла яркий очаг христианской культуры. Так, исполненный Святого Духа учёный Стефан несет свою прекрасную науку в непроходимые дебри первобытных дремучих лесов.
Кульминацией же миссионерских подвигов Стефана стал спор с Памом-сотником, зырянским правителем, которого Епифаний называет «знаменитым кудесником, волхвам начальником, знахарям старейшиной». Пам предложил разрешить спор об истинности веры двумя испытаниями: Стефану и Паму следовало вместе пройти сквозь горящую избу, а также спуститься в одну прорубь на реке Вычегде, проплыть подо льдом, и подняться через другую. Пам, видя полную готовность своего оппонента, с позором отказывается от испытаний, хотя сам же их и предложил. Негодующие зыряне отдали его святому епископу со словами: «Возьми его и казни, потому что он подлежит казни и по нашему старому обычаю должен умереть», однако мудрый Стефан отпускает Пама, элегантно выйдя из навязанной ему дуэли абсолютным триумфатором и преодолев, таким образом, последнее препятствие к христианизации Малой Перми. В благодарность Господу за победу над предводителем язычников, Стефан построил на Вишере церковь святителя Николы. После этого проповедь святого становится все успешнее.
милительно «заочное свидание» Стефана Пермского с преподобным Сергием Радонежским, которое случилось в 1390 году во время путешествия святителя в Москву по церковным делам. Святитель очень любил Радонежского чудотворца и всем сердцем жаждал повидаться с ним на пути из Пермской земли, но никак не мог этого сделать из-за недостатка времени. Будучи в 10 верстах от монастыря преподобного Сергия, святитель Стефан, помолившись, обратился в сторону обители и с поклоном произнес: «Мир тебе, духовный брате!». Преподобный Сергий, который был в этот момент с братией за трапезой, встал, помолился и, поклонившись в ту сторону, где проезжал святитель, ответил: «Радуйся и ты, пастырю стада Христова, и мир Божий да пребывает с тобой!»
Весной 1396 года епископ вновь отправился в Москву, где занемог и скоропостижно скончался. По распоряжению князя Василия Дмитриевича его похоронили в монастыре «Спаса за стеною» в храме на Бору в честь Спасителя в Московском Кремле, рядом с могилами членов Московского княжеского дома. Это говорит об особом уважении к Пермскому святителю. По свидетельству Троицкой летописи, Стефан Пермский сразу же после смерти был почитаем в лике святых, хотя его официальное общецерковное почитание начинается лишь после Макарьевского собора 1549 года. В 1933-м году храм Спаса на Бору был снесен, а мощи святителя Стефана утрачены.
Во второй половине XV века на основе «Жития Стефана Пермского», написанного Епифанием Премудрым, который лично знал епископа, была написана Служба святителю, автором которой стал Пахомий Логофет.
Итак, в узловом для Русского государства XIV веке, когда Москва в процессе собирания земель обратила свое внимание к Северу, именно епископ Стефан Пермский стал проводником русского влияния на новых территориях.