Бранденбурга, старшего сына императора Священной Римской империи. За этот не санкционированный Римом брак папа Климент VI отлучил Маргариту и Людвига от церкви, на Тироль был наложен интердикт.
Получился неприятный прецедент: Маргариту с ее первым мужем развел лично император, он при поддержке кардиналов благословил новый брак. Таким образом, Маргарита жила со своим мужем в браке, признанном императором и его священниками, но отрицаемым Папой. До поры до времени император прикрывал их союз, но когда он умер в 1347 г., императором стал брат первого мужа Маргариты, Карл Люксембургский. Он вторгся в ее владения и осадил замок Тироль, однако так и не сумел взять его. Позднее Карл помирился с Людвигом и Маргаритой.
В 1348 г. Иоганн Генрих, желая вступить в новый брак, обратился к папе с просьбой о разводе с Маргаритой. Причиной указывалось кровное родство мужа и жены, Иоганн Генрих также признавал, что брак так и не был осуществлен, но отвергал обвинения в импотенции. В результате развод состоялся в 1349 г., но Маргарита и Людвиг все равно были еще 10 лет отлучены от церкви, их союз не признавался церковью.
Во втором браке у Маргариты и Людвига родилось четверо детей.
Маргарина умерла в Вене, в возрасте 51 года. Один из районов Вены носит ее имя – Вена-Маргаретен.
Сохранилось всего одно прижизненное изображение Маргариты Тирольской: на ее личной печати – стройная женщина в полный рост, черты лица разобрать трудно. Ее современник Иоганн фон Винтертур утверждал, что Маргарита была очень красивой женщиной.
Спустя 200 лет фламандский художник Квентин Массейс написал сатирический портрет Маргариты как самой уродливой женщины в мире. В 1816 г. братья Гримм собрали легенды о Маргарите Тирольской, опубликовав их в сборнике «Немецкие саги». Художник Джон Тенниел, работая над иллюстрациями к книги Кэррола «Алиса в стране чудес», написал портрет безобразной герцогини.
Михаил Булгаков
«БЕЛАЯ ГВАРДИЯ»
Когда рядом живет творческий человек, есть реальный шанс, что в один прекрасный день он увековечит вас в каком-нибудь своем произведении. Сестра русского писателя и драматурга Михаила Афанасьевича Булгакова Варвара Афанасьевна Булгакова (в замужестве Карум) послужила прототипом Елены Турбиной-Тальберг в романе «Белая гвардия».
Что касается фамилии Турбины, которая то и дело возникает в творчестве М.А. Булгакова, то тут никаких тайн – это девичья фамилия его бабушки по матери Анфисы Ивановны, которая крестила маленького Мишу в Крестовоздвиженской церкви на Подоле.
Вторая жена М. Булгакова, Л.Е. Белозерская, вспоминала: «Посетила нас и сестра Михаила Афанасьевича Варвара, изображенная им в романе „Белая гвардия“ (Елена), а оттуда перекочевавшая в пьесу „Дни Турбиных“. Это была миловидная женщина с тяжелой нижней челюстью. Держалась она, как разгневанная принцесса: она обиделась за своего мужа, обрисованного в отрицательном виде в романе под фамилией Тальберг. Не сказав со мной и двух слов, она уехала. Михаил Афанасьевич был смущен». Ей как бы вторит первая жена Михаила Афанасьевича Т.Н. Лаппа: «…Варя его (Л.С. Карума) любила. Она потом Михаилу такое ужасное письмо прислала: „Какое право ты имел так отзываться о моем муже… Ты вперед на себя посмотри. Ты мне не брат после этого…“».
Более чем красноречивые подтверждения.
Варвара Афанасьевна Булгакова родилась в Киеве 23 октября 1895 г. в семье Афанасия Ивановича и Варвары Михайловны Булгаковых. Окончила Киевскую Екатерининскую женскую гимназию, потом поступила в Киевскую консерваторию на отделение фортепиано в класс Г.В. Нейгауза.
В 1917 г. вышла замуж за Леонида Сергеевича Карума (1888— 1968), на тот момент времени – кадрового офицера в чине капитана. Муж был из прибалтийских немцев (в «Белой гвардии» и «Днях Турбиных» – Тальберг). В том же году они переезжают в Петербург, а потом в Москву, при этом Варвара не доучилась. В Москве поступила на отделение заочных Московских высших курсов иностранных языков.
Ее супруг окончил Военно-юридическую академию в Петрограде, после чего учился на гражданского юриста в Московском университете. Карум действительно служил у гетмана П.П. Скоропадского, позже – в белой Астраханской армии полковником, председателем суда. С осени 1919 г. Карум – в Добровольческой армии, служит преподавателем в стрелковой школе в Феодосии.
В 1920 г. Леонид Сергеевич оставил учебу и устроился военным представителем при латвийском консуле в Крыму, а также работал юристом в Феодосийском уездном кооперативном союзе. В Феодосии через год у них родится дочь Ирина. Варвара закончила курсы бухгалтеров, работала и давала частные уроки музыки и немецкого языка.
В 1929 г. Карума арестовали как бывшего белого офицера и обвинили в участии в заговоре против молодого Советского государства. Его отпустили за недоказанностью, но с работы выгнали. В 1931 г. его вновь арестовали, опять по надуманному поводу, и на этот раз отправлен на три года в концлагерь в Минусинск, а после освобождения сослали в Новосибирск. Варвара Афанасьевна узнала, где находится муж, только в 1932 г. В 1934 г., когда Карума отправили на поселение в Новосибирск, Варвара продала квартиру в Киеве и с дочерью переехала к нему. Там она преподавала немецкий язык в школе завода горного оборудования. В 1937 г. Карума объявили «врагом народа» и вся семья попала под большевистскую раздачу. В течение года Варвара не могла устроиться преподавать.
На территории Новосибирской гимназии № 1 установлена памятная стела с надписью «В школе № 42 (ныне – гимназия № 1) работала учителем Варвара Афанасьевна Булгакова, сестра русского писателя Михаила Булгакова, ставшая прототипом одной из главных героинь романа „Белая гвардия“».
Умерла Варвара Афанасьевна Булгакова в Новосибирске в 1956 г. в психиатрической лечебнице, от последствий сильнейшего склероза.
Прообразом поручика Мышлаевского мог быть друг детства Булгакова – Николай Николаевич Сынгаевский[83]. В своих воспоминаниях Т.Н. Лаппа оставила словесный портрет Сынгаевского: «Он был очень красивый… Высокий, худой… голова у него была небольшая… маловата для его фигуры. Все мечтал о балете, хотел в балетную школу поступить. Перед приходом петлюровцев он пошел в юнкеры».
Со слов Карума, Сынгаевский «познакомился с балериной Брониславой Нижинской, которая танцевала с Мордкиным, и при одной из перемен власти в Киеве уехал на ее счет в Париж, где удачно выступал в качестве ее партнера в танцах и мужа, хотя был на 20 лет моложе ее», на самом деле разница в возрасте составляла всего четыре года.
1 ноября 1920 г. в Париже Сынгаевский подписал контракт с Дягилевым, позже танцевал партию Шаха в балете «Спящая принцесса», поставленном Нижинской. Умер в 1968 г.[84]
Другим прототипом Мышлаевского мог стать друг семьи Булгаковых – Петр Александрович Бржезицкий, предполагал Я.Ю. Тинченко[85]. В отличие от Сынгаевского, Бржезицкий действительно был офицером-артиллеристом и участвовал в тех же событиях, про которые рассказывал в романе Виктор Викторович Мышлаевский.
Вот, к примеру, фрагмент протокола допроса 3 февраля 1931 г.: «Я, Уполномоченный ДТО ОГПУ ЮЗ’а Безкровный допросил сего числа обвиняемого Бржезицкого Петра Александровича, который показал:
В предыдущем моем показании мною укрыта служба в армии Гетмана, укрываемая до последнего времени по причине своего малодушия. Из Киева уехал эшелоном в Германию. При
Гетмане служил сторожем при автомобильном гараже Кр. Креста. Затем попал в организацию для защиты Киева от Петлюровцев. В ней служил около месяца в качестве рядового. Был на позиции у Красного трактира и недалеко от станции Жулян. Затем самовольно бросил позицию и ушел в город, а дней через десять уехал в Германию с эшелоном».
Прототипом поручика Леонида Юрьевича Шервинского стал друг Булгакова – Юрий Леонидович Гладыревский, певец-любитель, который служил в войсках гетмана Скоропадского. Гладыревский был офицером штаба князя А.Н. Долгорукова (в романе Белорукова), но не адъютантом.
Юрий Леонидович Гладыревский родился 26 января 1898 г. в Либаве Курляндской губернии, в семье потомственного дворянина и надворного советника. С 11 до 16 лет обучался в Ярославском кадетском корпусе, далее – юнкер в Александровском военном училище в Москве. 22 января 1917 г. зачислен подпоручиком в лейб-гвардии 11-ю роту 3-го стрелкового Его Величества полка. Полк получил прозвище «сердитый» – это было элитное подразделение, элитное не в смысле, только для парадов – это боевое, прославившее себя в боях подразделение. После расформирования частей снежной и холодной зимой в декабре 1917 – январе 1918 гг. остатки гвардейской стрелковой дивизии возвращались с фронта, двигаясь на Киев через Винницу и Жмеринку (по роману именно там в красавца Шервинского влюбилась графиня Лендрикова). В штабе дивизии никого из старших офицеров не оставалось, и фактически дивизию вел подпоручик Гладыревский. Офицеры стремились в Киев, к своим семьям. У Юрия Леонидовича в Киеве, в Диком переулке (рядом со Львовской площадью), жили мать и брат.
10 февраля 1918 г. полки гвардейской стрелковой дивизии вошли в Киев. Подавляющее большинство офицеров, а вместе с ними и Юрий Гладыревский, остались в Киеве. Солдатами дивизии были брошены в городе дивизионные обозы и склады. Все они попали в распоряжение подпоручика Гладыревского как одного из последних руководителей дивизии. Таким образом, Юрий Леонидович смог не только прокормить себя, но и устроить в городе многих своих сослуживцев.
После вступления в город 31 августа 1919 г. белогвардейских частей Гладыревский получил звание капитана Добровольческой армии. При белых Гладыревский вернулся в свой лейб-гвардии 3-й стрелковый полк, который возрождался в Киеве в составе Добровольческой армии.
Генерал Долгоруков (в романе Белоруков) в ноябре-декабре 1918 г. возглавлял войска, действовавшие на Украине против Директории У HP. В октябре 1919 г. Гладыревскому пришлось защищать Киев от войск красных. В уличных боях, длившихся три дня, Гладыревский был легко ранен. Зимой 1919/20 гг. с белыми войсками капитан Гладыревский совершил отступление в Крым. В начале 1920 г. вновь попал на фронт и удерживал крымский перешеек. Впоследствии эмигрировал во Францию, где с конца 1920-х гг. на концертах и благотворительных вечерах исполнял под гитару русские и цыганские песни. Был генеральным секретарем Союза российских кадетских корпусов и смотрителем участка русского кладбища в Сент-Женевьев-де-Буа. В 1963 г. руководил работами по созданию на этом кладбище памятника великому князю Константину Константиновичу и всем кадетам. Один из организаторов Дней кадетской скорби и паломничеств на кладбище, секретарь Объединения бывших воспитанников Ярославского кадетского корпуса.
Умер 20 марта 1968 г. в Каннах, похоронен на местном кладбище, в том же году перезахоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Теперь о происхождении фамилии Шервинский – ее Булгаков позаимствовал у другого своего друга поэта-перевод-чика С.В. Шервинского (1892-1991).
Прообразом Николки Турбина послужил брат М.А. Булгакова – Николай Афанасьевич Булгаков, который родился 20 августа (1 сентября) 1898 г. в Киеве и прославился как биолог, бактериолог и доктор медицины. События, которые происходили с Николкой Турбиным в романе, полностью описывают аналогичный отрезок жизни Николая Булгакова. Николай действительно в 1917 г. окончил Александровскую гимназию и поступил юнкером в Алексеевское военно-инженерное училище, участвовал в октябрьских боях. Позже, в 1918 г., поступил на медицинский факультет Киевского университета, но с началом петлюровского наступления вступил в ряды русского добровольческого формирования «кирпичевцев» (Киевская офицерская добровольческая дружина генерала Кирпичева). «Когда петлюровцы пришли, они потребовали, чтобы все офицеры и юнкера собрались в Педагогическом музее Первой гимназии (музей, где собирались работы гимназистов), – писала в своих воспоминаниях Елена Булгакова. – Все собрались. Двери заперли. Коля сказал: „Господа, нужно бежать, это ловушка“. Никто не решался. Коля поднялся на второй этаж (помещение этого музея он знал как свои пять пальцев) и через какое-то окно выбрался во двор – во дворе был снег, и он упал в снег. Это был двор их гимназии, и Коля пробрался в гимназию, где ему встретился Максим (педель[86]). Нужно было сменить юнкерскую одежду. Максим забрал его вещи, дал ему надеть свой костюм, и Коля другим ходом выбрался – в штатском – из гимназии и пошел домой. Другие были расстреляны». На самом деле их никто не расстреливал в привычном понимании этого слова. 27 декабря неизвестный бросил в здание музея, где собрались юнкера, бомбу. От взрыва рухнул стеклянный купол. Пострадало 70 человек от осколочных ранений.
Выходя за рамки романа, добавлю, что Николай Булгаков дождался в Киеве прихода белых. В 1919 г. призван в Добровольческую армию и отправлен в одесское Сергиевское артиллерийское училище для окончания военного образования. Но уже в феврале 1920 г. к Одессе подошли войска Красной армии, и юнкера-сергиевцы были выведены на улицы города, где охраняли порядок, отбивали атаки местных большевиков и красных частей и блокировали их попытки прорваться к одесскому порту. Это продолжалось меньше недели, и 6 февраля 1920 г. по приказу командования Сергиевское училище оставило город и переправлено в Севастополь. На следующий день в Одессу вошли части Красной армии.
В Крыму Николай получил ранение в правое легкое. Из Крыма вместе с Русской армией генерала П.Н. Врангеля в ноябре 1920 г. с училищем эвакуирован на транспорте «Риона» в Галлиполи. И уже на следующий год Н. Булгаков вместе с другими оставшимися в живых юнкерами стал прапорщиком. Тогда же его отправили в Турцию, затем в Хорватию (в то время – часть Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев), где он поступил в Загребский университет на медицинский факультет. «После довольно бедственного года, проведенного мною в борьбе за существование, я окончательно поправил свои легкие и решил снова начать учебную жизнь. Но не так легко это было сделать: понадобился целый год службы в одном из госпиталей, чтобы окончательно стать на ноги, одеться с ног до головы и достать хоть немного денег для начала тяжкого в нынешние времена учебного пути. Это была очень тяжелая и упорная работа: так, например, я просидел взаперти 22 суток один-одинешенек с оспенными больными крестьянами, доставленными из пораженного эпидемией уезда. Работал в тифозном отделении с 50 больными, и Бог меня вынес целым и невредимым. Все это смягчалось сознанием, что близка намеченная цель. И действительно, я скопил денег, оделся, купил все необходимое для одинокой жизни и уехал в Университет (Загребский), куда меня устроил проф. Лапинский по моим бумагам. Сначала работал, сколько сил хватало, чтобы показать себя. Теперь я освобожден от платы за нравоучение и получаю от Университета стипендию, равную 20-25 рублей мирного времени. Половину этого (или немного менее) отнимает квартира, отопление, освещение, а остальное на прочие потребности жизни: еду и остальные…» (письмо Н. Булгакова матери 16 января 1922 г.).
До 1929 г. М. Булгаков посылал брату деньги, но дальше уже не мог, так как его пьесы не ставились. После окончания Загребского университета Николай остался при кафедре бактериологии в аспирантуре. Вскоре на него обратил внимание профессор Феликс д’Эрелль и вызвал к себе в Париж. Начиная с 1935 г. Н. Булгаков читал лекции в Мексике.
В 1941 г. арестован во Франции немецкими оккупантами и отправлен в лагерь для интернированных в районе Компьена, где ему дали возможность работать врачом. Он участвовал в движении Сопротивления, в том числе содействовал побегу нескольких узников.
После войны Николай Афанасьевич работал в Пастеровском институте.
За научные достижения французское правительство наградило Николая Афанасьевича орденом Почетного легиона.
Умер Николай Афанасьевич Булгаков 13 июня 1966 г. от разрыва сердца в парижском пригороде Кламар и похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Согласно версии исследователя Ярослава Линченко, прообразом Федора Николаевича Степанова-Карася стал Андрей Михайлович Земский (1892-1946) – муж сестры Булгакова Надежды.
Уроженец Тифлиса Андрей Михайлович – сын священника, преподавателя духовной семинарии. Окончил Московский университет с профессией филолога. В 1916 г. направлен в Киев для учебы в Николаевском артиллерийском училище. Там же Андрей Михайлович познакомился с 23-летней Надеждой Булгаковой. Целый год он приходил к ней в «дом Турбиных». По окончании училища Земского назначают в запасной артиллерийский дивизион в Царском Селе, Надежда поехала с ним в качестве жены. В марте 1918 г. дивизион эвакуирован в Самару, где произошел белогвардейский переворот. Подразделение Земского перешло на сторону белых, однако сам он в боях с большевиками не участвовал. Уйдя с военной службы, Земский преподавал русский язык.
В 1931 г. Л.С. Карум оказался в застенках ОГПУ, где под пытками дал показания, согласно которым Земский в 1918 г. месяц или два числился в колчаковской армии. Андрея Михайловича арестовывают и ссылают на 5 лет в Сибирь, потом в Казахстан. В 1933 г. дело пересмотрели и Земский смог вернуться в Москву к семье и своим преподавательским занятиям. Создал учебник русского языка, который считается классическим.
По другой версии от литературоведа М.О. Чудаковой, которая ссылается на воспоминания Т.Н. Лаппы, прототипом Карася послужил приятель Сынгаевских: «невысокого такого роста, толстенький, лицо круглое. Симпатичный был. Вот чем занимался, не знаю. <…> Карась был точно – все его звали Карасем, или Карасиком, не помню, это было прозвище или фамилия… Он был именно похож на карася – низенький, плотный, широкий – ну, как карась. Лицо круглое… Когда мы с Михаилом к Сынгаевским приходили, он там часто бывал…».
Лариосик также имел свой прототип. Согласно мемуарам Л.С. Карума, «в октябре месяце появился у нас Коля Судзиловский. Он решил продолжать обучение в университете, но был уже не на медицинском, а на юридическом факультете. Дядя Коля просил Вареньку и меня позаботиться о нем. Мы, обсудив эту проблему с нашими студентами, Костей и Ваней, предложили ему жить у нас в одной комнате со студентами. Но это был очень шумливый и восторженный человек. Поэтому Коля и Ваня переехали скоро к матери на Андреевский спуск, 36, где она жила с Лелей на квартире у Ивана Павловича Воскресенского. А у нас в квартире остались невозмутимый Костя и Коля Судзиловский».
О нем же пишет Т.Н. Лаппа, которая, бывая у Карума, видела там прототипа Лариосика: «…Судзиловский – такой потешный! У него из рук все падало, говорил невпопад. Не помню, то ли из Вильны он приехал, то ли из Житомира. Лариосик на него похож <…> Родственник какой-то из Житомира. Я вот не помню, когда он появился… Неприятный тип. Странноватый какой-то, даже что-то ненормальное в нем было. Неуклюжий. Что-то у него падало, что-то билось. Так, мямля какая-то… Рост средний, выше среднего… Вообще, он отличался от всех чем-то. Такой плотноватый был, среднего возраста… Он был некрасивый. Варя ему понравилась сразу. Леонида-то не было…».
«А Лариосик – это мой двоюродный брат, Судзиловский, – писал брат Ю.Л. Гладыревского Николай. – Он был офицером во время войны, потом демобилизовался, пытался, кажется, поступить учиться. Он приехал из Житомира, хотел у нас поселиться, но моя мать знала, что он не особенно приятный субъект, и сплавила его к Булгаковым. Они ему сдавали комнату…».
Николай Васильевич Судзиловский родился 7(19) августа 1896 г. в деревне Павловка Чаусского уезда Могилевской губернии, в имении своего отца, статского советника и уездного предводителя дворянства. В 1916 г. Судзиловский учился на юридическом факультете Московского университета. В конце года Судзиловский поступил в 1-ю Петергофскую школу прапорщиков, откуда исключен за неуспеваемость в феврале 1917 г. и направлен вольноопределяющимся в 180-й запасной пехотный полк. Заметьте, в романе Лариосик то и дело повторяет: «Я человек невоенный». После он учился во Владимирском военном училище в Петрограде, но был исключен и оттуда уже в мае 1917 г. В романе Лариосик безнадежно влюблен в главную героиню, но уже понятно, что ему там ничего не светит. Персонаж кажется придурковатым или блаженным. В действительности Судзиловский был женат. Точнее, женился в 1918 г., чтобы получить отсрочку от военной службы, после чего увез жену в Житомир. Но с женой жить не стал, а отправился в Киев сдавать экзамены в университет. В квартире Булгаковых на Андреевском спуске Судзиловский появился 14 декабря 1918 г. – в день падения Скоропадского. Через год вступил в Добровольческую армию, его дальнейшая судьба неизвестна.
Василий Иванович Лисович (Василиса). «Тайна и двойственность зыбкого времени выражалась, прежде всего, в том, что был человек в кресле вовсе не Василий Иванович Лисович, а Василиса… То есть сам-то он называл себя – Лисович, многие люди, с которыми он сталкивался, звали его Василием Ивановичем, но исключительно в упор. За глаза же, в третьем лице, никто не называл инженера иначе, как Василиса. Случилось это потому, что домовладелец с января 1918 года, когда в городе начались уже совершенно явственно чудеса, сменил свой четкий почерк и вместо определенного „В. Лисович“, из страха перед какой-то будущей ответственностью, начал в анкетах, справках, удостоверениях, ордерах и карточках писать „Вас. Лис.“» (М. Булгаков. «Белая гвардия»).
Прототип Лисовича – архитектор В.П. Листовничий, владелец дома Турбиных. После того как в 1919 г. Киев заняли большевики, Листовничого арестовали как заложника – представителя буржуазии, вывезли из города и по дороге убили при попытке к бегству.
Прообразом отца Александра послужил профессор Киевской духовной академии протоиерей Александр Александрович Глаголев, коллега отца Булгакова и настоятель храма Николы Доброго[87]. Как известно, Булгаковы являлись прихожанами этого храма. Именно он венчал Булгакова с Татьяной Лаппа, затем отпевал мать Булгакова. Так что, скорее всего, их связывала многолетняя дружба. Время от времени батюшка заходил к ним в гости, а они бывали у него.
Александр Глаголев родился 14 февраля 1872 г. в семье священника села Покровское Тульской губернии. В 1894 г. окончил Тульскую духовную семинарию, в 1898 г. – Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия. В 1898-1899 гг. – профессорский стипендиат Киевской духовной академии, 1900 г. – магистр богословия (тема диссертации: «Ветхозаветное Библейское учение об Ангелах»). В отзыве протоиерея Александра Меня о работе Глаголева говорится: «Глаголев в своей диссертации дал очерк истории ангелологии, а также проанализировал все наименования ангелов в Писании в связи с происхождением терминов сыны Божии, серафимы, херувимы и проч. В работе Глаголева содержится и история библейской демонологии. Автор не мог воспользоваться данными по истории религий Древнего Востока, которыми располагает современная наука, но высказал ряд ценных соображений, подчас предвосхитив выводы современной библеистики. Раскрытие темы у Глаголева неотделимо от критики спорных гипотез, которые высказывались западными учеными». Не могу утверждать, но привлекательно сопоставить две данности: Глаголев занимался демонологией – и Булгаков живо интересовался этой темой; Глаголев и Булгаков хорошо знали друг друга. Так что можно предположить, что именно он консультировал автора «Мастера и Маргариты» по данному вопросу.
С 1899 г. Глаголев исполняет должность доцента Киевской духовной академии по кафедре древнееврейского языка и библейской археологии, с 1900 г. – доцент Киевской духовной академии, с 1906 г. – экстраординарный профессор там же (с 1910 г. – по 2-й кафедре Священного Писания Ветхого Завета). В 1907 г. избран коллегами ректором Академии, но Святейший синод назначение не утвердил.
Знал 18 древних и новых языков (в конце жизни, будучи уже пожилым человеком, изучал итальянский язык). Входил в состав Комиссии по научному изданию славянской Библии, участвовал в издании Православной богословской энциклопедии, публиковал статьи в церковных журналах. Один из авторов комментариев к «Толковой Библии», выходившей под редакцией А.П. Лопухина и его преемников.
В 1905 г. в Киеве начинаются еврейские погромы, отец Александр Глаголев выходит навстречу разъяренной толпе и увещевает ее, многие, узнав священника, разошлись по домам.
Предварительным следствием привлекался по «делу Бейлиса» в качестве эксперта по вопросу об употреблении иудеями человеческой крови. В своей экспертизе Глаголев заявил, что закон Моисея из Ветхого Завета категорически запрещает пролитие человеческой крови и употребление ее в пищу.
20 октября 1937 г. Глаголева арестовали, обвинили в членстве в «фашистской организации церковников». В ожидании суда находился в Лукьяновской тюрьме. Допрашивался 18 раз, во время ночных допросов его заставляли часами стоять с запрокинутой головой, 25 ноября 1937 г. скончался в тюрьме. Похоронен в общей могиле на Лукьяновском кладбище, где спустя много лет родственники поставили ему памятник – аналой с крестом и евангельским текстом «Блаженны изгнании правды ради».
Прототипом прапорщика-футуриста Михаила Шполянского стал писатель и филолог Виктор Борисович Шкловский. Он родился 12 (24) января 1893 г. в Санкт-Петербурге, в семье преподавателя математики, впоследствии профессора Высших артиллерийских курсов Бориса Владимировича Шкловского и Варвары Карловны (урожд. Бундель). В 17 лет пытался поступить в Николаевский кадетский корпус, не получилось, но поступил в частную гимназию Н.П. Шеповальникова, которую через три года закончил с серебряной медалью. Еще гимназистом стал печататься в журнале «Весна». Учился в Петербургском университете на историко-филологическом факультете.
В Первую мировую войну пошел добровольцем на фронт. Прослужил год и вернулся, чтобы пройти школу броневых офицеров-инструкторов. Тогда же вместе с Л.П. Якубинским, Е.Д. Поливановым, О.М. Брик и др. готовил первый и второй выпуски сборников по теории поэтического языка (1916,1917), куда вошли и ставшие впоследствии хрестоматийными работы самого Шкловского «О поэзии и заумном языке» и «Искусство как прием». В 1916 г. Шкловский организовал «Общество изучения теории поэтического языка» (ОПОЯЗ), объединившего теоретиков формальной школы в литературоведении; ввел термин «остранение».
С восторгом принял революцию 1917 г., стал эсером, избирался членом комитета петроградского Запасного броневого дивизиона, участвовал в работе Петроградского совета. Как помощник комиссара Временного правительства направлен на Юго-Западный фронт, где 3 июля 1917 г. лично возглавил атаку одного из полков, был ранен в живот навылет и получил Георгиевский крест IV степени из рук Л.Г. Корнилова. По выздоровлении его отправляют в Персию, в Отдельный Кавказский кавалерийский корпус, в качестве помощника комиссара Временного правительства, способствовал эвакуации войск на Родину.
В Петрограде Шкловский работал в Художественно-исторической комиссии Зимнего дворца и активно участвовал в антибольшевистском заговоре эсеров. После раскрытия заговора бежал в Саратов, где скрывался в психиатрической больнице, одновременно работая над созданием теории прозы. Должно быть, персонал знал о своем новом пациенте, потому что ему никто не мешал. Затем Шкловский отправился в Киев, где служил в 4-м автопанцирном дивизионе и участвовал в неудачной попытке свержения гетмана Скоропадского. Эпизод с засахариванием бензобаков броневиков Шкловский подробно описал в мемуарной книге «Сентиментальное путешествие», изданной в Берлине. В противоположность булгаковскому персонажу, Шкловский был не большевиком, а эсером, членом антибольшевистского Союза возрождения России, стоявшего на платформе Учредительного собрания; в России вел подпольную работу против большевиков, а сбежав в Киев, готовил там демократический переворот, в результате которого предполагалось передать власть Городской думе. Попытку выступления предприняли в ночь на 14 декабря, но она провалилась.
Шкловский отправился в Москву, имея при себе солидную сумму денег, которую его попросили доставить в Петроград, но по дороге его опознал агент ЧК и он вынужден выпрыгнуть из поезда. Добравшись кое-как до столицы, он явился к Горькому и попросил, чтобы тот вступился за него перед Свердловым, что тот и сделал. По некоторым источникам, Свердлов выдал Шкловскому документ на бланке ВЦИК с требованием прекратить его дело. В конце 1918 г. Шкловский решил больше не участвовать в политической деятельности и в начале 1919 г. вернулся в Петроград, где преподавал в Студии художественного перевода при петроградском издательстве «Всемирная литература» теорию литературы. Через год стрелялся на дуэли, в составе Красной Армии участвовал в боях при Александровске, Херсоне и Каховке. В том же году в Петрограде Виктор Шкловский избирается профессором Российского института истории искусств.
Шкловский активно публиковался в журналах «Петербург», «Дом искусств», «Книжный угол», издал ряд статей по литературоведению, опубликовал мемуарную книгу «Революция и фронт», участвовал в собраниях группы «Серапионовы братья».
Спокойная жизнь продолжается до 1922 г., когда начались аресты эсеров, Шкловский вынужден срочно уехать в Финляндию. Желая воздействовать на беглого писателя, арестовывают его супругу. «Освободили ее за виру в 200 рублей золотом. Вира оказалась „дикой“, так как внесли ее литераторы купно. Главным образом Серапионы» (из письма В. Шкловского Горькому).
Далее до июня 1923 г. Шкловский жил в Берлине, где издал мемуарную книгу «Сентиментальное путешествие» (1923). Обратно вернуться ему разрешили в сентябре того же года. Сотрудничал с А. Крученых, В. Маяковским, В. Катаевым. С московскими впечатлениями связаны книги Шкловского «О Маяковском», «Встречи», мемуары «Жили-были».