Доджсон проснулся на полу бетонного сарая. Все тело ломило от боли. Доджсон встал, подошел к окну, выглянул наружу и увидел бледно‑голубое небо, исчерченное розовыми полосами. Он открыл дверь и вышел из сарая.
Очень хотелось пить, все тело болело. Доджсон пошел, скрываясь под пологом густой листвы. Ранним утром в джунглях стояла удивительная тишина. Больше всего на свете Доджсону сейчас нужна была вода. Откуда‑то слева доносилось тихое журчание ручейка. Доджсон свернул туда и пошел чуть быстрее.
Небо в просветах древесных крон стремительно светлело. Доджсон знал, что Малкольм и его люди до сих пор где‑то здесь, на острове. У них наверняка есть какой‑то план, как выбраться с острова. А если они могут отсюда выбраться, значит, сможет и он.
Доджсон поднялся на небольшой холмик и посмотрел вниз, на протекающий по дну оврага маленький ручеек. Вода в ручейке вроде бы была прозрачной и чистой. Доджсон стал поспешно спускаться к ручью, раздумывая, нет ли в воде каких‑нибудь болезнетворных микробов. Потом решил, что это не так уж важно. Спустившись почти к самому дну оврага, он зацепился ногой за ветку и кувырком полетел вниз, страшно ругаясь.
Доджсон поднялся на ноги и обернулся посмотреть, обо что же он споткнулся. И оказалось, что это была вовсе не ветка.
Он зацепился за ремень зеленого брезентового рюкзака.
Доджсон потянул за ремешок и. вытащил из кустов весь рюкзак. Рюкзак был распорот звериными когтями и испачкан пятнами запекшейся крови. Когда Доджсон вытаскивал рюкзак, все его содержимое вывалилось через дыру и рассыпалось по заросшей папоротниками земле. Вокруг жужжал целый рой мух. Зато Доджсону достались видеокамера, металлическая коробка, в каких обычно держали еду, и пластиковая бутылка с водой. Доджсон принялся быстро обыскивать густые папоротники, но больше ничего полезного не нашел, только несколько размокших конфет.
Доджсон попил воды и только сейчас понял, что страшно проголодался. Он открыл металлическую коробку, надеясь найти там что‑нибудь съедобное. Но еды внутри не оказалось. Коробка была выложена упаковочной пенкой.
И в эту пенку была заботливо уложена рация.
Доджсон выхватил рацию и поспешно осмотрел. Индикаторная лампочка ярко светилась – значит, батареи заряжены. Доджсон стал переключать рацию с одного канала на другой, прислушиваясь к шуму радиопомех.
И вот наконец раздался мужской голос:
– Сара? Это Торн. Сара! Потом прозвучал женский голос:
– Док! Док, вы меня слышите? Я говорю, я – возле машины!
Доджсон выслушал это и улыбнулся:
– Значит, у них есть машина...
Сидя в магазине, Торн прижимал рацию к щеке.
– Хорошо, Сара. Теперь слушай меня внимательно. Забирайся внутрь и делай все, как я тебе скажу.
– Да, док, я поняла, – ответила Сара Хардинг. – А теперь скажите, Левайн рядом с вами?
– Да.
Рация щелкнула, затрещала. Потом Сара сказала:
– Тогда спросите у него, опасны ли зеленые динозавры ростом около четырех футов, с куполообразными головами?
Левайн кивнул:
– Скажи ей, что опасны. Это пахицефалозавры.
– Он говорит, что опасны, – передал Торн. – Говорит, они называются пахицефало‑что‑то, так что держись от них подальше. А в чем дело?
– Дело в том, что их тут штук пятьдесят, повсюду вокруг машины.
«Эксплорер»
«Форд эксплорер» стоял на обочине, в тени нависающих над дорогой высоких деревьев. Машина остановилась прямо посредине глубокой выбоины на дороге, в которой, несомненно, прошлой ночью была большая лужа. Но сейчас почти вся вода высохла, и лужа превратилась в пятно грязевой жижи посреди дороги, достаточно большое, чтобы вместить десяток или полтора животных, которые купались в грязи, плескались, катались по дну канавы. Сара уже несколько минут наблюдала за этими зелеными динозаврами с куполообразными головами и раздумывала, что бы предпринять. Животные расположились не только в грязевой ванне, они сидели и перед машиной, и с обеих сторон от нее.
Сара смотрела на пахицефалозавров с опаской. Она достаточно времени провела среди диких животных, наблюдая за их жизнью. Но обычно ей приходилось иметь дело с животными, повадки которых она хорошо знала. У Сары Хардинг был богатый опыт наблюдения за зверями в дикой природе, и она, как правило, знала, на какое расстояние к ним безопасно приближаться и при каких условиях. Если бы перед ней было сейчас стадо антилоп‑гну, то Сара без малейшего колебания пошла бы прямо к машине. Если бы это было стадо американских диких буйволов, она держалась бы осторожно, но все равно подошла бы к ним. А если бы это были африканские буйволы, Сара ни за какие коврижки не стала бы к ним приближаться.
Сара Хардинг нажала кнопку на рации, прижала микрофон к щеке и спросила:
– Сколько времени у нас осталось?
– Двадцать минут.
– Значит, мне придется идти. Или вы что‑нибудь придумали?
Рация немного помолчала, потом затрещала, и Торн сказал:
– Сара, Левайн говорит, что об этих животных ничего достоверно не известно.
– Прекрасно!
– Левайн говорит, что нигде ни разу не находили даже полных скелетов этих тварей. Так что даже предположительно невозможно ничего сказать об их повадках, кроме того, что они, вероятно, агрессивны.
– Еще лучше, – сказала Сара.
Она снова посмотрела на возню животных, расположившихся вокруг машины, потом на нависающие сверху ветви деревьев. Грязевая лужа находилась в густой, прохладной тени. Тихое и мирное местечко, укрытое от лучей восходящего солнца.
Рация снова захрипела:
– Левайн говорит, ты можешь попробовать медленно подойти к ним поближе и посмотреть, как отреагируют они на это. Но только иди осторожно, не делай никаких резких движений.
Сара смотрела на животных и думала: «Наверное, животные с такими круглыми головами должны быть очень сообразительными...»
– Нет уж, спасибо, – сказала она. – Я лучше попробую подобраться к машине как‑нибудь по‑другому.
– Но как? Левайн спросил:
– Ну, что там она говорит?
– Говорит, что попробует пробраться как‑нибудь по‑другому.
– Интересно, как это? – сказал Левайн. Он подошел к окну и посмотрел на небо. Становилось все светлее. Левайн нахмурился. Вид светлеющего неба вызвал у него какое‑то смутное воспоминание... Что‑то важное, что‑то такое, о чем он знал, но просто давно не вспоминал...
Это вроде бы было как‑то связано с дневным светом...
И с территорией.
Территория!
Левайн снова посмотрел на небо, стараясь сложить вместе ускользающие обрывки воспоминаний. Что изменится, когда полностью рассветет? Он потряс головой и вдруг вспомнил.
– Сколько времени надо на то, чтобы заменить предохранители?
– Может, пару минут, не больше, – ответил Торн.
– Значит, мы все‑таки еще можем успеть.
Из динамика рации какое‑то время доносилось только шипение, потом они услышали голос Сары Хардинг:
– Все, я на месте. Над машиной.
– Где‑где?
– Над машиной, – повторила Сара. – На дереве. Сара поползла по ветке, все больше удаляясь от ствола дерева. Ветка прогибалась под ее весом и вообще казалась очень гибкой. Сара была уже примерно в десяти футах над машиной и опускалась все ниже. Несколько животных подняли головы и увидели ее, и все стадо разом утратило прежнюю безмятежность. Животные, сидевшие в грязи, повскакивали с мест и начали сновать вокруг машины, настороженно вертя головами из стороны в сторону. Сара видела, как беспокойно они помахивают хвостами.
Она проползла еще дальше вдоль ветки, ветка нагнулась еще ниже. Кора дерева была мокрой и скользкой после ночного дождя. Сара постаралась устроиться так, чтобы оказаться точно над машиной. «Пока все вроде бы идет нормально», – думала она.
И вдруг совершенно внезапно одно из животных бросилось к стволу дерева, на котором сидела Сара, и сильно боднуло его головой. Удар был на удивление мощным. Дерево вздрогнуло, ветки закачались вверх‑вниз. Сара изо всех сил ухватилась за ветку, стараясь удержаться.
«Вот черт!» – подумала она.
Ветка качнулась вверх, потом вниз, и Сара не сумела удержаться. Руки заскользили по мокрой ветке и мокрым листьям, и Сара полетела вниз. В последнюю секунду она поняла, что упадет не на крышу машины. А потом она упала, сильно ударившись о влажную, грязную землю.
Упала прямо посреди стада животных.
Рация трещала.
– Сара! – позвал Торн. Ответа не было.
– Что она там еще придумала? – раздраженно спросил Левайн и принялся беспокойно расхаживать взад‑вперед по комнате. – Хотел бы я видеть, что она там делает!
Келли, мирно спавшая в уголке, проснулась и села, протирая глаза.
– А почему вы не смотрите по видео? Торн спросил:
– Какое еще видео?
Келли показала на кассовый аппарат на стойке бара.
– Вот же компьютер!
– Компьютер?
– Ну да, конечно.
Келли, зевая, уселась на стул перед кассовым аппаратом. Может, конечно, этот компьютер и не был подключен к общей сети, но все равно стоило его проверить. Девочка включила компьютер. И ничего не случилось. Келли несколько раз дернула рычажок подключения туда и обратно. Но все равно ничего не произошло. Компьютер не включился.
Келли помахала ногами под столом и задела какие‑то свисающие провода. Посмотрев, что там такое, Келли увидела, что, оказывается, компьютер был вообще выключен из розетки. Так что она нашла нужный провод с вилкой и воткнула в розетку.
Монитор засветился, и на нем появилось одно‑единственное слово:
ПАРОЛЬ:
Келли поняла, что пока она не введет нужный пароль, компьютер работать не будет. Так, но ведь Арби знает пароль! Девочка оглянулась и увидела, что Арби еще спит. А будить его ей не хотелось. Тут Келли вспомнила, что Арби записал пароль на клочке бумаги и спрятал листок в карман. Может, этот листок все еще где‑то в его одежде? Келли пошла в дальний конец зала, где лежала кучка мокрой, грязной одежды, и стала проверять все карманы. Она вытащила бумажник, ключи от дома и еще много всякой подобной мелочи. Наконец в заднем кармане брюк отыскался и кусочек бумажки, мокрый, заляпанный грязью. Чернила расплылись, но Келли все‑таки смогла прочитать, что там написано: «VIG/&*849/».
Келли взяла листок и вернулась к компьютеру. Потом она внимательно перепечатала пароль и нажала клавишу возврата. Экран потемнел, а потом вспыхнул снова. Келли удивилась. Заставка на экране была совсем не такая, как та, которую Келли видела раньше, в трейлере.