… на смену футуристам, ничевокам, акмеистам спешили Анатолий Софронов, Ашот Гарнакерьян, Николай Доризо и другие ростовские поэты нового советского поколения, чье творчество было навеяно стройками первых пятилеток, созиданием нового общества, перспективами светлого будущего…
Так заканчивался материал «Истоки современной ростовской поэзии» в девятом номере газеты. О творчестве поэтов прошедшей эпохи не любят говорить, считая его заидеологизированным. Обвиняют их в графомании, рифмоплетстве и т.д.и.т.п.
Я люблю ростовскую поэзию. По-моему, это отдельное поэтическое направление. Несомненно, большое влияние на нее оказало то, что в Ростове слились истоки разных культур, традиции народной поэзии Кавказа и России. Словно корни могучего дерева, переплетенные между собой, крепко держат они ствол, на который нанизаны незаурядные, напоенные степным солнцем, овеянные донским ветром строфы наших поэтов.
Этим летом мне в руки попала небольшая книжечка. «Лирическое наступление» Ашота Гарнакерьяна, вышедшая в 1963 году в Ростовском книжном издательстве. Без обложки, сильно потрепанная, сиротливо белела она в куче макулатуры. Рука, не знаю почему, потянулась именно к ней.
…Я – армянин, но с русским наравне
Живу, в Россию горячо влюбленный…
Глаза выхватили эти строки на первой странице. Конечно, я слышала об этом поэте, конечно, помню, что в 2007 году мы отмечали его 100-летие. Но стихи должны лечь на душу, прийтись к месту и времени. Наверно, для меня настало время поэзии Гарнакерьяна.
Ашот Григорьевич Гарнакерьян родился 4 августа 1907 в Ростове-на-Дону. Армянин по национальности, он был русским поэтом, писал на русском языке. Его любимыми поэтами были Пушкин, Лермонтов, Маяковский. Творчеству его свойственна южная эмоциональность, мудрость, мужественность, любовь к жизни, к родине.
И в радостный день, и печальный
С тобою я связан судьбой.
Тебе я не родственник дальний,
Россия, я сын твой родной…
Не слушал в Диканьке я сказки
О ведьмах при свете луны,
И предки мои у Аракса
В предгорьях пасли табуны.
Но северный снег и метели,
И Пушкина гордый язык
С младенческих лет, с колыбели,
Считать я родными привык...
Тема Дона и Кавказа занимает в стихах Гарнакерьяна особое место. Поэт изображает родную природу, донские степи и горы Кавказа, синие изгибы Дона и тихие улочки Нахичевани. Таким стихам, как «Россия», «Нахичевань», «Нам снятся новые планеты», «Дорога на Турье озеро», «Здесь Машука, Бештау кручи», «В часы скупого вдохновенья», уготована долгая жизнь.
Тот отчий край, где в детстве раннем
Цвела за окнами герань,
Хочу старинным звать названьем —
Нахичевань, Нахичевань!
…Там материнский добрый голос
Я слышал в утреннюю рань,
Впервые шел учиться в школу,
Нахичевань, Нахичевань!
Но и в Москве, где яркой новью
Встает высотных зданий грань,
Я вспомню о тебе с любовью,
Нахичевань, Нахичевань!
Когда читаешь эти строки, слышишь голос дудука, зурны, и хочется не просто читать, а петь, петь эти слова: Нахичевань! Нахичевань! Быть может, у меня особое, личное чувство к Нахичевани, поскольку мое детство прошло недалеко от этих улочек, маленьких, зеленых, с ватагой мальчишек, играющих в «войнушку». Читая стихи Гарнакерьяна, поражаешься тому, насколько совпадал духовный облик поэта с его лирическим героем. Он «искал свою песню, тревожась и мучаясь» все сорок пять лет творческой жизни. Первая книга «Ливни сквозь радугу» вышла в Ростове в 1932 году. Затем книги его стихов и поэм много раз выходили в Москве, Ростове и других городах.
Он никогда не забывал, что «предки у Аракса пасли табуны»:
Над мирным очагом
Курится легкий дым.
И чем-то дорогим,
До сладости родным,
Повеяло от гор,
От голубых долин.
Прими меня, Кавказ!
К тебе пришел твой сын…
Но и неподдельная любовь к Дону, к родине вскормившей его, словно капельки росы на степном утреннем разнотравье искрится в стихах Гарнакерьяна.
…Звезды светят остро, молодо
В нашей стороне донской.
Серебро смешалось с золотом,
Синева – с голубизной.
Блещут лунные прикрасы,
Чудо льется по волнам.
Как в охотничьих рассказах –
Быль и небыль пополам.
В предисловии к последней книге стихов «Распахнутые горизонты», изданной в Москве издательством «Современник», Анатолий Софронов писал: «Сейчас, перечитывая стихи Ашота Гарнакерьяна, отстоявшиеся за десятилетия, видишь в них цельный образ поэта, у которого публицистическое начало всегда лирично, всегда обращено своим главным острием к действительности, к современности».
Я – романтик. Даже глина
Часто кажется мне золотом.
Снится алый парус Грина,
По волнам бегущий молодо.
Он из пламенной надежды,
Из зари как будто ткался.
Алый парус Грина, где ж ты?
Жизнь проходит. Я заждался.
Конечно, с высоты прошедших лет мы можем утверждать, что многое писалось по заказу, «на злобу дня». Но, в то же время, читая эти стихотворения, веришь, что написаны они от всей души, с надеждой на скорое светлое завтра.
Все, что казалось
Фантастическим,
Волшебным,
Как перо жар-птицы,
Становится коммунистическим,
Чтоб в плоть живую
Воплотиться…
В 50-70-е годы Ашот Георгиевич был популярен среди ростовчан и не только. В январе 1964 года газеты опубликовали список произведений, выдвинутых на Ленинскую премию. Список был довольно обширным. Среди них было имя и Ашота Гарнакерьяна.
Когда на литературных вечерах в Ростове или Пятигорске, Таганроге или другом месте его представляли слушателям не только крупнейшим поэтом Дона, но и всего Юга России, над этим иронизировали даже друзья Ашота Георгиевича. Но когда его вдруг не стало, все сразу поняли: да, он был крупнейшим поэтом Юга России в середине ХХ века.
Он любил общаться с читателями, часто выступал со своими стихами перед ними, бескорыстно вел литературную группу начинающих авторов, всячески помогая раскрытию их таланта. Так, например, его дружба с Николаем Доризо способствовала созреванию поэта.
Эпохи сменяют одна другую, а поэзия живет и дарит нам минуты радости и грусти, переживаний и размышлений, открытия новых поэтических имен и мастеров незаслуженно забытых.
Антонина Попова