Свинья в стене
Взрослая Лиза – 20 лет
Лиза – 5 лет
Лиза – 9 лет
Свинья
Дядя Андрей
Мама Лизы
Папа Лизы
Аня, Мадина, Вероника – одноклассницы Лизы
Гости на дне рождения Лизы
Входит ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Она одета в длинный плащ, на плечах – рюкзак. Садится на край сцены.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. О том, что в стене замурована свинья, Лизе рассказал папа. Аккурат в пятый день рождения.
Мы видим небольшой праздник в обычной квартире. Составлены несколько столов, взрослые пьют и закусывают, детей нет – только маленькая ЛИЗА. Ей пять лет.
ПАПА. Винни-Пух пааад… пааад…
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Язык у него заплетался, но побелевшие пальцы крепко сжимали рюмку с чем-то прозрачным. Оттуда резко и неприятно пахло. Лиза знала, что взрослые любили это прозрачное, резкое и неприятно пахнущее – особенно папа, по праздникам. Он пил – маленькими рюмками, но залпом, одним глотком, вливая себе в рот. Потом он довольно крякал, шипел в сторону – и тут же клал в рот маленькую кильку или кусочек соленого огурца. Лиза просила попробовать это прозрачное и пахнущее – но ей не давали. Поэтому она просто крякала, шипела в сторону – и клала в рот маленькую кильку или кусочек соленого огурца.
Маленькая ЛИЗА за столом берет стаканчик с соком, делает глоток, крякает, громко шипит, вытянув губы трубочкой – а потом тянется за огурцом. Гости смеются, хлопают в ладоши, дядя Андрей протягивает ей тарелочку. Лиза важно берет кусочек огурца, благодарно и чуть снисходительно кивает головой, кладет его в рот и жует. Она морщится – после сладкого сока огурец кажется очень невкусным. Но гости смеются, аплодируют – и ей это нравится.
ПАПА. Да паааагадите! Дайте ааа…. Анекдот рассказать! (берет Лизу, сажает ее к себе на колени). Пааадходит Винни-Пух к рааазетке... Лиза, слушай! И гааааварит: «Пятчок, тебя, што, ззааа… зааааамуровали?».
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Гости смеялись – и Лиза смеялась тоже. Лиза знала, что когда взрослые – а их на ее день рождения собралось много, очень много – больше чем пальцев на обеих руках – смеются, это очень хорошо. Это означает, что ей могут дать конфет, или пряников, или вкусного сока. А так как сегодня был ее день рождения, то на столе, кроме конфет, пряников и вкусного сока, был еще и большой шоколадный торт, а в углу комнаты стояли коробочки и пакетики с подарками.
ПАПА. Пяяятачоооок! Замуровали!
Папа смеется, тыча пальцем в электрическую розетку. И смеются гости. И смеется Лиза.
ПАПА и ГОСТИ. Замуровали!
ЛИЗА. Замуровали!
Папа снимает Лизу с колен – ее подзывает и сажает к себе на колени дядя Андрей. Лиза снова играет в «выпила и закусила».
ПАПА и ГОСТИ. Замуровали!
ЛИЗА. (весело) Замуровали! Замуровали! Замуровали! (вдруг, словно что-то понимая) Замуровали?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза играла с подарками, пила сок, съела почти половину торта – и ей было хорошо и весело. Ведь зачем еще существуют дни рождения, как не для того, чтобы было хорошо и весело? А потом неожиданно стало очень поздно – и Лизу отправили спать.
У себя в комнате Лиза лежит в кровати, ворочается, пытается уснуть, кряхтит. Потом долго лежит смирно и смотрит в потолок. Садится, смотрит куда-то на стену. Встает, подходит в стене. Мы видим там электрическую розетку, рядом со шкафом.
ЛИЗА (наклоняется к розетке и шепчет в нее). Пятачок, а ты правда там?
Никто не отвечает
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Утром, ковыряясь ложкой в манной каше, Лиза напряженно думала. Розетка в ее комнате – между шкафом и окном, прикрытая занавеской – была чуть розоватой, с аккуратными дырочками и круглая – точь-в-точь как пятачок у поросят на картинках и в мультфильмах. Может быть, это и вправду был Пятачок? А не ответил он ей потому, что уже лег спать?
МАМА (гладит Лизу по голове). Лиза, ешь. До обеда больше ничего не будет.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. До обеда… А будет ли обед у Пятачка? И был ли у него завтрак? Хм…
МАМА отворачивается, занимаясь своими делами. ЛИЗА быстро набирает полный кулачок каши и прячет его под футболкой.
ЛИЗА (в своей комнате запихивает кашу в розетку) Ешь, Пятачок. Ешь.
Часть каши попадает вовнутрь, часть падает на пол, Лиза аккуратно пододвигает поближе к плинтусу.
ЛИЗА. Может быть так, через трещины, ты сможешь всосать завтрак. А потом я попрошу у мамы лапшу или макароны. И буду давать тебе через пятачок.
МАМА. Лапша? С чего это? Ты же никогда ее не любила? Говорила, что это какие-то сопли вареные.
ЛИЗА (пожимает плечами) А ты говорила, что лапша полезная. Я подумала – и решила, что буду ее есть. Много-много!
МАМА. Ну нет, солнышко. Много-много не надо, все должно быть в меру. Но хорошо, я сегодня сделаю суп с лапшой.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лапша была невкусная и действительно похожа на сопли. Но Лиза ела ее с радостным видом и даже попросила добавку – хотя больше всего ей хотелось выскочить из-за стола и выплюнуть все в раковину. С добавкой Лиза уже не торопилась – вдумчиво ковырялась в тарелке.
ПАПА. Лиза, ну сколько можно! Смотри, она уже совсем остыла. Давай, пихай в рот и беги играть!
Лиза отрицательно мотает головой и преувеличенно медленно подносит лапшу по одной ко рту.
ПАПА. Копуша! Смотри, будешь мало есть – желудок сам себя начнет переваривать!
Лиза вздрагивает, быстро запихивает вилку в рот, но потом вспоминает свою задумку и снова медленно ест.
ПАПА (вздыхает). Копуша!
Допивает чай, ставит чашку на стол и уходит.
МАМА (забегает в кухню). Лиза, ну что ты возишься? Сказала бы, что не рассчитала силы, что не хочешь, я бы в холодильник поставила, на завтра оставила бы. А сейчас-то что? Теперь только доедать – а то бактерии разведутся.
ЛИЗА (бледнеет, но продолжает упорно и медленно есть)
МАМА. Ладно, что уж с тобой поделать. Доешь, тарелку в раковину поставь, я вымою.
Лиза кивает. Когда мама уходит, она ждет несколько минут, прислушиваясь к звукам телевизора – а потом аккуратненько перекладывает лапшу в заранее приготовленный кулек из газеты.
ЛИЗА (у себя в комнате осторожно засовывая лапшички по одной в дырочки розетки) Кушай, Пятачок. Кушай, кушай.
Несколько лапшичек проскакивают легко, другие проталкиваются уже с трудом, а остальные просто застревают белесыми липкими комками. Лиза вздыхает и оставляет еду на газете, под розеткой, придвинув стул так, чтобы мама, заглянув в дверь, ничего бы не увидела.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Наутро лапша застыла на газете, склеившись в плотный, плохо пахнущий ком.
Лиза присаживается на корточки, внимательно рассматривая лапшу и розетку.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза никак не могла вспомнить – сколько же лапши оставалось с вечера, а значит – поел ли Пятачок? Дом был старым, стены – толстыми, сквозь щели постоянно дуло, линолеум у плинтуса дыбился – может быть, Пятачок смог всосать лапшу через эти дыры?
ЛИЗА. Прости, Пятачок. У меня не получается тебя накормить. А может быть, тебя кормит какая-то другая девочка?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА, Это было немного обидно, да. И очень завидно. Какая-то другая девочка кормит Пятачка! У какой-то другой девочки он счастливо чавкает и хлюпает – и, наверное, разрешает себя погладить! – в то время как у Лизы лишь торчит его нос из стенки…
Лиза мрачно встает
ЛИЗА (топает ногой) Ну и ладно! Пусть тогда эта девочка тебя и дальше кормит! А я сама буду есть всю мамину лапшу! И она очень вкусная!
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Свинья из стены пришла к ней через месяц. Папа еще с утра уехал на вахту, мама была на ночном дежурстве – и Лиза, как уже много раз до этого, спала одна, плотно завернувшись в одеяло и считая овец. Овцы – маленькие, пушистые, белые, с черными ножками и мордочками – точь-в-точь как в мультфильме – прыгали через заборчик. Стояли в очереди, нетерпеливо подталкивая друг друга – и снова прыгали. Весело бекали, мотая головами и жуя травку – и опять прыгали. Свинья появилась среди них внезапно, словно из ниоткуда. Вот через заборчик перескакивала овечка, похожая на кудрявое облако – а вот на траву уже опустилась огромная свинья.
СВИНЬЯ (сипло хрюкая). Здравствуй, Лиза.
ЛИЗА (робко) Пятачок?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Овцы, испуганно бекая, разбегались во все стороны. Они запинались о забор, со всего маху врезались в него – но теперь, когда Лиза не смотрела на них, никак не могли его перепрыгнуть. Они валились друг на друга кучей, утопали в траве, проваливались в какие-то ямы – или, жалобно попискивая, улетали в небо, становясь облаками.
СВИНЬЯ. Нет. Когда-то я была Пятачком, а теперь – нет.
ЛИЗА. Почему?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза попыталась спрятаться под одеяло, но во сне оно оказалось каким-то маленьким, словно полотенце.
СВИНЬЯ (рыча и надвигаясь). Потому что меня кормила ДРУГАЯ девочка!
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. От свиньи пахло остывшей кашей и холодной, липкой лапшой.
СВИНЬЯ. Меня кормила другая девочка! И теперь я больше не Пятачок!
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Овцеоблака на голубом небе задрожали, потемнели, расплылись и набухли, превращаясь в грозовые тучи.
СВИНЬЯ. И теперь я съем тебя!
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Свинья нависла над Лизой, ощерив пасть. В черной глубине, как жирный червь, дрожал и извивался багровый язык. И пошел ливень.
Маленькая Лиза кричит. Свинья исчезает.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза проснулась в мокрой постели, дрожащая, описавшаяся. Одеяло валялось на полу, сбитое в ком.
ЛИЗА. Мама! Мама!
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза кричала, кричала, кричала…пока не вспомнила, что она в квартире одна.
Лиза хватает одеяло, заворачивается в него, ежась от мокроты, и бросается в коридор.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Скорее, скорее, прочь из квартиры, где бродит злая свинья!
Лиза выбегает из квартиры.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Щелкнул замок, скрипнула дверь – и Лиза со всего размаху утонула в плотной, вязкой темноте: на площадке опять выкрутили лампочку. Она остановилась, выставив вперед ладони, придерживая локтями одеяло, которое так и норовило соскользнуть. Сделала шаг. Потом еще один. И еще. Тьма колыхалась вокруг нее, будто огромная тень, поглотившая весь подъезд, весь дом – а может быть, и целый мир. И где-то там, в этом мире, доме, подъезде, бродит и копошится, рычит и хрипит, огромная и злая голодная свинья…
ЛИЗА. Мама! Мама!
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лизе казалось, что никогда еще на площадке не было так темно. Да, когда выходишь из светлого коридора, глазам надо привыкать – но все равно, после этого можно было разглядеть какие-то очертания. Но только не теперь. Тьма, тьма, тьма – вокруг висела одна сплошная тьма – тяжелая, душная, плотная.
ЛИЗА. Мама… Мама!
Из темноты появляется тень и хватает Лизу.
ТЕНЬ. Тихо! Тихо, не кричи!
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лизу схватили и обняли чьи-то крепкие волосатые руки, прижали к теплому животу, начали гладить по плечам и спине.
ЛИЗА Там свинья! Свинья! Свинья!
Загорается свет. Мы видим, что тень – это дядя Андрей.
ДЯДЯ АНДРЕЙ. Ну тихо, тихо. Что случилось, малышка?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Потом они – Лиза и сосед дядя Андрей – сидели на его кухне. Дядя Андрей прихлебывал из огромной кружки, Лиза осторожно цедила горячий чай из маленькой чашки. Лиза разглядывала зеленую облупившуюся плитку, ковыряла пальцем столешницу, загоняя в трещины хлебные крошки, и болтала ногой, шоркая по синевато-серому, под паркет, линолеуму. Здесь было тепло, светло и уютно. И все меньше и меньше верилось в то, что в квартире ее поджидает огромная, злая и голодная свинья.
Лиза и дядя Андрей пьют чай. Лиза постепенно приходит в себя. После очередного глотка она крякает и преувеличенно громко шипит, вытянув губы трубочкой и хитро поглядывая на дядю Андрея. Тот улыбается, достает из холодильника банку с солеными огурцами, нарезает один и кладет на тарелку. Лиза начинает играть в «выпила и закусила». Дядя Андрей улыбается.
ДЯДЯ АНДРЕЙ. Как мама, как отец?
ЛИЗА. Нормально
ДЯДЯ АНДРЕЙ. У меня тоже нормально. Хорошо, когда у всех все нормально.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза улыбалась – и он улыбался ей в ответ. А когда он взглянул на часы, ее сердце ухнуло, словно упало в глубокую яму.
ЛИЗА. А можно у вас остаться?
ДЯДЯ АНДРЕЙ. Нет. Нет. Это неправильно, когда маленькая девочка ночует у чужого мужчины. Иди домой. Нет никакой свиньи.
ЛИЗА. А вы? Может быть, вы переночуете со мной? В папиной и маминой комнате?
ДЯДЯ АНДРЕЙ (задумавшись и неожиданно твердо) Нет. Нет. Это тоже неправильно. Нет никакой свиньи, правда.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза долго стояла у приоткрытой двери в свою квартиру, не решаясь сделать шаг.
ДЯДЯ АНДРЕЙ (выходя из ее квартиры) Ну вот. Я все проверил. Нет никакой свиньи. Ну только если в виде котлеты в холодильнике.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Эта была шутка, но Лиза не улыбнулась.
ДЯДЯ АНДРЕЙ. Ну что ты (наклоняется и треплет Лизу по голове) Прекрати, правда. Тебе приснился плохой сон, вот и все. А свиньи нет. Честно.
ЛИЗА. Честно-честно?
ДЯДЯ АНДРЕЙ. Честно-честно.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза глубоко вздохнула, закрыла глаза – и сделала шаг в пучину квартиры.
СВИНЬЯ. Нажаловалась? Наябедничала? Ну и что мне теперь с тобой сделать?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Свинья приходила к ней каждую неделю. Всегда, когда Лиза ночевала одна. Когда папа был на вахте – а мама на ночном дежурстве, или когда папа был на сутках – а мама в ночную смену, или когда родители уходили к друзьям до утра. Свинья приходила, когда за окном сгущалась темнота. Лиза знала, что свинья придет именно сегодня – потому что за час-два до ее прихода тихо тренькал и гас фонарь напротив. Комната погружалась во мрак, который превращал все вокруг в какие-то тени. Тени метались и трепетали, ползая по стенам и потолку, просачиваясь в щели, вытекая из-под полок и шкафа. Затем раздавались шорох и скрип. С той стороны, где была розетка. Свинья пробивала себе путь наружу, шурша обоями и скрежеща штукатуркой.
СВИНЬЯ (глухо хрипя) Ты здесь? Ты здесь?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза молча мотала головой, надеясь, что свинья не заметит ее. Но та замечала. Хрюкала, харкала, рычала – и, громко топая, шла к кровати. Свинья уже обросла черной лохматой шерстью, которая шумно шуршала и удушливо воняла. Когда-то Лиза пыталась спрятаться от свиньи – сворачивалась в комок в кресле, замирала под столом, закрывалась в кухонном шкафчике или заползала под родительский диван. Но свинья все равно находила ее. Злобно визжала, не обнаружив в кровати, била подушку и швыряла на пол одеяло, а потом медленно шла по квартире, сипло дыша.
СВИНЬЯ. Кого ищу-ищу-ищу. Кого найду-найду-найду…
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Когда-то Лиза пыталась даже включать свет – от отчаяния, в робкой надежде что тот, как в сказке, изгонит свинью, заставит ее исчезнуть, превратиться в дым, растечься черной вонючей лужей. Но сколько она ни щелкала – не загоралась ни одна лампочка. Свинья же, заслышав эти щелчки, лишь визгливо хихикала.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза ни о чем не рассказывала родителям. Потому что свинья запретила ей это делать. Они прохрипела ей об этом в первую же ночь. От нее пахло мокрыми тряпками, гнилой капустой и чем-то давным-давно протухшим.
СВИНЬЯ. Я съем твоих маму и папу. Я съем их. Полностью, до косточек. Но сначала скажу, что делаю это потому, что их маленькая трусливая дочка рассказала им обо мне. Согласна?
ЛИЗА (тихонько плача) Нет… Нет…
СВИНЬЯ. Не скажешь?
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Свинья приблизила к ней свой рыло так близко, что на подбородок Лизе капнула липкая вонючая слюна.
ЛИЗА. Нет…
СВИНЬЯ (удовлетворенно) Вот и хорошо.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Поэтому Лиза никогда не спорила со свиньей. Она покорно делала все, что та приказывала. Ведь ей очень не хотелось лишиться мамы и папы.
СВИНЬЯ. Я голодная. Очень голодная. Что у вас было на ужин?
ЛИЗА. Котлеты.
СВИНЬЯ. Принеси мне котлеты. Три!
ЛИЗА. Но… их там три и осталось… нам на завтра…
СВИНЬЯ. Ты хочешь, чтобы я съела кое-что другое? Точнее, кое-кого другого?
ЛИЗА. Нет! Нет!
Лиза тихонько выходит из комнаты, крадется к холодильнику, достает оттуда котлеты и несет их к свинье. Свинья прячет их в своей шерсти, словно за пазуху.
СВИНЬЯ. Неплохая девочка. Вот так дальше и делай.
Когда Лиза просыпается, мама с папой громко ругаются на кухне.
МАМА. Лиза. Нам нужно серьезно поговорить. Вчера, если ты видела, от ужина осталось три котлеты. Я хотела их сейчас разогреть. Папа говорит, что он не ел. Это ты?
ЛИЗА. Да… это я…
МАМА. Куда ты их дела? Скормила во дворе собакам?
ЛИЗА. Нет… я сама их съела.
МАМА. Сама? Что случилось? Три большие котлеты!
ЛИЗА. Я просто очень хотела кушать.
МАМА. Ты настолько хотела кушать, что съела три котлеты! Три огромные котлеты?
ПАПА. Марина, прекрати. Ну съела и съела.
МАМА. Во-первых, мне теперь надо срочно что-то готовить. А что? Размораживать фарш опять? Курица тоже в морозилке… Ну вот что теперь делать?
ПАПА. Ну тоже мне беда. Давай пиццу закажем.
МАМА. Ты знаешь, сколько пицца стоит? На эти деньги можно три кило курицы купить и есть ее три дня. А во-вторых, куда в тебя столько влезло, Лиза? У тебя что, глисты?
Лиза вздрагивает, но молчит.
МАМА. Лиза! Ты вообще, понимаешь, что наделала?
ПАПА. Ну господи, Марина, ну не помрем же с голоду!
МАМА. Ты не понимаешь, Паша! Она ворует! Она ворует у семьи! Ты не понимаешь, Паша! Она украла у семьи!
Лиза закрывает уши руками. Она мотает головой, голоса папы и мамы становятся неразборчивыми, она слышит там только «хрюхрюхрю».
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Свинья пришла к ней и вечером перед первым сентября. На стуле уже висела старательно выглаженная мамой школьная форма – коричневое платьице с белыми воротничками и белый кружевной фартучек.
СВИНЬЯ. Надень форму.
ЛИЗА. Мама сказала, что нельзя. Что это на завтра. Я ее помну. А завтра торжественный день, и я должна быть красивой.
СВИНЬЯ. Надень! Надень! Надень! Я сказала, надень! А то я съем твою маму! Съем, а потом вытру свой рот этой новенькой нарядной формой!
Лиза покорно подходит к стулу и замирает.
СВИНЬЯ. Что не так? Я же сказал… я же сказала – надень форму! Прямо сейчас!
ЛИЗА. Очень холодно.
Начинает надевать платье на ночнушку.
СВИНЬЯ. Что такое? Что ты делаешь?
ЛИЗА. Очень холодно.
СВИНЬЯ. А в школу ты тоже пойдешь в ночнушке? Нет? Я хочу, хочу, хочу увидеть именно так, как ты пойдешь в школу!
Лиза медленно стягивает с себя ночнушку. Свинья громко и удовлетворенно чмокает.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Лиза тряслась от холода и страха, всхлипывала и так торопилась натянуть форму на дрожащее тело, что услышала, как – оглушительно громко в ночной тишине – треснула ткань.
СВИНЬЯ. Пукнула? (мерзко хихикает) Плохая девочка, нужно наказать.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Наказала Лизу наутро мама, когда увидела разошедшийся под мышкой платья шов.
МАМА. Ну как так можно! Как так можно! Нельзя же портить вещи! И как тебе не стыдно идти в школу такой неряхой? А?
Долго шлепает Лизу, продолжая причитать. Лиза молчит. Не плачет, не оправдывается. Лишь пристально смотрит в сторону розетки. И нам кажется, что свинья наблюдает за ней.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Школа очень понравилась Лизе. Здесь было много ребят, интересные уроки. И самое главное – здесь не было свиньи. Лизу посадили у прохода, во втором ряду. Так далеко от стен и розеток, как это было возможно. Она была очень рада. В первый раз за долгое время она почувствовала себя спокойно. Свинья бы не решилась появляться днем, перед всем классом. И тем более, перед сердитой Альбиной Николаевной, которая вечно была всем недовольна. Лизе казалось, что появись свинья здесь, Альбина Николаевна тоже нашла бы, к чему придраться: например, к тому, что у свиньи не было сменки, или что та не захватила с собой учебник, или что была слишком лохматой, не как «примерная девочка». Когда Лиза думала об этом и представляла себе свинью со сменной обувью или с кучей цветных резиночек по всему телу – ей становилось смешно. Пока не приходило время идти домой. Лиза не хотела идти домой. Да, там были мама и папа… а еще там была свинья. И свиньи там было больше, чем мамы и папы.
МАМА. Лиза, как дела в школе?
ЛИЗА. Хорошо. А почему ты спрашиваешь?
МАМА. Ты какая-то расстроенная и бледная.
ЛИЗА. Нормальная я.
МАМА. Нет. Погоди, я догадалась. (берет планшет, что-то смотрит в нем) Хотя нет… в электронном дневнике все в порядке. Уроки сложные?
ЛИЗА. Нет. Нормальные.
МАМА. А что тогда? Температура высокая?
ЛИЗА. Нет. Нормальная.
МАМА. Ну откуда же ты сама это знаешь? Иди сюда (Лиза покорно подходит, мама пробует ей лоб рукой). Да, нормальная. А что тогда куксишься? Иди, поиграй. Или книжку почитай. Или колготки поищи. Третьи колготки за месяц теряешь. Куда? Ешь их, что ли?
ЛИЗА. Я тут хочу посидеть, можно?
МАМА. Нет. У тебя своя комната есть. Зачем она тебе, если ты тут сидеть будешь?
ЛИЗА. Я буду тихо.
Мама пожимает плечами и утыкается в телефон. Заходит папа.
ПАПА. Лизон, брысь в свою комнату.
МАМА. Я ей уже говорила, она не хочет.
ПАПА. Вот в ее возрасте у меня не было своей комнаты. Мы жили впятером в двухкомнатной квартирке и я лично спал на раскладушке.
МАМА. Ну вот и избаловали.
ЛИЗА. Я тихо посижу, а потом пойду.
Папа и мама пожимают плечами, мама снова утыкается в телефон, папа берет планшет. Лиза действительно сидит тихо, но потом ей становится скучно и она начинает заглядывать маме через плечо в телефон.
МАМА. Лиза! Это некрасиво! Так подглядывать некрасиво! Иди в свою комнату.
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Что еще было хорошо в школе – у Лизы появились подружки. Во многом всего лишь потому, что им нужно было идти домой в одну сторону – но тем не менее, какие-никакие да подружки. Иногда Лиза приходила к ним в гости, иногда они собирались у нее – и в это время она всячески старалась забыть о свинье.
В Лизиной комнате – Лиза (девять лет), Аня, Вероника и Мадина. Аня – пацанка, жует жвачку, изучает все в комнате, Вероника делает гимнастические и танцевальные упражнения, Мадина листает учебник, Лиза с опаской смотрит туда, откуда обычно выходит свинья.
АНЯ. А вы бы что хотели – много-много конфет, целую комнату до потолка, или же друзей?
ВЕРОНИКА. А сколько именно друзей? Тоже целую комнату до потолка?
Аня оглядывает комнату, прищурившись, как бы прикидывая.
АНЯ. Нууу... не знаю... сколько сюда войдет? Ну, например, как весь наш класс? Вот столько друзей, как весь наш класс?
ВЕРОНИКА. Хм. Не знаю. Мама запрещает мне есть конфеты.
АНЯ. Почему?
ВЕРОНИКА. Зубы испортятся. Прыщи будут. Жирной стану. Деньги зря потратим. Аппетит перебью. Хорошие не продаются, а это гадость какая-то сплошные консерванты, красители и заменители. Буду ириски грызть – пломбы вылетят, сосачки сосать – челюсть кривая станет. Живот заболит.
АНЯ. Чо, все сразу?
ВЕРОНИКА. Не знаю, не проверяла.
АНЯ. И чо, совсем-совсем никогда не ела?
ВЕРОНИКА. Ну почему. Когда с папой встречаемся, он мне конфеты дает. Желейные, с вафлями, чупики всякие. Но домой брать все равно нельзя, а мы с ним только два раза в месяц, на выходных встречаемся. Я у него обжираюсь, потом зубы приходится долго-долго чистить, чтобы мама запах шоколада не учуяла.
АНЯ. И чо? Зубы испортились? Прыщи появились? Вот все это такое случилось?
ВЕРОНИКА. Не знаю. Живот болит, да – но это если я совсем много конфет съем, вместо каши или супа. Вот если прям весь вечер буду их обеими руками из вазочки на столе загребать – тогда да, будет ночью болеть. И это… (сконфузившись) потом в туалет придется бегать часто.
АНЯ. Ну не знаю. Но если эта комната конфет будет твоя, личная, ни мама, ни папа о ней не узнают, и ты сможешь есть сколько хочешь и когда хочешь?
ВЕРОНИКА. Комната конфет или класс друзей?
АНЯ. Да.
МАДИНА (пока Вероника думает) Класс друзей! Конфеты заканчиваются, когда их съедают – а друзья же не исчезают.
ВЕРОНИКА. Комнату конфет.
АНЯ. Ага!
ВЕРОНИКА. Потому что если у меня будет много-много конфет, то я всегда могу купить себе друзей.
МАДИНА. Друзей не покупают!
ВЕРОНИКА (пожимая плечами) Ну тогда приятелей. Знакомых. Хоть кого-то, чтобы был рядом.
МАДИНА. Знакомые и приятели не могут сравниться с друзьями.
ВЕРОНИКА. Но я же не говорю, что сравниться. Например, десять приятелей могут сравниться за одного друга.
МАДИНА. Ну это как вконтактике. У меня там семьсот друзей…
АНЯ. Ого!
МАДИНА. Потому что я туда всех, кто попросится, добавляю. А так-то я там только тех, кто из нашего класса, знаю. И больше никого. Хотя типа «друзья». А так даже знакомыми не считаются.
АНЯ. А ты знаешь, что там могут быть дядьки, которые будут проситься, чтобы ты сфотографировала себя голой? И потом прислала это фото.
МАДИНА. Ага. Мне мама говорила.
АНЯ. И что?
МАДИНА. Ничего. Жду, когда такой напишет. Пока никто не писал. Даже обидно немного.
ВЕРОНИКА. А мне писал.
АНЯ и МАДИНА. И что, и что?
ВЕРОНИКА. Да ничего. Я маме показала, она ему что-то написала.
АНЯ. Что?
ВЕРОНИКА. Она его потом забанила, но я фото экрана сделала. Щас (достает телефон, читает). «Муд…» Тут плохое слово.
АНЯ и МАДИНА. Читай!
ВЕРОНИКА. «Мудло, отстань, я сам тут ловлю».
АНЯ. И что?
ВЕРОНИКА. Больше не писал.
АНЯ. Муд-ло от-стань я сам тут лов-лю. Интересненько. Правда больше ничего не писал?
ВЕРОНИКА. Ага.
АНЯ. А то Оля из «бэшки» говорила, что ей постоянно какой-то один написывает. Она его и банит, и не отвечает, а он все пишет и пишет. И даже свои фоточки отправляет.
МАДИНА. А что там?
АНЯ. Говорит, что-то непонятное, но почему-то противное. Раз посмотрела и больше не открывает, сразу удаляет.
ВЕРОНИКА. А забанить?
АНЯ. Говорит, что банила – а он снова, под другим именем лезет.
Вероника вздыхает и разводит руками. Мадина замечает, что во время этого разговора просто так листала страницы учебника и начинает искать, где остановилась. Лиза крутит из бумаги какие-то фигурки.
ВЕРОНИКА. Ань, а ты-то что хотела бы? Конфеты или друзей?
АНЯ. Я бы хотела целый класс друзей. Потому что у них всегда могут быть конфеты!
ВЕРОНИКА. Эй! Так нечестно!
АНЯ. Это мой вопрос, мне можно быть нечестной! Лиза, а ты?
Лиза молчит.
АНЯ. Эй, Лиза? Ты бы чего хотела? Комнату конфет или класс друзей?
Лиза молчит.
ГОЛОС СВИНЬИ. Ну говори. (Лиза вздрагивает, оглядывается и понимает, что кроме нее, его никто не слышит) Говори-говори. Отвечай-отвечай. Конфеты или друзья? Друзья или конфеты? Покинешь свою свинку ради других? Или будешь втайне от нее жрать-жрать-жрать? А? Отвечай-отвечай, говори-говори.
АНЯ. Эй, Лиза?
ЛИЗА. Не знаю. Мне все равно. Конфеты так конфеты. Друзья так друзья.
АНЯ. Вот это нечестно. Ну хоть что-то тебе нравиться хоть чуточку больше, чем другое? Ну хоть капельку?
ГОЛОС СВИНЬИ. Говори-говори, отвечай-отвечай.
ЛИЗА. Конфеты – чтобы отдать тем, у кого их нет.
ВЕРОНИКА. Например, мне?
ЛИЗА. Ага.
ГОЛОС СВИНЬИ. Хитрая девочка.
МАМА (заглядывая в комнату). Так, девчонки, уже поздно. Вероника, твоя мама звонила. Аня, твои сейчас подъедут. Мадина, ты сама доберешься?
Девочки начинают собираться и уходят. Лиза никак не может их отпустить, но в конце концов остается одна.
СВИНЬЯ. Какие хорошие подружки. Милые, славные девочки. Пусть они приходят почаще.
ЛИЗА. А ты не… не обидишься? Не будешь злиться?
СВИНЬЯ. Но ты же не забудешь своего Пятачка? Какие бы подружки или друзья у тебя не были бы – ты ведь не забудешь своего, своего, своего милого и славного Пятачка? А? А? А?
ЛИЗА. Нет! Конечно, нет! Конечно, не забуду!
СВИНЬЯ. Это хорошо. Ты же понимаешь, что если ты забудешь про меня – то я съем твоих маму и папу? Обглодаю их до косточек?
ЛИЗА (тихо) Да…
ВЗРОСЛАЯ ЛИЗА. Мама не удивилась просьбе Лизы приглашать девочек почаще. Она даже была рада этому. Работа по ночам, вахты и ночные дежурства пошли семье на пользу: появились деньги и возможность, как говорили родители, «улучшить жилищные условия». Соседка по тамбуру, тетя Маша, получила возможность уехать к детям за границу и на радостях продавала квартиру по дешевке. А родители Лизы воспользовались этой возможностью. Теперь от Лизы их отделял коридор, две комнаты и тамбур. И можно было спокойно позволить дочери встречаться с подругами. Главное, чтобы она не мешала родителям жить. Ведь они только-только наконец-то смогли зажить по-человечески!
Комната Лизы. Вероника снова делает па – правда, уже вяло и без интереса. Аня сидит на подоконнике, нехотя листая учебник. Учебники и в руках Мадины и Лизы.
ДЕВОЧКИ (нестройным хором, уча на память)
Ой, ласточка! ой, глупая!
Не вей гнезда под берегом,
Под берегом крутым!
Что день-то прибавляется
Вода в реке: зальет она
Детенышей твоих.
Ой, бедная молодушка!
Сноха в дому последняя,
Последняя раба!
Стерпи грозу великую,
Прими побои лишние,
А с глазу неразумного
Младенца не спускай!..
Заснул старик на солнышке,
Скормил свиньям Демидушку
(Лиза вздрагивает. Ей кажется, что Свинья выходит из стены и начинает бродить среди девочке. Те, ничего не замечая, читают дальше. Свинья ходит, трогает их, делает вид, что пытается съесть, дразнит Лизу)
Придурковатый дед!..
Я клубышком каталася,
Я червышком свивалася,
Звала, будила Демушку —
Да поздно было звать!..
Чу! конь стучит копытами,
Чу, сбруя золоченая
Звенит... еще беда!
Ребята испугалися,
По избам разбежалися,
У окон заметалися
Старухи, старики.
Бежит деревней староста,
Стучит в окошки палочкой.
Бежит в поля, луга.
Собрал народ: идут — кряхтят!
Беда! Господь прогневался,
Наслал гостей непрошеных,
Неправедных судей!
ЛИЗА (не выдерживая вида свиньи, перебивает). А правда, что свиньи могут людей съесть?
Свинья исчезает.
АНЯ. Ну в книжке же написано, что да. Дему… Демушку же съели.
ЛИЗА. Ну он маленький был. Ребеночек. А взрослых? Или таких, как нас? Меня она могла бы съесть?
ВЕРОНИКА. Фу! Лиза, не надо на себя примерять! Фу-фу-фу! Сними с себя, быстро!
Лиза послушно проделывает детский ритуал «снимания» – проводит сложенными лодочкой ладошками по лицу и сдувает с них.
АНЯ. Да не на нас, не на нас!
Лиза сдувает в сторону.
МАДИНА (важно) Вообще, надо быть очень осторожным. Неправильно сдуешь, можешь албасты накликать.
АНЯ. Кого?
МАДИНА. Албасты. Демонов.
АНЯ. А.
МАДИНА. Я пока сюда не приехала, у бабушки жила. Она мне много рассказывала.
ВЕРОНИКА. А почему от бабушки уехала? Она умерла?
МАДИНА. Э! Не говори так! Бабуля Айгерим жива! Оның ғұмыры ұзақ болсын! Көп жаса! Мың жаса!
Девочки молча смотрят на Мадину.
АНЯ. Ну хорошо. Допустим. Так что там было про демонов?
МАДИНА. Ну... они везде.
ВЕРОНИКА. Не ври!
МАДИНА. Я не вру. Демоны – везде. Просто они не всегда нападают.
АНЯ. То есть, есть и хорошие демоны?
МАДИНА. Нет. Просто они ждут подходящего момента, чтобы напасть.
ВЕРОНИКА (нервничая) Ну вот смотри, в комнате, кроме нас, никого больше нет. Где тут демоны, а? Где? А? А?
Лиза молчит.
МАДИНА (театрально закатывая глаза) Да где угодно. Они же могут быть невидимыми. Понимаете? Не-ви-ди-мы-ми!
ВЕРОНИКА (в панике) Но смотри, смотри, смотри! (начинает бегать по комнате с распахнутыми руками) Даже если они невидимые, все равно, если они тут, они же занимают место, так? Как человек-невидимка! Он невидим, но оставляет следы на снегу. И его можно потрогать. В фильме же показывали, что его можно потрогать! (машет руками) Нет тут никого, смотри, нет! (случайно шлепает по стене около шкафа).
Лиза вздрагивает.
МАДИНА (спокойно). Демоны – это не люди-невидимки. Они как привидения. Они захотят, ты можешь даже пробегать через них – и не заметишь этого.
Вероника в ужасе останавливается около шкафа и замирает. Она боится даже опускать руки.
ВЕРОНИКА. И… что… вот даже тут, рядом со мной… может быть?
Мадина пожимает плечами. Аня с любопытством наблюдает. Лиза молчит в ужасе. Вероника осторожно, маленькими шажочками, подходит к стене и прижимается к ней. Лиза хочет вскочить и остановить ее, но сдерживает себя.
ВЕРОНИКА. И… И…
МАДИНА. Они могут быть даже у тебя дома, в твоей собственной комнате. Так что бояться нет смысла.
ВЕРОНИКА (переваривая услышанное) Даже… у меня в комнате?
МАДИНА. Ну да. Они везде. Поэтому зачем бояться?
ВЕРОНИКА. Ну… думаешь?
МАДИНА. Да.
ВЕРОНИКА. Ну… я пока тут постою. Тут, кажется, никого нет.
АНЯ. Мадин, а какие они – демоны? Расскажи!
ВЕРОНИКА. Не надо!
АНЯ. Расскажи-расскажи-расскажи!
Лиза молчит, с ужасом глядя на Веронику, которая стоит там, откуда обычно выходит Свинья.
МАДИНА (важно) Ну вот, например, есть жалмауз кемпир...
АНЯ. Кто?
ВЕРОНИКА. Она мне уже не нравится! Может, не надо рассказывать?
АНЯ. Рассказывай-рассказывай!
МАДИНА. Это старуха...
ВЕРОНИКА. Бабушка!
МАДИНА. Нет. Бабушка – это те, у кого есть внуки. Или просто хорошая пожилая женщина. А злые пожилые женщины – это старухи.
АНЯ. А злые пожилые женщины с внуками? Тоже старухи?
МАДИНА. Да. Старушестость – это количество добра и зла в тебе.
АНЯ. А если молодая женщина – но очень-очень злая?
МАДИНА. Значит, это будущая старуха. Как котенок или щенок...
АНЯ. Щенок старухи!
МАДИНА.... или поросенок.
АНЯ. Поросенок старухи! А потом большая свинья-старуха!
МАДИНА. Жалмауз кемпир – старуха, которая никогда не была молодой. Вот вообще-вообще никогда. У нее огромный рот и желтые зубы.
АНЯ. Насколько огромный? Как у той бабки, что около твоего подьезда сидит все время?
МАДИНА. У АннТрофановны обычный рот. Просто она губы сильно красит.
АНЯ. Ничего себе сильно! Да у нее они до ушей.
МАДИНА. Просто она слепая и на ощупь это делает. Вот мы ослепнем, тоже так же будем…
ВЕРОНИКА (в истерике) Мы не ослепнем!
МАДИНА (пожимая плечами) У меня мама врач. Она говорит, что с возрастом мы все будем хуже видеть, хуже слышать, не сможем бегать и прыгать. Так что надо сейчас, пока все хорошо, как можно больше читать и играть.
АНЯ. А у меня мама, наоборот, говорит, что если много читать, то глаза испортятся. Поэтому планшетом можно только пару часов и то вечером пользоваться.
МАДИНА. Так не с планшета читать, а книги!
АНЯ. Книги?
МАДИНА. Ну да, бумажные. Как учебники. У вас что, книг нет?
АНЯ. Ну почему же, есть… У папы какие-то по его компьютерам. Мне название у одной как-то понравилось – «Как пасти котов». Я думала, что это действительно про котов, а там что-то про лидерские качества, про то, какие типы людей бывают… муть какая-то. А у мамы только кулинарные, еще от бабушки остались. Все остальное – на читалке.
ВЕРОНИКА. А у моего папы книг вообще нет. Он говорит, что они только место занимают. Он говорит, что они пылесборники. Что привязывают к одной точке. Что нужно быть в постоянном движении – и только в этом смысл жизни. Он и квартиры всегда снимает, чтобы там мебели было поменьше. Там, где много диванов, кресел, сервантов называет «бабушатниками». Я всегда, когда к нему прихожу – у него все белое, серое или светло-зеленое. Два стула, стол. И на столе пакет полиэтиленовый с конфетами. И делать у него больше нечего, как эти конфеты есть. Ну он еще предлагает фильм на макбуке посмотреть. Или мультики. И мы смотрим.
АНЯ. Разве это не клево? Мне фильмы и мультики можно только один раз смотреть, вечером, когда все уроки сделаю.
ВЕРОНИКА. Не знаю. Мне свои любимые мультики стыдно с ним смотреть.
МАДИНА. Смеется?
ВЕРОНИКА. Не знаю. Никогда не смотрела. Просто стыдно. Любимые мультики надо смотреть с кем-то, кто очень близкий. А папа… ну папа… Два раза в месяц. Я кассиршу в «Пятеро