2 ноября 1944.
1. Вижу синагогу Капернаума. Она уже заполнена ожидающими людьми. Люди у дверей поглядывают на еще залитую солнцем площадь, хотя день склоняется к вечеру. Наконец, крик: «Вот Рабби, Он идет».
Все поворачиваются ко входу, самые низкие поднимаются на цыпочки или стремятся протолкнуться вперед. Некоторые спорят, некоторые пихаются, несмотря на замечания служащих синагоги и городской знати.
«Мир всем ищущим Истины». Иисус на пороге и приветствует, благословляя простертыми вперед руками. Его высокая фигура четко выделена на фоне яркого света с солнечной пощади и окружена сиянием. Он снял белое одеяние и сейчас в Своем обычном темно-синем. Пробирается сквозь толпу, которая расступается и вновь смыкается вокруг Него, словно волна вокруг корабля.
2. «Я болен, исцели меня!» – стонет один юноша, который мне кажется на вид чахоточным, и тянет Иисуса за одежду.
Иисус кладет ему на голову ладонь и произносит: «Веруй. Бог услышит тебя. Пока позволь, Я поговорю с народом, а потом подойду к тебе».
Юноша дает Ему пройти и успокаивается.
«Что он тебе сказал?» – спрашивает его женщина с младенцем на руках.
«Сказал, что когда поговорит с народом, подойдет ко мне».
«Значит, Он исцелит тебя?»
«Не знаю. Сказал мне: „Веруй“. Я надеюсь».
«Что Он сказал? Что Он сказал?». Толпа жаждет узнать. Ответ Иисуса повторяют в народе.
«Тогда я пойду, возьму своего ребенка».
«А я приведу сюда моего старого отца».
«О! если бы Аггей согласился прийти! Я попробую… но он не пойдет».
3. Иисус добрался до Своего места. Приветствует главу синагоги и принимает приветствие от этого последнего. Это низкий, толстый и старенький человечек. Заговорив с ним, Иисус кланяется. Похоже, будто пальма склоняется над кустарником, что скорее широк, нежели высок.
«Что мне Тебе подать?» – спрашивает архисинагог[1].
«То, что сочтешь нужным или наугад. Дух направит».
«Но… а Ты подготовлен?»
«Да. Давай наугад. Повторяю: Дух Господа направит выбор ко благу этих людей».
Архисинагог протягивает руку над грудой свитков, берет оттуда один, разворачивает и останавливается на определенном месте и говорит: «Это».
Иисус берет свиток и читает отмеченное место: «Иисус Навин. Встань и освяти народ и скажи им: „Освятитесь к завтраш-нему дню, ибо – говорит Господь Бог Израилев – заклятое посреди вас, Израиль; ты не сможешь устоять перед своими врагами, по-куда не будет удален из среды твоей тот, кто осквернился таким преступлением“ »[2]. Он останавливается, сворачивает свиток и возвращает его.
Толпа вся внимание. Лишь кто-то шепчет: «Послушаем достойную отповедь врагам!». «Это Царь Израиля, Обещанный, который поднимет Свой народ!»
4. Иисус простирает руки в привычной ораторской позе. Становится совершенно тихо.
«Восстал Тот, кто пришел освятить вас. Он вышел из потаенного жилища, где готовился к этому призванию. Очистил Себя, чтобы преподать вам пример очищения. Он предстал перед Храмовыми вождями и перед народом Божьим, и теперь Он среди вас. Это Я. Не так, как некоторые из вас думают и надеются от помраченного ума и брожения в душе. Царство, в котором Я воцарюсь и к которому вас призываю, – нечто более возвышенное и великое.
Я призываю вас, о люди Израиля, прежде всякого иного народа, поскольку именно вам через праотцов был обещан этот час и союз[3] с Господом Всевышним. Но не при помощи вооруженных полчищ и жестоких кровопролитий будет образовано это Царство, и в него не войдут ни жестокие, ни самочинные, ни гордые, а также вспыльчивые, завистливые, похотливые, скупые, но войдут туда добрые, кроткие, воздержанные, милосердные, смиренные, любящие ближнего и Бога, усердные.
Израиль! Не против внешних врагов призван ты сражаться. Но против врагов внутренних. Против тех, что находятся у каждого в сердце. В сердцах десятков и десятков тысяч твоих сынов. Удалите заклятье греха каждый из своего сердца, если хотите, чтобы завтра Бог собрал вас и сказал: „Народ Мой, для тебя это Царство, которое не поколеблется, в которое не вторгнутся и на которое не посягнут враги“.
Завтра. Какое это завтра? Через год или через месяц? О! Не доискивайтесь! Не пытайтесь с нездоровым интересом узнать то, что будет, посредством того, что имеет привкус колдовства. Оставьте язычникам пифонова духа[4]. Оставьте вечному Богу тайну Его времени. Вы с завтрашнего дня, который наступит вслед за этим вечерним часом, вслед за тем грядущим полночным часом, наступит с пением петуха, приходите и очищайтесь истинным покаянием.
Покайтесь в своих грехах, дабы быть приготовленными к Царству. Удалите от себя заклятие греха. У каждого он свой. У каждого есть то, что противостоит вечно спасительным Десяти заповедям. Исследуйте себя начистоту, и найдете, в чем вы ошиблись. Смиренно принесите в этом искреннее покаяние. Захотите покаяться. Не на словах. Бога не проведешь и не обманешь. Но покайтесь с твердой решимостью, что приведет вас к изменению жизни, к вхождению заново в Закон Господень. Царство Небесное ждет вас. Завтра.
Завтра? – вы спросите. О! Божий срок – это всегда быстро приходящее завтра, даже если он наступит по окончании жизни, продолжительной, как у Патриархов. Вечность не имеет такого неторопливого течения, как песочные часы для отчета времени. И те меры времени, что вы называете днями, месяцами, годами, веками, – это пульсации вечного Духа, поддерживающего вашу жизнь. Однако по своему духу вы вечны, и должны – в духе – придерживаться того же способа измерения времени, что и ваш Создатель. А значит, сказать: „Завтра наступит день моей смерти“. Впрочем, нет смерти для верующего. А лишь покой ожидания, ожидания Мессии, который отворит врата Небес.
И говорю вам истинно, что только двадцать семь из вас присутствующих умрут и будут вынуждены ждать. Остальные будут судимы уже перед смертью, и смерть для них будет незамедлительным переходом к Богу или к Маммоне, ибо Мессия пришел, Он среди вас и зовет вас, чтобы передать вам Благую Весть, чтобы научить вас Истине, чтобы спасти вас для Неба.
Сотворите покаяние! Это „завтра“ Небесного Царства неминуемо. Да обрящет оно вас чистыми, чтобы вы сделались обладателями того вечного дня.
Мир да пребудет с вами».
5. Какой-то бородатый и разодетый израильтянин поднимается, чтобы возразить Ему. Он говорит: «Учитель. То, что Ты говоришь, мне кажется, противоречит тому, что сказано во второй книге Маккавеев, славы Израиля. Там сказано: „На самом деле, это знак великой милости – то что грешникам не позволяется долгое время поступать по своим прихотям, но тотчас приходит на них кара. Господь поступает с нами не как с прочими народами, наказание которых Он откладывает до пришествия судного дня, терпеливо ожидая, когда наполнится мера их грехов“[5]. Ты, напротив, говоришь, будто бы Всевышний очень медлит нас наказывать, ожидая, как и с прочими народами, времени Суда, когда мера наших грехов переполнится. Действительно, факты опровергают Тебя. Израиль наказан, как утверждает Маккавейский историк. Но если бы и было по-Твоему, разве нет разногласия между Твоим учением и тем, что заключено в отрывке, который я Тебе пересказал?»
«Я не знаю, кто ты. Но кто бы ни ты был, Я отвечу Тебе. Разногласие есть не в учении, а в способе истолкования слов. Ты истолковываешь их по человеческому обычаю. Я – согласно духовному. Ты, представляя большинство, понимаешь все как намек на современное и преходящее положение вещей. Я, представляя Бога, объясняю все в приложении к вечному и сверхъестественному. Да, Яхве сейчас поразил вас за гордость и за то, что вы судите о себе как о „народе“ с земной точки зрения. Но как же Он полюбил вас и какое проявляет терпение, как ни к кому другому, раз пожаловал вам Спасителя, Своего Мессию, чтобы вы послушали Его и спаслись прежде наступления часа божественного гнева! Он больше не хочет, чтобы вы были грешниками. Но если Он и поразил вас в том, что бренно, то видя, что эта рана не залечивается, а наоборот, все более притупляет ваш дух, Он берет и посылает вам не наказание, а спасение. Направляет к вам Того, кто врачует вас и избавляет. Меня, с вами говорящего».
6. «Ты не находишь, что это дерзко – исповедать себя представляющим Бога? Никто из Пророков на это не осмеливался, а Ты… Кто Ты, что так говоришь? И по чьему наущению Ты говоришь?»
«Пророки не могли сказать о себе того, что говорю о Себе Я. Кто Я? Ожидаемый, Обещанный, Искупитель. Вы уже слышали, как идущий впереди говорил: „Приготовьте путь Господу… Вот идет Господь Бог… Как пастух Он будет пасти Свое стадо, будучи также Агнцем истинной Пасхи“. Среди вас есть те, кто слышал от Предтечи эти слова и видел, как небо просияло светом, который опустился в виде Голубки, и слышал Голос, говоривший и поведавший, кто Я. По чьему наущению Я говорю? По наущению Того, кто есть, и кто отправил Меня».
«Ты говоришь так, но Ты можешь ведь оказаться лжецом или мечтателем. Слова Твои святы, но порой и Сатана использует обманчивые слова, раскрашенные под святость, чтобы увлечь в заблуждение. Мы не знаем Тебя».
«Я Иисус, сын Иосифа из рода Давида, родившийся в Вифлееме-Ефрафе, согласно обетованиям, прозванный Назарянином из-за того, что Мой дом в Назарете. Это с мирской точки зрения. С Божией – Я Его Мессия. Мои ученики знают это».
«О! Они-то! Они скажут все, что угодно и то, что Ты их надоумишь сказать».
«Другой заговорит, кто не любит Меня, и скажет, кто Я такой. Погоди, Я позову одного из этих присутствующих».
7. Иисус оглядывает толпу, озадаченную и задетую этим спором, и разделившуюся между двумя противоположными течениями. Оглядывает ее, ища кого-то Своими сапфировыми глазами, затем громко зовет: «Аггей! Выйди вперед. Приказываю тебе».
Большой гомон в толпе, расступившейся, чтобы пропустить поддерживаемого женщиной человека, которого всего колотит дрожь.
«Знаешь ты этого человека?»
«Да. Это Аггей, сын Малахии, отсюда, из Капернаума. Одержим злым духом, который выводит его из себя внезапными приступами бешенства».
«Все его знают?»
Толпа кричит: «Да, да».
«Может ли кто-нибудь сказать, что он разговаривал со Мной, хотя бы несколько мгновений?»
Толпа кричит: «Нет, нет, он как полоумный, и никогда не выходит из своего дома, а там Тебя никто не видел».
«Женщина, подведи его сюда ко Мне».
Женщина толкает и тащит его, тогда как беднягу колотит все сильнее.
Глава синагоги предупреждает Иисуса: «Будь осторожен! Бес вот-вот начнет его мучить… и тогда он бросается, царапается и кусается».
Толпа раздается в стороны, прижимаясь к стенам. Теперь они уже вдвоем: друг напротив друга.
Мгновенное противостояние. Кажется, что человек, привыкший к немоте, силится заговорить и начинает стонать, потом голос обретает словесную форму: «Что Тебе до нас, Иисус из Назарета? Зачем пришел мучить нас? Чтобы нас истребить, Ты, Владыка Неба и земли? Знаю, кто Ты: Святой у Бога. Более великого, чем Ты, не было во плоти, потому что в Твоей человеческой плоти заключен Дух Вечного Победителя. Он уже одолел меня в…»
«Замолчи! Выйди из него. Приказываю».
Человека словно охватывает необычный припадок. Он мечется рывками, как будто кто-то издевается над ним, дергая и толкая, кричит нечеловеческим голосом, пускает пену и затем кидается на пол, с которого потом встает удивленный и исцеленный.
8. «Слышал? Что скажешь теперь?» – спрашивает Иисус Своего оппонента. Бородатый разодетый мужчина пожимает плечами и, побежденный, уходит, не дав ответа. Толпа глумится над ним и рукоплещет Иисусу.
«Тише. Это святое место!» – говорит Иисус, а потом распоряжается, – «Ко мне того юношу, которому Я обещал помощь от Бога».
Подходит больной. Иисус гладит его: «Ты поверил! Будь исцеленным. Иди с миром и будь праведен».
Юноша испускает крик. Кто знает, что он чувствует? Он простирается у ног Иисуса и благодарно целует их: «Спасибо за меня и за мою мать!»
Подходят другие больные: мальчик с парализованными ногами. Иисус берет его на руки, ласкает его, ставит на пол… и отпускает. И мальчик не падает, а бежит к маме, которая со слезами прижимает его к сердцу и громко славословит «этого Святого Израилева». Подходит слепой старичок, ведомый дочерью. И он тоже излечивается поглаживанием по больным глазницам.
Толпа в суматохе восхвалений.
Иисус улыбаясь прокладывает Себе дорогу и, несмотря на Свой рост, Он вряд ли бы сумел раздвинуть толпу, если бы Петр, Иаков, Андрей и Иоанн не поработали вовсю локтями и не сделали бы проход от своего угла к Иисусу, а потом не прикрывали бы Его до самого выхода на площадь, где теперь уже нет солнца.
Видение так и кончается.
[1] То же, что глава синагоги.
[2] (Нав. 7:13)
[3] Это слово часто переводят как завет, но по смыслу точнее союз.
[4] Пифоном звали мифического змея; греки считали, что его дух вселяется в прорицательниц, пифий
[5] (2 Мак. 6:13-14)