Естественно, фрейдисты тут же запоют о «комплексе кастрации», «зависти к пенису», о том, что искомый принц и есть типа такой недостающий половой член. Не верьте этим недоноскам. Психам-аналитикам не во всём можно и нужно верить. Стремление создать союз с принцем более всего обличает глубинное женское ощущение собственного эээ… несовершенства. И принц призван восстановить справедливость, типа компенсировать вот эту бабскую онтологическую убогость.
Скажу более: во всех нас есть некое смутное ощущение собственной убогости, связанной с грехопадением Адама. Ну и соответствующее желание как-то это компенсировать. Вернее, не так: многие наши желания коренятся в этом стремлении к компенсации. Прочувствовать сей момент не просто трудно, но почти невозможно без специальных методик. Но у женщин на всё это накладывается ещё и ощущение своей вторичности, которая, как психический пласт лежащий ближе к поверхности, различим бывает даже невооружённым взглядом. А наш извращенец Фрейд, выросший на гнилом Западе, так и не смог взять в качестве исходного допущения женскую «вторичность», и тем более использовать столь для нас удобные аллегорические образы, как в Библии — при использовании которых всё сразу встаёт на свои места. Вот и пришлось бедолаге выкручиваться. «Penisneid», блин…
Теперь задумаемся, почему женщины делают добро, совершают благие поступки. ВО многим, очень многих случаях они делают это не в силу каких-то внутренних, твёрдых жизненных идеалов и принципов. Речь не идёт о естественности поступка. Совершая благое, женщина как бы даёт взятку: «Я делаю добро — и мне потом оно вернётся. Мне тоже потом сделают добро» — как бы размышляет она. В каждом конкретном случае, в большинстве из них, женщина устраивает своё будущее. Ей нужна гарантированная устроенность на завтрашний день. Вот и подкупает она некие высшие силы своим благодеянием…
Женщина мыслит языческими категориями мести, силы и воздаяния. Она неосознанно ожидает, что некая сила воздаст ей за добро. Всё это, скорее всего, не есть плохо — интересно, ради чего делают добро мужчины?..
Мужчины часто жалуются, что женщина врёт — очень часто и даже по незначительным мелочам, когда её нетрудно уличить. Оценку этому сложному явлению чаще всего дают верную: женщина лжёт, чтобы (ещё больше) понравиться. Однако и эта типично женская особенность (у мужчин она тоже иногда встречается) также следует из базового ощущения собственной слабости и некоей онтологической ущербности. Казалось бы, наша героиня достойна любви такая, какая она есть. И коль скоро мужчина выбрал её, встречается с нею длительное время, а не послал нафиг после первой же ночи, то эта женщина ему уже достаточно нравится. Это несложное рассуждение давным-давно угнездилось бы в хитроумной женской голове, умеющей куда лучше нас анализировать «расклад» в отношениях. После чего можно было бы не врать, вызывая законное презрение у партнёра, но быть простой, искренней и естественной. Если бы не одно «но» — ощущения собственной слабости, парализующей женскую волю и сознание.
На это могут возразить, что болезненное ощущение собственной вторичности, слабости и даже несовершенства искусственно привито женщинам обществом, в котором тысячелетиями доминировали мужчины. «Но зададимся вопросом: если мужчины и женщины одинаковы… то каким образом мужчины умудрились столь всеобъемлюще захватить этот мир?» — пишут Алан и Барбара Пиз в великолепной книге «Язык взаимоотношений» (https://www.follow.ru/print.php?id=150&page=9#top). Всем, кто желает разобраться в женщинах (и мужчинах) нужно идти по ссылке и читать незамедлительно.
Кроме того, почему тогда в феминизированных западных обществах женские попытки «восстановить справедливость» выглядят столь гротескно? Почему женщины при этом неизбежно ударяются в другую крайность? И вообще: а у них-то почему женщины точно так же врут, чтобы дополнительно понравиться? Это ли не доказательство всего изложенного? Добавлю также, что человек, всерьёз заявляющий: «я — совершенство» уж безусловно таковым не является. Совершенный такого никогда не скажет.
Скажу более. Наткнулся я в Интернете на заметку, где утверждается, что даже желание иметь «одного-единственного и на всю жизнь» также вытекает не из позитивного стремления быть именно с этим человеком, потому что он такой-то и такой-то, занимается тем-то и тем-то, и вообще ужас как понравился, и теперь кажется, что именно он — искомый идеал, но из глубинного страха, что не понравишься многим. Это подтверждается в частности тем, что красивая женщина редко отличается необыкновенной верностью. Да и вообще женская влюблённость частенько рождается из благодарности, что на неё обратили внимание, а не из чего-то другого. То есть опять же из слабости, но не из силы. «Ситуация грозит измениться в один момент — стоит уделить такому человеку чуть больше внимания, и он может влюбиться из благодарности» — пишет анонимный сетевой автор.
Вполне возможно (хотя и труднодоказуемо), что и традиционное женское стремление видеть с собою рядом непременно «прилично одетого мужчину с чистой обувью» также следует даже не из обычной женской поверхностности и почти патологической любви к красивой форме и вообще всему внешне «красивому», но из того же глубоко зарытого женского комплекса по поводу библейской своей «вторичности», то есть, опять же, некоей онтологической ущербности. Некий как бы аристократизм мужчины (выражающийся в подчёркнуто-аккуратной одежде) как бы возвышает женщину в собственных глазах, заставляет чувствовать себя типа аристократкой. Но ведь тот, кто нуждается в таком возвышении, уже тем самым признаёт, что стоИт невысоко. Строить из себя аристократа, окружать себя «всем красивым» — типичное плебейство (мне тут почему-то вспомнилось про западный «средний класс»). Желание видеть рядом с собою «прилично одетого мужчину» чаще всего изобличает плебейскую душу. Будь женщина настоящей аристократкой, то пошла бы рядом с ним, невзирая на простые джинсы и кроссовки. Проблемы одежды для неё бы не существовало, как не существует она для подлинных аристократов (разумеется, обратное не будет верно: если мужчина одет неряшливо, то никаким аристократизмом тут и не пахнет). Когда принц Чарльз приехал в Россию, то многие поразились его старому твидовому пиджачку с заплатанными локтями. «Но это мой любимый пиджак» — заметил принц.
Настоящий аристократ думает о совершенно других вещах — сохранении фамильной чести, добром имени, самоуважении, продолжении рода… В мелочах — таких, как одежда — он может позволить себе быть небрежным.
Именно в этом женском несовершенстве коренится и источник стремления многих из них опаздывать на свидание. Психологи доказали, что постоянные опоздания — не что иное, как стремление привлечь к себе повышенное внимание. Однако сие стремление более всего свидетельствует о некоей общей заниженной самооценке. В смысле — заниженной не у данной персоны, но у большинства женщин.
Отто Вайнингер утверждает, что «женщина горда тем, что ее любят, она хвастается своей любовью перед другими женщинами для того, чтобы вызвать в них зависть. Мужчина воспринимает любовь к себе другого человека, как внимание к его истинной ценности, как более глубокое понимание его сущности. Совершенно не то чувствует женщина. В любви другого человека она видит факт, который придает ей ценность, прежде ей не принадлежавшую, который дарует ей впервые бытие и сущность, который легитимирует ее в глазах других людей.
Тем же самым объясняется неимоверная способность женщины запоминать все комплименты, сказанные ей даже в самом раннем детстве… Путем комплиментов она приобретает сознание своей ценности, а потому женщина всегда требует от мужчины „галантности“… Стоит только вспомнить о том, что может иметь для человека известную ценность, тогда только мы поймем значение того факта, что женщина обладает особенной памятью по отношению к комплиментам. Женщина извлекает из комплиментов сознание своей ценности только потому, что у нее нет изначального мерила ценности, чувства своей собственной абсолютной ценности, которая признает только себя и пренебрегает всем прочим» («Пол и характер», https://www.sexopedia.ru/appendixes20_pg56.shtml).
Продолжая это рассуждение замечу, что и всеобщее женское стремление быть привлекательными также свидетельствует о заниженной самооценке. Собственно, любое стремление свидетельствует о некотором несовершенстве, неполноте, недовершённости. В нашем же случае пользующаяся мужским вниманием как бы думает: «раз я нравлюсь, значит я нормальная». И, следовательно, без этого «нравлюсь» женщина типа неполноценна. Что и требовалось доказать. О том же самом свидетельствует и перманентное женское тщеславие — стремление, чтобы у неё был высокий, красивый кавалер, чтобы «всё было необыкновенно, не как у всех», и так далее, и тому подобное.
Теперь давайте возьмём традиционное женское стремление, чтобы всё было сделано «по правилам», «так, как положено». Когда я служил в церкви, то меня доставали прихожанки по поводу крещения ребёнка. На справедливый вопрос: с какой целью собираются крестить? И готовы ли обеспечить ребёнку по-настоящему христианское воспитание, ответ был всегда один и тот же: «но ведь все крестят! Так положено!» То же самое женщины ответствуют и по поводу венчания. Нетрудно видеть, что в данном случае (а равно и всех подобных) внешний, самый правильный обряд призван лишь успокоить мятующуюся душу женщины, внушить ей, что всё хорошо, и как бы гарантировать это на будущее. Из чего следует, что сама по себе женщина такой веры не имеет. Но тогда что же у неё есть? Да вот та самая глубинная внутренняя неуверенность. Внутренне сильный человек, уверенный и знающий себе цену, умеющий осмыслять ситуацию и ею позитивно управлять никогда не будет нуждаться в этих искусственных и внешних «подпорках». Любовь к внешне-ритуальной стороне жизни выдаёт женщин с головой.
Как ни парадоксально, но женскую любовь к кумирам (точнее, увлечение ими совсем молодых девушек) также свидетельствует о том же самом. Логическая цепочка здесь следующая: натурально, каждая фанатка представляет себя рядом с данной «звездой», типа она его избранница. Очень многие из них стремятся обратить на себя «его внимание». А это означает, что интересуются не одним лишь творчеством…
Возникает вопрос: с какой целью обычная девушка хочет быть рядом со светилом шоу-бизнеса, если очевидно, что она ему «не пара»? Давайте вспомним про Ассоль в «Алых парусах» А. Грина — она мечтала о «принце» на необыкновенном корабле с (неосознаваемой) целью восстановить своё нарциссическое равновесие, то есть, оказавшись рядом с ним, испытав его любовь, почувствовать себя полноценным человеком (Грин намеренно описывает сложную судьбу девушки). Это означает наличие, как минимум, некоторого комплекса неполноценности (намеренно не сгущаю краски).
Почему мы не можем предположить, что в случае с фанаткой не работают те же самые психические механизмы? Ассоль, в сущности одна и та же — во времена «алых парусов» она мечтала о капитане, во времена попсы — о прыгающей на эстраде «звезде». Стремление почувствовать себя значительной более всего доказывает исходное ощущение своей ничтожности…
К тому же ряду относится и женская обидчивость. «Вообще говоря, чем глупее человек, тем легче его обидеть. Человек недалёкий и неуверенный, априори считающий себя хуже других, всегда найдёт повод обидеться, поскольку от всех ожидает „наезда“.
Почему, скажем, мужчинам не приходит в голову обижаться на пивную рекламу, представляющую их в смешном виде? А потому, что мужчины: а) не считают себя глупее или хуже женщин; б) не распространяют рекламный образ на себя лично.» — пишет А. Никонов в замечательной статье «Дамы и собаки не допускаются» (https://krasrab.krsn.ru/archive/2005/07/04/08/view_article).
А один циник вообще заявил, что даже любовь — после определённого возраста женщины — нужна ей скорее для того, чтобы избавиться от своей перманентной ненависти к мужчинам… Занятно, что попытки сформировать в себе какие-либо иные, позитивные качества, выглядят по-женски истерично и называются «феминизмом», то есть тем же самым, лишённым малейшего позитива, нарочитым противостоянием мужчинам… Типа, клин клином…
(В этом тексте вовсе не утверждается, что обладающие перечисленными свойствами женщины какие-то плохие. Наша мужская сексуальность (если же быть точным, то неумение и даже нежелание с нею управляться) также делает нас (зачастую куда более) ущербными. Однако она не онтологична, она поддаётся регулировке, она, наконец, с возрастом проходит. А вот женская мелочность, вытекающая из её «вторичности», её способность «делать из мухи слона» — не проходит никогда, и разве что с годами усиливается).
Существуют позитивные и негативные ценности. Например, «я ушла из дома потому, что мне интересен этот человек, я люблю его и хочу быть с ним». И второе: «я ушла к нему из дома, чтобы не жить с этими отстойными предками». «Женщины убираются в доме, для того, чтобы не было беспорядка.
Мужчины убираются для того, чтобы был порядок». Прочувствуйте разницу! Так вот: мужчины чаще всего живут позитивными ценностями; женщины — негативными. Мужчины стремятся к порядку как таковому; женщины — от беспорядка.
Женское восприятие почти полностью «завязано» на мужчине. Без него и вне него женщина ощущает себя пустышкой, неспособной породить некий позитивный взгляд. И это в общем-то нормально, в том же самом плане деторождения дело обстоит точно так же. Одно в конечном счёте связано с другим.
Нам, с нашими мужскими мозгами трудно всё это понять. Очевидно, что если мы один раз признались в любви, то сразу же успокоились, и подозрения в обратном могут возникнуть лишь по какому-либо поводу, а не просто так. Нет никакого смысла повторять одно и то же. Если мне десять раз на дню скажут, что у моего байка засорился карбюратор, то он не станет от этого чище. Лучше я пойду и просто промою его. Но это потому, что (нормальные) мужчины живут позитивными ценностями и внутри у них ничто никогда не «падает». За что, кстати, женщины нас и ценят. Поэтому-то в нас они и нуждаются. Это, и именно это есть духовная потребность женщины в мужчине. Без мужчины женщина рискует заблудиться в этом лесу из собственных эмоций и мелочных переживаний; кроме того (и это самое важное), без мужчины женщина не может даже понять, какая она.
Женщина познаёт себя (то есть чувствует себя хорошей) лишь отразившись, отзеркалившись в другом человеке. Если её любят, то она чувствует себя хорошей, да и вообще — самой собой. Ибо теперь у неё внутри воцаряется иерархия ценностей, стройность их и порядок, привнесённые туда мужчиной. А ранее был лишь хаос из всевозможных разнонаправленных эмоций, в которых ничего не поймёшь, и за каждую из которых готова зацепиться утончённая женская душа. Да, она действительно утончённая, но это имеет и оборотную свою сторону. Ибо зацепиться можно за любую, самомалейшую эмоцию, и всегда существует риск воспринять её как самую главную. Какая из этих эмоций главнее — чёрт их знает? И вообще — если женщину не любят, то она путается сама в себе и потому никак не может понять, что ей со всем этим внутренним богатством эмоций делать.
Не доводилось ли вам встречать на женских форумах такое окончание их тирады: «сижу тут и реву»? Это лишь на первый взгляд просто выражение сиюминутных эмоций, и более ничего. В действительности же, этот самый рёв для женщины — очевидное подтверждение её правоты.
При общении мужчин происходит передача полезной и как-то структурированной информации. Если мужчины вздумали поспорить, то правым оказывается тот, чьи аргументы (и сила веры в них) оказались более убедительны. Совсем не то у женщин. При общении женщин происходит обмен в первую очередь эмоциями. Женщины жонглируют ими, как мячиками; что же касается слов, то они несут служебную нагрузку. То же и при споре двух женщин: в этом случае происходит выяснение, у кого сильнее эмоции. И если одна из женщин вдруг заревела, то тем самым она показывает другой: ты видишь, я реву, мои эмоции сильнее, а значит я более права. И самое удивительное то, что это действует на собеседницу! Этот «реветельный месседж» доходит до неё и расшифровывается адекватно; да и самый аргумент тоже действует: да, блин, в натуре ты более права, ты победила… Скажу более: самый рёв является для женщины доказательством, что она хорошая. «Её обидели, и она заплакала» — означает для большинства женщин, что обидчик неправ (даже если это другая женщина), он плохой, а тот, кто заплакал — тот хороший. Потому что у него сильнее эмоции. Для женского восприятия тот, у кого эмоции сильнее, всегда более прав. А вот если и обидчик тоже в голос заревёт, то это будет уже не так. Он, может, вообще переревёт обиженную. Чёрт его знает, что будет в этом случае. Видимо, женщины поревут, да помирятся. Эмпатия, типа. Женщины не общаются, а меряются эмоциями. Однако не следует думать, что женщина может просто так зареветь. Ихний рёв — вообще дело серьёзное.
То-то небось загадка для женского подсознания, когда мужчина не ревёт! Стало быть, он для неё и неправ! А ещё более неправы те мужчины, когда пытаются доказать логически что-то женщине, обуреваемой эмоциями. Ибо они пытаются повлиять не на причину, но на следствие. Даже самая убедительная идея проходит «насквозь» женщины, не задерживаясь и не задевая её эмоций. Этим утопическим способом повлиять на женщину решительно бесполезно. Нужно перенести сражение на её женское эмоциональное поле. Например, при женской истерике обнаруживать подчёркнутое (доброжелательное) спокойствие, и дать ей выплакаться. Её мощному рёву должна быть противопоставлена не менее мощная эмоциональная выдержка — и это подействует. А уже потом, когда страсти утихнут, можно и логику подключать.
Сами женщины жаловались мне, что эти их эмоциональные бури — дело довольно утомительное для них самих, и если бы не было мужчин, с их выдержкой, то вообще сошли бы с ума.
Поразительно, но будучи исключительно богатой эмоциями, женщина чувствует себя, тем не менее, нищей, ощущает себя никем. Ибо это богатство не структурировано, оно есть хаос. Представьте себе огромное количество великолепных дорогих книг, в беспорядке сваленных в комнате. Как бы ни были они ценны, но пользоваться ими невозможно: обилие их лишь раздражает — ни прочесть, ни пройти… И теперь вообразите те же книги, но стоящие ровными рядами на аккуратных полочках. И тогда вы поймёте изменения, происшедшие в женщине, когда у неё есть мужчина. Итак, теперь есть у неё любимый человек, логичное и сознательное существо, у которого царит внутри стройная иерархия ценностей и вообще полный порядок (чего не скажешь о его быте;) и женщина тут же перекладывает на него груз своих сиюминутных переживаний, своих опасений и бессознательных тревог. Она как бы подносит к мужской морде каждую новую «книгу» и вопрошает: а с этой что делать? Постепенно из хаоса воцаряется порядок. Женщина постоянно поверяет своё собственное «содержимое» со своим мужиком, как бы «накладывает» всё это на него: «А что бы он по этому поводу сказал? А как он к этому отнесётся? А что он по этому поводу думает? А вдруг он…» — и отсюда постоянный страх любовь своего мужчины утратить. Мужчина спасает женщину от… неё самой. Мужская натура организована вертикально. У мужчины дух, он знает истину. Он самой природой устроен так, что мгновенное отличает главное от второстепенного. И когда Чехов говорит: «хотите завладеть сердцем женщины — научитесь выслушивать её жалобы» — то он имеет в виду именно этот процесс, и женскую потребность, чтобы ей объяснили, где главное, а где второстепенное. Он нам и жалуется на жизнь для того, чтобы ей помогли это отличить. Ибо что такое подруги? Они посочувствуют, но ничего дельного не скажут. И та, вообще говоря, шокирующая женская слабость, упомянутая выше, вытекает вовсе не из изначальной «неполноценности» женщины, её «вторичности» от мужчины и неизбежной подчинённости ему, как господину мира — вовсе нет! Она следует из женской инаковости, из её эмоционального богатства. Как в том анекдоте, где вся сила корабля в гудок ушла. Вот она как глубоко, эта собака-то зарыта! Короче, у нас порядок внутри, зато бардак снаружи, у женщин же — в точности наоборот. «Всё это понять нужно, и не каждый может это понять» (М. Булгаков, «Белая гвардия»).
Безусловно, мы тоже склонны перегружать на женщину заботы о нашем холостяцком хозяйстве. Часто бывает так, что начиная жить с ней, мы тут же расслабляемся, перестаём следить за порядком, и наслаждаемся миром и покоем дома: женщина завелась, она всё должна сделать — прибраться, накормить, постирать… И вот, дело в том, что это мужское «использование» женщины как-то очевидно, оно сразу бросается в глаза внешнему наблюдателю. Нет, скорее наблюдательнице, так как наша дама уже жалуется своей задушевной подруге, что «всё лежит на ней», а в ответ слышит традиционное: «он у тебя обычный эгоист».
Даже самая романтичная, немеркантильная и самоотверженная женщина тем не менее всё же «использует» мужчину — и прежде всего в смысле душевном. И здесь «паразитирование» её не столь заметно. Мужчины обычно говорят: «да женщины из нас только деньги качают». Ошибаетесь, ребята! Деньги-то фигня, их можно снова заработать. А качают они из нас в первую очередь душевные силы. Вот ваша девушка вечером рассказывает вам о своём житье-бытье. Вы терпеливо слушаете, что-то ей отвечаете, пытаетесь проникнуть в суть проблемы, составить собственное мнение. Опять же — даёте советы, помогаете найти выход из сложившейся ситуации. Обещаете помочь, тем самым придавая ей душевных сил и уверенности в себе.
И не замечаете при этом, что совершаете важную для неё душевную работу. Типа, те самые тяжеленные книги переставляете:) Никогда не замечали вы усталость после 2 — 3 часов общения с женщиной? Вроде бы, говорили ни о чём, а чувствуется какая-то непонятная усталость, и даже хочется почему-то выпить… Вот то-то и оно. Даже просто разговаривая с ними, мы неизбежно что-то отдаём, и это «что-то» не менее важно для женщины, чем деньги или секс. А иначе — отчего они так любят всласть пообщаться? В общении с мужчиной женщина получает столь необходимую ей душевную и энергетическую «подпитку». А мужчина, соответственно, всё это отдаёт. Общаясь с женщиной «ни о чём», даже изредка вставляя отдельные реплики в невероятный словесный поток, мужчина совершает важную и ценную работу (без которой, кстати, нормальные отношения не обходятся). Помните анекдот про автомеханика, который починил автомобиль одним ударом молотка, и выставил счет на $100 — доллар за удар, и 99 за знание, куда ударить?
Стальная арматура в здании занимает, в сущности, небольшой объем, однако без неё бетон раскрошится, по строению пойдут трещины, и здание, в конце-концов рухнет. Даже эпизодически общаясь с женщиной, мы ставим точно такую же арматуру — необходимую для наших отношений. Мы как бы ударяем молотком — но зато сразу куда надо, чтобы поправить дело. Для этого нам не нужно по-женски выплёскивать много-премного неструктурированной информации. И когда мы общаемся с женщиною, мы тоже работаем, мы тратим наши силы, чёрт возьми.
Но нормальному мужику всё это не приходит в голову. Это потому, что мы великодушные и умные:) А потом женщины упрекают, что мы не умеем общаться так, как они! Им, видите ли, угодно, чтобы мы не знали и думали, а колотили молотком куда попало! Чтобы мы были не прочной арматурою, но аморфным бетоном, готовым растрескаться при первом же перепаде температур!
Вы пообщались с ней, и как бы запихнули арматуру в здание. Точнее, на вашу арматуру тут же наросли какие-то части строения. Однако то, что арматура предопределила направление «роста», никем не берётся в расчёт. Кроме того, арматуру ведь снаружи не видно… И если потом женщина говорит: «Смотри, ты видишь бетонное сооружение? Это всё я построила! Это я бетон заливала! Это всё я!» — то она сама искренне в это верит. Ну что ещё может сообщить ей поверхностное женское восприятие? Про то, что в здание есть ещё и металлические части, к которым она никакого отношения не имеет, женщине свойственно забывать. И что общие контуры здания предопределили мы, мужчины — тоже.
Но женская уверенность, как правило, заразительна. И потому в ответ мужик задумчиво так «чешет репу» и думает: вроде да, бетон же тёткин, стало быть и здание построено ею… Значит, она как бы в нём и хозяйка… Ничего не поделаешь, пусть её и дальше рулит…
А ещё потом ходит байка об «эгоизме мужчин». Фигня! Мы давным-давно квиты.
Этим я не хочу сказать, что умение общаться с женщиной — это плохо, что так не должно быть. Но очень хотелось бы, чтобы читающий эти строки до конца уяснил себе существующий расклад. С другой стороны, следует подчеркнуть, что наши «душевные мускулы» также нуждаются в некоторой «тренировке». Силы (в том числе и душевные) на то и силы, чтобы их расходовать. Иначе душа потеряет некую оптимальную «спортивную форму». Но нужно искать себе подругу, с которой не перетренируешься. Вы хорошо меня поняли? (Пишу и думаю: похоже, у меня разве что душа имеет типа «спортивную форму». С начала этого дождливого лета 2004 сбросил всего 6 килограммов.:(Но вернёмся к женщинам.
Каждый из нас, раздумывая о будущем отношений с любимой девушкой, просто окидывает ситуацию внутренним взором и понимает, что тревожиться не о чем. Люди друг другу вполне подходят, оба с характерами уживчивыми, а прочие проблемы, могущие возникнуть, следует решать по мере поступления. Совсем не то у женщин. Не имеют они «внутреннего взора». А если и имеют, то та общая «картинка», которую выдаёт сей внутренний взор, оказывается мгновенно смята, трансформирована и искажена очередной бурей эмоций. А потому вечно мятущаяся женская душа не охватывает картину в целом, но всегда готова ухватиться за любую конкретную мелочь, чтобы потом убедить хозяйку, что «всё плохо». Женщина не обладает даром целостного восприятия ситуации. Вот оно, тяжкое наследие того самого Адамова ребра! Воображение её лихорадочно мечется между различными «проблемными точками», каждая из которых несёт те или иные эмоции. Грубо говоря, она просто вспоминает что-то неприятное, какой-то эпизод — и ни с того, ни с сего раздувает его в космическую проблему…
Из этого фундаментального свойства женской психики следует один прелюбопытный момент. Тот, кто постоянно, до паники, боится, что может вдруг лишиться чего-то своего — без сомнения, является слабым человеком. Слабый интуитивно чувствует себя таковым и потому стремиться стать сильным (либо компенсирует это внешней излишней самоуверенностью). В нашем, мужском случае, многие начали бы с того, что изменили бы своё отношение к вещам, сиречь самого себя, то есть приобрели силу духа. Многие, не все… Не то у женщин: почти полностью лишённые способности к самоанализу, эмоционально богатые, но слабые духовно существа, они направляют эту свою потенцию вновь на мир окружающий. Так вот: женщине почему-то кажется, что подлинную силу она обретёт тогда, когда у неё всего много. Уж тогда-то ничего она не утратит! А если и утратит что-то одно, то всё равно у неё останется много чего… Именно отсюда вытекает пресловутая женская меркантильность. Это означает, что бороться нужно не с меркантильностью как таковой, но с женской слабостью, мелочностью и бездуховностью. Не с симптомами, но, скорее, с болезнью…
Кстати, вся эта проблематика тесно соприкасается с проблемой тривиального страха перед смертью. В самом простом случае преодолевается этот страх тем же самым способом: созданием иллюзии, что если у человека «всего много», то он как бы становится больше и теперь вроде бы и не умрёт (в некоторых случаях мужское стремление к богатству основывается на том же самом страхе, то есть типично женской слабости). В женском же случае он преодолевается ещё и тем самым деторождением. Это последнее у женщины выполняет, как видим, ещё и типично компенсаторную функцию. Но ведь любая самка стремится к тому, чтобы её потомство оказалось в более выигрышном положении, чем потомство других самок, и в этом смысле женщины недалеко ушли от животного мира (кроме того, из этого следует ещё, что женское материнство и христианство — вещи взаимоисключающие). То есть — чтобы потомство имело всего вдосталь. В результате получаем ещё одну смысловую цепочку: страх перед смертью — деторождение — накопление. Тем самым имеем, что женская потребность как в детях, так и в обеспеченном существовании имеет выраженную невротическую природу.
А ещё — женщина ищет себе мужчину по принципу дополнительности. То есть того, который сделает так, чтобы она стала сильной (то есть обрела эту специфически-женскую иллюзию силы). Мужчину, который сделает так, чтобы у неё «было всё»… На большее в плане самосовершенствования женщина, как правило, не способна. А если и способна, то смотри пункт 88-й… Занятно, что и мы, мужчины, очень часто идём во всём на поводу у женщин и, бездумно потакая им, скатываемся в пучину пошлого приобретательства. То есть выбираем путь бабски-экстенсивный, путь расширения себя вовне, вместо того, чтобы избрать мужской — изменение самих себя, своего внутреннего порядка, своего отношения к вещам и всему миру… Да и вместо того, чтобы просто найти другую, менее меркантильную женщину. Странно, что мы предпочитаем скорее утратить свою мужскую суть, чем свою женщину… Но ведь женщин много, а душа у нас одна! «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» И второго шанса прожить эту жизнь у нас уже не будет.
Подлинный же парадокс заключается в том (это второе фундаментальное их свойство), что изощрённая натура данной женщины, не умеющая психически дистанцировать себя от всего женского рода, тем не менее, в глубине души, считает себя куда лучше любых других женщин. Причём всех. То есть, в конечном счёте, как бы от них и дистанцируется. Хотите докажу, что это так? В противном случае женщины никогда не связывались бы с женатыми… Связываясь с женатым мужчиной, женщина почти всегда думает: раз он изменяет ей со мной, то значит, потом изменит и мне. Однако, одновременно с этим, и нечто такое: «но ведь я лучше, чем та, другая, да и вообще ему лучше со мной, чем с ней, иначе бы он не изменял — значит, я имею полное право увести его из семьи». Ибо, ассоциируя себя с другой, поставив себя на её место, наша женщина никогда бы с её мужем не связалась. Нет, зацените всю глубину противоречия! И вот, женская душа мечется между этими противоположными полюсами, занимая каждый раз новое положение (из которого она и «орёт»). Отчего реакция женщины чаще всего выглядит для рационального наблюдателя непредсказуемой.