В этом году мы опубликовали интервью с жительницей Праги, бывшей нижегородкой Лу Орловой – фигуре для Босонета культовой, не столь известной и однозначной, как петербурженка Ольга Гавва, но, тем не менее, весьма значимой. Есть в образе Лу и другие штрихи, достаточно своеобразные. Тот материал вызвал массу вопросов и откликов в профильной группе в соцсети ВКонтакте (ссылка на обсуждение приведена в конце материала – пр. ред.). Но, так как наш портал имеет собственного корреспондента во Франкфурте (Германия), мы решили поручить ему встретиться с Лу лично – для полноты впечатлений. Поэтому сейчас перед вами небольшой отчёт о поездке специального корреспондента франкфуртского бюро портала «Босиком в России» Владимира ЗАЛЕССКОГО, о его поездке в гости к этой удивительной девушке.
ЧЕШСКАЯ СТРАННИЦА
- Владимир, твоя журналистская задача состояла в том, чтобы получить от Лу однозначные ответы на те вопросы, которые не полностью прозвучали в прошлом интервью. О чём ты спросил её в первую очередь?
- Прежде всего я задал Лу вопрос, на который не получил чёткого ответа в переписке: ходила ли она босиком на занятия в университете. Ответила: да, и на занятия, и на экзамены. И здесь, в Карловом университете, и там, в Нижегородском имени Лобачевского. За её плечами шесть лет босоногой жизни... Три года в Нижнем Новгороде и три года в Праге.
Как говорит Лу, началось всё в конце первого курса, весной. Вначале это было только тёплое или, скажем так, условно тёплое время года - с апреля по октябрь. Последние два года, уже в Праге, время года и погода не оказывают никакого влияния на неизменно босоногий образ жизни Лу.
- В этой связи неизменно возникает вопрос о реакции. Ну, ладно, понятно, что в Чехии, уже достаточно пропитанной западной толерантностью, внимания, скорее всего, никто не обращал; полагаю, что и сам факт проявления внимания к таким деталям «неприличен»… а в России?
- Лу не может вспомнить никаких проблем, связанным с её постоянным хождением босиком ни в России, ни в Чехии. Никто особенно не обращал внимания на её ноги, вот и всё. В Нижнем преподаватели считали, что «не царское это дело». Если я правильно понял Лу, у тамошних преподавателей было достаточно других забот, кроме внешнего вида студентов…
А здесь, в Праге, преподаватели не делают никаких замечаний в силу общей толерантности европейцев – да, ты верно сказал! - толерантности ко всякому нестандартному поведению и отсутствия привычки обращать внимание на то, кто как одет. Только на втором курсе, после всех сданных и вступительных, и текущих экзаменов, после всех многочисленных лекций и семинаров Лу впервые услышала реплику: «Как, ты, оказывается, босиком? Ты действительно ходишь босиком?».
И я охотно ей верю. Люди видят то, что хотят увидеть. Нет, конечно же, люди замечали, что в этой девушке что-то не так, но тут же забывали об этом. Потому что она всегда вела себя так же естественно и уверенно, как если бы была в обуви. И никому просто не приходило в голову смотреть на её ноги. Плюс необыкновенное чувство собственного достоинства, которым она отличается. Попробуй такой сделать замечание или начать спорить! Плюс, конечно, полное попадание в стиль: дреды, украшения, юбки в пол. Как бы не вызывает вопросов, для чего она всё это делает. Ясное дело, для чего: чтобы соответствовать своим эстетическим представлениям, своему идеалу красоты.
А то, что у молодёжи может быть своё понимание красоты, к этому люди уже привыкли и в России, и в Европе. Для кого-то, кто в этом разбирается, здесь знак: «своя», а для большинства людей сигнал: «я в этом ничего не понимаю, лучше пройти мимо», вот большинство и проходит мимо.
- Нестандартна Лу во всём – и в отношении к обуви, и в причёске, и в питании…
- "С чего всё начиналось? И что было вначале: босоножество, дреды или вегетарианство?" - вот как спросил я. Оказалось, дреды были сначала. Босиком – чуть потом. А вегетарианство в последнюю очередь.
Лу вдруг поймала себя на том, что целую неделю не ела мяса. Увидела, что это хорошо, и решила так оставить. Точно так же однажды решила в течение целого дня не надевать обувь. Понравилось. Не надевала целую неделю, месяц. И вот уже шесть лет живёт босиком.
С дредами, конечно, было сложнее. Превращение собственных волос в дреды требует большой затраты времени. И отказаться от дредов так сразу нельзя. Дреды обратимы, уверяла меня Лу, но, чтобы вернуться к прежнему состоянию, нужно не меньше труда и терпения, чем при их создании. Итак, сначала она носила какие-то косички, похожие на дреды. Потом – искусственные дреды. Прислушивалась к своим ощущениям. И, наконец, приняла окончательное решение, о котором ни разу не пожалела. Сейчас на голове у Лу целый куст, который она как-то ловко закручивает вокруг головы в виде шарообразного клубка.
Кстати, на вопрос, правильно ли моё предположение, что дреды нельзя стричь, Лу ответила отрицательно, но меня это как-то не убедило. Зачем же ей тогда таскать всё это сооружение? Наверное, здесь не всё так просто. Несколько раз Лу повторила, что это её собственные волосы, а не искусственные – ей показалось, что я в этом сомневаюсь.
- Она носит дреды до сих пор – они на всех последних её фото…
- Да, предстала она в первый раз передо мной по дороге на работу именно с этим огромным закрученным на голове клубком размером больше самой головы, с наушниками, в элегантном чёрном платье чуть выше колен, в котором я уже не раз видел её на фото, похожая на выступающий из бутона цветок, со своими обнажёнными плечами, загорелыми, пожалуй, не меньше, чем ступни – она ведь с ранней весны ходит в открывающих плечи платьях.
И с чёрными, беспросветно чёрными подошвами. Я потому и вышел встречать её, что хотел запечатлеть в памяти в полный рост – как чувствовал, что в течение дальнейшего общения мне будет видна только верхняя половина девушки, потому что нас будет разделять гостиничная стойка. Так оно и оказалось.
Я стоял за стойкой в течение примерно пяти часов, задавал вопросы, умолкая, когда подходил кто-то из гостей отеля, и тогда – просто любовался прекрасными чертами её лица (и ресницы, и брови, и губы – всё свежее и естественное, зубы ровные и белые, несмотря на курение, и улыбается Лу в жизни гораздо чаще, чем на фото), цветом её кожи (когда-то, судя по ранним фото, у неё было довольно много прыщиков на лице и на теле, но теперь и это прошло), старался понять, что она говорит гостям по-чешски и по-английски, слышал шорох босых ног за стойкой. Иногда порывался ей помочь, она ведь ни на минуту не могла отлучиться со своего поста и посмотреть, например, почему в одном из номеров не течёт вода из крана, но каждый раз проблема решалась сама собой. Не удалось помочь и в общении с немецкими туристами: настоящие немцы, в отличие от русскоязычных жителей Германии, которых тут было не меньше, свободно общаются на английском языке. Вот, увы, и всё, что я могу ответить на вопрос о том, как проходило общение с Лу.
- Вы говорили наверняка не только о её образе жизни, верно?
- Конечно, я спросил, что для неё значит её поэтическое творчество. Я помню, что, когда я впервые выразил своё восхищение её оригинальными, не вписывающимися в стандарты, но поэтически убедительными и стопроцентно зрелыми стихами, Лу категорически отказалась называться поэтессой, да и слово «стихи» в применении к своему творчеству Лу, кажется, тоже отвергает… Да, из ответа Лу следует, что она пишет не стихи, а тексты; и что ей нужно просто избавиться от них, сбросить их куда-то, как обременительную ношу, поэтому она и публикует их в Интернете. Полностью со всеми её как поэтическими, так и прозаическими произведениями можно познакомиться на специальной страничке https://vk.com/synonymboga. «Синоним бога» - название-то какое, мороз по коже!
Ладно, пусть тексты, пусть ноша, от которой нужно избавиться. Но почему же она с удовольствием приводит на своей личной страничке в ВК фразу, нечто вроде эпиграфа: «Родишь ребёнка, а он поэт»? Хорошо, пусть будет «не поэт» и «не стихи», дай Бог всем «да поэтам», как, впрочем, и «да прозаикам», её талант, а ведь она ещё и «не художник» - тут я оценить не могу, ибо совершенно не компетентен в области изобразительного искусства, но первая выставка картин и рисунков Лу в пражском кафе Underground прошла с огромным успехом.
Между прочим, в этом же кафе она читала свои стихи на встрече молодых русскоязычных поэтов 30 января этого года, вызывая восторг слушателей, как и летом 2014 г. на подобной встрече в Петербурге, куда она специально приезжала из Праги. Сейчас меньше тусуется с местными поэтами, возможно по той же причине, что не общается с барефутерами, о чём я скажу ниже.
Я спросил и о танцевальном искусстве, сказал: «Вы с детства занимались балетом, вполне профессионально, ездили с выступлениями в составе танцевального коллектива, а сейчас преподавание балета – это Ваш дополнительный заработок. У Вас только русскоязычные ученики, или чехи есть тоже, ведь язык танца интернациональный?» Нет, до сих пор чехов не было, она ведь участвует только в русскоязычных социальных сетях и помещает соответствующую информацию лишь там.
- На редких фото с этих занятий она в балетных тапочках с пуантами. Значит, Лу приходит босиком, моет ноги и надевает на время занятий эти тапочки?
- Вроде так, Лу это подтверждает. Это же и не обувь вовсе, а так, что-то вроде носочков. Конечно, я не мог не спросить, как часто она вообще моет свои ноги. Мне бросилась в глаза её аккуратность во всём, и я предположил, что она моет ступни каждый раз, когда приходит с улицы, и тем более перед тем, как лечь в постель.
Да, именно так: она никогда не ляжет в постель с грязными ногами. А вот с улицы – как когда! Если очень голодна – тут она улыбнулась! - может и полениться помыть, сразу бежит на кухню. В общем, как я понял, Лу достаточно тщательно следит за чистотой пола в квартире, несмотря на то, что и дома, и на улице она в одной и той же «обуви». Думаю, что она и за чистотой верха стоп следит так же внимательно, как и другая наша известная танцовщица - Ольга Гавва. Хотя точно сказать не могу, я ведь успел только дважды бросить взгляд на её ступни и убедиться, что грязные у неё только подошвы.
- Ну, коль скоро мы заговорили об Ольге, то та чётко обозначала не раз: у неё есть лёгкие «шлёпки» на невысоком каблучке для суперпарадных приёмов и какие-то там боты для особо сильных питерских холодов… А что с обувью Лу, она, вообще, существует?
- «Да есть какая-то», - ответила она очень небрежно на этот мой вопрос, мимоходом. И хотя было совершенно ясно, что речь идёт о той обуви, которую она привезла с собой из Нижнего, чтобы ходить в ней в первую зиму, и о той, в которой она работала в пражском Народном музее, о чём я ещё скажу: «Вот тут она», - произнесла девушка, лукаво указав вниз, на свои босые ноги, мол, это и есть её «обувь».
- Два года круглогодичного и шесть лет почти круглогодичного хождения босиком. Даже для мягкого климата Чехии - стаж солидный. Наверняка, она очень закалённая девушка и не болеет ОРЗ-ОРВИ, как подавляющая часть наших обутых россиян…
- Ты знаешь, Лу вообще не жалуется на здоровье. Она семь лет, то есть несколько дольше, чем постоянно ходит босиком, не болеет простудами и гриппом – твоя догадка верна! Такой уж у неё сильный иммунитет, она не заражается во время эпидемии, и всё.
Я напомнил ей о том, что она написала в марте на своей страничке: мол, вынуждена работать с высокой температурой. Что же это было, если не грипп? Нет, это состояние, оказывается, имело нервную природу. И с шеей у неё какая-то проблема, что как-то связано с её нервными срывами. Вот и тогда в марте было обострение с высокой температурой.
Тогда я спрашиваю: «И вы продолжаете ходить босиком, будучи больной?» В ответ услышал смех – мол, что за странный вопрос, почему это вдруг надо прекращать ходить босиком во время болезни?! Мне кажется, Лу перешагнула рубеж, при котором к мнимой защите обуви прибегают в трудных и неопределённых ситуациях, она, по-видимому, просто перестала думать о том, босиком она или нет.
- В первом интервью Лу говорила о том, что зимой носит под юбкой специальные повязки на голеностопе - он доставил ей много мучений во время длительного пешего путешествия по Португалии.
- Понимаешь, у Лу с детства привычный вывих обоих (!!!) голеностопных суставов. Удивительно, как она решилась тогда на такой длительный поход. Когда я выразил своё восхищение этим, Лу заметила, что для занятий балетом, вообще танцем, это представляет собой ещё большую проблему. Вот что значит воля, помноженная на любовь к искусству!
Ещё мы обменялись с Лу мнениями по поводу современной литературы, в частности по поводу будущего литературы в свете той роли, которую сейчас играет Интернет. Она не находит это развитие плохим, указала на некоторые новые имена, которые появились именно в Интернете. Конечно, я задал традиционный вопрос о любимых поэтах, писателях. Первым она назвала Бродского. Многие, считает Лу, не понимают по-настоящему Бродского, просто отдают дань моде. Говорят, что нравится, а сами прочитали только несколько стихотворений, которые у всех на слуху. «Ладно, - сказала Лу, - это всё же лучше, чем если бы вообще ничего не прочитали!»
У Лу вообще весьма радикальные взгляды в отношении классической литературы. Впрочем, особенной оригинальностью она меня здесь не поразила, сейчас часто приходится слышать критику в отношении Толстого, Горького, Солженицына. Кстати, последнего она назвала «идеологизированным» – кажется, это худшая отрицательная оценка писателя в её устах.
Увлечение Максом Фреем тоже вполне типично для молодых интеллектуалов. Мне было интересно, что Лу назвала в числе любимых авторов Эфраима Севелу, поставила ему в заслугу любовь к простому народу. У неё вообще особое отношение к евреям. Все прекрасные люди, которых она встретила в жизни, были почему-то евреи. Прежде всего, учитель литературы в школе, без сомнения оказавший влияние на её выбор профессии, который учил их думать и умел по-настоящему уважать их мнение. И научный руководитель в университете, видный литературовед, к которому не так-то легко было попасть в качестве дипломницы.
Лу совершила два путешествия в Израиль, оба в конце декабря – начале января, когда Европа празднует Рождество и встречает Новый Год, так что в городе-музее Праге, по словам Лу, не протолкнуться от туристов. Но главное, предположил я, не в этом, а в израильском климате, и девушка не стала с этим спорить. Конечно, даже для её закалённых пяток летний Израиль был бы слишком большим испытанием. Да и вообще она не любит сильной жары. Впрочем, её 35-летний израильский друг, у которого она тогда, без всякой пошлости, ночевала, по её словам, ходил или пробовал ходить босиком и в экстремальную жару.
- Ты у нас – один из видных специалистов по идишу. Ты говорил с ней на эту тему, если уж разговор зашёл?
- Когда речь зашла о языке идиш, она назвала его не то «приятный гештальт», не то «светлый гештальт». Я понятия не имею о терминах гештальт-психологии, но, безусловно, благодарен ей за добрые слова о моей специальной области в лингвистике.
Интересно было услышать её мнение о старославянском и древнерусском языке, вместо которых я на своём немецком отделении изучал вымерший готский… «Сочувствую!» -прореагировала Лу, узнав об этом. Оказывается, названные ею языки практически не поддаются нормированию, даже старославянский, который, как и ивре-тайч, старинная письменная форма языка идиш, по её мнению, фактически является искусственным языком, созданным для переводов церковной литературы.
Сейчас я, как ни пытаюсь, не могу вспомнить всех блестящих мыслей, остроумных высказываний Лу, граничащих с афоризмами, и на тему литературы, и на другие темы, мне просто не хватает на это таланта. Помню её вдохновенное лицо, расширенные из-за недостаточного освещения зрачки, размашистые жесты, хождение туда-сюда, сопровождаемое участившимися шлепками босых ног, когда она говорит о том, что её по-настоящему волнует.
- О её опыте поездок автостопом речь заходила?
- Конечно! Сейчас я перечислю вопросы, которые я ей задал… «Как получилось, что вы начали ездить автостопом? Как решаются на это? Ведь вы обращаетесь к незнакомому человеку с просьбой из жалости оказать услугу, за которую, вообще-то говоря, надо платить? Наверное, нужно сильно понравиться, чтобы вас пожалели? А как бы мог понравиться такой человек, как я? Ведь у меня на лице написано, что у меня есть работа и дом и есть чем заплатить. Мне трудно притвориться, что это не так. Вы действительно не берёте с собой денег, когда отправляетесь в путешествие?». Вот о чём я её спрашивал…
Нет, конечно, такого не бывает, чтобы у Лу совсем не было с собой денег, и это вовсе не обязательно для автостопщика – не иметь с собой денег. Никому не придёт в голову проверять, мог ли бы он заплатить. Водители-дальнобойщики, а именно на них рассчитывает стоящий на автозаправке с плакатиком в руках человек, берут попутчика добровольно, потому что они сами этого хотят. Они этим как бы задабривают «богов дороги», чтобы в поездке не случилось никакой беды. Но самое главное, этим людям просто скучно в пути.
Лу никогда не обходит одну за другой припаркованные машины, как делают некоторые, не уговаривает водителей, она просто стоит с плакатиком, на котором написано место назначения. И тот, кто действительно хочет иметь её в качестве попутчицы, сам обращается к ней. Правда, потом он быстро разочаровывается, шутит Лу. Это если он заинтересован побольше узнать о ней. А если ему нужно просто выговориться - да, она терпеливо выслушает, и никто не сможет догадаться, что это ей неинтересно. Наушники она не надевает, это было бы верхом невежливости. Но о себе рассказывает очень мало. Во время езды думает в основном о чём-то своём.
- Она сама пришла к выводу о возможности так свободно путешествовать по Европе автостопом?
- Нет, она узнала об этом от своей подруги. Это произошло уже в первый год после переезда в Чехию. Подруга, которая часто ездила автостопом, как-то взяла её с собой. Потом получилось у самой Лу, и удача не изменяет ей до сих пор.
- В этой связи интересно, был ли у неё опыт путешествия автостопом в России – и какая разница между европейскими и российскими реалиями этого промысла?
- Сначала я спросил её: «В тёплое время года Вы уже и тогда обходились без обуви ни много ни мало четыре года. Значит, Вы никогда не ездили автостопом в обуви?»
Да, именно так, Лу всегда была именно босой автостопщицей. А в России она никогда не ездила автостопом. Не те там дальнобойщики, не хочется с ними ездить, неинтересно. Вспоминая наше фирменное хамство, духовный и интеллектуальный уровень многих наших соотечественников, очень даже можно понять.
- Я тут вспоминаю рассказ Лу о её последней поездке, опубликованный на её страничке в ВК: а что, югославские дальнобойщики разве лучше? Её же избил один из них? Что тогда на самом деле произошло, кстати? Он ведь хотел отобрать у неё мобильный телефон… Неужели пожалел, что взялся подвезти девушку бесплатно, потребовал вознаграждение?
- Нет, нет, дело совсем не в этом. Это было в Боснии, в мусульманской стране, там не терпят, чтобы женщина возражала мужчине. Тот водитель поехал не той дорогой, и Лу ему об этом сказала. Вот он и вышел из себя и накинулся на неё с кулаками, чтобы сорвать своё раздражение. Но она не держит зла на него, это условия его жизни виноваты, что он такой нервный. В следующий раз, однако, Лу через Боснию не поедет.
Это не было и сексуальным домогательством… А вот от чешских полицейских ей пришлось бегать совсем по другой причине. Лу стояла прямо на автотрассе, это действительно небезопасно. Она показала им документы и в дальнейшем дежурила уже на заправке, что не запрещено. Когда я спросил, как она очутилась на трассе, её что, высадили, не довезли – тут Лу замялась, мол, тут особая история. Ну, не хочет рассказывать, и не надо.
- Какие они, кстати, чешские копы? Такое ощущение, что и они там столь же белые и пушистые, и насквозь толерантные, как все пражане…
- Да, конечно, полицейские очень вежливые, тихие, а кроме того, форма у них чёрная, поэтому и не бросаются в глаза, как объяснила мне Лу. Потом я действительно обратил внимание на людей в чёрной одежде с надписью на спине «Полиция», я-то их раньше принимал за дворников или за каких-то рабочих.
- Вот интересно: она так просто, наобум выбирает свой будущий маршрут? Как фишка на карту ляжет? Надеясь на русское «авось» - авось случится попутная машина, авось найдутся добрые люди, которые пустят переночевать?
- Да нет, конечно, она заранее готовится, списывается с друзьями. Ищет «вписку» для того, чтобы переночевать – как это уже было, например, в Израиле. Иногда «вписка» не находится или не реализуется, так что и на скамейке в парке приходилось босоногой путешественнице не раз ночевать, и на пляже под открытым небом... Босиком перешла не одну границу... В отчёте о поездке в Черногорию она пишет: «...если ты босиком, всё, что интересует погранцов – собственно, где твоя обувь. И плевать им, куда ты идёшь пешком в полночь в Боснию и почему. Сработало на всех границах, которые шла пешком». Я спросил её, что же она, собственно, ответила тогда боснийским пограничникам. «Что нет ничего». Задавать вопрос о том, берёт ли она на всякий случай обувь, когда отправляется в дальнее путешествие, уже не было никакой необходимости.
Я понял из анализа её странички, что она не очень любит собак. Но, оказалось, немного ошибся: у неё нормальные отношения с собаками, она не боится их, только не любит маленьких собачек, все эти комнатные породы, которые человек вывел из эгоизма. Кстати, вот запись на страничке Лу в ВК от 3 апреля этого года о прогулке в весеннем лесу: «...от меня бегал кабан и олени. Перед кабаном до сих пор неудобно – я его, кажется, разбудила и подняла с места».
Верю, что она всё равно будет гулять одна в лесу, забираться в самую чащу, испытывая судьбу. Ещё она, например, не боится промокнуть. Она любит дождь, и зонтика у неё нет, а чтобы избежать мокрой одежды, гораздо лучше использовать дождевичок, который можно накинуть поверх рюкзака, чтобы вещи внутри него оставались сухими. Господи, как всё просто: для походов нужен не зонтик, а достаточно широкий плащ-дождевик, чтобы накинуть его на рюкзак. Буду и я так делать, наверное.
И всё же щемит сердце от этой картины: босая девушка в странной одежде с кустом дредов на голове, гораздо сильнее впитывающих влагу, чем обычные волосы, пусть даже в дождевичке, предохраняющем её нехитрые пожитки, прежде всего драгоценный смартфон, идёт совершенно одна под ливнем, от которого некуда спрятаться, по не рассчитанной на пешехода дороге многие километры - а ей случалось и по 25-30 км подряд проходить пешком! - и нигде не встречает попутной машины...
- Ну, европейский «дождь» - это даже не наш ливень… Ну, а зима?
- Я и сам знаю, что зимой у них в Чехии, как и у нас в Германии, в основном плюсовые температуры, и предполагаю, что снег так же вовремя расчищают, но я всё же помню, что за две последние зимы было хотя бы по нескольку дней и со сплошным снежным покровом, и с гололёдом. «Да, - в своём обычном шутливом духе ответила на интересующий тебя вопрос Лу, - что-то такое там лежало...»
Лежало, как же, ещё какие горы снега лежали вдоль дорог и во время её путешествия 20-23 февраля 2015 г. в Риеку, в которую ещё надо было попасть из более холодной Чехии, и неделей раньше в городке Чески Крумлов, что очень чётко видно на фотографиях в соответствующих альбомах! Но как-то так получилось, успокоила меня Лу, что она в самое холодное время или путешествовала на юг, или была в помещении, потому что училась.
Ладно, успокоился, выдохнул, задаю следующий вопрос... «Лу, почему Вы переехали в Чехию, как только закончили университет? Вы просто хотели жить в Европе, а Чехия возникла случайно? Например, потому что учили чешский язык на филфаке в качестве обязательного славянского – я угадал? Вообще, закончили ли Вы университет в Нижнем Новгороде, имеете ли какую-то степень или диплом? Является ли Ваша учёба в Чехии учёбой по обмену или чем-то в этом роде, в общем, каким-то продолжением того, чем Вы занимались на родине, ведь Вы и здесь оказались на филфаке?»
- Это хороший вопрос. У некоторых читателей – да и у меня, грешным делом! – сложилось ощущение об этой девушке, как о некоторой… неудачнице, что ли. Российский консервативный вуз её не принял, вкупе с её босоножеством, вот она и подалась в иные эмпиреи, странница наша чешская…
- Совсем не так! Лу не бросила Нижегородский университет, чтобы уехать за границу, а доучилась в нём до диплома бакалавра. Студенты её поколения были последними, кто мог выбрать, ограничиться ли степенью бакалавра после трёх лет учёбы или в течение пяти лет учиться на специалиста по старой системе. Лу выбрала первое, чтобы поскорее расстаться с университетом.
К переезду готовилась заранее. В Чехии она впервые побывала подростком в 2004 году с родителями. И уже тогда почувствовала, что здесь её дом. Курс чешского языка, а она действительно выбрала его в качестве обязательного современного славянского, практически ничего не дал, преподаватель был крайне неудачный. Язык изучила уже в Праге, посещая подготовительные курсы. А после этого на общих основаниях поступила в Карлов университет и учится бесплатно, наравне с местными жителями. «Если я сдала вступительные экзамены лучше, чем многие чехи, почему должно быть иначе?» - с гордостью отметила Лу.
- Ты наверняка узнавал, какова тема её бакалаврской работы в России и магистерской в Чехии?
- Точных названий я не запомнил, но темой первой работы Лу был не то новый вариант, не то новый метод чего-то там, чего я никогда раньше не слышал - наука развивается, что поделаешь, не успеваешь быть в курсе всего, но, если объяснить простым языком, речь идёт о представлении произведений искусства средствами других произведений искусства и всё это как-то связано с Максом Фреем.
Кому как не Лу, которая сочетает как минимум талант художницы, танцовщицы и поэтессы, писать на эту тему и прокладывать в этом направлении новые пути! В основе работы Лу лежал разбор произведения художницы Марьям Петросян «Дом, который...» Советовала почитать, кстати. Почитаю, конечно, если достану... А в Праге Лу учится по специальности «Электронная культура и семиотика», и темой её работы является язык танца. Не просто танца, а конкретного направления – интуитивного танца, которым она успешно в последнее время занимается, даже периодически набирает в Праге кружок желающих обучиться этому искусству. Значит, не лингвистика, как я вначале думал, а около лингвистики. Но так же на грани с искусствоведением, как и в Нижнем.
Она пишет работу на английском, а не на чешском языке. Здесь такое разрешается. У Лу ведь все материалы на английском, так что такое решение целесообразно. Я ей сказал, что приятно послушать, как она уверенно общается с гостями, легко переходит с одного языка на другой. Насчёт чешского Лу комплимент не приняла, мол, недовольна своим чешским, но ничего не может поделать, нет стимула совершенствоваться. Впрочем, замечу, он не так плох, раз недавно кто-то из гостей, как она сама пишет в ВК, принял её за... уроженку Моравии! Другие живут в Чехии годами, не утруждая себя изучением чешского, обходясь английским и русским.
А комплимент по поводу английского Лу переадресовала школе с лингвистическим уклоном, которую она в Нижнем закончила. Английский там преподавали с первого класса. Потом, с класса пятого, кажется, вели ряд предметов на английском, появился и второй обязательный язык – французский. Но по-французски ей говорить сейчас уже сложно, многое забыла. Английский нужен ей постоянно и в работе, и в путешествиях, поэтому он не забывается.
Что касается знания английского: Лу может, конечно, читать оригинальную литературу и получать от неё удовольствие. Но зачем? Её научная работа не связана с художественной литературой. Она читает для себя, просто для отдыха, в основном на русском. Но в эту ночь она принесла с собой на дежурство книгу испанского поэта Хименеса под странным названием «Краткое руководство по любви к земле, морю и небу» и увлечённо читала её, после того как я удалился в свой номер, чтобы соснуть пару часов перед отъездом. Читала именно в оригинале. Испанский – это третий мировой язык, после английского и французского, именно поэтому она его сейчас и изучает. Кто знает испанский, понимает португальский и даже итальянский. Я это знаю по своим ученикам, среди которых есть и испанцы, и итальянцы, и португальцы. А Лу поняла это во время своих путешествиях. Но дело не только в практической пользе, а ещё и в том, что испанский язык очень красивый! Четвёртый по значению европейский язык – немецкий. Дойдёт ли Лу когда-нибудь до него? У неё нет никакой неприязни к этому языку и этой стране, как я вначале подумал. Она была несколько раз в Германии, даже как-то две недели работала в Дрездене, в музее деревянных кукол. Просто немецкий ей сейчас, как говорят, «не в голове».
Очень хотела выучить иврит. Буквы освоила, но пока только как художник, сотворила с каждой какие-то фантастические картины, окружила диковинными орнаментами - всё это можно увидеть в Интернете. Прочитала Каббалу в переводе на русский; вообще-то, считается, что этого делать нельзя без подготовки в других областях еврейской науки. Утверждает, что понравилось: «Хочется всё вокруг исписать, изрисовать всеми этими системами, связями, такое красивое... Каббала – математика духа, о да, лучше не скажешь». Но за сам язык возьмётся не скоро, как бы это ни было заманчиво.
Сейчас главное - написать магистерскую работу. Времени, с одной стороны, достаточно – целый год, с другой – работа, многочисленные другие увлечения (вот керамикой сейчас усердно занимается, есть первые успехи, в октябре – ноябре собирается провести целый месяц в Индии, путешествие в которую давно надо было ожидать, не случайно же индуизм вошёл в число её «предметов по выбору» в Карловом университете), заботы о быте.
- Я предвижу твой следующий вопрос, который ты ей задал...
- Да! Прошу это выделить заглавными буквами! ЛУ, НЕ ДОЖИДАЯСЬ ВОПРОСА, КОТОРЫЙ ВЕРТЕЛСЯ У МЕНЯ НА ЯЗЫКЕ, ДАЛА НА НЕГО ЧЁТКИЙ УВЕРЕННЫЙ ОТВЕТ: ДА, И НА ЗАЩИТЕ МАГИСТЕРСКОЙ РАБОТЫОНА БУДЕТ БОСИКОМ.
Не на вручении диплома, заметьте, когда уже нечего терять, не лишат же, в самом деле, уже оформленной и подписанной бумажки, а в самом что ни на есть важном и непредсказуемом, судьбоносном эпизоде её университетской жизни, при решении, так сказать, её судьбы, когда её со всех сторон будут оценивать придирчивые учёные мужи, многие из которых, возможно, ей незнакомы, задавать каверзные вопросы, высказывать критические замечания – и она, одна среди всех босая, должна будет не смутиться, не потеряться, а доказать, ещё и не на родном языке, что она по своим знаниям и способностям достойна стать в их ряды.
Конечно, я спросил, можно ли присутствовать на защите её работы. Лу скептически отнеслась к такой возможности, но кто его знает, может удастся как-то попасть, запечатлеть на фото, ведь магистерская – это больше, чем просто дипломная, а о защите моей кандидатской диссертации, насколько я помню, заранее объявлялось и на неё могли прийти все желающие... Ладно, посмотрим. Всё равно это будет ровно через год, когда закончится будущее лето – так почему-то выразилась Лу.
- Итак, босиком в Нижнем и далее везде, нон-стоп в Чехии…
- Да, на своей родине Лу, как я уже говорил, начала вести босоногий образ жизни уже с весны своего первого года обучения в университете и сдавала босиком все экзамены, в том числе государственные, но на защите бакалаврской работы была обутой. Её уговорил научный руководитель: мол, будут люди старшего поколения, очень консервативные... И Лу не стала подводить любимого наставника. Она и тогда была достаточно сильна, чтобы защитить свой выбор. Но по-настоящему сильный человек не упрямится в мелочах и способен уступить, если к нему обращаются с добром. Мы знаем главное: она и тогда могла. Но сделает это только сейчас. Так было тогда надо. А сейчас надо так и не иначе.
- То есть она «прикипела» к Чехии и более перемещаться никуда не хочет?
- В Германии есть ещё больше возможностей, я бы в лепёшку расшибся, чтобы её устроить во Франкфурте… Нет, в Германию она не хочет, в Чехии собирается прожить всю жизнь. Но... Окончание университета – только начало новых мучений. Закончится студенческая виза, ей пока и так пошли навстречу, продлили на целый год срок сдачи работы, которую она могла бы написать и сейчас. Если Лу не найдёт настоящей работы по специальности и не выйдет замуж, она должна будет п