Adinath J. Bhairav вВтНоя 30, 2010 5:24 am
Живя в Пирее, Антисфен каждый день проделывал 40 стадиев, чтобы только послушать Сократа. От него он научился воздержанности и, восхищаясь его презрением к страстям, стал родоначальником кинизма.
Однажды Антисфена посвящали в таинства орфиков, и жрец сказал, что посвященных в Аиде ожидают всякие блага, на что Антисфен возразил: «Почему же ты не умираешь?» Когда его попрекали тем, что не оба его родителя свободнорожденные, он сказал: «Но они также и не борцы, а вот я - борец». Спрошенный, почему у него так мало учеников, ответил: «Потому, что я гоню их от себя серебряной палкой».
На вопрос, почему он так жесток с учениками, ответил: «И врачи бывают жестоки с больными». Увидев однажды прелюбодея, спасавшегося бегством, он крикнул ему: «Несчастный! Какой опасности ты мог бы избежать всего за небольшую сумму денег!»
На вопрос, о чем человек должен мечтать, он ответил: «О том, чтобы умереть счастливым». Как-то один из знакомых пожаловался ему, что потерял свои ценные записи. На это он заметил: «Нужно было записывать не на табличке, а в сердце».
«Тот, кто хочет быть бессмертным,- говорил он,- должен вести благочестивую и праведную жизнь». Он говорил: «Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурных от хороших». Когда его однажды хвалили дурные люди, он заметил: «Боюсь, не сделал ли я чего-нибудь дурного».
Он говорил, что совместная жизнь братьев единомышленников прочнее всяких стен. Когда однажды его упрекнули в том, что он якшается с дурными людьми, он ответил: «И врачи вступают в контакт с больными, но не заражаются». «Не чудно ли,- говорил он,- очищать зерна от плевел, не допускать к бою людей непригодных и в то же время мириться с мошенниками на государственной службе?»
Когда его спросили, что дает ему философия, он ответил:... «Умение оставаться наедине с собой». Он советовал афинянам принять специальное постановление и считать ослов конями. Те сочли это нелепым, но, возразил он, ведь у вас можно стать и стратегом, ничему не учась; достаточно только для этого большинству поднять руки. Кто-то сказал: «Тебя многие хвалят».- «Что же я такого натворил?» - забеспокоился Антисфен.
Юноша с Понта обещал обогатить Антисфена, когда придет его корабль с соленой рыбой. Философ захватил пустой мешок и попросил юношу пойти вместе с ним к торговке хлебом. Там он набил мешок и пошел прочь. Когда же она потребовала плату, тот сказал: «Вот этот молодой человек тебе заплатит, когда придет его корабль с соленой рыбой». Когда он где-нибудь видел роскошно одетую женщину, то отправлялся к ней домой и просил ее мужа вывести коня и показать оружие. Если у него найдется и то, и другое, то пусть ее наряжается, так как этого ему достаточно для защиты. Если же у него ничего такого нет, то пусть заставит ее отказаться от украшений и нарядов.
Вот основные положения его философии. Он доказывал, что добродетели можно научиться; что благородство и добродетельность одно и то же. Мудрец сам себе довлеет, ибо все, что принадлежит другим, принадлежит и ему. Мудрец живет не по законам государства, а по законам добродетели. Жениться следует для воспроизведения рода, сходясь для этого с самыми прекрасными женщинами. И любви не должен чуждаться мудрец, ибо только он знает, кто достоин ее.
обродетельный человек достоин любви. Все достойные люди - друзья. Своими союзниками следует делать людей мужественных и справедливых. Добродетель - оружие, которое нельзя отнять. Лучше с немногими добродетельными сражаться против всех дурных, чем со многими дурными против немногих честных. Считайся с врагами: они первыми замечают твои ошибки. Пуще родича своего почитай человека справедливого. У мужчин и женщин добродетель одна и та же.
Антисфен дал также толчок бесстрастию Диогена, выдержке Кратета и суровости Зенона, заложив основы их учений о государстве. Ксенофонт называет его приятнейшим из собеседников, а в остальном очень сдержанным. По прибытии в Афины Диоген познакомился там с Антисфеном. Тот его оттолкнул, так как вообще никого к себе не допускал, но Диоген упорством все же добился своего. Однажды Антисфен замахнулся на него палкой, но Диоген только наклонил голову и сказал: «Бей. Но у тебя не найдется такой дубины, чтобы прогнать меня, пока у тебя будет, что сказать». С этого времени он стал его учеником и, будучи изгнанником, вел весьма скромную жизнь.
Как рассказывает Феофраст в диалоге «Мегарик», Диоген, наблюдая пробегавшую мышь, которая не заботилась о постели, не боялась темноты, не искала так называемых лакомств, нашел выход из своего собственного положения. Он первым, как утверждают некоторые, стал складывать вдвое свой плащ, вынужденный спать на нем; он раздобыл себе котомку, куда складывал пищу, и где угодно мог завтракать, спать, беседовать.
Однажды он рассуждал о чем-то весьма серьезном, но никто не обращал на него внимания. Тогда он начал верещать по-птичьи. Собрались люди. Диоген стал стыдить их, что они поспешили слушать чепуху, а к серьезным речам отнеслись пренебрежительно.
Мепипп в «Продаже Диогена» рассказывает, что, когда философа взяли в плен и выставили на продажу и кто-то спросил, что он умеет делать, тот ответил: «Править людьми», - и обратился к глашатаю с просьбой, чтобы он объявил, не хочет ли кто-нибудь купить себе господина.
Однажды какой-то человек привел его в богатый дом и запретил плеваться, тогда он сначала отхаркнулся, а потом плюнул ему в лицо, прибавив, что более грязного места не нашел. Другие приписывают эти слова Аристиппу. Как-то раз он закричал: «Эй, вы, люди!» Сбежался народ. Он набросился на них с палкой со словами: «Я звал людей, а не дерьмо».
Он говорил о себе, что он одна из тех собак, которую все хвалят, но ни один из хвалителей не решится взять с собой на охоту. Однажды, когда его позвали на пир, он отказался, ссылаясь на то, что раньше, когда принял приглашение, никто его за это не поблагодарил. Он ходил босиком по снегу и делал еще многое, о чем было сказано выше. Большинство людей, говорил он, отделяет от безумия лишь один только палец; ведь если кто-нибудь будет расхаживать по улицам и указывать на все средним пальцем, то подумают, что он сошел с ума, а если - указательным, то нет.
Стоик Дионисий сообщает, что после битвы при Херонее Диоген был взят в плен и доставлен к Филиппу. Когда тот спросил его, кто он такой, Диоген ответил: «Я соглядатай твоей ненасытности». В изумлении царь велел его отпустить. Диогенн говорил, что судьбе противопоставляет отвагу, закону - природу, страстям - разум. В Крании Диоген грелся на солнышке. Однажды к Диогену подошел Александр, сын Филипа Македонского, и сказал: и сказал: «Я Александр - великий царь». - «А я Диоген, собака», - представился философ. Спрошенный, почему его зовут собакой, ответил: «Потому что тем, кто мне подает, я виляю хвостом, тех, кто отказывает, облаиваю, а порочных - кусаю».
«Проси у меня чего хочешь». Диоген ответил: «Отойди, я греюсь, не загораживай мне солнца».
Когда какой-то порочный евнух написал на двери своего дома: «Пусть не войдет сюда никакое зло!», - Диоген спросил: «А как же теперь войдет сюда хозяин дома?» Умастив ноги благовонной мазью, он рассуждал: «Благовоние распространяется от головы в воздух, а от ног оно поднимается к ноздрям». Афиняне уговаривали его принять посвящение в святые таинства, уверяя, что в Аиде посвященные пользуются преимуществами. «Смешно, - ответил философ, - когда Агесилай и Эпаминонд будут барахтаться в нечистотах, а никчемные людишки только за то, что они приняли посвящение, - обитать на Островах блаженных».
«У мегарцев он видел овец, покрытых кожаными накидками, а дети их ходили голыми. В связи с этим он заметил: «У мегарца выгоднее быть бараном, чем сыном». Кто-то сначала задел его бревном, а потом крикнул: «Берегись!» - Диоген засмеялся: «Ты что, снова собираешься меня ударить?» Оп говорил, что демагоги - лакеи черни, а венки - сыпь славы. Средь бела дня с зажженным фонарем в руках бродил он повсюду и говорил: «Человека ищу».
Продавец лекарств Лисий спросил его, верит ли он в богов. Диоген ответил: «Как же мне не верить, когда я вижу такого богомерзкого подонка». Он упрекал людей в том, что, молясь, они просят богов не об истинном благе, а лишь о том, что им кажется таковым.
Он часто громко заявлял, что богами людям дана легкая жизнь, а они забыли о ней, гоняясь за лакомствами, благовониями и тому подобным. Человеку, который превозносил Каллисфена и восхищался его роскошной жизнью в свите Александра, он сказал: «Несчастен тот, кто завтракает и обедает, когда захочется Александру». Во время пира ему бросали кости, как собаке. Тогда он подошел к пирующим и обмочил их, как собака.
Невежественного богача он называл золотым бараном. Увидев на доме гуляки надпись «Продается», он воскликнул, обращаясь к дому: «Я был уверен, что, живя в таком пьяном угаре, ты легко вместе с блевотиной освободишься и от своего хозяина». Мальчику, который жаловался на приставания, он сказал: «А ты не носись со своей порочностью». Увидев грязную баню, спросил: «Где же моются те, кто здесь вымылся?»
Гегесий попросил Диогена дать ему что-нибудь почитать из его сочинений. «Чудак ты, Гегесий, - сказал Диоген. - Когда речь идет о фигах, ты выбираешь не нарисованные, а настоящие. А теперь проходишь мимо возможности по-настоящему потренироваться в добродетели и предпочитаешь написанные наставления».
Когда какой-то человек попрекнул его изгнанием, он возразил: «Но ведь именно благодаря ему, бедняга, я и стал философом». Когда же снова кто-то ему сказал: «Граждане Синопы приговорили тебя к изгнанию». - «А я их - оставаться на месте», - последовал ответ.
На вопрос, почему атлеты так тупы, он ответил: «Потому что они сделаны из мяса свиней и быков». Однажды он просил милостыню у статуи. Спрошенный, почему он так поступает, ответил: «Так я привыкаю к отказам». Когда он просил милостыню (а впервые он это сделал, находясь в крайней нужде), то обратился к прохожему с такими словами: «Если ты подал другому, то дай и мне. А если еще не подал, то начни с меня». Увидев однажды женщин, повесившихся на оливковом дереве, воскликнул: «Вот если бы на всех деревьях висели такие плоды!
Советовавшим ему начать розыски сбежавшего раба он ответил: «Смешно, если Манес без Диогена может жить, а Диоген без Манеса не сможет». На вопрос, почему люди нищим подают, а философам нет, он ответил: «Потому что хромыми и слепыми они могут стать, а философами - никогда». Однажды он попросил подаяние у скупца. Тот замешкался. «Человече,- сказал Диоген,- я прошу у тебя на пропитание, а не на погребение». Однажды его упрекнули за участие в подделке монет, на что он ответил: «В то время я был таким, как ты сейчас, но таким, как я сейчас, ты никогда не будешь». На подобный же упрек в другой раз, заметил: «Раньше я и мочился быстро, а теперь нет».
Толстяку-ритору Анаксимену он сказал: «Дай и нам, нищим, кусок своего брюха. И тебе будет полегче, и нам поможешь». Однажды, когда этот же ритор о чем-то витийствовал, он стал размахивать селедкой, чем отвлек слушателей. Анаксимен возмутился. Тогда Диоген сказал: «Несчастная селедка ценой в один обол положила конец всем рассуждениям Анаксимена. Платон, увидев Диогена, моющего овощи, подошел к нему и тихо сказал: «Служил бы ты Дионисию, не мыл бы себе овощей». А тот так же тихонько ему ответил: «И ты, если бы мыл овощи, не служил бы своему Дионисию».
Как-то он просил милостыню у ворчливого и угрюмого человека. «Если меня убедишь, то подам»,- сказал тот. «Да если бы я мог тебя убедить, то давно бы заставил повеситься», - ответил Диоген. Однажды он возвращался из Лакедемона в Афины. «Ты откуда и куда?»-спросили его. «Из мужской половины в женскую»,- последовал ответ.видев победителя Олимпийских игр, то и дело бросавшего вожделенные взгляды на гетеру, он сказал: «Смотрите, как этому бодливому барану свернула шею первая встречная потаскуха». Красивых гетер он сравнивал с медовыми возлияниями мертвым. Увидев однажды сына гетеры, который швырялся камнями в прохожих, он крикнул: «Смотри, не угоди в своего отца».
На вопрос, что ему дала философия, Диоген ответил: «Во всяком случае, быть готовым ко всем ударам судьбы». На вопрос, откуда он явился, ответил: «Я - гражданин мира». Когда какие-то родители приносили жертву богам, моля послать им сына, Диоген сказал: «А что из него выйдет, для вас безразлично?» Некий человек упрекал его за то, что он посещает подозрительные места. «Но ведь и солнце заглядывает в нужники, но это его не марает».
Некто привел к нему своего сына и сказал, что он очень способный мальчик и в высшей степени добродетелен. «Тогда зачем же я ему нужен?» - спросил Диоген. Увидев однажды мужчину, сбрившего свою бороду, он сказал: «Не стыдно ли тебе поступать с собой хуже, чем это было задумано природой? Она создала тебя мужчиной, а ты заставляешь себя быть полуженщиной». Когда его упрекнули за то, что он пьет в кабаке, он ответил: «А стригусь я в парикмахерской». Когда кто-то задел его бревном, а потом крикнул: «Берегись!», - он стукнул его палкой и заорал: «Берегись!»
Человеку, сильно пахнувшему благовониями, он сказал: «Смотри, чтобы твои благовонные волосы не провоняли всю твою жизнь». Он говорил, что рабы служат своим господам, а дурные люди - страстям. Когда Александр подошел к Диогену и спросил: «Ты меня не боишься?» - философ спросил в свою очередь: «А ты -зло или добро?» Царь ответил: «Добро». - «Кто же боится добра?» - возразил Диоген. Он говорил, что образование дает юношам благоразумие, старикам - утешение, беднякам - богатство, богачам - украшение. Увидев однажды, как распутный Дидимон взялся лечить глаз у одной девицы, он сказал: «Смотри, как бы, исцеляя у девушки глаз, ты не повредил ей что-нибудь другое».
Спрошенный, что самое прекрасное у людей, ответил: «Свобода слова». Зайдя в школу и увидев там много статуй, изображавших Муз, и мало учеников, сказал: «С божьей помощью, учитель, у тебя полно учащихся». Он обыкновенно делал на виду у всех все, что связано с Деметрой и Афродитой, объясняя: «Если завтракать - вещь обычная, то почему бы не завтракать и на площади». Часто занимаясь онанизмом на виду у всех, он приговаривал: «О, если бы, потирая брюхо, можно было бы утолить и голод». О нем еще многое другое рассказывают, но все пересказать заняло бы слишком много места.
Пример единственно совершенного государственного устройства он находил только во Вселенной. Он не видел также ничего ужасного в употреблении в пищу мяса любого животного. Причем, говорил он, нет ничего нечестивого и в том, чтобы питаться даже человеческим мясом, как это видно из быта других народов. Более того, согласно здравым рассуждениям, все элементы содержатся во всем и во все проникают.
Клеомен в сочинении под названием «Педагогик» рассказывает, что друзья Диогена хотели выкупить его из рабства, а тот назвал их глупцами, добавив, что не львы являются рабами тех, кто их кормит, а наоборот. Ведь это рабу свойствен страх, а дикие звери внушают страх людям. У этого человека была такая удивительная способность убеждать, что он легко своими доводами привязывал к себе людей. Так, например, рассказывают, что какой-то житель Эгины по имени Онесикрит послал в Афины одного из своих сыновей, Андросфена, который, услышав Диогена, остался при нем. Тогда Онесикрит послал за ним своего старшего сына, Филиска, уже упомянутого выше, но и последний был увлечен Диогеном, как и его брат, и остался в Афинах. Тогда, на третий раз, туда приехал сам отец и, не меньше сыновей очарованный учителем, присоединился к ним и посвятил себя философии. Такая, просто волшебная сила заключалась в речах Диогена. Среди его слушателей был и Фокион, прозванный Честным, и Стильпон из Мегар, и много других политических деятелей.