Информационные потоки пытаются формировать взгляды людей на происходящее, а также – оценки тех или иных процессов или явлений. В ряду тем, активно продвигаемых сетевыми потоками, можно отметить тему ожидания антихриста и тему тяжбы с епископами.
О антихристе мы знаем, что он действительно будет. И в отношении церковных недостатков мы знаем, что и они имеют место быть. Но весь вопрос в том, какова должна быть доля ожидания антихриста в общей структуре жизни христианина, а также в том, какова доля недостатков в общей структуре жизни христианской. То есть вопрос в том, что для человека является центром, осью, ядром, доминантой жизни.
Вопрос непраздный, ведь как известно, одним из механизмов формирования бредовой системы является отрыв сведений о реальном факте от общей структуры бытия и последующее включение этих сведений в паталогизированный, нереальный контекст. Трудно человеку, убежденному в собственной правоте объяснить, что он захвачен бредовой идей, так как идея все-таки основана на реальном факте. Только этому факту дано специфическое истолкование, переадресующее человека к целой системе, увязанных другом с другом подобных толкований. Выйти из морока бредовой системы имеет шансы тот, кто доверяет кому-то кроме самого себя (если человек доверяет исключительно только себе, а на данный момент его сознание захвачено, то он рискует утратить возможность возвращения «обратно»).
Тот, кто стремится реализовать связь с Христом, тот кто стремится в своей личной жизни по мере сил осуществлять приобщение к любви и красоте (не в смысле витринного гламура), тот, конечно, знает о том, что и антихрист будет и недостатки есть. Но так как человек обладает целостным видением мира, то в усвоенной им масштабной панораме бытия мысль о антихристе встроена в систему иных идей. Идеи, отличающиеся от бредовых и основанные на Истине (отраженной в полноте понимаемом Священном Писании), своими совокупными взаимосвязями «дозируют» интенсивность ожидания событий, описанных в Апокалипсисе. И так как интенсивность ожидания «дозирована», ожидание не перерастает в состояние психоза (измененное состояние сознания, при котором человек не способен отличить фантазии, навязанные ему мысли и продукты собственного мышления от объективной реальности).
Выстроенная система понятий о жизни, в целом, и о жизни христианской, в частности, включает понимание и того, что, да, – все мы люди, все ошибаемся, что недостатки были, есть и до скончания времен будут. Но тем не менее, сквозь все ужасы земной истории человек все равно видит пробивающейся свет Христов («и свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1, 5). Вопрос о недостатках включается человеком в систему представлений о том, что своей личной жизнью он вносит в мир вносится посильный вклад в дело гармонизации бытия, а ожесточенно осуждая кого-либо, лишь усиливает разлад бытия и закладывает основания для крушение своего внутреннего мира, в частности.
О формировании картины мира см. в лекции «Актуальность милосердия. С студентами ПСТГУ о соц. служении, врачах, выгорании, поиске пути, любви»; более подробно – в цикле лекции «Искра жизни: Свет, сумерки, тьма».
Человек, акцентирующий внимание на связи со Христом помнит, что при всех недостатках и во все времена Христос знал, как спасать любящих Его. И потому тема антихриста и недостатков сознается, но не довлеет (здесь размышления приводятся с учетом учения Л. Выготского о шизофренизации сознания[1]).
Если человек гармонично развивается, то в его картине мира идея зла сдерживается понятиями о том, что в мире есть добро, что есть Промысл Божий, что Господь помогает верующим в него не быть захваченными злом. Если целостная картина мира не формируется или, будучи сформированной, распадается, то отдельный образ выплетается из общей системы понятий, как прядь выплетается из косички.
Когда образ зла выплетается из общей системы понятий, он перестает сдерживаться в сознании человека иными преставлениями. Зло начинает воспринимать как всесильное, и оно непомерной ношей ложится на плечи. Идея зла разрастается до вселенских масштабов, становится осью, на которую нанизываются все остальные элементы восприятия.
О страхе, в общем, и о выплетении страха из общей структуры переживаний, в частности, – в цикле лекций «Когда жизнь становится игрой, а игра – жизнью», в пунктах 10–11 (можно и далее идти).
О том, как конспирологическая идея вследствие размышления о ней, не сбалансированного другими представлениями, становится паталогической доминантой сознания (и о преодолении паталогической доминанты) – в статье «О развитии монашества, о теории “созависимости” и о прочих психологических подходах к решению личностных проблем», в главах «Нейрофизиология и любовь», «Услышать голос другого».
Примеры захвата сознания паническими идеями насчет заражения паразитами – в статье «Брешь в стене (часть 3). О преодолении мучительных состояний, прелести и демонического воздействия», в главе «Состояние повреждения – прелесть может развиться вследствие принятия ложной мысли» (также см. приложение).
О учении Л. Выготского применительно к реальной жизни – в третьей части статьи «Преодоление игрового механизма», в главе «Эгоизм и порабощение инфернальным силам».
Картина мира не формируется или будучи сформированной распадается, если человек фиксируется лишь на каком-то одном элементе бытия, и нередко этим элементом становится обожание собственного «я». Гипер-концентрация на собственной личности приводит к потере критичности в отношении собственных мыслей, и они начинает касаться непревзойденными и гениальными. Мнений (принадлежащим другим людям), с помощью которых можно было бы проверить мнение собственное, для человека, завороженного собственной персоной, не существует, (впрочем, как и самих других людей).
О регрессии сознании вследствие осуществления фиксации / однонаправленной активности см. в пятой части статьи «Мировоззренческий сдвиг: Детонатор наркотического “бума” и распада общества», в главе «Свобода и рабство (эксплуатация понятия свободы и пропаганда наркотиков)».
Такой человек, формально оставаясь христианином, в специфическом ключе начинает выстраивать панораму действительности. Но в качестве рабочих материалов, он использует только идеи, связанные с темой антихриста и темой церковных недостатков. Как было отмечено, в такую картину может быть включено сведение о действительно имевшим место быть факте, но это сведение обволакивается сетью специфических толкований. Характер толкований делает общий колорит картины (того, как рисуется в сознании человека жизнь, в целом, и его личное бытие, в частности) мрачным, безысходным, беспросветным. Мысль о ошибке другого человека отныне не сочетается с представлениями о том, как и «мне бы подобной ошибки не совершить», или о том, что «если заражусь неприязнью, то утрачу связь с Христом». Размышления о ошибке другого, оставленные на самотек, разрастаясь и хаотизируясь, приводят к ненависти, к заражению злом.
Начиная изучение мира с темы борьбы со злом и на ней концентрируя всю свою мыслительную активность, человек со временем теряет представления о иных гранях бытия, пропитывается злом. Думая защититься от антихриста знанием о тайных обществах, человек начинает смотреть видео ролики о шестерках, масонах, лазерах и пр.. И незаметно для самого себя он фиксируется на данном типе информации, данный же тип информации возбуждает в определенные центры (и они становятся доминирующими) и переадресует к определенным моделям поведения (озлобление, нетерпимость к мнению других, стремление к изоляции). Тема антихриста становится доминирующей, становится осью, на которую нанизывается вся информация, становится ядром, к которому стягиваются всё и вся.
Человек забывает о добре, о словах Спасителя, сказавшего, что будут и голод, и моры [эпидемии], и землетрясения, но – «не ужасайтесь» (Мф 24. 6–8). Страх выплетается из системы понятия, становится самостоятельной величиной, раковой опухолью, принизывающей все существо человека.
Чрезвычайное внимание (фиксация) к теме антихриста с целью вроде бы защиты от него приводит к тому, что образ антихриста выплетается из общей ткани сознания, освобождается от всех сдерживающих его представлений, становится всеобъемлющим, разрастается до вселенских масштабов. Получается парадоксальная вещь: пытаясь защититься от антихриста, человек взращивает в себе образ антихриста. И уже в каком-то смысле прежде его пришествия начинает ему поклоняться, денно и нощно думая о нем, ему посвящая начатки своих мыслей.
Идея проникновения в сознание зла в случае гипер-концентрации на теме зла может быть проиллюстрирована массой примеров. Например, – известные слова Ницше (Ницше, закончивший свои дни в психиатрической клинике, вряд ли может считаться учителем жизни и экспертом в деле обретения психического здоровья; но в деле инфицирования сознания злом он, в итоге сошедший с ума, по-видимому, понимал толк): «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя» (то есть, когда имеешь близко с чем-то дело, то оно оказывает на тебя влияние; к чему устремляешься, к тому и приходишь в итоге).
Экранизация данного принципа отчасти усматривается в мультфильме «Дракон» («Союзмультфильм», 1961). С Драконом сражались герои, желающие освободить людей от власти Дракона. Победив Дракона очередной герой, входил в сокровищницу и при виде сокровищ Дракона сам становился новым Драконом.
В реальной жизни сражаясь с Драконом, необходимо помнить, что победить Дракона можно лишь тогда, когда сражаешься с ним иными, недраконовскими средствами. Но к сожалению, пронизанный страхом человек, пытается сражаться с страхом теми средствами, которые не побеждают страх, а лишь усиливают его.
Страх, рожденный вследствие фиксации на определенном образе, побеждается тогда, когда образ встраивается в целостную картину мира, в которой он связывается основанными на Истине понятиями (не зря Господь нередко на страницах Евангелия призывает: не бойтесь). Также – когда в сознании человека формируется противоположная страху доминанта.
Доминанта, понимаемая как очаг возбуждения в коре головного мозга, обладает свойством притягивать к себе все импульсы, поступающие в сознание. И одновременно – тормозить прочие отделы коры головного мозга.
Если доминирующим центром становится страх перед антихристом, то любая информация, поступающая в сознание, начинает восприниматься сквозь призму этого ведущего очага. В данном случае любые, самые, казалось бы, незначительные детали жизни окрашиваются зловещим ореолом (человек по любому поводу качается головой со словами: «Не к добру это!»).
Если человек пытается бороться с ведущим очагом лишь с помощью рационального знания, то вследствие такой деятельности (исходя из закона доминанты), может произойти усиление возбуждения ведущего очага (например, Фрейд: на месте «оно» предлагает поставить «я»; иногда человек чувствует некую помочь от взгляда в шкаф в деле преодоления страха перед скелетом в шкафу, но что делать, если человек убедился, что шкаф пустой, а страх все равно остается? или что делать, если на место «оно» встает «я», но вместе с тем приходит и понимание, что опоры этого «я» слабы и шатки, а ресурсы – ничтожны; в данном случае возникает риск того, что человека захлестнет паника).
Размышления лишь тогда могут способствовать освобождению от тирании паталогической доминанты, когда направляют к доминанте иной, характеризующейся обращенности к добру, любви, всему тому, что противоположно мраку. Страх перед антихристом преодолевается в деятельном обращении к Христу (с обращением к положительному в психологии возникают некоторые, иногда – серьезные трудности, так как положительное выходит за рамки психологии и приводит человека к тем областям, которые различными психологическими школами могут отрицаться, то есть к вере, надежде, любви).
Обращенность к вере не становится фиксацией, так как сопровождается реализацией завета Христа возлюбить Бога и ближних. Реализуя этот завет, человек, скованный страхом, исходит из темницы своей самозамкнутости к Другому. Это обращение к Другому, будучи осмыслено сквозь призму психиатрии и нейрофизиологии ассоциируется с процессом выработки новых понятий (человек постоянно обогащается новыми понятиями в результате конструктивного взаимодействия с ближними, его знания о разных аспектах бытия развиваются, уточняются; любовь является фактором стимулирующим пробуждения и поддержания в активном состоянии здорового интереса к миру).
На основании выработанных понятий строится развернутая картина мира, в которой образ страха сдерживается системой иных представлений. Стремление реализовать деятельную связь с Христом через проживание заповедей Евангелия (вследствие проживания заповедей Евангелия человек возрастает в вере, надежде, любви) становится новой доминантой. И появление новой доминанты характеризуется тем, что импульсы, поступающие в сознание, окрашиваются уже совершенной в иные тона, действие же паталогической доминанты тормозится.
В данном случае человек, да, помнит, что и антихрист придет, и слуги его будут действовать в мире. Но акцент он все-таки делает на том, что пока есть время, надо возделывать рай на том участке бытия, который открыт для активности. Да, он помнит о морах [эпидемиях], войнах, но мысль о катаклизмах не вызывает приступа панического страха.
Иное положение дел возникает в тех случаях, когда человек пытается бороться с Драконом драконовскими средствами. Многие люди, будучи чадами 21 века, почему считают, что проблемы можно преодолеть с помощью многочасовых видео-просмотров (словно надеются, что увеличение хронометража, проведенного перед экраном ТВ / компьютера / телефона прибавит толщины к защитной броне).
Слежение за картинкой на экране, само взаимодействие с экраном стимулирует работу лимбической системы, ассоциируемой с инстинктами и эмоциями. Лимбическая система не особо умеет распознавать, где – вымысел, где правда. Те, кто хватаются за сердце или рыдают во время кульминационных сцен фильмов ужасов или мелодрам, неужели не понимают, что они имеют дело не с реальной жизнью, а с интеллектуальным продуктом?
Этот продукт создавался на основе сценария, частями, и к каждой сцене иногда делалось по несколько дублей. Но во время просмотра активируются те системы мозга, на которые не очень-то влияет понимание, что к каждой сцене иногда делалось по несколько дублей, что после съемки полученная картинка озвучивалась, обрабатывалась, насыщалась спецэффектами. Понимание – дело разума, но если долгое время человек проводит у экрана, стимулируя лимбическую систему, то кора головного мозга угнетается. Если речь идет о многочасовых просмотрах ежедневно и на протяжении нескольких лет, то вопрос ставится уже не о угнетении, а о атрофии.
Лимбическая система происходящее на экране воспринимает как то, что происходит на самом деле. После просмотра человек нередко испытывает желание проанализировать увиденное, чтобы «встряхнуть мозги» и усилием разума разогнать туман эмоций, навеянных видеорядом. Но с каждым годом человек все более и более теряет возможность «встряхивать мозги», потому как нарастает регрессия коры (если человек только и делает, что смотрит видео и не тренирует кору чтением и глубокими размышлениями).
Во время взаимодействия с экраном происходит активация правого полушария мозга, что сопровождает выбросом определенных веществ, являющихся по своей структуре природными наркотиками. В результате их выброса отключается кора и переживается прилив возбуждения. Эмоциональная острота воспринимаемых видеорядов (неожиданно, опасно, интригующе, шокирующе) усиливает возбуждение.
Если речь идет о он-лайн играх и порно-продукции, то многим, в принципе, понятно, что речь идет о развитии зависимости. Но очевидный вывод о развитии зависимости человеку не приходит на ум, когда тематика видеоряда условно связана с его жизненными принципами, чаяниями и идеалами. Вот и получается, что продукция, насыщенная условно христианской, тематикой привлекает небезразличных к делу спасения людей.
И здесь возникает риск подмены. Человек начинает считать себя спасающимся и реализующим христианские идеалы одним фактом сидения перед экраном. Проблема усугубляет еще и тем, что в данном случае человек «обманываться рад», так как на кону стоит возможность получать ежедневную дозу психического возбуждения.
Вот и получается, что как некоторые захватываются он-лайн играми и порно-продукцией, так и некоторые христиане захватываются информационным потоком, эксплуатирующим темы масонов, недостойных священников, подготовки тайных обществ к пришествию антихриста и т.д. и т.п.. Человека, захваченного этим потоком, буквально «колотит» от возбуждения, он не столько излагает свою позицию, сколько сыпет речевками. Чтобы помочь ему повернуться к адекватному восприятию реальности, нужно много любви, терпения, иногда одними человеческими силами помочь такому человеку невозможно. В некоторых случаях дело заходит настолько далеко, что напрашиваются ассоциации на тему одержимости.
Человек будто бы становится убежденным, что его возвышает и освящает само знание о том, кто и в каких сексуальных извращениях из иных христиан был замечен. Но неужели святым становится тот, кто с фонариком разглядывает пятна на чьих-то трусах?
См. далее главу «Вопрос о недостатках».
Пораженный страхом, раскачиваемый отчаянием, захваченный паталогической доминантой антихристианской тематики человек мог бы преодолеть свои страхи через развитие доминанты положительной, через построение цельной картины мира, через участие в Таинствах, через общение с теми, кто с помощью Божией встал на путь преодоление страхов. Но исход к этим путям блокируется видеорядом, позиционирующим епископов и священников, совершающих Таинства, как недостойных и «отступивших». И что человеку остается?
Бегство в леса? Бесконечные обсуждения, кто, в чем и где согрешил?
К психическому возбуждению, подпитываемому мерцанием экрана добавляется возбуждение, подпитываемое восшествие на кафедру. И с высоты кафедры человек, простирая руку, начинает обличать всех «нечестивых», заимствуя обороты речи из книг, написанных святыми пророками. Собственная высота без труда в воображении достигнутая, пьянит. И все бы ничего, да только мира внутреннего от такой позиции не прибавляется. Наоборот, страх лишь усиливается. Человек начинает в перерывах между обличительными сессиями издыхать от уныния (ср. Лк 21. 25).
Путь посреди хаоса можно найти только тогда, когда внутри горит лампада (ср. Мф 22. 23). Искра Божественного света, хранимая в сердце, освещает жизненный путь человека. Если человек вдруг по какой-то причине утрачивает этот свет, то прилежно вспоминает, какие события предшествовали утрате. В одном случае он понимает, что причиной утраты было то, что он кого-то осудил и впредь он старается не осуждать. В другом случае он понимает, что причиной было то, что он возгордился и впредь он старается не гордиться. В третьем случае он понимает, что вследствие переключения на информационный поток сознание трансформировалось и стало неспособным удерживать в себе свет Христов и на будущее человек старается избегать контакта с определенными видами информации (и, вообще, старается дозировать свое взаимодействие даже с допустимыми видами информации).
На этих путях незаметно и как бы само собой у человека формируется огромное число навыков, на основании которых он вступает в конструктивно понимаемое единение с другими людьми, вырабатывает критерии для осмысления увиденного и услышанного. Временная потеря света, если и случается, стимулирует немедленный поиск ответа на вопрос: что было сделано не так? Найдя ответ, устранив причину, примирившись с ближними, реализовав деятельность противоположную ошибке, попросив у Господа прощения в частной молитве и во время Таинства Исповеди, приступив к Таинству Причащения, человек восстанавливает связь с Христом.
Само стремление сохранить эту связь помогает человеку в нужный момент мобилизировать свои духовно-нравственные, да и телесные ресурсы тоже. Тот же, кто утрачивает огонек, остается во мраке, он не понимает, куда ему идти и что делать.
И здесь актуальными видятся слова одного духовного наставника, сказанные, правда, о многословии, но применимыми и в отношении контакта с информацией (человек при неконтролируемом контакте с агрессивной, осуждающего характера информацией, при последующем за усвоением информации осуждении всех и вся приходит к подобным последствиям): «Многословие, забыв о мере, истощает ум, и тот не только совершенно лишается духовного делания, но и оказывается предан бесу уныния. … душа, когда хочет говорить слишком много, даже если все верно говорит, раскидывает повсюду свою память через звучную дверь твоих уст. Потому-то душа и лишается своих глубоких мыслей и беседует уже со всеми врывающимися шумной и бессмысленной толпою случайными помыслами. Нет в ней Духа Святого, Который хранил бы разум от грез»[2].
Слова о Святом Духе, защищающем ум от грез, – вовсе не отвлеченные богословские конструкции. Речь идет о реальном опыте. И слова духовных наставников, повествующие о этом опыте, чрезвычайно актуальны в наши дни. Ведь «невидимая брань», которую вели аскеты с мыслями, невеваемыми демонами, вынесена теперь для многих людей еще и вовне. Тот, кто изучал писания духовных наставников о невидимой брани, тот узнает многие из описанных ими приемов захвата демонами сознания в технологиях так называемой сетевой войны.
Сетевая война – вовсе не конспирологическая идея, а уже официальная доктрина ведения войны. Сетевая война – это не война информационная. Информационная война в том виде, в каком о ней слышали многие, – уже вчерашний день. Информационная война по сравнению с сетевой представляет из себя примитивный навал мыслей, которые манипулятор пытается заколотить в сознание объекта манипуляции. Суть сетевой войны – порционное, дозированное распределение информации по разнородным сетям окружающим человека и пронизывающим его личное, рабочее пространство. А также – пронизывающих общественное пространство, в котором человек имеет место быть, пронизывающих общественные институты, на основе деятельности которых формируются те или иные конфигурации общественного устройства.
Отдельные сегменты информации, в каждом из которых трудно найти какую-то явную крамолу, стекаясь в сознание, исподволь формируют определенные эмоции, представления и основанные на них модели поведения.
С точки зрения сетевой войны, «имидж, информация гораздо важнее реальности. Сама реальность становится “реальной” только после того, как сообщения о ней попадают в информационное поле». Исходя из этого посыла делается вывод, что «тот, кто контролирует информационное поле – тот контролирует всё. Информационное сопровождение войны становится не второстепенным обслуживающим моментом (как классическая пропаганда), но смыслом и сутью войны»[3].
О сохранении личности в условиях сетевого давления см. в части третьей стати «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря», в главе «О необходимости сохранения любови даже в условиях, которые к этому не располагают. Некоторые рекомендации из святоотеческих творений».
А также – в части пятой данной статьи (вся часть пятая – о сопротивлении сползанию в навязываемое состояние измененного сознания).
Приемы, используемые в сетевых атаках, как было отмечено, напоминают те приемы, которые используют демоны, влагая мысли в сознание человека и склоняя его к определенному поступку.
Например, одним автором (его мысли далее развивается своими словами и дополняются) описан механизм «выдергивания» монаха из обители. Если вложить монаху прямую мысль уйти из обители, то он эту мысль может близко к сердцу и не принять. Поэтому демон поначалу возбуждает в монахе ревность к подвигу. Монах чувствует необыкновенный прилив сил, ему хочется молиться по ночам, делать огромное числе поклонов. И демон дает ему и воодушевление, и силы.
Потом потихоньку начинает пускать в сознание мысли типа: «Ты такой подвижник, а посмотри, как остальные монахи в обители живут. Никто столько поклонов не делает, ночной молитвы тоже ни у кого нет. Как бы тебе, живя с такими монахами не растерять своего горения, надо бы подыскать обитель более соответствующую твоему высокому устроению».
И монах выходит из обители, но, когда он выходит, у него забираются транслируемые демоном и воодушевление, и силы. И монах остается один посреди мира, обессиленный и опустошенный.
Или: монах едет искать другую обитель, а по пути у него пропадает все воодушевление. И тут демон пробуждает желание подкрепить силы едой, – «Да и выпить не мешало бы (не пьянства же ради, здоровья – для)». Вот и заходит монах в привокзальный буфет. А демон местному завсегдатаю и шепнет: «Вот человек с дороги устал, ты бы налил бы ему коньячку». Далее монах знакомится с завсегдатаем, дружба настоящая мужская начинается со скупой слезой после «первой» и «второй» рюмочки. И забывает монах, что ехать он собирался великие подвиги совершать.
Подобная схема ведь напоминает то, что происходит с человеком, уходящим в раскол. Вначале сетевыми методами возбуждается ревнование и – вроде бы по Богу. Потом – осуждение всего, что мешает реализации этого стремления к Богу. Вроде бы на первых порах ничего такого страшного и не приметно. Но потихоньку человек все более и более становится нетерпимым к любым проявлениям, с его точки зрения, «соглашательства» других с тем, что противоречит его представлениям о «чистой» жизни. Он готов и паспорт сжечь, и от всего отказаться, – «а вот “они”, мол, – паспорт не жгут, значить “они”, мол, – не за Бога». Далее – ожесточенная критика. И человек разгоняется в своем разгоряченно понятном благочестии, разгоняется и разгонятся. Но фоне его восхождения к, с своей точки зрения, понимаемому подвигу другие, не похожие на него, кажутся «людишками-предателями», с которыми и из одной посуды-то есть не стоит. И далее – человек выталкивается в раскол.
То есть сталкивается в пучину морскую с борта корабля Церкви. Остается без Таинств, в которых мог бы приобщиться к Духу Святому, защищающему ум от грез. Остается без любви, и, значит, – открытым для реализации той опасности, о которой предостерегал еще святой апостол Павел. Святой апостол, ведя речь о пришествии антихриста, предупреждал, что его пришествие будет «со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фес 2. 10–11).
Жизненно важно сохранить любовь, дух мирен, чтобы сохранить возможность приобщения к Духу Святому, защищающему ум от грёз. Духовные наставники писали, что Иисусова молитва защищает ум от мечтаний, о в наши дня эти мечтания навязываются не только демонами, но и СМИ. Так преподобный Исихий Иерусалимский пишет, что если человек старается хранить своей ум в чистоте и творить Иисусову молитву, то «Бог приемлет его бодрствование над помыслами и в воздаяние за то дарует ему ведение, как надо преодолевать врагов и как надлежит очищать сердце от помыслов, оскверняющих внутренняго человека»[4].
Мирянам Иисусова молитва не возбраняется. Примечательно, что совет творить и мирянам Иисусову молитву, данный преподобным Серафимом Саровским, был включен архимандритом Иоанном (Крестьянкиным) в его работу о святом (курсовая работа «Преподобный Серафим, Саровский чудотворец, и его значение для русской религиозно-нравственной жизни того времени»). Работа была написана в годы гонений и, может, не случайно данная тема была избрана отцом Иоанном. В своем труде он приводит советы святого, данные мирянам, в отношении того, как им выстраиваться свою христианскую жизнь посреди мира, состояние которого во времена святого напоминало несколько состояние мира нынешнего.
Как вопрос о внутренней жизни, так и прочие вопросы, относящие к теме выживания личности в экстремальных условиях, разбирались, в статьях лекциях, объединенных называнием «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря». На примере опыта людей, прошедших через экстремальные обстоятельства, – попытка ответить на вопрос, как человеку остаться человеком. Как выжить в качестве личности (а не только биологического объекта) в условиях пост-техно-офисно / жестко формализованной обстановки.
Существует несколько частей у цикла бесед с этим названием, и несколько частей статьи.
Так в отношении отмеченных выше тем можно указать на лекцию 54 второй части – «Открытие раздела о ВНУТРЕННЕЙ ЖИЗНИ. Внутренняя жизнь как ответ. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) и его сочинение о прп. Серафиме Саровском».
В пунктах 55–58 – о внутренней жизни в условиях концентрационных лагерей, офисов, мегаполисов.
Пункт 25 – «Поток. Поток проходит через сердце - меняется человек.
Жизнь сердца (хранение сердца, духовная жизнь) как стратегия выживания».
Пункт 47 «Стресс. Мозг загоняется в русло. Ситуация довлеет.
Психологическое выживание в концлагерях и офисах. Личное, не завязанное на внешнее».
«Остаться человеком (часть 1)»: Пункт 92 – нищета, трудности.
«Остаться человеком (часть 3)»:.6.6 – 7.1 – о страхе.
7.2 – 8.5 – Куда идти, если не знаешь, куда идти.
В разделе «Куда идти, если не знаешь, куда идти», помимо прочего, приводятся слова преподобноисповедника Никона (Беляева). В годы гонений он сохранил ясность ума, не стал жертвой паники. Мало того, на него легла ответственность по духовному окормлению людей в столь непростые годы. Однажды он пересказал ответ своего наставника – преподобного Варсонофия Оптинского – на вопрос «Как жить?». В Псалитри есть слова «Наставит [Господь] кроткия на суд, научит кроткия путем Своим» (Пс 24. 9). Эти слова означают, что «то смиряется сердцем, тот делает душу свою способной к принятию Божественного научения».
То есть такой человек будет непостижимым образом научаем, как ему поступить. В запутанной ситуации он увидит нечто, позволяющее ему принять взвешенное решение.
Чтобы быть способным разобраться в надвигающейся сумятице сетевого цунами жизненного необходимо, чтобы человек не утратил Божественный свет. Непостижимым образом у человека, практикующего Иисусову молитву, будет появляться понимание внешней ситуации и ситуации внутренней, он не останется без просвещения.
В этом смысле можно привести историю одного монаха, который до своего обращения в Православие общался с разными людьми: буддистами, эзотериками разного толка. После обращения в Православие он сохранил за собой довольно опасную привычку читать различные материалы, написанные эзотериками, скептиками, людьми, специально входящими в измененное состояние сознания. Контакт с такого рода информацией может незаметно для самого человека трансформировать его сознание – тем привычка и опасна, но данный момент не обсуждается не правомочность такой стратегии познания, а один из случившихся эпизодов.
Однажды, зайдя на сайт скептиков, он начал читать их объяснения различные явлений. Из объяснений выходило, что все верующие люди заблуждаются и т.д. и т.п.. И вот на каком-то этапе монах понял, что информация начинает его менять. Он понимал абсурдность утверждений, но не мог на логическом уровне распознать, в чем подвох. Ум буксовал, и монах чувствовал, как даже в физическом отношении ему становилось все хуже и хуже. Что-то очень и очень плохое с ним начало происходить.
И тогда он начал читать Иисусову молитву – «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Какие-то оковы стали спадать с ума, но он непостижимым образом увидел как-то внутри себя, в чем именно был подвох, понял на уровне аргументов, в чем именно состояла ложь (в книге преподобного Исаака Сирина «Слова подвижнические» есть масса мыслей насчет того, что благодать Святого Духа дает человеку понимание внутренней брани).
Чтобы быть в состоянии приобщаться к благодати Святого Духа через участие в Таинствах, чтобы быть в состоянии оставаться членом Церкви даже при наличии сведения о том, что другие члены Церкви обнаруживают недостатки, нужно понимать причины, ради которых Церковь была вызвана к бытию. Не разворачивая вопрос о Церкви слишком широко, но в каком-то смысле ограничивая рассмотрение вопроса нуждами данной статьи, можно сослаться на жизненный опыт князя Николая Жевахова.
Будучи товарищем обер-прокурора Св. Синода в предреволюционные годы, князь Жевахов знаком был со многим таким, что могло бы в ком-то и веру охладить. Но он опытно знал, что свет Христов – не фикция, и он шел на этот свет. Наблюдая нарастание тенденций, совокупное действие которых привело к охлаждению веры в народе и социальному взрыву, он не ожесточился, не очерствел душой, не разуверился в добре. Его размышления отличаются особой рассудительностью, основанной на личном христианском делании, серьезном образовании, глубокой культуре (а также – наблюдательности, проницательности и умении облекать свои мысли в четкие, но далеко не ограниченные формулировки).
Князь Жевахов нашел путь посреди терний этого мира. Когда нужно идти вперед, на свет, а впереди – поле, на котором – терние, возникает риск того, что человек и не тронется в путь, испугавшись терния. Человек отсекает от себя саму возможность движения вперед только потому, что видит на поле колючки. Воспоминания князя описывают траекторию его жизненного маршрута, обходящую колючки и все-такие при всех жизненных невзгодах направляющуюся к свету (см., например, главы 54, 55, 56, 57, 58; «Трагедия детской души», «Душевная драма обывателя», «Пастыри и паства», «Епископы и монахи», «Православие и католицизм»).
Уравновесить воспоминания князя, который все-таки был светским, а также – высокопоставленным человек (высота положения тоже налагает определенный отпечаток на способ восприятия мира; все-таки последующий опыт послереволюционных гонений показал, что многие архиереи, по слову одного писателя, оставили свои преимущества и радостно пошли за Христом до смерти) могут воспоминания протоиерея Михаила Труханова, изданные под названием «40 лет моей жизни». Отец Михаил прошел гонения на веру времен тотальных репрессий и опытно изведал на себе силу заступления десницы Господней. Не раз поставленный, казалось бы, за черту выживания, он все-таки непонятно как (по человеческому разумению) выживал. История его жизни – непрекращающийся многие годы комментарий к словам Спасителя: «не ужасайтесь».