И отправляю сообщение.
Большинство остальных репостов и сообщений до жути скучные. Парни шутят и пишут ругательства заглавными буквами. Ничто из прочитанного не кажется мне забавным и ни о чем мне не говорит.
На экране начинает мигать окошко чата — ответ от Айви. Она онлайн.
Оуу, мой бедняжечка. Ладно, дай знать, как будешь готов, чтобы я к тебе заскочила <3
Захватывающее предложение. Я уже начинаю писать ответ, но останавливаю себя и удаляю все, что написал. Я не готов начинать играть в игры. Опасные игры. Я должен выяснить, что происходит.
Я решаю не отвечать.
Прочитав оставшиеся сообщения, я пытаюсь разобраться в ситуации. Внезапно одно сообщение обращает на себя мое внимание. Оно датировано днем ранее того дня, когда я упал в водопад.
Это сообщение от Нейла Парсона.
Привет, Кэл.
Слушай, прости, боюсь больше не смогу помогать тебе. С мистером Филлипсом все зашло слишком далеко, и я боюсь, что нас поймают. Я верну тебе деньги, включая те, что ты дал мне на прошлой неделе. Ладно? Мне жаль, правда, жаль. Надеюсь, ты не сильно разозлишься.
Нейл.
Я действительно вижу это? Я только недавно заверил шерифа, что у нас с этим парнем нет ничего общего, и вот нате вам, сообщение от него, а ведь он якобы пропал.
Мне жаль, правда, жаль. Надеюсь, ты не сильно разозлишься.
Я сам испугался, так быстро я удалил сообщение.
За дверью моей комнаты раздался цокот когтей Джесс, поднимающейся по лестнице. Из-за всех этих странностей я совершенно забыл о ней. Обычно она всегда сидит рядышком со мной за обеденным столом, надеясь, что я угощу ее чем-то, что мне пришлось не по вкусу. Может быть, она была на кухне вечером, а я ее не заметил.
Сейчас я могу воспользоваться ее любовью ко мне — утешение старого друга, который никогда не задает вопросов. Я открыл двери спальни, как раз, когда она пробегала мимо, наверняка направляясь в спальню матери.
— Эй, Джесс, — позвал я.
Но я в ужасе, когда собака начинает пятиться от меня, и прижимает уши.
— Джесс! — зло кричу я. — Ко мне!
Но она игнорирует мою команду. Поверить не могу. Я сам дрессировал эту собаку и обычно мог заставить ее замереть на месте одной командой.
Мне следовало бы шлепнуть ее по морде за непослушание. Потому что она должна беспрекословно слушаться меня, раз мы живем возле дороги, по которой носятся машины на скорости сто километров в час. Если она бросится наутек, испугавшись бурундучка, она может погибнуть. Но что-то в том, как она выглядит, останавливает меня. Она будто бы боится меня. И это как-то неправильно.
Я снова закрываю дверь. С меня достаточно. Выключив компьютер, я лег в кровать, даже не раздеваясь. Спасибо, хоть фланелевые простыни остались теми же.
На них нарисованы лоси и сосновые ветки. Такой глупый рисунок, но и такой забавный. А еще они очень удобные.
Я натянул покрывало до подбородка и вскоре заснул.
На следующее утро я просыпаюсь от стука в дверь. В комнату заглядывает мама.
— Как ты себя чувствуешь? Хочешь есть? — спрашивает она.
Я действительно голоден. Как будто стол лет не ел, а мой знаменитый нюх уже учуял запах бекона, доносящийся с кухни.
— Да, — отвечаю я, сглотнув слюну. — Спущусь через минуту.
Чувствуя себя вспотевшим и несвежим, я отбрасываю одеяло в сторону. Было ошибочно не раздеваться вчера вечером перед тем, как идти спать. Зато теперь не надо заморачиваться и одеваться.
Встав, я почувствовал себя несколько лучше, даже находясь в своей странно-незнакомой комнате. Опять же, мозг удивительный орган. Помню на каком-то уроке слышал, что был проведен эксперимент, где людям надевали специальные очки, в которых тем все казалось перевернутым вверх тормашками. Они ходили совершенно дезориентированные. Затем, несколько дней спустя, их мозг просто подстроился, перевернув восприятие мира под нужным углом. Проблема заключалась в том, что, когда очки снова сняли, для них все снова перевернулось с ног на голову. Тогда мне это показалось забавным, сейчас же я осознаю, насколько напуганы они были. К счастью для них, этот эффект не продлился долго. В моем же случае я понятия не имею, что происходит.
Я иду в ванную. Там нахожу свою зубную щетку, она того же цвета, что и всегда и самая деформированная в доме, благодаря тому, как яростно я всегда чищу зубы. Я выдавливаю зубную пасту на щетку и пытаюсь избавится от жуткого привкуса во рту.
Пока чищу зубы, я замечаю, что в стакане стоят три зубные щетки, вместо двух, что странно.
Закончив умываться, спускаюсь вниз. У подножия лестницы, дорогу мне перебегает Джесс. Она останавливается и пятится, чтобы пропустить меня.
— Доброе утро, девочка, — бодро здороваюсь я. — Иди ко мне....
Но собака с места не двигается. Она снова прижимает уши к голове. Это странно. Мне хочется заставить ее подойти, может быть почесать ее за ушком. Но запах завтрака отвлекает меня.
Придя на кухню, меня ждет сюрприз. Отец по-прежнему дома. Он сидит за столом и читает газету. Как в старые добрые времена, только вот я такой картины не видел уже года два. И что еще более неожиданно — он в пижаме.
Должно быть, он ночевал у нас...
— Доброе утро, Кэл, — поприветствовал меня отец и опустил на стол кофейную кружку — коричневую громадину, которую я подарил ему на Рождество, когда был маленьким. С тех пор, он постоянно твердил, что это его любимая, и даже забрал ее с собой, когда ушел от нас. — Сегодня тебе получше?
Я уставился на него как на пришельца с другой планеты.
— Кэл? — позвал меня отец, выводя из ступора.
— А, да, конечно. Я отлично выспался.
— Рад слышать. Садись завтракать.
Сев, я залпом осушил стакан апельсинового сока. Затем положил на тарелку тосты, проложив между ними четыре полоски бекона. Затем окунул все это в соус и начал поглощать так, словно целую неделю голодным провел в лесу.
— Что ж, по крайней мере, аппетит к тебе точно вернулся, — обрадовалась мама. — Это хороший знак.
Ответить я не смог, рот у меня был забит едой. Отец предложил мне кофе, и я благодарно кивнул. Добавил в кружку молока и три полных чайных ложки сахара.
— По поводу твоего возвращения в школу, — начала мама. — Доктор считает, что спешить ни к чему. Он выпишет тебе больничный на любой срок.
Признаться, про школу-то я совсем забыл. Так, сегодня у нас, получается, среда? Думаю да. С учетом того сколько я пропустил, уверен, что отстал прилично. Зато в этот раз у меня есть достойное оправдание.
Тем не менее, мне не терпелось пойти в школу, хотя бы, чтобы увидеть, как все будут вести себя со мной. Судя по сообщениям, в школе я — Мистер Популярность или что-то типа того.
И все это только из-за того, что я упал в водопад и выжил? Если я прав, то не советую использовать этот метод, чтобы подняться по социальной лестнице.
— Не знаю. Я готов пойти в школу, — говорю я матери. И уточняю: — Хоть сегодня.
Родители выглядят удивленными.
— Уверен, что это хорошая идея? — спрашивает отец. — Мы думали, что ты еще недельку посидишь дома.
— Не знаю даже. Я готов пойти в школу, — отвечаю я, чувствуя себя гораздо лучше, после того, как нормально поел. — Не хотелось бы пропускать чересчур много занятий.
— Что ж, тогда сегодня еще побудешь дома, — решает отец. — А если завтра не передумаешь, то может и пойдешь завтра. Договорились?
— Договорились, — отвечаю я, сделав глоток кофе.
Несколько минут мы едим в тишине.
— Кэл, — в итоге мама нарушает тишину, — Мы с отцом тут подумали, может быть, ты помнишь еще что-нибудь о том, что с тобой приключилось?
— На самом деле не очень много. Все как в тумане, — объясняю я.
— Уверен? — уточняет отец. — Ничего не хочешь рассказать нам?
— Нет. А что?
— Ну, начнем с того, что недавно ты словно ушел в себя, — сказал отец. — Еще до падения. Словно пребывал в депрессии или тебя что-то тревожило.
— В депрессии? — я рассмеялся. — Нет, вовсе нет. Почему ты так решил?
— Да брось, Кэл, — подключилась к разговору мама. — Ты приходил домой все позже и позже, и сразу же молча поднимался в свою комнату. А когда мы все же виделись с тобой, то нам с трудом удавалось вытянуть из тебя пару слов.
Я снова засмеялся, но на этот раз, как-то нервно, потому что, насколько помню, я так себя никогда не вел. Если уж на то пошло, то такое поведение скорее присуще Коулу... ну или тому Коулу, которого я помню. — Что вы имеете в виду?
— Мы просто хотим знать, не в депрессии ли ты, Кэл, — пояснил отец. — Нет ли у тебя мыслей причинить себе вред. Потому что, если такие мысли есть, то знай, мы рядом. Нам важно помочь тебе.
Вот теперь я окончательно в шоке. И напуган.
— Что? нет! — обиженно ответил я. — Слушайте, то, что я упал в реку не означает, что я пытался убить себя. Господи!
— Успокойся. Это просто вопрос, никто тебя ни в чем не обвиняет, — попыталась успокоить меня мама.
— Но пытаться убить себя? Зачем мне это делать? — сердито требую я пояснений. — Поверьте, я рад жизни. Серьезно. Я вам не дядя Бад, знаете ли!
После этого моего восклицания мама побелела, как полотно. Она опустила голову и губы у нее задрожали.
— Кэл! — рявкнул отец.
— Забудь, Дон, — попросила мама, так и не подняв головы. — Просто забудь.
Зря я, конечно, помянул дядю Бада вот так вот; мама очень тяжело пережила все тогда.
— Прости, — извинился я. — Мне просто не понравилось то, что вы говорили. Слушайте, хоть я и не помню что случилось со мной, но уверен, что никакого отношения к суициду это не имеет. Понимаете?
Мама молча изучала столешницу глазами, блестящими от слез.
— Ладно, Кэл, — наконец-то заговорил отец.
Мама снова вернулась к завтраку и начала возить по тарелке остатки своего тоста. Отец же, тяжело вздохнув, снова уткнулся в газету.
За столом повисла неловкая тишина. Я попытался продолжить есть, но желудок словно свело.
Я все еще не могу прийти в себя от того, что отец сидит за столом. В пижаме!
Вспомнились четыре зубных щетки — он, что живет здесь или я чего-то недопонимаю? Нет, этого быть не может... мама бы ни за что такого не допустила. Или допустила?
Отец снова отхлебнул кофе из своей дурацкой кружки. Уверен, что видел ее на полке на кухне в его квартире. Он принес с собой кружку?
Я бросил взгляд на дверь, возле которой как раз стояла Джесс. Она смотрела на еду на столе, но в кухню не входила.
— Иди сюда, девочка, — позвал я собаку.
Джесс даже не пошевелилась. Тогда я протянул ей кусочек бекона. Ее голодный взгляд застыл на мне, и она едва заметно вздрогнула, но в кухню все равно не вошла. Я помахал беконом в воздухе.
Джесс наклонила голову, словно пытаясь понять в какую игру я с ней играю.
— Джесс, ко мне, — как можно спокойнее позвал я ее. — Ко мне.
Собака наконец-то зашла на кухню и обнюхала угощение. Она медленно потянулась к нему и приняла, напомнив мне дикую белку, которая резко выдергивает из рук человека хлебную корочку.
Она и правда меня теперь боится. И это так обидно. Потому что кроме двух легких тычков, которые скорее причинили боль мне, нежели ей, я всегда любил эту собаку с тех пор, как она появилась у нас, когда мне было десять.
А теперь она ведет себя так, словно я постоянно избивал ее палкой.
— Хорошая девочка, — хвалю ее я, пока она бежит к порогу кухни. Только там она начинает жевать, словно ей стыдно принимать подачки от меня.
И на этом я готов завершить завтрак. Желудок по-прежнему не отпустило, а от кофе меня словно качает. Наверное, мне стоит принять душ и пройтись по улице. Я спрашиваю родителей не против ли они.
— Конечно, — соглашается мама, но ее голос звучит глухо. — А с братом сначала немного не хочешь побыть? Уверена, что он скучал по тебе.
Я смотрю на нее. Скучал по мне? Да он, кажется, даже не видит меня. Это ужасно, я поверить в это не могу. Мне никак не удается связать между собой свистящий живой труп, лежащий наверху, и моего брата. Не получается и все тут.
— Эм, конечно, — чувствую себя обязанным ответить я, чтобы им стало легче. — Прямо сейчас к нему и загляну.
Я иду наверх, но уже по пути жалею о своем обещании. Потому что совершенно не желаю видеть снова этого парня. Не хочу сидеть там и смотреть на подергивающиеся глаза на застывшем лице.
Не могу я.
Поэтому останавливаюсь возле двери и прижимаюсь спиной к стене. Я прислушиваюсь к тому, как ритмично работает аппарат, с шипением закачивая и выкачивая кислород из легких.
Не может быть, чтобы это был мой брат. Не верю. Спортсмен-атлет с расстройством дефицита внимания, который не мог на одном месте усидеть пока ему не исполнилось пятнадцать и ему не прописали таблетки? Но если это не Коул, то кто?
Мне снова становится страшно. Грудь словно сдавила гигантская рука, не давая возможности дышать. Со мной что-то случилось. Может я сошел с ума, как мистер Шредер. Потому что я не знаю, что настоящее, а что вымышленное.
Заметив темные пятна, появившиеся на джинсах, я понимаю, что плачу. Стараюсь делать это как можно тише. Не хочу, чтобы родители услышали и пришли узнать, в чем дело. Разве я смогу объяснить им что-то?
Не знаю я, что с мной случилось. Все, что я знаю, что в отличие того эксперимента с очками, переворачивающими картинку верх ногами, мой мозг не восстановился, и все не вернулось на круги своя.
Что означает, что мне придется остаться здесь. По крайней мере, пока что.
Мне просто нужно все обдумать, понять, в чем же дело. Потому что я совершенно не горю желанием возвращаться в больницу. Слишком боюсь того, что может случиться с мной там.
Я как раз вытираю последние слезы рукавом, когда на лестнице раздаются шаги матери. У меня нет выбора: я вскакиваю и быстро проскальзываю в комнату для гостей.
И стою лицом к двери. Чувствую за спиной его присутствие и представляю, как он буравит взглядом мою спину. Но не оборачиваюсь. Как только мама оказывается в коридоре, я выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь.
— Он не спал? — спрашивает она.
Спал? Это можно как-то определить?
— Нет, — отвечаю я. — Но уже уснул, — добавляю тут же, надеясь, что мои слова звучат правдоподобно.
Мама с грустью смотрит на меня.
— Что ж, по крайней мере, он увидел тебя. Думаю, он гадал, куда ты пропал. Он понимает, что что-то случилось.
Не знаю, что на это ответить. Я неловко поеживаюсь.
— Пойду, пожалуй, приму душ, — наконец выдаю я.
— Конечно.
И мы расходимся по комнатам. Как только я оказываюсь в своей, я раздеваюсь и, взяв полотенце, висящее на внутренней стороне двери, обвязываю вокруг талии. Затем выбираю чистую одежду, которую собираюсь одеть после душа. Вот тут и обнаруживается еще одна странность.
Во-первых, мое нижнее белье. Я вижу только трусы-плавки. А я такие не ношу, я ношу только боксеры.
Я смотрю на джинсы, которые только что сбросил и с удивлением вижу в них плавки. Они слишком короткие — черные в пурпурную полоску. Что за чертовщина?
Я обыскиваю комод и нахожу пару трусов более-менее напоминающих боксеры, как те, которые на мне были в больнице и которые, насколько я помню, я всегда носил.
Затем выдвигаю следующий ящик, где у меня лежат футболки. И ни одна из них не кажется мне знакомой. Мне нравятся однотонные футболки, может у меня есть парочка с изображением любимых групп, но все футболки в ящике носят логотип известных спортивных компаний.
В следующем ящике, где я храню джинсы, нахожу только спортивные штаны и шорты. Помнится у меня была одна пара, да и то только для физкультуры. А теперь ими весь комод забит. Ах да, погодите, все правильно — я же предположительно что-то типа спортсмена теперь.
Мне приходится покопаться, прежде чем, я все же нахожу пару джинсов. Но даже их я вижу впервые и ни за что бы не одел — в них я буду похож на кретина.
Но выбора у меня нет. Кретин или нет, а демонстрировать свой зад всему Кристал Фоллз я не намерен. В итоге к боксерам-плавкам присоединяются джинсы и одна из обычных футболок, которые мне удается найти, после чего наконец-то направляюсь в ванную.
Я принимаю долгий горячий душ. Мою волосы, забыв, что на задней части шеи у меня повязка. К черту — с меня хватит повязок. Я отдираю ее. Маленький кусочек пластыря в красных пятнах падает на дно и кружится в воронке слива, а затем раз и его нет — унесло Бог весть куда. Рану покалывает, когда на нее попадает вода, но все равно так здорово просто намылиться и смыть с себя все.
Я стою и позволяю воде бить мне в лицо какое-то время, что очень приятно, до тех пор пока я не делаю вдох и в нос мне не попадает вода, и тогда на долю секунды я снова оказываюсь там, в реке под водопадом.
Отпрыгнув в сторону, я поскальзываюсь и падаю в ванную. Больно, но к счастью, головой я не ударился.
— Кэл! — зовет меня мама, стуча в дверь. — Ты в порядке?
— В порядке! — отзываюсь я, перекрикивая шум воды. — Просто поскользнулся.
Я услышал, что мама крикнула что-то еще, но не сумел понять что. Снова крикнул, что я в порядке и встал. Бедро ощутимо побаливало.
Я снова ополоснулся водой, выключил кран и вылез из душа.
Тщательно вытершись полотенцем, насколько это было возможно в заполненной паром ванной, я оделся. Я осторожно промокнул голову еще несколько раз и вышел в комнату, чтобы взять носки и толстовку с капюшоном.
Одевшись окончательно, я спустился вниз.
Отец беседовал по телефону по работе, он был огорчен по поводу чего-то и обещал приехать в ближайшее время. Тем не менее, заметив меня, он мне улыбнулся. Я указал на входную дверь, и он одобрительно поднял большой палец вверх.
Я одел куртку, кроссовки и вышел в этот новый непонятный мне мир.
ГЛАВА 9
Несколько минут я стою у начала подъездной дорожки, решая в какую сторону идти. Может быть, это вообще не имеет никакого значения. В город идти довольно далеко, а я все еще чувствую себя слабым и больным — короткая прогулка, вот все, что мне нужно.
Я прохожу мимо дома Эдвины, и ее собаки начали облаивать меня. Несколько минут спустя, я оказываюсь на развилке дороги, где дорожный знак указывает направление к кемпингу и трейлерному парку.
По дороге в сторону кемпинга я обычно выгуливаю Джесс.
Там огромное пустое поле, где она может спокойно гоняться за палками и мячиками, а мне не приходится переживать, что она выбежит на дорогу. А если она решит навалить кучку, то мне не обязательно убирать ее, что тоже своеобразный плюс.
Но даже без собаки мне нужно быть осторожным и держаться у обочины, пока иду по главной дороге. Последнее, что мне сейчас нужно, чтобы меня сбила машина. Правда, меня посещает мысль, а вдруг такое столкновение вернет все на круги своя.
Я сворачиваю к кемпингу. В это время года машин тут почти нет, дорога довольно ухабистая, и быстро по ней не пойдешь. Поскольку здесь пусто, я иду прямо посреди дороги. Наслаждаюсь солнечным ясным днем, хотя на улице гораздо холоднее, чем я предполагал.
Иногда приятно побыть одному.
Я иду по краю поля, где обычно отпускаю Джесс с поводка. Трава тут высокая, что странно, потому что рабочие кемпинга обычно хорошо заботятся о территории.
Сейчас же поле выглядит так, как будто его не стригли несколько месяцев.
Сомневаюсь, что Джесс смогла бы найти мячик, если бы я бросил его ей. Забавно, ведь я помню, как устроил целый марафон с ней тут на прошлой неделе.
Я иду туда, откуда должна быть видна приемная кемпинга. Но резко останавливаюсь. Потому что она пропала. Исчезла. Вместо большого бревенчатого домика, там растет несколько деревцев и какие-то кучерявые низкорослые кусты. Как будто приемной никогда не существовало.
За деревьями я вижу старый трейлер, установленный на пеноблоки. С другой стороны дороги на грязном пятачке земли, стоит старый проржавевший пикап. Ровно там, где, я помню, был установлена неправильная разрисованная приветственная табличка «Кристал Фоллз»
Большие деревянные ворота на въезде тоже пропали. Теперь дорогу перекрывает веревка, натянутая между двумя палками, напоминающими ручки метел.
Не знаю, как это воспринимать, но я чертовски напуган. Мне хочется убежать, но любопытство пересиливает. Приблизившись, наконец-то, могу разглядеть территорию кемпинга.
Площадка выглядит заброшенной, мусорные ящики переполнены, а под деревьями валяются пустые пластиковые бутылки. Как минимум треть сдаваемых внаем трейлеров отсутствуют, и я нигде не вижу ни одной палатки. Теннисные корты, площадка для мини-гольфа, все это исчезло!
Эти изменения настолько меня беспокоят, что желание выбраться оттуда как можно скорее пересиливает. Бросив один последний взгляд на кемпинг, я начинаю шагать в обратном направлении.
Но меня останавливает чей-то крик.
— Эй, ты, куда это ты собрался? — обернувшись, вижу, как из трейлера выходит мужчина в клетчатой рубашке.
— А ну-ка вернись! — кричит он мне вслед.
Пару секунд меня одолевает желание броситься прочь. Мужчина на вид старый, даже какой-то слабый и больной, так что решаю, что в случае чего убегу от него. Но я ведь ничего плохого не сделал. Так зачем мне бежать? К тому же, он с легкостью догонит меня на своем пикапе, если захочет.
Поэтому я опять разворачиваюсь и иду к нему.
Приблизившись, понимаю, что знаю его. Это мистер Гайз, владелец парка. Я лично с ним не знаком, но в городе частенько видел его. Имея активный бизнес в виде кемпинга в Кристал Фоллз, он всегда хорошо одет и ездит на эффектном новеньком джипе.
Сейчас, правда, он выглядит ужасно, одежда на нем грязная, а лицо багровое с прожилками полопавшихся сосудов. Я понимаю, что мужчина пьян, когда он выходит на дорогу.
— Добрый день, — здороваюсь я, когда он подходит ко мне. — Неплохой денек, не так ли?
Но мистер Гайз подошел ко мне не для обмена любезностями.
— Так, так, так, — тянет он и сплевывает на землю. — И куда это ты направлялся?
— Домой, — отвечаю я, хотя это не его дело, если уж на то пошло.
— Да ты что? — насмешливо произносит он. — То есть это не ты увидел мою тачку и решил ее угнать?
Дыхание у него препротивное.
— Простите? — переспрашиваю я, отступая на шаг назад, подальше от него.
Мистер Гайз кривит свое уродливое лицо.
— Простите? — повторяет он голосом, напоминающим девчачий. — Простите?
Быть такого не может — мужчина только что выиграл звание Горожанин года.
— Слушайте, мне жаль, — говорю я, стараясь оставаться максимально вежливым. — Но у вас какие-то проблемы?
— Простите? Извините? Где-то откопав свои манеры, ты, дрянь такая, сегодня приперся на мою частную собственность?
Ладно, кажется, с меня хватит. Мне неуютно находить наедине на дороге с этим мужчиной. Вообще-то, ведь я не обязан терпеть перегар от в дрезину пьяного мужика, которое он извергает при каждое выдохе.
— Дорогая общественная, — говорю я ему, хотя, если быть честным, я понятия не имею так ли это. — Имею полное право ходить по ней.
Его мутные глаза чуть из орбит не вылазят.
— О, вы подростки всегда знаете ваши права, да?
Мистер Гайз кудахчет, демонстрируя мне скошенные переломанные зубы в пятнах кариеса.
— Да, ты прав, это общественная дорога. Но все, что находится по другую сторону веревки, принадлежит мне, — сообщает он, тыча пальцем позади себя.
— Хорошо. И что?
— А то, что единственные, кому можно находиться по ту сторону — мои гости, — сообщает мне мистер Гайз. — И как я уже сказал, все гости должны платить мне взносы.
— Что? — не выдерживаю я. — Взносы?
Мужчина буквально взрывается.
— Да, взносы! — орет он на меня. — За то, что пользовались моей собственностью. Сколько еще раз мы будем проходить через это?
Вытерев лицо от брызгов его слюны, я делаю шаг назад.
— О чем вы вообще? — спрашиваю я. — Я вам ничего не должен.
— Ах, нет? — уточняет он.
— Нет.
Я, правда, не ожидал того, что случилось после: мистер Гайз стремительно надвигается, хватает меня за грудки и дергает к себе.
Глаза начинает жечь от паров виски, и я чувствую себя совершенно беспомощным.
— Ты прикалываешься надо мной, пацан? — ревет он и поджимает губы, прикрыв свои ужасные зубы. — Потому что, если да, то ты пожалеешь об этом!
— Отпустите! — кричу я, и меня чуть наизнанку не выворачивает из-за разящего от него перегара. — Опустите меня!
Удивительно, но он подчиняется, но к несчастью для меня, при этом сильно толкает меня. Я падаю и приземляюсь на спину, и при ударе о землю дыхание у меня сбивается.
Сквозь звездочки, которые кружатся вокруг меня, как будто я мультяшный персонаж, я вижу, как мужчина наклоняется надо мной, и машет пальцем в воздухе.
— Вы испорченные маленькие засранцы думаете, что можете пользоваться моей собственностью и вам это сойдет с рук? — кричит он. — Думаете вам можно прокрадываться сюда ночью и устраивать вечеринки или делать, что вам вздумается? Ты заключил со мной сделку. И либо ты мне заплатишь, либо я привлеку тебя к ответственности. Слышишь меня?
Лежа на дороге, я пытаюсь уклонится от пинка, который владелец парка собирается нанести мне по лицу.
Но на полпути он передумывает, и вместо удара в лицо мне летит грязь и камешки. Наполовину ослепленный, отплевывающийся от грязи, я слышу, как он смеется надо мной. Я вскакиваю и бегу.
— Беги, малыш, беги! — кричит мне вслед мистер Гайз. — Беги домой к мамочке!
Не останавливаясь, бегу до главной дороги пока не сбивается дыхание.
Знаю, что я не самый спортивный парень в мире, но мое падение в водопад и пребывание в больнице, кажется, напрочь лишили меня сил. Легкие горят, и я никак не могу сделать полноценный вдох.
Я прилагаю массу усилий, но такое впечатление, что на голову мне надели пакет.
Перед глазами начинает темнеть, и я понимаю, что падаю.
Я снова погружаюсь во мрак, в котором застрял после того, как упал в водопад.
И понимаю, что мне не хватало этой тьмы. Вокруг тихо и нет необходимости волноваться ни о чем. Мне кажется, что на этот раз я был бы счастлив навсегда остаться здесь.
В чувство меня приводит какой-то громкий звук. Бешено гудит автомобиль. Я открываю глаза и приподнимаю голову. Вскрикнув, быстро откатываюсь на обочину, и в метре от моей головы проносятся шины автомобиля.
Водитель не то, что не останавливается, он даже скорость не сбрасывает. Сколько я пролежал на дороге? Тревожный звоночек.
В памяти всплывает, как со мной поступил мистер Гайз и я чувствую себя униженным.
Этот мерзкий пьяница. Я начинаю представлять себе, как, прихватив пистолет, возвращаюсь к нему. Как прижимаю дуло к его подбородку, а затем валю его на землю.
Он заслужил это.
Я медленно бреду в сторону дома. Но уже спустя минуту снова раздается гудок, на сей раз за спиной. Я испуганно подпрыгиваю и подумываю нырнуть в кусты, чтобы сойти с дороги.
Небольшая спортивная малолитражка серебристого цвета, подняв облако пыли, тормозит возле меня. Тонированное стекло опускается и в проеме появляется улыбающееся лицо Айви. Она перегнулась через пассажирское сиденье так, что мне видно гораздо больше, чем открывает ее и без того смелое декольте.
— Что, напугала я тебя? — смеясь, спрашивает она.
— Вообще-то это не смешно, — раздраженно говорю я. — Пару минут назад меня чуть не задавили.
— Это потому что ты полный придурок, мой друг.
— Ха-ха.
Хотя я чертовски раздражен, все равно вспоминаю, каковы на вкус эти ярко-алые губы, которые колдовали над моим лицом и шеей.
Меня поражает мысль, что это были первые настоящие поцелуи в моей жизни, поцелуи от незаинтересованных девчонок во время игры в бутылочку несколько лет тому назад не в счет, как и те доступные девчонки, чьи сиськи можно было потрогать в туалете.
Губы Айви ощущались совершенно иначе, это правда.
— Садись, малыш, — скомандовала Айви. — Подброшу тебя.
Не знаю почему, но я боюсь садиться к ней в машину. Оставаться стоять на обочине тоже вроде как глупо. Поэтому, не смотря на протестующие инстинкты, я сажусь в машину.
Машинка у Айви маленькая, но хорошая — совершенно новая, судя по тому, как поскрипывают кожаные сиденья, когда я сажусь. От ревущих из динамиков басов, джинсы припечатывает к ногам.
Судя по финтифлюшкам, свисающим с зеркала, полагаю, этой машиной пользуется только она.
Задумавшись над этим, я вспоминаю, что слышал, будто у нее очень богатые родители. Ее отец дантист, если ничего не путаю, а мать дизайнер интерьеров или что-то типа того.
Колеса машины бешено вращаются в грязи, а затем Айви выруливает на дорогу.
Поскольку она не спрашивает куда ехать, я прихожу к выводу, что она знает, что я живу неподалеку. А на скорости с которой она едет, я окажусь дома уже буквально через пару секунд.
— Сигаретку? — предлагает она, подсовывая пачку мне под нос.
— Нет, спасибо, — с отвращением отказываюсь я, хотя почему-то ощущаю себя каким-то ущербным. — Я бросил, сообщаю я ей, хотя по правде говоря, никогда и не начинал.
— Кэл Харрис бросил курить? Вау, ну удачи тебе в этом, — тянет она. Ее замечание удивляет меня, но Айви не замечает этого. Она бросает пачку обратно в сумку, стоящую между сиденьями.
— На самом деле мне все равно нельзя курить в машине. По крайней мере, пока я не намотаю на ней тысячу миль.
— Да, — с облегчением поддакиваю я. — Это затмило бы запах новой машины.
Айви поворачивается ко мне, отведя взгляд от дороги, по которой мы мчимся на высокой скорости.
— Знаешь, а ты красавчик, даже когда лицо перепачкано в грязи, — говорит она мне.
Смущенный, я провожу ладонью по лицу, а Айви возвращает взгляд на дорогу. Вдали виднеется мой дом, но Айви и не думает сбрасывать скорость, наоборот, она вдавливает педаль газа в пол.
— Эм, вот же мой дом, — говорю я ей, когда мы проносимся мимо.
— Я в курсе.
— Тогда почему не остановилась?
Теперь Айви управляет локтем. Вытащив дамское зеркальце, она не отвечает мне, и начинает наносить новый слой помады, при этом мы чуть не сбиваем бурундука.
— Эй! — обращаюсь я к ней.
— Слушай, Кэл, я знаю, ты прикольный и все такое, но я прогуливаю уроки не для того, чтобы прокатить тебя на полмили, — начинает она свое объяснение.
— Ты прогуливаешь уроки? — переспрашиваю я. — Ради чего?
— Ты что, не получил мое сообщение о том в силе ли наши планы на сегодня? — спрашивает Айви.
— Нет, — сознаюсь я. — Я даже не включал комп.
— Это я уже поняла. Тебе повезло, что я догадалась, что ты будешь ждать меня. Новый телефон тебе просто необходим, причем срочно.
Ждать ее? Понятия не имею, о чем Айви толкует.
— Куда мы едем?
— Выполнить твое маленькое поручение, — отвечает девушка. — Ведь оно сегодня, да? Сегодня или завтра, я точно не помню.
— Мое поручение?
— Ты забыл? На прошлой неделе ты просил подвезти тебя.
— А-а, — мычу я, хотя по-прежнему понятия не имею, о чем она ведет речь. Такое впечатление, что я очутился в параллельном мире, в чьем-то чужом теле. Кожу начинает покалывать, а сердце буквально вылетает из груди.
Тем не менее, я не хочу все испортить. Как бы ни страшила меня наша поездка, я наслаждаюсь ею. Как часто у меня появляется возможность кружить по округе в спортивной тачке с симпатичной девчонкой? А еще мне нравится наблюдать за тем, как Айви управляет машиной. Сиденье отодвинуто назад, и обнаженные ноги девушки почти полностью вытянуты, мышцы голени напрягаются, когда она нажимает на педали, что при ее безбашенном стиле вождения случается очень часто.
— Так ты придешь в пятницу вечером?
— Куда? — с трудом выдавливаю из себя я, так как горло перехватывает, когда мы едва-едва вписываемся в поворот.
— Домой к Бекке, — отвечает Айви. — Ее родители в отъезде, поэтому она устраивает вечеринку. Будет весело — у нее большой дом, дружок.
— Не знаю.
Поскольку я не слышал ничего ни о вечеринке, ни о девушке по имени Бекка, сильно сомневаюсь, что приглашен.
— Что ж, тупо пропускать такую вечеринку, — сообщает она мне. — Где еще ты сможешь продать свой товар?
Видимо я снова не догоняю. Какой еще товар? Восторг от поездки быстро исчезает. Мозг перегружен, я не успеваю следить за ходом событий. Иначе, почему я никак не могу понять, о чем она говорит?
Тут я заметил, что мы уже на выезде из города. Куда едет эта девушка? В Уотерфорд?
Мы приближаемся к заводу Холденов — на фоне желто-красной листвы здания кажутся ослепительно белыми.
По словам отца, процесс производства всемирно известного ржаного виски постоянно происходит в одних и тех же помещениях — алкогольный напиток, качество которого гораздо выше, чем у многих известных бурбонов, произведенных на основе кукурузы.
Как бы то ни было. Мне на вкус виски напоминает дым и огонь.
Даже на такой скорости, я успеваю заметить на парковке фургон отца. Я глубже вжимаюсь в сиденье.
Айви резко притормаживает и поворачивает. Меня бросает вперед и я чуть не вылетаю из сиденья, не смотря на ремень безопасности.
— Эй! — кричу я. — Почему мы остановились?
Айви смотрит на меня как на дурачка.
— А где еще ты делаешь покупки, дружище? Мне нравятся джинсы, кстати говоря, почему бы тебе не носить их почаще?
Я не понимаю. Ладно, на заводе Холденов действительно есть розничный магазин.
Но там обычно продают только алкоголь, и продавцом там работает женщина по имени Эстер с отвратительным характером, которая крайне негативно относится к несовершеннолетним подросткам, которые ошиваются вокруг магазина, даже если это сам сын мастера по перегонке виски.
— Делаю покупки? — повторяю я. — Айви, нам там ничего не продадут!
— Спасибо, что напомнил, Капитан Очевидность, — язвит Айви, и подъезжает к магазину так, словно она тут хозяйка.
Закрыв лицо руками, я в ужасе смотрю по сторонам, пока Айви делает круг по парковке и заезжает за одну из хозпостроек — заброшенный барак, в котором по заверениям отца когда-то жили рабочие-мигранты.
Я с облегчением выдыхаю. Здесь нас, по крайней мере, никто не увидит.
— Иди, делай свое дело, — велит Айви. — А я буду ждать тебя здесь, и греть тебе сиденье.
Ладно, теперь она наверняка издевается надо мной. Но ее улыбающееся лицо, обрамленное блестящей завесой темных волос говорит об обратном.
— Айви, я не могу красть выпивку!
— Ха-ха, — делано смеется она, и игриво подталкивает меня к двери.
— Я серьезно!
Айви смотрит на меня и внезапно настораживается.
— Кэл, ты себя нормально чувствуешь? Ты, правда, очень странно себя ведешь.
— Я в порядке, — отвечаю я.
— Не уверена. Уверен, что тебе не нужен врач или какое-то лекарство? Ты недавно пережил ужасное происшествие, не забывай. И ты сейчас сам на себя не похож.
— Да в порядке я! — настаиваю я.
— Ладно, ладно, — успокаивающе говорит Айви. — Просто ты ведешь себя как рохля.
Слово резануло, как нож под ребра.
— Я не рохля!
— Тогда иди и встреться со своим человеком, и покончим с этим! — кричит она в ответ, а затем внезапно целует меня. — Поторопись, после обеда у меня тест по алгебре.
Мне пришлось прекратить смотреть на Айви, а то мысли начали путаться. С одной стороны, я никогда в жизни ничего не крал. Но я так же никогда не гонял по проселочным дорогам с шикарной девчонкой — и мне совершенно не хотелось лишиться такой возможности.
Нелепо, но я почувствовал, что поддаюсь давлению нежелания выглядеть, как перепуганный цыпленок.
— Ладно, — соглашаюсь в итоге я. — Жди здесь.
Выбравшись из машины, я раздумываю, что смогу стянуть. Может быть, утащить одну бутылку не так уж и сложно, если уж на то пошло.
Можно на пару минут заскочить к отцу в кабинет, и если мне повезет, то там найдется бутылка, которую я смогу засунуть под толстовку по пути к двери.
Да ладно. Не могу я воровать у отца на работе. Во-первых, у меня могут быть неприятности — причем очень крупные. И кто знает, может отца даже уволят.
Мысль об увольнении к моему удивлению приводит меня в радостное волнение. Но какой толк от этого? Ведь от этого мы не переместимся волшебным образом в нашу старую жизнь до переезда в Кристал Фоллз, когда мы были одной дружной семь