https://ficbook.net/readfic/6453697
Направленность: Гет
Автор: tapatunya (https://ficbook.net/authors/146514)
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Пейринг или персонажи: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп
Рейтинг: PG-13
Размер: Макси, 172 страницы
Кол-во частей: 49
Статус: закончен
Метки: Романтика, Драма, Фэнтези, AU
Описание:
По заявке: АУ без беготни с крестражами, все начинается с того, что Снейп узнает какую-нибудь тайну Гермионы
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
!!!
Фанфик сильно переработан, начиная с 13-ой главы. Прошу прощения.
11.10.2019
Нахмурившись, Северус Снейп смотрел на то, как Алекто Кэрроу идет от замка к Запретному лесу. Ветер развевал её темную мантию, тяжелая, грузная фигура неуклюже раскачивалась, словно её обладательница была пьяна. А может и была, он бы на её месте точно напился. Снейп резко повернулся на каблуках и покинул продуваемую всеми ветрами площадку. Несмотря на беспросветные времена, он неожиданно для себя издал нервный смешок. Всё вокруг текло и менялось. Дамблдор был мертв, а над Хогвартсом висела темная метка. Однако было кое-что постоянное. Незыблемое. Если кто-то варил в Хогвартсе оборотное зелье, то воровал шкуры бумсланга у него, Снейпа. Он направился в свои подземелья: нужно было убедиться в том, что все ингредиенты для этого зелья у него есть в запасах. Если у воришки закончится тертый рог двурога или златоглазки, не миновать беды. Беда стояла прямиком за порогом и заглядывала в окна школы. Пока Снейпу удавалось её не пускать внутрь, и он не хотел бы терять союзников в этой борьбе, даже самых неожиданных. Брат и сестра Кэрроу прибыли в школу едва не раньше самих учеников. И если Амикус, забравший у Снейпа его любимый предмет, был прост и понятен, как многие другие пожиратели, то с его отвратительной сестрицей дело обстояло несколько иначе. Алекто вела магловедение, рассказывала ученикам, как отвратительны и никчемны эти твари, которых они изучали на её уроках. Время от времени наказывала учеников, однако делала это куда реже брата. Она была ипохондриком и без конца жаловалась на плохое самочувствие. То у неё саднила заноза на мизинце, то болела голова, то её атаковал насморк. Карманы Алекто были забиты многочисленными флакончиками с лечебными зельями, и она повсюду их забывала: в классах, в столовой, в гостиных факультетов. Но зелья были не самой большой странностью Кэрроу. Куда больше Снейпа занимала её волшебная палочка. Тис всегда пользовался особой популярностью среди пожирателей, ведь палочка Темного Лорда была именно из этого дерева. И сердечная жила дракона охотно склонялась к темным искусствам. Идеальная для последовательницы Воландеморта палочка, которая слушалась свою хозяйку из рук вон плохо. Так плохо, что Кэрроу старалась использовать её как можно реже. Палочки с сердечной жилой дракона традиционно обладали дурным нравом и буйным темпераментом, совладать с ними было непросто. Однако юные волшебники справлялись со строптивицами к тринадцати-четырнадцати годам. Сложно было поверить в то, что Кэрроу за столько лет так и не укротила собственную палочку. Если только эта палочка не была для неё чужой. Во время одного из своих частых визитов к Малфоям, где Темный лорд то и дело собирал пожирателей, Снейп навестил Олливандера. Благо, найти мастера теперь не составляло никакого труда. — Алекто Кэрроу, — вздохнул пленник. — Тис и сердечная жила дракона. Очень жестокая девочка, очень. Степень жестокости Алекто была не подвластна пониманию Снейпа. Он чувствовал Амикуса, его возбуждение от корчащихся в «круциатусе» учеников, ощущал его простенькие радости и обычные пожирательские страхи. Сознание его сестры было закрыто намертво, как будто она была не живым человеком, а деревяшкой на ножках. Даже самый сильный окклюмент всё равно бы фонил эмоциями. Снейп бы улавливал его настроение, если не мог прочитать мысли. Он же чувствовал Темного лорда, не часто, но чувствовал. Какую защиту носила на себе эта грузная и немолодая Кэрроу? Глупая Кэрроу, которая однажды, забывшись, подсказала профессору Вектор блестящее решение сложной задачи по нумерологии. В другой раз он увидел, как Кэрроу подкинула пакетики с волшебными сухариками «трикорочкус» в гостиную Слизерина. Потом, разгоряченная погоней за нахальным второкурсником, бросила в коридоре целую корзину с бутербродами, которую тут же и утащила Джинни Уизли. Зачем тот, кто так неумело притворялся Кэрроу, потащился среди ночи к Запретному лесу? Снейп не ощущал ни малейшего желания идти следом — сквозь холодный ветер и моросящий дождь. Но как будто у него хоть когда-нибудь был выбор. Каждый день он удивлялся тому, что Амикус еще ничего не заподозрил и каждый день радовался этому. А однажды, устав переживать из-за того, когда же этот тупой урод сообразит что к чему, подлил ему в пиво отупляющего зелья. И Амикус впал в спячку с открытыми глазами. Это значило, что одна порция зелья была уже влита в его пузо, и Снейп едва не отравил пожирателя намертво. Вот бы Темный Лорд удивился. Кем бы ни был тот, кто воровал у него шкуры бумсланга, зелья варить он умел. Снейп поплотнее запахнул на себе плащ и вышел в пронзительный осенний вечер. Как бы пригодилась ему мантия-невидимка гаденыша Поттера. И та странная карта, которая обзывала его напропалую самыми бранными словами. Но у Снейпа ничего такого не было, только упрямство пополам с тревогой. И он побрел к Запретному лесу, ощущая, как со стороны замка сотни ученических взоров, полных ненависти и страха, прожигают ему спину.
Алекто Кэрроу стояла на поляне Запретного леса и азартно ругалась с двумя кентаврами: черноволосым и рыжим. — Давайте оставим прошлые обиды и неактуальные принципы, — сердито выговаривала она, особенно нелепая на фоне их горделивых фигур. — Вы же прекрасно понимаете, что Флоренцу сейчас несладко в Хогвартсе. — Этому предателю вход в Запретный лес закрыт, — гневно вскричал черноволосый. — Упрямство — достоинство ослов, — взорвалась Кэрроу. Снейп поморщился, абсолютно уверенный в том, что кентавры не оценят такое сравнение, меньше всего на свете ему улыбалась драка с парнокопытными. Но они только раздраженно фыркнули. — Нам тоже несладко, — вступил в беседу рыжеволосый, — то акромантулы, то великаны, а то и вовсе пожиратели рыщут по лесу. Все разыскивают мальчишку. — И в такое сложное время вы отказываете своему брату в укрытии, — покачала головой Алекто. — Те, кто пришел к власти, уничтожают всех, кроме чистокровных волшебников. Кентавры, как и гоблины, и эльфы в особой зоне риска. — Глупый человеческий ребенок, — едко процедил черноволосый с таким высокомерием, что Снейп даже восхитился, — если Флоренц вернется в Запретный лес, то с кем останешься в Хогвартсе ты? — Вот уж не ваша забота. Если вы примете Флоренца обратно, у меня хлопот изрядно убавится. — Никогда! — хором вскричали кентавры и, взметнув вверх опавшую листву, умчались прочь. Алекто вздохнула и побрела обратно. Снейп дождался, пока она приблизится к нему, и преградил ей дорогу. — Добрый вечер, профессор Кэрроу, — вкрадчиво сказал он. Даже сквозь густые сумерки было заметно, как резко побледнела пожирательница. — Профессор Снейп? — тем не менее, её голос был ровным, разве что чересчур высоким. Обычно хрипотцы в нем было куда больше. Кем мог быть человек, скрывающийся за одутловатым лицом Алекто? «Глупый человеческий ребенок», — сказал кентавр, и на секунду Снейпа посетила дикая мысль, уж не Поттер ли так нагло прячется от Темного лорда под самым его носом. Но этому выскочке в жизни бы не хватило терпения, чтобы не выдать себя сию же минуту. С другой стороны, вполне возможно, что с точки зрения кентавров и он, Снейп, продолжал оставаться всего лишь детенышем. — Прогуливаетесь перед сном? — вежливо предположил Снейп. — Давайте прогуляемся вместе. Она уже полностью пришла в себя от неожиданности, вздернула вверх подбородок, брезгливо обошла его по широкой дуге. — Нет, спасибо, — буркнула себе под нос, продолжая движение к замку, — мне с посторонними мужчинами прогуливаться брат не позволяет. — Я не мужчина, я директор. Ваш начальник, между прочим. — Ха! Снейп моргнул, не ожидая такого пренебрежения. — Что значит, «ха»? — переспросил он, догоняя похожую на бочонок Кэрроу. — Темный лорд совершенно напрасно простил вас, — процедила Кэрроу. — По мне, так вы весьма подозрительный персонаж. — Так и вы, профессор Кэрроу, не менее подозрительны, — не удержался Снейп. — Господина устроили наши объяснения! — Кэрроу шла так быстро, что начала задыхаться. — Вы, кажется, тоже не ждали возвращения Темного лорда в Азкабане, а вполне уютно устроились под боком Дамблдора, которого потом и убили. Скорбь, прозвучавшая в её голосе, расстроила Снейпа. Что за неопытный шпион ему попался? Будь на его месте настоящий пожиратель, тут бы этой самодеятельности и конец пришел. — Да, — гордо ответил он, — я убил Дамблдора. А чем можете похвастаться вы? Алекто остановилась так резко, что едва не уронила сама себя. Покачнувшись, она развернулась к Снейпу. Некрасивое лицо не выражало ровным счетом ничего. — Убить старика — невеликая заслуга, — сказала она небрежно, — а вы попробуйте поймать мальчишку! По крайней мере, она могла быстро собраться и исправить свои оплошности. Сейчас Кэрроу выглядела вполне убедительно, Снейп даже почувствовал нечто вроде гордости за неё. — Мальчишке недолго осталось бегать, — надменно произнес он, — а пока следует сурово наказать его последователей. Я не потерплю очагов сопротивления в собственной школе. Это был удар под дых. Снейп был уверен в её уверенности в том, что он, директор, ничего не знает о деятельности Лонгботтома, девчонки Уизли, этой сумасшедшей Лавгуд и им подобных. Сколько хлопот они ему доставили в этой истории с мечом Гриффиндора! Она открыла было рот, но вдруг крупно вздрогнула и схватилась за левую руку. Снейп тоже ощутил жжение метки: Темный лорд призывал своих последователей. Ужас стремительно разливался от зрачков выпуклых глаз Кэрроу до самой её макушки. Человеку внутри этого тела еще не доводилось встречаться с Волдемортом лицом к лицу? Или же, наоборот, уже доводилось? — Оставайтесь в школе, — резко велел Снейп. — Но… — Нельзя же оставлять Хогвартс без присмотра, — морщась от боли, добавил Снейп, — я всё объясню Темному лорду. Если ваше присутствие будет обязательно, мы вызовем вас отдельно. В её затравленном взгляде появилось облегчение, и Кэрроу благодарно кивнула. Метла уже мчалась к Снейпу сквозь поле, когда Кэрроу неожиданно схватила Снейпа за рукав его мантии. — Не говорите Темному Лорду о наказании для учеников, — яростно прошептала она, тревожным взглядом впиваясь в лицо Снейпа, — я хочу сделать господину сюрприз. — И что мне за это будет? — с неприязнью выдирая из её цепких пальцев свой рукав, спросил Снейп. Она растерянно моргнула, потом её рука взметнулась вверх, как на уроке, а на лице вспыхнула радость от правильно найденного ответа. Снейп отшатнулся. Он видел это десятки раз. Гриффиндорская выскочка. Правы были кентавры, человеческий ребенок. Который ввязался в страшные и смертельные взрослые игры. Призванная метла, о которой Снейп совсем забыл, больно ударила его по плечу. — Ах чтоб вас, — выдавил он, — мы поговорим, когда я вернусь. Кажется, Темный лорд был очень сердит: метка полыхала огнем. Снейп взлетел, но всё не мог отвести глаз от неуклюжей фигуры посреди поля, которая постепенно уменьшалась и уменьшалась, пока не исчезла совсем. И тогда он громко, грязно и горестно выругался, отталкивая своей злобой от себя звезды.
Снейпу нечасто доводилось работать вместе с Кэрроу, но еще со времен первой магической он помнил, что Алекто обладала какой-то особенной жестокостью. Интересно, что Грейнджер с ней сделала? Помнится, Крауч-младший, который почти год изображал Аластора, держал настоящего Муди в сундуке и регулярно выдергивал из него волосы. Неужели и Алекто тоже находилась в школе? В замке достаточно было потайных уголков, где можно было спрятать хоть целую армию. Например, тайная комната или выручай-комната, или еще сотни помещений, о которых Снейп ничего не знал. Хватит ли Грейнджер духу долго держать человека под «Империо»? Или как она решила эту проблему? И как Поттер позволил своей подружке ввязаться в эту авантюру? Сам-то он спрятался так глубоко, что пожиратели с ног сбились в его поисках. А девчонке досталась незавидная участь издеваться над учениками и жить в окружении глухой ненависти, как со стороны детей, так и со стороны педагогического состава. Снейп медленно выдохнул, и все мысли, связанные с Грейнджер, покинули его голову. Нельзя было думать о ней рядом с лордом. Нельзя было думать вообще ни о чем. Зато можно было сосредоточиться, например, на своей ненависти к Поттеру. К обоим Поттерам. На воспоминаниях о насмешках мародеров. Он был одинок, его никто не любил. Наверное, лорд считает, что Снейп просто зациклен на своих подростковых страданиях. Хмыкнув, он открыл тяжелую дверь и вошел внутрь. Еще не успев сделать шага, привыкнуть к полутемному помещению, Снейп ощутил тяжелый, сладкий запах крови. И только потом разглядел растерзанную Амбридж в луже собственной крови и рвоты. Кажется, мальчишка забрал у неё один из крестражей. Он позволил себе закрыть глаза на кратчайшую долю секунды, прежде чем безразличным взором скользнуть мимо. Он будет смотреть только на лорда. И думать только о том, как же он ненавидит свое детство. Вернулся в Хогвартс уже под утро, без всяких сил. Спать ложиться было бессмысленно, тем более что его ждали склянки с непроверенными зельями третьекурсников. Зелья, уроки, оценки и баллы, всё это казалось таким странным сейчас. Но Снейпу нравилось делать вид, что это нормально — толочь зеленоглазки посреди всеобщего безумия. Думать о температуре кипения. Стараться ради нужного оттенка сиреневого в зелье смеха. Требовать с учеников строже обычного — пусть боятся преподавателя, а не Темного лорда. На полу, возле двери в его подземелья, стояла корзинка, заботливо накрытая салфеткой. Снейп замер. В этой школе не было существа, которое не ненавидело бы его. То и дело приходилось иметь дело с попытками отравления, сглаза, порчи и прочими проявлениями детского творчества. Сложнее всего было притворяться, что его эти все попытки не касаются. Иногда так и хотелось снять с очередного мстителя баллы, наказать его, отправить в подземелья. Но, пожалуй, хватало им и одного Амикуса. От корзинки неуловимо пахло чем-то съедобным. Очень осторожно, ожидая как бомбы-вонючки, так и появления ядовитой змеи, Снейп присел на корточки и дернул салфетку. Под ней обнаружились два пирожка и бутылка молока. Пирожки были теплыми, а молоко холодным. Снейп задумчиво потянул носом воздух, перебирая в уме названия ядов, которые не имеют никакого запаха. Умереть сейчас было бы в целом не так уж и плохо, куда хуже заработать позорное расстройство желудка. Что-то матово сверкнуло в корзинке и, склонившись еще ниже, Снейп разглядел безоар, словно в насмешку приложенный к пирожкам. Отрывистый смех эхом разрезал тишину подземелий. Привалившись спиной к стене, Снейп лопал пирожки (с малиновым джемом) и пил молоко — прямо на полу коридора. Не было сил подниматься и открывать дверь. Он лопал пирожки и думал о том, как могла Гермиона Грейнджер быть одновременно в Хогвартсе и Министерстве магии. Как она могла одновременно грабить Амбридж и притворяться Алекто Кэрроу. Ответ был, конечно же, слишком очевидным, и он категорически не нравился Снейпу. Надо просто найти для неё крестраж, или что там еще она ищет в школе. Пусть она хватает то, за чем пришла, и бежит отсюда как можно быстрее и как можно дальше. О том, что будет с ним после того, как лорд обнаружит пропажу, Снейп знал слишком хорошо. Видел сегодня своими глазами. Но это будет после того, как Грейнджер уберется прочь.
Снейп все-таки собрался с силами, проверил зелья, принял душ, мрачно попялился на свое отражение в зеркале — какое из самых отвратительных выражений бы нацепить на свою физиономию? Надел отвращение пополам с высокомерием — ежедневный наряд — и открыл дверь в коридор. Несколько бомб-вонючек, небольшая кучка наколдованного дерьма, парочка невидимых ловушек и едва слышно жужжащее в воздухе простенькое заклятие — ничего нового любимые ученики не припасли в этот раз. Впрочем, кажется у Корнера с заклинаниями стало получше, не зря Снейп назначал ему наказание у Флитвика. У Корнера был блестящий ум, поганый характер, а мотивация (сотворить какую-нибудь гадость для ненавистного директора) продвигала ученические способности быстрее, чем любые иные аспекты образовательного процесса. К тому же Корнер был самым осторожным из этой толпы придурков, которые называли себя отрядом Дамблдора. Как нелепо быть молодым, ты то и дело выставляешь себя идиотом. Больше всего Снейпа беспокоила Уизли, которая, как и все члены её семьи, отличалась особенным безрассудством. Напрасно Дамблдор позволял мальчишке то и дело гостить в Норе, у Поттера с самого начала негусто было с здравомыслием. Неудивительно, что теперь он грабит министерства. Снейп вздохнул, отгоняя от своей головы стаю летучих мышей — с тех пор, как Уизли научилась насылать летучемышиный сглаз дистанционно, эти твари преследовали его по всему замку. В большом зале, куда он каждое утро насильно отправлял себя на завтрак, было достаточно тихо. Снейп проработал в Хогвартсе много лет, но до этого года даже не подозревал о том, что огромная толпа школьников может вести себя столь сдержанно. Он прошел мимо длинных ученических столов и сел на свое место, свысока поглядывая на зал. Амикус жадно пил чай — кажется, опять страдал с похмелья. Алекто ходила мимо рядов, отпуская злобные замечания или время от времени отвешивая простейшие шипучие затрещины ученикам. МакГонагалл смотрела на неё с такой ненавистью, что сомневаться не приходилось: где бы не раздобыла Грейнджер хроноворот, декан Гриффиндора здесь не при чем. Впрочем, надежда на то, что старая перечница помогает своей любимице, и без того была призрачной. Нет, Грейнджер здесь сама по себе, и не от кого ей ждать поддержки. А у кентавров слова доброго не выпросишь. Однако, какова девица! Не зря Поттер вцепился в неё с самого первого курса: умудрилась же она в пылу сражения в Министерстве сохранить последний уцелевший хроноворот Британии и найти ему применение спустя… Когда она им воспользовалась? Из какого прошлого или будущего прибыла сюда Грейнджер? Снейп опустил глаза, понимая, что не найдет ответов на некрасивом лице Алекто, и попробовал свою овсянку. Ему пришлось приложить усилие, чтобы не выплюнуть склизкое нечто, имеющее совершенно неудобоваримый привкус. Домовики неутомимо мстили за убийство их любимого Дамблдора, и Снейпу редко доводилось нормально поесть в стенах школы. Вечно его еда была или безобразно пересолена, или переперчена, или… Страшно было представить, что сыпали злопамятные домовики в директорские тарелки. Несколько раз у Снейпа так страшно резало желудок, что он не сомневался в том, что яда для него никому не жалко. По крайней мере, этим утром у него были пирожки с малиновым джемом. Нормальная, невероятно редкая, драгоценная еда. Воспоминание об этом смягчило спазм в горле, и Снейп проглотил еще одну ложку овсянки, или что это было. Гордость не позволяла ему разбить тарелку с этой дрянью о головы бестолковых домовиков. Давно надо было с этим что-то сделать, но он не мог заставить себя пройти и через это унижение тоже. Поэтому только повыше вздернул подбородок и продолжил свой завтрак. Быдыдыщ! Алекто Кэрроу с грохотом опрокинулась на спину, поскользнувшись на кстати пролитой овсянке. Смешки пробежались по залу и смолкли под тяжелым директорским взглядом. Снейп встал, радуясь, что можно больше не возвращаться к тарелке, и спустился вниз. Алекто продолжала лежать на спине, бездумно таращась в потолок. Слюна блеснула в уголках её губ. — Понятно, — сказал Снейп и оглянулся на Амикуса. Но тот безучастно смотрел в свою тарелку и, кажется, боролся с тошнотой. Еще несколько дней назад Снейп попросил бы Малфоя отлевитировать Кэрроу в больничное крыло, и ему не было бы никакого дела до того, что мадам Помфри будет тянуть с лечением изо всех сил. Но сейчас ему вдруг стало жаль того, что Драко обязательно ударит Алекто о несколько углов по дороге, и того, что она будет лежать в одиночестве и забвении, до тех пор, пока Амикус не очнется от своего дурмана и не хватится сестры. С самым невозмутимым лицом на свете Снейп взмахнул палочкой, и грузное тело всплыло вверх. Каким идиотом считал его Криви, если мог хоть на секунду предположить, что автор этого безобразия останется анонимом? Очень стараясь лишний раз не глядеть по сторонам — как они все ему надоели, знал бы ты, Дамблдор! — Снейп направился к своему кабинету, приглядывая за тем, чтобы туловище не кренилось и не заваливалось бы на бок. — Глупый Ко… козел… — заявила Грейнджер, как только смогла говорить. Снейп не ответил, старательно игнорируя её оговорку. В этой школе ему приходилось на многое закрывать глаза. — Если вам лучше, — сухо сказал он, — то не смею вас больше задерживать. Вместо того, чтобы покинуть его кабинет, настырная девица закрутила головой, оглядываясь по сторонам. Толстая шея едва успевала за стремительностью этих движений. — Как у вас… интересно, — пробормотала она. Снейп встал и прошелся по кабинету. — Здесь хранятся ученические зелья, — сказал он, указывая на заваленный стол, — из тех, что можно применять без опасности для здоровья. Разумеется, они не подписаны, но склянки прозрачные, разобраться легко. Впрочем, в тяжелой ситуации можно пить всё подряд. Отрава на столе у окна, большей частью эти зелья авторства Лонгботтома. Если бы этот недотепа пошел по зову своего призвания и стал отравителем… В этом шкафу, — Снейп подавил раздраженный смешок, — всевозможные редкие ингредиенты, например, шкуры бумсланга и всё такое. Не завидую тому, кто сунется сюда — он пострадает от антивориного заклятия. Она быстро прикрыла блеск глаз ресницами. — Почему вы не заняли кабинет директора? — Это и есть кабинет директора, — резко ответил Снейп, — впрочем, если вы о кладовке дурака Альбуса, то извольте. Я могу устроить вам экскурсию. Хотите? Алекто нерешительно повела плечом. Грейнджер напряглась. — Вы слишком добры ко мне, — сказали обе и подозрительно уставились на Снейпа. — Темный лорд, — соврал Снейп, — велел мне быть с вами любезным и гостеприимным. С вами и вашим братом. Поэтому любой ваш каприз будет исполнен. Что-то алчное вспыхнуло в глубине выпуклых глаз Алекто. Могла ли мечтать малолетка Грейнджер о Снейпе, который к её услугам? — Хочу, — сказала она, — хочу попасть в кабинет Дамблдора. Все-таки, она была очень неопытным и наивным шпионом, и её легко было бы заманить в ловушку. А вот уберечь от всевозможных ошибок было куда труднее.
И по тому как хищно, как алчно вспыхнули глаза Грейнджер, стало понятно: девица до одури хотела заполучить себе меч Гриффиндора. То, что меч будет послушен ей, сомневаться не приходилось. Если раньше Снейпа и посещали сомнения о том, что не лучше ли этой выскочке было поступить на Рейвенкло, то теперь они были решительно отброшены прочь. Только истинная гриффиндорка, смелая до бестолковости, могла добровольно вернуться в этот Хогвартс — с темной меткой, нависшей сверху. Только истинная гриффиндорка могла расхаживать по школьным коридорам в образе пожирательницы смерти и в ус не дуть. Что же она все-таки сделала с настоящей Кэрроу? Не то чтобы Снейп переживал за Алекто, скорее, ему было любопытно, как далеко способна была зайти Грейнджер. Ему не хотелось бы, чтобы слишком далеко. Из некоторых путешествий нелегко было вернуться назад, а ведь она еще ребенок, школьница. Или нет? Грейнджер оглянулась на него, с усилием гася жадность в своем взоре, провела пальцем по безупречно чистому омуту памяти — домовики не забывали об этой комнате. — А вот Амбридж так и не смогла попасть сюда, — сказала тихо. Снейп напрягся: это был опасный момент. Он старался не особо афишировать, что кабинет открылся ему — истинному директору и защитнику — и что его дернуло притащить сюда Грейнджер? — Это потому, — ровно ответил он, — что я убил предыдущего владельца. Поэтому комната меня слушается. И тогда — Дамблдор, ты видишь это?! — в её выпуклых глазах промелькнуло и сразу исчезло нечто вроде сочувствия. Какого, спрашивается оборотня, верная подружка Поттера сочувствует всегриффиндорскому врагу, убийце Дамблдора, предателю и пожирателю смерти? Это еще что за фокусы? — Дорогая Алекто, — стараясь быть как можно любезнее, а получалось из рук вон как плохо, предложил Снейп, — не хотите ли вы поужинать со мной сегодня? И, внутренне содрогаясь от необходимости прикосновения к другому существу, протянул ей по-джентльменски присогнутую руку. Она поколебалась, положила на сгиб его локтя ладонь, это оказалось не так уж противно, вполне терпимо, и ответила без явного усилия над собой: — Конечно. Снейп так удивился, что остановился даже, разглядывая свою спутницу. Он ожидал, что на её лице будет такой же ужас, как от перспектив встречи с Темным лордом, но увидел только смущение и некоторое напряжение, уместное для девочки, собирающейся на ужин со старым учителем. Страха и ненависти не было. Совсем. Это уже ни на что не годилось. Грейнджер стояла спокойно, позволяя себя разглядывать и беззастенчиво разглядывая Снейпа тоже. Кажется, шкура Алекто казалась ей надежной защитой. — Мы не можем одновременно покинуть школу, — вздохнул Снейп, открывая дверь, — поэтому предлагаю поужинать в моих покоях. — Ни за что, — быстро ответила она, — представляю, какими деликатесами вас потчуют домовые эльфы. Как это они вас до сих пор не отравили. Вкус малинового джема во рту стал таким ощутимым, что Снейп сглотнул. Вот значит как. Что же, кому как не Грейнджер разбираться в эльфах. Ему хотелось спросить, запомнила ли она пароль для горгульи перед кабинетом Дамблдора, но это наверняка было лишним. Не Рейвенкло, но и не Хаффлпафф, конечно же. Как же он одичал, оказывается. Снейп думал об этом весь день в ожидании этого странного ужина, посреди войны, посреди хлеставшей во все стороны ненависти и тяжелого облака страха, разлитого по коридорам и классам. Одичал без нормального человеческого общения с кем-то, кто не ненавидел бы его. Кто не был бы пожирателем. Кто… После смерти Дамблдора всё стало еще хуже. Снейпу казалось, что это не самое важное: чтобы хоть иногда, ну может быть пару раз в год, иметь возможность с кем-то поговорить, не закрывая свое сознание наглухо, не взвешивая каждое слово, не оценивая интонации и скрытые намеки собеседника. И в то же время нормальное отношение Грейнджер к нему пугало. Из какого такого будущего она пришла, что не вздрагивала от отвращения при прикосновениях к нему? Какой броней была покрыта с ног до головы, что же такое видела, что её не пугал ужин с убийцей? Комната Алекто была вычурной и нелепой в этой вычурности. Кресла на гнутых ножках и с позолотой, бахрома, атлас, бархат, подушечки и столики. Хорошо хоть изображений кошек не было — кажется, Грейнджер слизала этот стиль у Амбридж и кого-то вроде Малфоев. — Да присаживайтесь же вы, — она нетерпеливо ткнула пальцем на стул и выглянула в коридор. Поозиралась во все стороны, помахала палочкой, наколдовала что-то защитное и, наконец, захлопнула дверь изнутри. — Эти отвратительные дети, — сказала, отдуваясь. — Я постоянно нахожу под подушкой каких-то жаб, а в шкафу ос, а позавчера мне заклеили дверь снаружи. Пришлось выбираться в окно, а я уже не девочка, знаете ли! — А Уизли со своим летучемушиным сглазом? — Профессор, — взмолилась Грейнджер, — как специалиста по темным искусствам вас прошу: научите уже ребенка новым проклятиям! А то никакого разнообразия! — Ну я бы на вашем месте не жаловался на отсутствие разнообразия, — возразил Снейп, морщась. — Недавно кто-то заговорил все школьные портреты и они вопили «Снейп слизняк», стоило мне только появиться у них на виду. Она прыснула. — А мои юбки вдруг оказались из крапивы, и у меня вся кожа была в волдырях. А сколько соплей я обнаруживала в моих карманах… Он покивал понимающе. Ученическое сопротивление, не принося ощутимого вреда для здоровья, сильно изматывало. — Ну, по крайней мере, — резюмировала неприлично довольная Грейнджер, — стало понятно, что учеба даром не прошла. А я уж думала, что большинство учеников на уроках спали с открытыми глазами… Баранины, профессор?.. Он рассеянно кивнул, наблюдая за тем, как её пухлые руки порхали над столом. Пальцы-сосиски были в ожогах и ссадинах, палочка Алекто Кэрроу плохо слушалась гриффиндорскую выскочку. Они были не совместимы, и всё тут. — Завтра ночью, — решился Снейп, — мне нужно будет покинуть школу. Меня не будет до рассвета. Мне нужно, чтобы вы приглядели за школой. От вашего брата, знаете ли, мало толка. Не поднимая на него глаз, она протянула ему чашку чая. Их руки коснулись друг друга, и это был лед мертвецов. Снейп искренне надеялся, что Грейнджер завершила свои поиски, что завтра она благополучно покинет эту школу, унося с собой крестраж и меч Гриффиндора. И это, вероятнее всего, будет последняя ночь в его жизни.
6.
— Да перестаньте, Муфалда, так дергаться, здесь все равно никого нет, а Том не выдаст. «Дырявый котел», где Снейп коротал ночь добровольного изгнания, действительно, был пуст. А если бармен и прислушивался к их беседе, то это было всё равно. Кто-кто, а старый Том умел молчать. Муфалда поежилась и выпила еще огневиски. — Ах, Северус, это было ужасно! Я шла на работу, а потом все вокруг потемнело, и я потеряла сознание. А когда очнулась, очнулась… Амбридж… И она зарыдала, спрятав узкое лицо за ладонями. Да уж, масштабы гнева Амбридж было представить несложно — с учетом того, сколько маглорожденных волшебников в тот день сбежало из Министерства. Как ни странно, Муфалду спас Темный лорд — захватив Амбридж. Снейп всё ещё помнил запах её крови. А Муфалда теперь рыдала и напивалась в «Дырявом котле», всё еще приходя в себя от пережитого 2 сентября ужаса. Снейп ничего не знал о том, куда исчез мальчишка, сбежав с площади Гриммо, но не сильно волновался об этом. В конце концов, он найдется, а до этих пор Грейнджер приглядит за ним. Она девочка решительная. Жаль только, что он так и не поблагодарил её за пирожки с малиновым джемом. Снейп отвел глаза от рыдающей Муфалды и прикоснулся к своему левому предплечью, с минуты на минуты ожидая призыв Темного лорда. Но метка вела себя тихо, и это давало надежду, что дети не уничтожат хогвартский крестраж мечом Годрика прям сразу. Одно дело — пропажа Алекто, это всегда можно списать на сам Хогвартс… Например, сказать, что Дамблдор оставил в школе ловушки для пожирателей, может и прокатить, если Снейп будет убедительным. Сама по себе Кэрроу не имела никакой ценности для Темного лорда. И совсем другое дело — уничтожение еще одного крестража. Этого Снейп явно не сможет пережить, и тогда ученики Хогвартса останутся без малейшей защиты, а ведь он обещал… Но темная метка оставалась неактивной, а занимающийся над Лондоном рассвет дарил призрачный шанс продержаться еще какое-то время. Вернувшись в Хогвартс, Снейп, не заходя к себе, направился сразу в кабинет Дамблдора. И долго смотрел на меч Годрика Гриффиндора — прекрасная подделка гоблиновской работы радовала глаз. Итак, Грейнджер унесла из школы крестраж и меч, и всё ещё не уничтожила один другим, хорошая девочка. Теперь оставалось только ждать новостей от портрета Финеаса Блэка. И приготовить объяснения о том, куда пропала Алекто Кэрроу. Пожирательница смерти и преподаватель магловедения Алекто Кэрроу с удовольствием завтракала. У неё был необыкновенный аппетит — глаза горели, щеки раскраснелись, словно она вернулась с бодрой осенней прогулки. Увидев застывшего в дверях большого зала Снейпа, Грейнджер помахала ему пухлой лапкой и улыбнулась от уха до уха, распугав своей жизнерадостностью первокурсников и вызвав сразу несколько слабеньких проклятий от столов старших учеников. — За мной, — одними губами приказал Снейп и, взметнув полами мантии, вылетел в коридор. Ярость была такой силы, что челюсть сводило судорогой. Она выкатилась следом, довольная и пахнущая листвой и лесом. Едва не налетела на Снейпа, ойкнула, отскочила в сторону. — Что вы тут делаете, идиотка? — злобно спросил Снейп, ощущая, как мир вокруг сужается до двух точек — изумленных глаз Алекто, которые медленно становились совершенно круглыми. Он раздраженно дернул плечом, накидывая на них заклинание «Оглохни». — Я тут завтракаю, — ответила вежливая девочка Гермиона Грейнджер, — почему вы так злитесь, Северус? — Не смейте называть меня по имени! — А вы на меня не шипите… — А вы не изображайте тут из себя взрослого человека! — А я и есть взрослый человек, — с достоинством соврала Грейнджер. — Алекто Кэрроу, пожирательница смерти. Верная сторонница Волде… — О, да заткнитесь вы! Она и сама осеклась, вдруг испугавшись того, что едва не произнесла в запале. — Темного лорда, — быстро сказала Грейнджер. — Почему вы всё еще здесь? — устало спросил Снейп, которому надоело ходить кругами и притворяться дураком. Грейнджер и без того слишком ему доверяла, а значит, была в курсе двойственности его миссии. — Потому что в Хогвартсе находится нечто важное, — медленно ответила Грейнджер, — нечто, что мне хотелось бы уберечь. — И это?.. — Вы, профессор, — твердо ответила она.
Скрестив руки на груди, Снейп наблюдал в окно за тем, как Лонгботтом тащит от теплиц мешок с какими-то шевелящимися растениями. Интересно, для кого подарочек? Вот бы на этот раз досталось Амикусу, а не директору — ну для разнообразия. У Снейпа не было никаких сил сейчас еще и на шалости Лонгботтома. Слишком его изматывало воспоминание о том, что он просто сбежал от Грейнджер. Трусливо смылся, оставив девицу вместе с её круглыми глазами-бусинами в коридоре. Она пришла в Хогвартс, чтобы защитить его, Снейпа? Какая неслыханная ересь! Да Снейп таких детишек по десятку на час защищал. Эта беспардонная самоуверенность гриффиндорцев! Дамблдор, уж не твои ли это козни? Но старый лис никогда и ни за что не стал бы подвергать опасности маленькую умницу ради спасения такой рухляди, как Снейп. Швырять их вместе с Поттером из одной смертельной драки в другую — это во имя великой цели, оно того стоило. Но ради Снейпа? Очевидно одно — где-то в будущем стало известно, что Снейп не предавал Дамблдора. Этот вывод вдруг принес столько утешения, что Снейп едва не проклял сам себя от отвращения. Сентиментальный дурак! Он не ждал того, что выживет в этой мясорубке, но мысль о том, что на веки вечные останется во всех учебниках истории как предатель и убийца великого Дамблдора, временами обжигала висок. Грейнджер принесла с собой призрачную надежду, а это было очень опасное чувство. Надежда пробуждала трусость. Отбросив от себя все лишние мысли, Снейп сел писать письмо в Гринготтс — нужно было убрать из школы этот злополучный меч Гриффиндора, тем более, что Грейнджер оставила вместо него подделку. Но вездесущая Уизли и тупой Лонгботтом вряд ли распознают обман, а мысль о том, чтобы стырить вещицу не давала им покоя уже не первый день. Ни к чему было провоцировать подрастающее поколение на новые подвиги. Может, им в тыквенный сок начать успокой-травы подмешивать? В том, что гоблины сразу поймут, что меч не настоящий, Снейп не сомневался. Как не сомневался он и в том, что скверного гоблинского характера хватит на то, чтобы об этом открытии злоехидно промолчать. — Финеас, — сердито позвал Снейп. — Что вам? — недовольно отозвался портрет самого худшего директора за всю историю Хогвартса. — Никаких новостей? — Никаких, — проскрипел тот, — мой портрет так и болтается в бездонной сумке этой проныры. Ничего не вижу, ничего не слышу. — Финеас, — спросил его Снейп, — вы знаете о таких хроновортах, которые позволили бы кому-то надолго переместиться во времени? — Как надолго? — Скажем, на несколько месяцев. — Зачем вы, невоспитанный мальчишка, тратите мое время на такие дурацкие вопросы? — сварливо отозвался портрет. — Кажется, Северус, в школьные годы вы посещали предмет «История магии» и знаете не хуже меня, что всякие длительные перемещения строжайше запрещены с 1899 года. — Интересно, — не менее св