1-й. Богословы всегда так: они ничего не могут доказать и хотят заставить людей поверить в золотые надписи.
2- й. Но Трухильеро не поверил. И тогда к нему спустился бог.
3- й. Бог презирал парашюты и считал их ненадежными, поэтому он спустился просто так, как бог.
4- й. Он спустился и дал Трухильеро пощупать свою рубаху и край обтрепанной штанины.
5- й. Но Трухильеро сказал, что сомневается не в штанах, а в боге. В штанах он не сомневается, он сам их носит. Разве можно усомниться в том, за что выкладываешь доллары?
6- й. Тогда бог сказал, что за него тоже надо выкладывать доллары. При входе в храм.
7- й. Трухильеро согласился выложить доллары, купить бога и поверить в него, как в собственные штаны.
8- й. Бог рассердился, стал кричать и размахивать руками. Но тут спустился молодой бог. Он был приветлив, он был совершенен, он был равен самому себе, потому что никогда не сравнивал себя ни с кем и ни с чем.
9- й. Он стал хватать за руки бога-отца и доказывать ему, что с людьми так не разговаривают.
10- й. “Надо как-то иначе!” – задумчиво крикнул молодой бог, но тут же получил от старика оплеуху.
1- й. И тогда хрипатый негр Армстронг из джаз-банда поднял золотую трубу и затрубил в нее, как архангел. Он призывал богов к порядку.
2- й. Молодой бог внял. Молодой бог любил джаз-банд. Молодой бог обнял старика, скрутив ему руки назад, и они вознеслись.
3- й. И многие плакали от умиления, видя, как возносятся обнявшиеся боги.
НИЩИЙ. А Трухильеро стал сомневаться в объятиях: ведь если боги обнимаются и непонятно, объятие это или французская борьба, то что остается людям?..
ЛЕТЧИК. Ну? Что же ты молчишь? Все твои представления рушатся.
ЭЛ. Разве можно отказаться от надежды?
ЛЕТЧИК. Да, у тебя еще есть последние минуты на парашют.
ЭЛ. Я не о том. Парашют для меня бессмысленная тяжесть, я не взял его с собой.
ЛЕТЧИК. Значит, ты шел на все?
ЭЛ. Конечно!
ЛЕТЧИК. И просто не успел первым нажать на гашетку.
ЭЛ. Нет. Я все время жду человека оттуда, с вашей стороны. Когда я подлетаю к линии фронта, я действительно хочу, чтобы мне навстречу поднялся мой двойник. И мы с ним договоримся. Разве можно отказаться от надежды?
ЛЕТЧИК. У тебя осталась только одна надежда: что завтра собьют меня. А сегодня ты подсядешь ко мне за столик, чтобы смотреть и молчать. И я буду глушить спиртом твое лицо… С тобой все кончено: слышишь, как стал захлебываться твой мотор?..
Начинают играть ударные инструменты, без мелодии, один ритм: неровный, захлебывающийся.
ЭЛ (в отчаянии). Нет! Нет! Это не мотор! Это Рыжий Лис спрятался за дюны и курлычет свою песенку о человеколюбии! Должен же на земле кто-то любить людей?…
Протирая салфеткой стаканы, рыжий официант полу напевает под неровный, захлебывающийся аккомпанемент ударных.
ОФИЦИАНТ. В час, когда вянут лампы
И за тучами
Не видно звезд и луны,
На улицу выходят Лисы –
Рыжие,
Как электрический свет.
Они светят нищему
Совсем не для того,
Чтобы он увидел высохшую сточную канаву,
На которую набрел в темноте
И в которой уснул,
А для того,
Чтобы он увидел, что уснул
В сточной канаве, и побрел дальше,
В поисках случайной скамьи –
Ложа,
Которому мог бы позавидовать Людовик Четырнадцатый.
Конечно, при условии,
Что он был бы не королем, а нищим.
Если Лисы осветят влюбленную парочку,
То обязательно
Смущенно погаснут,
Став на мгновение черно-бурыми,
И прокрадутся мимо,
Как мягколапые
Кусочки
Ночи,
Чтобы вспыхнуть дальше,
Там,
Где заблудился пьяница
И не может найти дороги домой.
В час, когда вянут лампы
И самоубийца
Крадется к мосту
Или достает пистолет,
Предвкушая,
Как он досадит неверной возлюбленной,
И перед тем,
Как расстаться с жизнью,
Злорадно присутствует на собственных похоронах,
К месту возможной трагедии
Кидаются Лисы -
Рыжие, Рыжие, Рыжие! -
И каждая ворсинка их шкуры
Освещает идиота,
Чтобы его увидел полицейский инспектор,
Прогнал с моста,
Отнял пистолет
И вообще -
Дал хорошего пинка.
В час, когда вянут лампы
И за тучами
Не видно звезд и луны,
На улицу выходят Лисы -
Рыжие,
Как электрический свет...
ДЖИНН. Послушай, а нельзя сделать так, чтобы ты его просто выдумал?
ЭЛ. Кого?
ДЖИНН. Маленького Принца. Просто взял и выдумал. А я осталась бы с тобой.
ЭЛ. Чтобы людям что-то дать, надо самому отказаться от самого дорогого. Иначе твой дар не имеет смысла.
ДЖИНН. А ты знаешь, что я была матерью? Что у меня умер сын? (с вызовом). Ну? Теперь я не гожусь тебе в Маленькие Принцы?
ЭЛ (на мгновение поверив). Но ведь ты совсем-совсем девчонка!
ДЖИНН (с гордостью). Я – женщина! Только поэтому я смогла понять, что твой детский рисунок не шляпа, а удав, проглотивший слона.
ЭЛ. Дети тоже смогли бы это понять. Ты – Маленький Принц.
ДЖИНН. Хорошо, я больше не стану спорить. Но это будет очень грустная книга. И многие поймут, что ты отказался от любви. Если бы они еще поняли, что это случилось ради них, ты был бы прав… Каким ты меня нарисуешь? Ведь ты меня нарисуешь на полях книги, правда?
ЭЛ. Да… Мне жаль, что я тебя теряю, такую. Но, поверь мне, с этим уже ничего не поделаешь. Был слишком большой разгон для другого.
ДЖИНН. Можно сказать: мы приехали. И потерять сознание. Или умереть. Потому что главным, оказывается, была дорога. Мне грустно.
ЭЛ. Мир не может существовать без грустных людей. Иначе он превратится в рекламу зубной пасты.
ДЖИНН. Грустные люди… Нарисуй мне, пожалуйста, в конце книги змею.
ЭЛ. Зачем тебе играть со змеями?
ДЖИНН. Я не буду с ней играть. Я договорюсь, чтоб она меня ужалила. Только не больно. А остальное… сам знаешь.
ЭЛ. Это шутка?
ДЖИНН. Нет. Только так я смогу вернуться на свой астероид под номером К-384.
ЭЛ. В-612.
ДЖИНН. Все равно.
ЭЛ. Я лучше нарисую тебе овечку.
ДЖИНН. Это вначале. А в конце – змею. Тебе же все равно надо будет со мной как-то развязаться. Даже когда я стану Маленьким Принцем, я все равно буду смотреть на тебя любящими глазами. А я знаю, как тяготят любящие глаза, когда сам не любишь.
ЭЛ. Прости.
ДЖИНН. Не извиняйся. Все – о`кей! Только не забудь нарисовать змею.
ЭЛ. Я не нарисую тебе змею.
ДЖИНН. Тогда как же ты меня отправишь обратно на астероид Д-284?
ЭЛ. В-612.
ДЖИНН. Все равно.
ЭЛ. Я сам отвезу тебя на твой астероид. На моем самолете.
ДЖИНН (усмехнувшись). Если бы ты смог взлететь так высоко, тебе не надо было бы превращать меня в Маленького Принца.
ЭЛ. Ты все о том же!
ДЖИНН. Я сглупила, что сказала тебе так. Могу же я, в конце концов, тебя ревновать!
ЭЛ. Я наделю тебя другой привязанностью. К какому-нибудь цветку. К розе, например.
ДЖИНН (не без иронии). И это будет счастливая любовь!
ЭЛ. Роза постарается. Она будет очень стараться.
ДЖИНН. А как быть с ее шипами?
ЭЛ. С шипами? Я забыл про них. Пусть это будет роза без шипов.
ДЖИНН. Пусть. Но тогда это будет не роза.
ЭЛ. Пожалуй. Роза без шипов – не совсем роза. Ну что же! Пусть будут шипы.
ДЖИНН. Пусть будут. Я все равно удеру к тебе… Слушай, сделай меня своей женщиной, даже не любя, а?
ЭЛ. Ты этого не примешь.
ДЖИНН. Да, пожалуй, не приму.
ЭЛ. Вот видишь!.. Надо успокоиться, просто надо успокоиться. Надо прижаться лбом к оконному стеклу и посмотреть на уличное движение. Это успокаивает.
ДЖИНН (ревниво). Ты это уже говорил!
ЭЛ. Разве?
ДЖИНН. Ты это говорил не мне! Я знаю!
ДИГБИ. Эл! я прижалась лбом к оконному стеклу и смотрю на текущий мимо людской поток. Ты прав, это успокаивает. Я в стороне от этого потока. У каждого свои планы, каждый торопится. Вот прошла женщина…десять шагов – и она ушла в бесконечность. Ей вслед обернулся мужчина. Всем корпусом, неожиданно для самого себя. Но ее уже нет. И он пошел своей дорогой. Куда?.. Откуда я знаю. В свою бесконечность. У каждого своя бесконечность, Эл. Я жду твоего звонка. Или твоих писем. Или тебя… Это – моя бесконечность. Мы с тобой живем параллельно.
ЭЛ. Параллели пересекаются, Диг. Они пересекаются в бесконечности.
ДИГБИ. Это надежда? Или снова обман?
ЭЛ. Надежда – это тоже бесконечность, Диг.
ДИГБИ. А обман?
Эл молчит.
Я знаю твою бесконечность: это бесконечное любопытство к каждому новому цветку, к каждой новой девчонке, к каждой новой машине. Но тебе от всех достается! От новых машин, на которых ты уже столько раз терпел аварии. От девчонок. Даже от цветка. Помнишь, ты мне писал, как тебя укусил цветок?
ЭЛ. Там сидела пчела, я не заметил.
ДИГБИ. Ты мне писал, что тебя укусил цветок. И сетовал на то, что в мире, оказывается, есть недобрые цветы.
ЭЛ. Цветок рассердился и укусил меня пчелой. Правильно сделал: нечего мне было совать нос куда не следует.
ДИГБИ. А ты сунул нос?
ЭЛ. Я сунул нос.
ДИГБИ. То-то твое письмо примчалось вприпрыжку! Оно в мановение ока перелетело через реки, горы, моря… Когда оно влетело ко мне, оно никак не могло отдышаться… Господи, какой ты у меня слабенький человек!
ЭЛ. Ты знаешь, я не выношу жалости.
ДИГБИ. Это и говорит о твоей слабости. Сильные люди любят, когда их жалеют. В этом тоже частица их силы. Они все обращают в силу, даже свое унижение. У них так устроен организм, что все перерабатывает в силу. В силу духа, разумеется.
ЭЛ. Моя сила в том, что я тебя любил всегда. Твоя слабость в том, что ты меня полюбила, только узнав об этом…
ДЖИНН (трясет его). Почему ты опять молчишь?!.. Ты где?
ЭЛ. Я здесь. Дай-ка мне твои пальцы… Чувствуешь?
ДЖИНН. Да.
ЭЛ. Кажется, ты победила. Ты мне нужна… такая.
ДЖИНН (обессилено опускается, глухо). Ты меня убил.
ЭЛ. Но ведь ты этого добивалась!
ДЖИНН. Да, но я понимала, что это безнадежно. Я жила мечтой. Я представляла, как это произойдет, ноя знала, что это никогда не произойдёт. Я не привыкла получать то, о чем мечтаю. А вот сейчас это случилось. И это, оказывается, убивает.
ЭЛ. Я сказал что-то не так?
ДЖИНН. Ты хочешь сказать, что случилось не так, как я себе представляла? Нет, все случилось именно так. В мечте ты должен был мне сказать: “Дай-ка твои пальцы… Чувствуешь? Кажется, ты победила. Ты мне нужна… такая”. А теперь у меня внутри высота, как ты рассказывал: звезды колючие, а сердце ничего не весит. Я не думала, что смогу испугаться в такой день. То, что ты сказал… это землетрясение, это астероид врезался в землю.
ЭЛ. Астероид В-612?
ДЖИНН. Боже, какая разница? Пусть будет В-612.
ЭЛ. Землетрясения не было. Просто астероид В-612 так близко прошел от Земли, что Маленький Принц успел соскочить с астероида и оказался в пустыне. Там он встретил Лиса.
ДЖИНН (смотрит на него). Взрослого, мудрого Лиса?
ЭЛ. Я не хочу, чтобы рядом с тобой в пустыне был взрослый, мудрый Лис. Нет, нет! Пусть это будет Лисенок. И первое, что он у тебя спросит, - это есть ли куры на твоей планете.
ДЖИНН. Нет, кур нету.
ЭЛ. Ах! – вздохнет маленький Лис. – нет в мире совершенства, даже на других планетах… Приручи меня, пожалуйста. Пожалуйста, приручи меня!
ДЖИНН. А как это – приручить?
ЭЛ. Это давно забытое понятие. Оно означает: создать узы. У меня очень скучная жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся за мной. Но все куры одинаковы, и люди все одинаковы. А если ты меня приручишь, я стану различать твои шаги среди тысяч других. Когда я слышу людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка. И потом – смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру… Пожалуйста, приручи меня!
ДЖИНН. Я бы с радостью. Но я тороплюсь в Куда-Нибудь-Еще, чтобы успеть Что-Нибудь найти. Мне надо найти друзей и узнать разные вещи.
ЭЛ. Узнать можно только те вещи, которые приручишь. А у людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями? И поэтому люди больше не имеют друзей. Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
ДЖИНН. А что для этого надо делать?
ЭЛ. Надо запастись терпением. Сперва сядь вон там, поодаль. Вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днем садись немножко ближе. И лучше приходи всегда в один и тот же час. Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю цену счастью! А если ты будешь приходить всякий раз в другое время, я запутаюсь, к какому часу готовить свое сердце. Нужно соблюдать обряды.
ДЖИНН. А что такое обряды?
ЭЛ. Это тоже нечто давно забытое. Нечто такое, отчего один какой-то день становится непохож на все другие дни, один час – на все другие часы.
ДЖИНН. Но ведь когда-нибудь я скажу: мне пора! Что ответит маленький Лис?
ЭЛ. Маленький Лис ответит: я буду плакать!
ДЖИНН. Ты сам виноват, что захотел приручиться.
ЭЛ. Да, конечно.
ДЖИНН. Но ты будешь плакать!
ЭЛ. Да, конечно.
ДЖИНН. Значит, тебе от этого плохо?
ЭЛ. Нет, мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.
ДЖИНН. Кажется, мне пора.
ЭЛ. По дороге взгляни на розы, и ты поймешь, что твоя роза – единственная в мире. А я тебе открою важный секрет: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
ДЖИНН. Прощай, Лисенок. Глупый, незащищенный Лисенок. Но ужасно мужественный. Чтобы так любить людей, надо быть ужасно мужественным.
ЭЛ. Я сразу догадался, что ты – Маленький Принц. И ты с другой планеты.
ДЖИНН. С астероида Б-374.
ЭЛ. В-612.
ДЖИНН. Да, В-612
Эл задумался.
Ты сейчас со мной?.. Или еще с кем-нибудь?
ЭЛ. Я один.
ДИГБИ. Почему, когда ты со мной, ты один?
ЭЛ. Я не один, я с тобой.
ДИГБИ. Ты один.
ЭЛ (усмехнувшись). Мы с тобой вместе, как Понтий и Пилат, как Христос и воскрес, как молния и гром.
ДИГБИ. Молния?.. Она похожа на заломленные руки. У нее трагедия: гром всегда чуть-чуть отстает от нее. Они никак не могут побыть вместе.
ЭЛ. Почему же трагедия? Просто гром, как мужчина, пропускает ее вперед.
ДИГБИ. Чтобы побыть одному?
ЭЛ. Человек не может остаться один. Никогда. Хотя бы потому, что наедине с самим собой все равно вспоминает людей.
ОФИЦИАНТ. Или Лисов. Почему бы ему не подумать наедине о Лисах?
ДИГБИ. Когда ты со мной – ты один. И вспоминаешь людей. Или Лисов. Я прочла начало твоей сказки. Маленький Принц – это девочка из Даун-Тауна?
ЭЛ. Маленький Принц – это Маленький Принц.
ДИГБИ. Ты вложил в него женскую душу. Нежную, любящую, страдающую женскую душу, которую ты украл у девочки из Даун -_Тауна.
ЭЛ. Маленький Принц влюблен в свою розу.
ДИГБИ. Девочка из Даун-Тауна любит тебя. Я мгновенно поняла это. А у розы твой характер: она фантазерка, эгоистка и капризуля. Типичный мужской характер. Нехорошо изображать себя в виде розы, Эл. Нескромно. Какая ты роза? Ты просто обманщик. Какое у тебя задание?
ЭЛ. Прогулка над Средиземным морем с запасом горючего на шесть часов. Элементарная шестичасовая прогулка, ты не должна беспокоиться.
ДИГБИ. Разведка над Южной Францией. Скверное задание.
ЭЛ. Но в штабе настаивают на нем.
ДИГБИ. В штабе на нем не настаивают, ты опять говоришь неправду. Ты просто выклянчил у Икерса этот полет.
ЭЛ. В прошлом месяце Икерс мне подарил пять боевых вылетов, как ветерану.
ДИГБИ. А этот ты у него выклянчил, как попрошайка. Ты ведь прекрасно владеешь словом. Профессионально!…
ДЖИНН (берет его за рукав). Ты меня бросил?
ЭЛ. Я тебя бросил, как письмо к людям. Разве письмо не дошло по адресу?
ДЖИНН. Письмо дошло. Меня запечатали в тысячи книжек, меня прихлопнули радостными переплетами. Я, как кусочек мебели, стою на книжной полке. Письмо дошло! Меня снимают с полки волосатая мужская рука, когда этот мужчина хочет понравиться мяукающей женщине. Они оба делают вид, что очень поэтичны, и оба мяукают. Потом он хватает ее за коленки, а меня утром горничная подбирает с полу. Письмо дошло. Теперь все знают, что твой детский рисунок – это не шляпа, а удав, проглотивший слона. Все знают.
ЭЛ. Когда люди делают вид, что они поэтичны, они на самом деле чуть-чуть поэтичны. Все дело в “чуть-чуть”. Понимаешь? Все дело в “чуть-чуть”! “Чуть-чуть” – это самое волшебное слово. Разве может один человек сделать все на свете? Конечно, нет! Он делает чуть-чуть. И мы с тобой чуть-чуть приблизили людей к настоящей радости.
ДЖИНН. Но только чуть-чуть!
ЭЛ. Но зато к радости!
ДЖИНН. А что такое радость?
ЭЛ. Я бы многие слова заменил словом «радость». Например, слово «работа». Не «радость работы», а просто «радость»… «Чем ты занимаешься?» — «Радостью, я выращиваю цветок». — «Чем ты занимаешься?» — «Радостью, я строю дом». — «Но с тебя пот градом!» — «Конечно, строить дом – нелёгкая радость. Но какая это радость!..»
ДЖИНН. У злых людей тоже есть свое “чуть-чуть”.
ЭЛ. Их “чуть-чуть” – это песчинки.
ДЖИНН. Но песчинка к песчинке – и пустыня!
ЭЛ. Конечно. Мы с тобой и встретились в пустыне. Но зато наше с тобой “чуть-чуть” – это капля. Капля к капле – и море! А если мы рассердимся – наши капли станут штормовой водой. И мы сотрем пустыню с лица земли. Слышишь? Сотрем!
ДЖИНН. Но пока ты задыхаешься в пустыне. Задыхаешься, разве я не вижу? Со всеми своими голубыми “чуть-чуть”.
ЭЛ. Ты права: “пока”!..
ДЖИНН. Ты неисправим! Ты задыхаешься в пустыне!
ЭЛ. Мне очень жаль, что ты сердишься. Но тот, кто не прав, всегда сердится.
ДЖИНН. Есть люди, лисы и вещи. Из них людьми остались только лисы. Ты сам говорил.
ЭЛ. Иди в страну Лисов.
ДЖИНН. Ты же знаешь, что ее нет.
ЭЛ. Тогда надо остаться с людьми.
ДЖИНН. И попытаться сделать из них лисов?
ЭЛ. Нет. Попытаться сделать из них людей. Даже Трухильеро не сомневается в людях, он сомневается в золотых надписях.
ДЖИНН. Трухильеро усомнился в объятиях!
ЭЛ. Он прав. Когда обнимаешь человека, нельзя заламывать ему руки назад. Даже если этот человек – бог. И не забывай, что ты умеешь летать на птицах. Это очень важно – уметь летать на птицах.
ДЖИНН. Да, ты меня нарисовал в комбинезоне, с развевающимся шарфом, и я лечу на птицах. А Трухильеро умер.
НИЩИЙ. Его потушили. Правда, потом пожарные плакали большими пожарными слезами, но это было, скорее, по традиции.
ХОР: «Трухильеро умер»
1-й. Он умирал в том Нью-Йорке, который был за садовыми воротами.
2-й. Странный город, никакой перспективы…
3-й. Шла женщина и несла на голове театр.
4-й. Бог-сын и Бог-отец скандалили где-то наверху.
5-й. Над ним кто-то склонился, но Трухильеро не пожелал отразить его в своих глазах. Трухильеро не хотел никого видеть.
6-й. Последняя мысль остановилась на запятой. А главное там — за запятой, в архитектурном построении вопросов и сомнений.
7-й. За этой запятой храм мысли, куда он уже не войдёт. Храм со светом и тьмой в углах. Собор!
8-й. Как мало значения люди придают запятым, а ведь за ними всегда главное…
9-й. Он умер, так и не отразив в своих глазах никого из окружающих. Некто, у кого не было мыслей с запятыми, мыслей с продолжением, посмотрел на него с жалостью.
10-й. Некто был уверен, что он выше Трухильеро, потому что предпочитал короткие мысли. От точки до точки.
1-й. Когда в конце короткой мысли стоит точка — можно умирать и не беспокоиться о том, что что-то осталось недодуманным.
2-й. Некто был скуп на мысли, на деньги и на слова. Его надгробная речь была очень короткой.
3-й. «Трухильеро сомневался всю свою жизнь, — сказал он, — но Трухильеро был не прав в своих сомнениях: в нашем саду уборной действительно нет!»
ЛЕТЧИК. Посмотри на небо! Ты его видишь в последний раз!
ЭЛ. Для меня небо – чернильница с голубыми чернилами. Я макаю в нее перо, но подчас бегут черные строчки. Бросить перо? Никогда! Пусть черное будет черным. Ты написан черными чернилами.
ЛЕТЧИК. Просто у тебя своя правда, у меня – своя. В этом все дело. Разве можно идти на смерть во имя чего-то иного, кроме правды? А мы с тобой идем. Оба.
ЭЛ. Две правды?.. Нет (усмехнувшись). Но мы с тобой действительно поднялись в небо как апостолы двух разных вер.
ЛЕТЧИК. И бросаем слова на ветер.
ЭЛ. Разве только слова?.. Ты ещё успел нажать на гашетку.
ЛЕТЧИК. Это был приказ изнутри. Понимаешь? Как реакция у шофёра. С этим уже ничего не поделаешь, теперь можно только бросать слова на ветер.
ЭЛ. Я бы хотел, чтобы мои слова были как семена, пущенные по ветру.
ЛЕТЧИК. В таких семенах много песку.
ЭЛ. Земля сумеет распознать зерно… Жаль, что ты написан черными чернилами. Но тебя не сотрешь. Можно только перевернуть страницу… Сегодня тридцать первое июля?
ДИГБИ. Тридцать первое, Эл.
ЭЛ. Я не хочу, чтобы ты с Дэном пошла завтра в концерт.
ДИГБИ. Можешь позвонить и проверить, ты уже вернешься с задания.
ЭЛ. Я этого так не хочу, что я не стану звонить.
ДИГБИ. Ты позвонишь.
ЭЛ. Я не стану звонить. Можешь весь вечер сидеть у телефона, чтобы убедиться, что я не позвоню.
ДИГБИ. Ладно. Я весь вечер буду сидеть у телефона, чтобы убедиться, что ты не позвонишь.
ЭЛ. Пожалуй, мне пора.
ДИГБИ. Да, пожалуй.
ЭЛ. Но в пилотских испортился душ.
ДИГБИ. Что-нибудь придумаешь. Вылет завтра в восемь ноль-ноль?
ЛЕТЧИК. Вылет завтра в восемь ноль-ноль… (Элу). Видишь, я оказался и на следующей странице.
ЭЛ. Ты ошибаешься. Я листаю мою книгу вразброд, это страница предыдущая. На следующей тебя уже не будет.
ЛЕТЧИК. Но и тебя тоже. А вдруг на следующей мы бы договорились?
ЭЛ. Возможно. Но ты успел нажать на гашетку.
ЛЕТЧИК. Да, теперь ты подсядешь ко мне за столик, чтобы смотреть и молчать. Даже если я спрошу, ты не ответишь, и мы ни о чем не договоримся. Я просто буду глушить спиртом твое лицо. Но с этим уже ничего не поделаешь: вылет завтра в восемь ноль-ноль.
ЭЛ. Вылет завтра в восемь ноль-ноль.
Джинн сидит на качелях. К ней подбегает официант.
ОФИЦИАНТ. Еще какао? Я из той главы, где вы встретились с Лисом.
ДЖИНН. Да-да, у вас хвост и рыжая шкура. И уши торчком.
ОФИЦИАНТ. Позвольте приветствовать вас в нашей пустыне!
Начинает играть джаз все громче и громче.
Слышите, какая тишина?
ДЖИНН. Мы в Нью-Йорке? Или в Танжере?
ОФИЦИАНТ (стараясь перекричать джаз). Слышите, какая тишина?
ДЖИНН (кричит). Да! приходится все время говорить шепотом! Кажется, если заговоришь громко, кому-то помешаешь. Хотя здесь никого нет!
ОФИЦИАНТ (кричит во всю мочь, перекрывая разбушевавшийся джаз). Так тихо бывает только в очень больших пустынях, наша – самая большая!
Джаз резко смолкает, остается только голос трубы.
НИЩИЙ (прислушиваясь к трубе). Это хрипатый негр Армстронг, черный архангел Армстронг! Это его золотая труба!.. Да-да, он зовет Трухильеро назад. Должен же кто-то, наконец, усомниться в этом мире?!..
ЭПИЛОГ.
Микшируется голос трубы, но не стихает совсем. Через него проступает шум ветра. Высвечивается уголок пустыни, как и в прологе и «пистолетом» лицо Элла на «эшафоте». Медленно раскачиваются пустые качели.
ХОР: «Он вернулся?!»
1-й. Этот уголок пустыни, самое красивое и самое печальное место на свете.
2-й. Он нарисован и на предыдущих страницах, но мы нарисовали его ещё раз.
3-й. Чтобы вы получше его разглядели.
4-й. Здесь Маленький Принц впервые появился на Земле, а потом исчез.
5-й. Всмотритесь повнимательней, чтоб непременно узнать это место, если когда-нибудь вы попадёте в пустыню.
6-й. Если вам случится тут проезжать, заклинаем вас, не спешите, помедлите немного под этой звездой.
ЭЛ (спускаясь с «эшафота» и подходя к качелям). И если к вам подойдёт маленький мальчик в голубом комбинезоне, если он будет звонко смеяться и ничего не ответит на ваши вопросы, вы уж, конечно догадаетесь, кто он такой. Тогда, очень прошу вас! — не забудьте утешить меня в моей печали.
В это время Маленький Принц поднимается на «эшафот».
Скорее напишите мне, что он вернулся.
Всё громче звучит голос трубы. «Пистолет» на Маленького Принца. Эл слева на авансцене всматривается вдаль. Качели раскачиваются. Затемнение. Одинокий голос трубы.
КОНЕЦ.
1967-70 гг.
P.S. Премьера спектакля «Десять минут надежды» состоялась в Тульском молодёжном театре-студии «РИСК» 30 октября 1984г.