Эпизоды из жизни репортёра теленовостей Келси Стентон и её исполнительного продюсера Харпер Кинглси, которые постоянно попадают в какой-нибудь переплёт, оказываясь под прицелом.
Эпизод 1: Блюз с порошком
Я в последний раз проверяю своё оборудование, устраивая камеру на плече. Независимо от того, сколько под ней прокладочного материала, она всё равно давит на плечо. Телекамера Sony Betacam весит более семи килограмм, и это без учёта веса вспомогательной аппаратуры. Но, конечно же, это не сравнимо с предыдущими моделями, поэтому я не могу по-настоящему жаловаться на неё, особенно после того, как она выдержала множество издевательств с моей стороны во время путешествий.
Кроме этой телекамеры, которая видна всем, у меня есть также микрокамера, прикреплённая к поясу. Она меньше пейджера, а её линза размером с десятицентовую монету. Но у неё отличная цветопередача и звук, и она заряжается батарейкой на девять вольт, которая также спрятана в моём поясе. Если мне придётся по какой-либо причине бросить мою большую телекамеру, я всё равно не останусь без отснятой картинки. Подобное случалось чаще, чем мне хотелось бы этого.
Моего партнёра по команде зовут Джимми Паркс. Но все называют его Джимми Олсен, потому что он рыжий, и он младший в штате, поскольку только недавно закончил колледж кинооператоров. Рыжий цвет волос – это его личный недостаток. На самом деле у его волос оттенок ближе к оранжевому, а не к рыжему, и это выглядит тем более нелепо, если учесть, чтоу Джимми корейские корни. Джимми сидит в грузовике и наблюдает за происходящим. Обе телекамеры сейчас включены. Мы собираемся начать работу.
Полицейский возле меня слушает то, что ему говорят в микронаушник в ухе, кивает в мою сторону, выражая согласие, и я следую за ним, подходя ближе к дому. Мы стоим в самом центре Беверли-Хиллз, посреди огромного парадного газона Тайлера Сейджмора, самой популярной звезды на данный момент. Тайлера собираются арестовать за ряд преступлений. Про него известно, что он доставал кокс для исполнительницы главной роли в его фильме, которая намного младше него. Кроме того, он спал с ней, что было бы не так уж скверно, не будь она несовершеннолетней. Он не был в курсе, поскольку она завысила свой возраст в резюме и соврала ему. Но для него неведение не было счастливым.
Мои информаторы в Управлении полиции Лос-Анжелеса сообщили мне о том, что произойдёт сегодня вечером. Работая на канал «True TV», я обзавелась множеством друзей из силовых структур. Я встречаю их постоянно, когда приезжаю снимать, как они арестовывают богатых и знаменитых. Меня восхищает их работа в этом царстве иллюзий, где нет ничего реального, и каждый считает себя очень важной персоной.
Шоу начинается. Я навожу телекамеру на входную дверь, в которую громко стучит полицейский:
- Мистер Сейджмор, это из Управления полиции Лос-Анжелеса. Пожалуйста, откройте дверь, у нас ордер на обыск помещения.
Двое полицейских стоят по обе стороны от него на тот случай, если что-то пойдёт не так. Я нахожусь чуть дальше, возле ещё четырёх полицейских. Я могу только надеяться на то, что что-то пойдёт не так. Никто не хочет смотреть по телевизору обычное задержание. И, чёрт побери, я тоже не хочу его снимать.
Как только звучат первые выстрелы, я получаю желаемое, заслышав щелчок наплечного микрофона и последующие за ним слова:
- Начать обстрел! Мы заходим.
Я нажимаю на кнопку телекамеры, в то время как двое полицейских начинают обходить меня с тараном. Здесь это единственная вещь, которая тяжелее, чем моя телекамера, и я рада, что мне не приходится орудовать ею. Два тяжёлых удара срывают дверь с петель.
- Вперёд, бегом! - кричит командир группы захвата бегущим полицейским. Я делаю отличные кадры, когда они забегают в дом, и это меня несказанно радует. Уверена, что мои приятели-полицейские испытывают совсем другие эмоции.
Несмотря на то, что логика подсказывает мне убраться с дороги, вопреки этому мои инстинкты вынуждают меня тенью следовать за ближайшим полицейским. Я управляюсь со своей телекамерой так же мастерски, как он со своим пистолетом, и считаю себя экспертом в работе с этим орудием, которое я выбрала сама. Много раз она вела меня за собой во время опасных ситуаций.
Делая всё возможное, чтобы не стоять на пути у полицейских, я всё равно умудряюсь отснять хорошие кадры. Пусть лучше так, чем бежать впереди всех. О’Рейли, мой приятель в этой группе, свернёт мне голову, если я совершу подобную глупость. И я не собираюсь этого делать, несмотря на то, что мне позарез нужен хороший сюжет. Причём не потому, что я боюсь за свою безопасность, а только потому, что не хочу сжигать все мосты между мной и О’Рейли или этими ребятами.
Как только мы попадаем в затемнённый холл, чувствуется напряжение, которое я ощущаю как особый на вкус порошок, что пощипывает заднюю часть языка и приносит намного больше кайфа, чем любые наркотики, которыми я баловалась. Холл представляет собой помещение, которое задаёт тон остальным комнатам дома: он подавляющий и строгий. Слева от нас находится большая винтовая лестница из серо-белого мрамора, которая ведёт на второй этаж в холл, немногим меньше чем балкон, с которого открывается вид на входную дорожку, и жилая комната позади. В каменные стены встроен ряд медных канделябров, и даже мне становится ясным, что дизайнер интерьера стремился показать богатство убранства в ущерб вкусу. Та малая часть дома, которую нам довелось увидеть, просто-таки кричаще свидетельствует об этом.
Камера становится продолжением моего тела, и я смотрю на всё через её объектив так, будто вижу это своими глазами. Я веду её вдоль лестницы и через балкон, внимательно вслушиваясь в разговоры вокруг меня, молча провоцируя окружающих говорить громче. И хотя лично я предпочитаю сногсшибательные виды с отснятым материалом, при случае не отказываюсь и от впечатляющих звуковых эффектов.
Полицейские производят обыск на первом этаже, а я стою недалеко от входа в дом и даю возможность телекамере исследовать пространство вместо меня. Судя по всему, на этом этаже не происходит ничего интересного. Моя интуиция подсказывает мне последовать за полицейскими, поднимающимися на второй этаж, что я и делаю. Мои инстинкты всегда отлично срабатывают, и я давно уже научилась всецело доверять им.
- Верхние комнаты? В каком конце? - тихо бормочет в свой микрофон командир группы, прижавшись спиной к стене посреди лестницы. Я стою сзади него и осознаю, насколько мы уязвимы в этом большом помещении, по которому разносится эхо. Надеюсь, они скоро начнут шевелиться, ведь то, что может здесь произойти, вряд ли мне понравится. Это будет похоже на отстрел крыс в мусорном баке. Я наблюдала когда-то в детстве, как мои старшие братья занимались подобными вещами, и никогда не могла этого понять, но в данном случае это было бы наиболее подходящим сравнением.
- Юго-западное крыло, - затрещал в ответ передатчик. - Выстрелы раздаются из окна в юго-западном крыле.
Отлично! Я поправляю телекамеру и дотрагиваюсь до микрокамеры на поясе, чтобы убедиться в её наличии. Через пару секунд мы снова начинаем двигаться, крадучись по верхним ступенькам лестницы. Мы до сих пор представляем собой хорошие мишени для Сейджмора, если он решит выйти в центральный холл вместо того, чтобы в упор палить по полицейским машинам на улице, но понимание этого только заводит меня ещё больше. Я люблю опасность во время работы, хотя в своё время переживала, что уж в моей-то работе телеоператора её практически не будет. Однако благодаря Джерри Спрингеру и экстремальному телевидению, которые дали импульс для возникновения жёлтой журналистики, у меня есть возможность делать то, что я и делаю сегодня – жить на грани жизни и смерти, то есть, молча выпрыгивать с камерой из-за угла.
Мы подбираемся к месту и проникаем в комнату. Я быстро сканирую её взглядом, и становится понятно, что в ней нет ничего, кроме безвкусной отделки и дорогих безделушек. Поэтому мы ожидаем информации с улицы. Мы слышим ещё пару выстрелов, которые становятся всё громче. Я подкрадываюсь поближе к открытой двери и выставляю камеру за угол. Мне кажется, что он находится в комнате в конце холла или сразу же за ней. Я мысленно загадываю желание, чтобы он открыл дверь, чтобы я смогла снять кадры с плохим парнем Сейджмором, который держит оружие в руках. Мы сможем продать такое видео за хорошие деньги, а мне при этом достанется приличный бонус. Эта мысль вызывает усмешку на моём лице, и я знаю, что мои зубы от этого блестят в приглушённом свете. Я провожу рукой по спутанным волосам, собранным в длинный хвост, и перекидываю его на спину.
Я по-прежнему пристально слежу за дверью, когда ещё двое полицейских проскальзывают сзади меня в комнату, в которой мы находимся. Я разворачиваюсь назад, чтобы посмотреть на них, и вижу, что у них в руках находится схема дома. Я быстро поворачиваю камеру вокруг, чтобы передать атмосферу комнаты:полицейских, склонившихся над развёрнутой схемой и держащих пистолеты наготове. Зрители смогут ощутить напряжение, витающее в комнате, и это вызывает мою улыбку, поскольку я не могла бы пожелать себе лучшего занятия этой ночью.
Я фокусирую объектив камеры на схеме, даю крупным планом изображение комнаты, в которой мы находимся, а затем перевожу камеру в то место, где должен быть Сейджмор. Затем я возвращаюсь к своему месту возле двери. Судя по всему, он до сих пор продолжает стрелять из окна. Трескотня рации подтверждает это.
- Иди ко мне, иди ко мне, - произношу монотонно как заклинание, желая, чтобы дверь открылась. - Ну, давай же, давай.
Я никогда не молилась божествам и, конечно же, не делаю этого сейчас, но по какому-то благословению свыше, дверь, на которую я смотрю, начинает со скрипом открываться. За ней видно красивое лицо Тайлера Сейджмора, выглядывающего в коридор.
- Пошли вы все…!
Ладно-ладно! Я усмехаюсь, снимая его крупным планом. Я знаю, что мне должно быть стыдно за мою очевидную радость, что этот парень оказался идиотом, но я хочу снять красивый сюжет, и он у меня сейчас как раз получится.
- Чёрт побери, Тайлер! Опусти пушку! - командует полицейский в дверном проёмерядом со мной.
Сейджмор толкает дверь, она открывается ещё больше, и мы видим его подружку по фильму рядом с ним.
- Отпусти девушку!
Отлично! Ещё и заложница впридачу. Это ж надо, сколько везения в один день.
Актёр одет только в белые махровые шорты. Я увеличиваю изображение, чтобы показать его лицо с широко открытыми глазами, затуманенными наркотиками, а затем для полноты эффекта перемещаю объектив на пистолет, направленный на девушку, которую он держит впереди себя. Это Смит-энд-Вессон сорок четвертого калибра, от серебристой поверхности которого отражается свет. Должно быть, Сейджмор перезарядил его во время своей беспорядочной стрельбы, потому что даже издалека я вижу пустые гильзы на полу в комнате и его руку, сжимающую открытую коробку с пулями возле плеча молодой женщины, хрупкое тело которой он прижимает к себе. Он сделал максимум шесть выстрелов, прежде чем открыть коробку, но мы не знаем, сколько всего пуль находится в пистолете. Если бы его руки так сильно не тряслись, и был бы правильный угол обзора, я могла бы попробовать увеличить изображение так, чтобы посчитать пустые отсеки в барабане пистолета. Обожаю это делать.
Я пользуюсь моментом, чтобы сфокусировать камеру на девушке. Её светлые волосы собраны лентой и откинуты назад, а взгляд глаз цвета карамели кажется направленным в никуда. Совершенно очевидно, что они оба под кайфом. По крайней мере, девушка так точно. Уж слишком она спокойна: не издаёт ни звука, в то время как он рычит на полицейских и приставляет пистолет к её виску.
Синие мундиры оттеснили меня у дверного проёма. Они попытались убрать меня с дороги, но я даже не сдвинулась с места. Это то, зачем я сюда пришла, и не позволю, чтобы какой-то коп оттолкнул меня в целях безопасности, как будто я какая-то там кисейная барышня. Я видела в своей жизни больше перестрелок, чем все эти парни вместе взятые.
Они снова кричат Сейджмору, чтобы тот сложил оружие. Крики также исходят с первого этажа, и я понимаю, что в парадном холе есть ещё полицейские, но я не могу позволить себе взглянуть на них. Я не могу обернуться даже на секунду, так как рискую пропустить момент, который послужит финальным аккордом сегодняшней ночи. Втайне я знаю, на что я надеюсь. Интересно, является ли это той же безумной причиной, которая движет и парнем, который сейчас, спотыкаясь, идёт через холл. Он шатается как пьяный, размахивая пистолетом и выкрикивая непристойности в адрес полицейских и меня. Я рада, что его юная напарница сейчас также под кайфом. Она идёт пошатываясь впереди него, будучи крепко схваченной, но её мирное лицо не выказывает ни малейшего испуга, который она должна была бы испытывать. Если она умрёт этой ночью, она не будет паниковать до самого конца, и я рада этому. Я же не хладнокровная стерва, каковой меня считают большинство знакомых, но и не тепличное создание.
Сейчас наступает момент иллюзорного затишья в холле наверху. Даже несмотря на то, что Сейджмор спотыкается и размахивает пистолетом, он слишком близок к двери для того, чтобы достать его выстрелом снизу. Он держит девушку впереди себя, поэтому полицейские, которые пригнулись возле дверного проёма вместе со мной, не могут ничего сделать. Ни один из нас не может пошевелиться без риска навредить себе или ей, и через некоторое время даже крики смолкают, погружая пространство в напряжённую тишину. От такой удачи у меня просто-таки перехватывает дыхание.
- Это что, грёбаная телекамера? - спрашивает Тайлер, нарушая тишину.
Мне нужно всего лишь мгновение, чтобы понять, что он обращается ко мне. Я настолько привыкла к камере, что даже не замечаю её.
- Да, - я отвечаю медленно, растягивая слово, и понимаю, что сейчас не время объяснять, что такие эпитеты не стоит адресовать камере.
- Иди сюда! - рявкает он, и слюна стекает по его щеке. Он вытирает её волосами девушки.
- Нет, Тайлер, она не может этого сделать, - О’Рейли отвечает вместо меня.
- Чёрта с два не может! - отвечает Тайлер. Он прижимает пистолет к щеке девушки. Она хихикает, как будто её щекочут. - Иди сюда, ты, ищейка с камерой, или я разнесу в клочья её чёртову голову.
Ищейка с камерой? Что это, блин, ещё за оскорбление? Я закатываю глаза. Кокс ещё никому не приносил добра.
- Зачем тебе это?
- Неважно зачем, - О’Рейли шепчет мне.
- Я хочу поговорить.
- Ну, так говори, - я указываю на телекамеру свободной рукой. - Она включена.
- Лично.
О’Рейли делает шаг, частично закрывая меня и почти затемняя обзор.
- Сейджмор, ты что думаешь, это тебе какая-то вечеринка? Сложи оружие, и затем ты сможешь пообщаться с этой прелестной леди.
Я ворчу, так как эпитеты «прелестная» и тем более «леди» ни коим образом мне не подходят. Я заставлю О’Рейли позже купить мне кружку пива за этот неудачный комплимент.
- Ты его не получишь! - раньше, чем Тайлер успевает выкрикнуть эти слова, его пистолет выстреливает в грудь ближайшего полицейского, который падает на пол с криком. Девушка практически не реагирует на выстрел, прозвучавший возле её уха.
Поток ругательств, летящий от меня и полицейских вокруг, гарантирует длительный сигнал «пи» во время показа этого сюжета на телевидении. Я направляю камеру на полицейского, он новичок, и я его не знаю. Я вижу, что этот парень в бронежилете. Конечно, ему очень больно, но, по крайней мере, он не умрёт.
Все полицейские в напряжении, каждый из них молится о том, чтобы появилась возможность сделать хотя бы один чистый выстрел. Но у меня своё мнение на этот счёт.
- Иди сюда, сейчас же! Или я разнесу её чертову голову! - Сейджмор выглядит так, как будто сейчас действительно это сделает.
Вот чёрт, но в любом случае, это будет шикарным материалом. Прежде чем кто-либо успевает остановить меня, я приближаюсь к обезумевшему актёру.
- Чего ты хочешь?
- Я хочу поговорить, - мямлит он в ответ. Он, видимо, начинает осознавать, в какую кучу дерьма только что вляпался.
Через секунду мне приходит в голову хорошая идея.
- Хорошо, давай поговорим. Ты можешь говорить со всей страной, Тайлер. Мы являемся самым популярным независимым новостным шоу во всём мире, - кажется, я перечислила все свои регалии. - Давай я возьму микрофон. Хорошо, Тайлер? Он здесь…
Я медленно дотрагиваюсь до карманов жилета, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, похожее на микрофон, и надеюсь, что он слишком устал, чтобы заметить микрофон, прикреплённый на конце телекамеры. Мои пальцы смыкаются вокруг тонкого фонарика-ручки.
Чёрт, почему бы и нет? Я вытаскиваю его и протягиваю вперёд.
- Это наш суперсовременный микрофон, Тайлер. Он ловит малейшие звуки и передаёт посредством световой волны, - «Харпер, ну ты хоть думай, что ты заливаешь ему», - говорю я себе и стараюсь настроиться посерьёзнее. Правда, у него такие стеклянные глаза, что я даже сомневаюсь, что он в данный момент помнит, как его зовут. - Тебе всего лишь надо держать его и говорить прямо сюда.
Он растерянно смотрит на меня. Обе его руки заняты – одной он крепко держит свою партнёршу по съемкам, чтобы она не сбежала, во второй пистолет. Если мне повезёт, он выпустит что-либо одно из них, чтобы осуществить своё желание.
- Ты будешь держать его! - не соглашается он. Его голос звучит сбивчиво и неуверенно.
- Я не могу, Тайлер. Мне надо снимать, - как только я произношу эти слова, я тут же жалею об этом, быстро добавляя от себя, - на плёнку, - и показываю фонариком на телекамеру.
- А! - он близок к тому, чтобы заглотить приманку, я прямо чувствую это.
- Давай начнём, - я ещё раз протягиваю фонарик и растягиваю губы в неискреннюю улыбку, как это всегда делают телеведущие.
Он протягивает руку, в которой держит пистолет. Да! Да! Да!
- Хочешь, я подержу его, пока ты будешь говорить? - я спрашиваю самым невинным образом.
- Ты не будешь против? - спрашивает он, с трудом вспоминая о хороших манерах, пока кокс всё ещё управляет его организмом.
Я пожимаю плечами.
- Да нет, не буду. Подержу минутку, хорошо?
- Хорошо, - он протягивает мне пистолет стволом вперёд, адски пугая меня. На мне нет одного из тех модных бронежилетов, а надета обычная жилетка, которая не сможет защитить в случае чего. Я крепко хватаю дуло пистолета, оно до сих пор ещё горячее после последних выстрелов, и высвобождаю из его пальцев.
В тот же момент, когда пистолет покидает его руку, четверо разъярённых полицейских хватают его. А я всё это снимаю в финальных кадрах.
Чёрт, как же я хороша!
***
Я улыбаюсь, останавливая мою малютку и паркуя её возле места, где люблю потусоваться. Мне нравится «Рио», тут есть всё, что мне надо. Я прихожу сюда, чтобы увидеться со множеством своих друзей, и там всегда можно подцепить кого-то, кто захочет уйти вместе со мной. Здесь обычно собираются несколько десятков поклонников репортёров. Большинство из них надеются, что кто-то из нас поможет им войти в «бизнес». Я позволяю им так думать. Я знаю, я ужасна. Я смеюсь про себя, когда вешаю шлем на ручку байка и слезаю с него.
Я внимательно разглядываю себя в отражении витрины бара, прежде чем войти. Чёрная шёлковая блуза расстёгнута до третьей пуговицы сверху, маленькая чёрная кожаная жилетка подчёркивает краги поверх моих тёмных джинсов и сапог. Я провожу пальцами по волосам, чтобы выровнять следы от шлема. О да, я прекрасно выгляжу и готова ко всему, что может произойти этим вечером.
Как только я открываю дверь и вхожу внутрь, меня тут же приветствуют громкими аплодисментами вперемешку со свистом. Я развожу руки по обе стороны и делаю поклон.
- Спасибо вам! Спасибо! Пожалуйста, не надо аплодисментов, бросайте только монеты!
Это вызывает ещё один шквал аплодисментов. Какой-то придурок бросает двадцатипятицентовую монету в мою сторону, и я ловлю её на лету левой рукой. Шум в баре стихает, все ждут моей реакции.
Я оглядываюсь и выясняю, что нарушителем спокойствия является Гари Лоутон. Гари также работает телеоператором, и когда-то мы считались конкурентами. Но сейчас всё по-другому. Я бы сказала, что Гари можно практически назвать моим лучшим другом. Я перемещаюсь к тому месту, где он сидит, и ставлю стул возле него.
- Большое тебе спасибо, ты, дешёвый сукин сын, - я бросаю монету на стойку бара.
Народ хохочет, и в баре всё начинает идти своим чередом.
- Всегда пожалуйста, - ухмыляется он и поднимает свой бокал в честь меня. - Ты знаешь, Харпер Кингсли, я сделал свои выводы в отношении тебя.
- Правда? - я показываю жестом бармену, что хочу заказать два напитка, для себя и для своего друга. - И что же ты решил?
- Либо ты самая смелая, либо самая глупая особа из всех, кого я знаю.
Я смеюсь, в то время как бармен ставит наше пиво перед нами. Я продолжаю смотреть на Гари поверх моего бокала, пока делаю первый глоток.
- Чёртов фонарик! Ты использовала чёртов фонарик!
- Изобретательно, не так ли? - посмеиваюсь я, потягивая пиво, и медленно начинаю оглядываться вокруг, чтобы увидеть, кто привлечёт моё внимание сегодня вечером.
- Ты, наверное, сумасшедшая. Жаль, что сегодня не присуждают награды за подобные кадры, иначе этот был бы призовым.
- Спасибо, - по какой-то непонятной причине похвала Гари действительно много значит для меня.
- Я всё ещё не могу поверить, что это сработало.
- Эй, Сейджмор был стопудово не в себе от наркоты. Я могла бы вручить ему заряд от динамита, и он бы не заметил разницы.
- Вот это был бы материал! - Гари смеётся, опустошая свой бокал. - О, гляди, вон «ледяная стерва», - он показывает на экран телевизора над стойкой бара.
Я перемещаю взгляд с тёмно-русой блондинки, которая привлекла моё внимание, на экран. Там вижу другую блондинку. О, она выглядит хорошенькой. Я усмехаюсь.
- Эй, ты говоришь «ледяная стерва»? Она мне не кажется такой уж холодной. Насамом деле она выглядит очаровательно, - я потягиваю своё пиво.
- Келси Стентон? Ты шутишь? Тебе надо бы почаще общаться с людьми, дружище. У неё репутация пожирательницы мужчин.
Я чуть не давлюсь пивом после его слов, поднимаю глаза вверх и изучаю женщину на экране. Нет, это не про неё, она из «своих».
- Гари, она самая что ни на есть лесби, - я терпеливо объясняю ему, как ребёнку, впрочем большинство мужчин таковы и есть. - Слова «пожирательница» и «мужчины» плохо вписываются в её лексикон.
Я довольна собой за такое удачное разъяснение, не связанное с сексуальным подтекстом.
- Ха! Сразу видно, что ты ничего не знаешь, мисс всезнайка. Она живёт с Эриком Коллинзом. У них всё в порядке.
- Да что ты говоришь, - я снова смотрю на экран. Обычно я не ошибаюсь в таких вещах, но эта новость меня немного удивляет. - Очень жаль. Мне она действительно показалась одной из тех, кто предпочитает, чтобы по ней прошлись язычком.
- Не-а. Ну, по крайней мере, не твоим. Но я бьюсь об заклад, что этот «супержеребец», старина Эрик Коллинз, чаще оказывается на спине, чем она. Держу пари, что она любит быть сверху. И я думаю, что она задаёт жару.
- Я могу решить эту проблему, - я улыбнулась и поманила пальцем женщину, которую рассматривала чуть раньше. - Если бы она была со мной, она была бы снизу и наслаждалась каждой минутой биения сердца и сокращения мускулов, пока извивается на красивых шёлковых простынях, - янемного понизила голос и наклонилась поближе к нему. - Ты знаешь, что я имею ввиду – когда я буду неистово трахать её, наши тела покроются блестящими каплями пота.
- Ты знаешь, а у тебя большое самомнение, - комментирует Гари в то время, как пытается поудобнее устроиться на своём месте. Его усмешка исчезает, когда эта женщина подходит ко мне и кладёт свою нежную руку на моё плечо.
Я придвигаюсь поближе к ней и шепчу на ухо:
- Можно, я закажу тебе один бокал?
Она кивает, в то время как её вторая рука медленно двигается вдоль открытого участка кожи над моей блузкой.
- Поосторожней, милая, иначе у моего друга будет сейчас сердечный приступ, - мы обе смотрим на Гари, который пялится на нас и даже не скрывает этого. Я поднимаю бровь, глядя на него, в то время как её рука путешествует под моей блузкой, а её пальцы скользят вокруг моего соска. Если Гари хочет шоу, я ему сейчас покажу. - Так о чём ты говорил? - я снова делаю знак бармену.
- Вот, чёрт! Ничего, забудь обо всём, что я когда-либо говорил, - он поворачивается лицом к бару, потягивая пиво, которое я ему только что купила. Бедный Гари, ему всё время не везёт с девушками.
- Ну что, моя сладкая, - я вновь обращаю своё внимание на женщину на моём плече. - Что ты хочешь кроме меня?
- Как насчёт «Громкого оргазма»? - улыбается она.
- Ну, я думала, что вначале стоит пропустить бокальчик, но, видишь, я готова ко всему, - я дразню её, в то время как мои руки скользят под её блузкой, поглаживая её маленькую спину.
- Это и есть выпивка, глупышка, - она слегка щипает мой сосок. Ох, с ней будет весело.
Эпизод 2: Игра на публику
Я бросаю последний оценивающий взгляд в зеркало – на мне пиджак и юбка серого цвета со стальным отливом, белая шёлковая блузка и туфли на пятисантиметровом каблуке. Всё соответствует моему обычному профессиональному стилю одежды. Зато вне работы я предпочитаю, как правило, носить растянутые свитера и футболки.
Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на будильник, стоящий на тумбочке возле кровати. «Вот чёрт!»
Хватаю свою сумочку, лежащую на кровати, и торопливо иду через весь пентхаус, пытаясь на ходу вытащить ключи от машины. Вызываю лифт и продолжаю искать ключи. «Так, Келси, вспоминай… ключи… ключи…»
Я делаю глубокий вдох и тут же припоминаю, где оставила ключи от моего мерседеса. «Эрик! Ах ты маленький свинтус!»
Я мчу обратно по ступенькам вверх, к спальным комнатам, и замечаю табличку «не беспокоить» на дверной ручке в комнате Эрика. Ясное дело, он там не один. «Надеюсь, твоего приятеля нелегко вогнать в краску».
Широко распахнув дверь в его комнату, я включаю прикроватную лампу и тихонько зову его:
- Эрик!
Мой сосед по квартире и «любовник» Эрик Коллинз спит на боку, спиной ко мне, его рука закинута на какого-то молодого человека, которого он привёл домой прошлой ночью. Я присаживаюсь на край кровати, легонько толкаю его в плечо и говорю почти шёпотом, не желая разбудить его гостя:
- Эрик!
Он перекатывается на другой бок, приоткрывает один глаз и смотрит на меня затуманенным взором:
- Келс, любовь моя.
Усмехаясь, он протирает глаза, пару секунд моргает и фокусирует свой взгляд на мне. Он красив даже в этом полусонном состоянии: взъерошенные светлые волосы обрамляют продолговатое скуластое лицо с прозрачными голубыми глазами. Он улыбается мне, и несмотря на то, что я опаздываю и расстроена, всё же не могу выплеснуть на него своё раздражение, которое кипело во мне пару мгновений назад. Но ему нельзя позволить так просто выкрутиться.
- Перестань, я уже опаздываю. Где ключи от моего мерседеса?
- В моих брюках, - он кивает на спинку стула и оборачивается посмотреть на своего приятеля, который всё ещё крепко спит. Судя по мускулистой загорелой спине и копне крашенных светлых волос, Эрик по-прежнему предпочитает мальчиков-сёрфингистов. Я еле сдерживаю улыбку. Когда-нибудь он повзрослеет, конечно, но пока что, видимо, ему больше нравятся свободные необременяющие отношения.
- Прости. Мы поздно вернулись, и я не хотел будить тебя, - говорит он, даже не подозревая о моих мыслях.
Я достаю ключи из его брюк, придерживая их ладонью, чтобы не звенели.
- Тогда ладно. Увидимся позже.
- Эй!
- Чего тебе?
- У меня сегодня встреча с Келвином Александером за обедом, - он усмехается мне, когда протяжно произносит «сегодня». - Может быть, моя красивая и любимая девушка присоединится ко мне?
- Во сколько?
- В два.
Я делаю глубокий вдох, мысленно вспоминая свой перегруженный график.
- Ты сможешь зайти за мной в студию?
- Да, без проблем.
- Хорошо, если ты зайдёшь за мной в час тридцать, я смогу закруглиться и составить тебе компанию. Ты же знаешь, как Чамберс обожает, когда мы вдвоём у всех на виду. Если он увидит, что ты придёшь забрать меня, он сделает всё возможное, лишь бы вытолкать меня на встречу.
- Прекрасно. Тогда до скорого, - и как только я закрываю дверь, его голос несётся за мной через весь холл. - Там, кстати, бензин закончился.
«Ах ты, маленький паршивец», - бормочу про себя, возвращаясь назад и повторно вызывая лифт. Я успеваю схватить сумочку и мобилку, как раз когда открывается дверь и выходит лифтёр.
- Доброе утро, мисс Стентон, - улыбаясь, он придерживает дверь для меня. До выхода на пенсию он работал посыльным в гостинице. Правду говоря, мне ещё не встречались те, кто вышел на пенсию с такой должности, но он много раз с гордостью рассказывал мне об этом в течение первых недель, когда мы въехали в этот дом. Он одет в аккуратную тёмно-зелёную униформу с золотой окантовкой, и, на мой взгляд, он выглядит глуповато, но он довольно мил и всегда вежлив. Это даже к лучшему, так как, если он заподозрит что-то в отношении меня и Эрика, по крайней мере, будет держать рот на замке. Само собой, что я всегда даю ему хорошие чаевые.
- Доброе утро, Карл. Ты не мог бы оказать мне услугу? - я захожу в лифт и поворачиваюсь к улыбающемуся лифтёру.
- Конечно, мисс Стентон.
- Когда Эрик будет уходить сегодня утром, сделай так, чтобы он застрял в лифте между этажами, - я усмехаюсь, вынимая солнцезащитные очки из сумочки, и надеваю их.
- Сделаю всё возможное, мисс Стентон, - он подмигивает мне и нажимает на кнопку, чтобы доставить нас к стоянке машин.
Перед тем, как выйти из кабины лифта, я вручаю ему двадцатку.
- Ну хотя бы на пять минут, - после этого подмигиваю в ответ и направляюсь к своему красному мерседесу с откидным верхом.
***
Моя ассистентка встречает меня у входа в студию. Гейл в принципе неплохая девушка, но что-то в ней меня раздражает. Я собираюсь это скоро прояснить для себя, но сейчас я опаздываю, и поэтому не могу думать о таких вещах. Особенно когда Гейл вручает мне целую гору папок.
- Вы… - она начинает фразу, открывая передо мной дверь. Мы несёмся через весь холл к моему офису.
- Лучше даже не начинай, - останавливаю её жестом руки. - Я знаю, что опоздала. Совершенно очевидно, что я опоздала, - я просматриваю папки. - Что у нас тут самое срочное?
- Ну, самая главная новость связана с каким-то молодчиком из Голливуда, который забаррикадировался в доме сегодня ночью и взял в заложники свою несовершеннолетнюю подружку…
- Гейл, мне не интересны грязные сплетни. Я имею ввиду настоящие новости.
- Мы стараемся назначить Вашу встречу для интервью с начальником береговой стражи, чтобы поднять тот вопрос по Кеннеди.
- Угу, думаю, здесь можно найти что-то интересное.
Она открывает дверь в мой офис, и я направляюсь прямо к столу. Вытаскиваю репортаж из другой груды папок и начинаю переключать каналы. Затем делаю глубокий вдох и обращаюсь к своей ассистентке:
- Принеси мне, пожалуйста, чая.
- Конечно.
Как только она выходит, я на минутку присаживаюсь. Поднимая голову вверх на экраны, я обнаруживаю, что заворожено смотрю в нереально синие глаза, которые приходилось когда-либо видеть.
Бегущая лента внизу экрана сообщает, что эта пара глаз принадлежит Харпер Кингсли, телеоператору на канале «True TV». Очень жаль. Она выглядела намного привлекательнее до того момента, как я узнала, что она работает на бульварное телевидение. Хорошие мозги должны идти в комплекте ко всему остальному. Надо запомнить эту фразу и поделиться ею с Эриком.
Я всё ещё посмеиваюсь над этой мыслью, когда Гейл приносит мне чай. Мне не нравится вкус кофе, и никогда не нравился, даже несмотря на то, что я люблю его аромат. Как правило, я начинаю день с чашки чая «Эрл Грей», для вкуса добавляя в него немного сливок. Возможно, Гейл не раздражала бы меня так, если бы она запомнила эту маленькую привычку и готовила мне чай каждое утро без напоминания. Но, наверное, я требую от неё слишком многого. Я отбрасываю эту мысль, наблюдая, как миниатюрная брюнетка суетится вокруг нескольких папок, лежащих в лотке с исходящими бумагами.
Когда Гейл разворачивается, чтобы выйти, она смотрит на синеглазое чудо на экране, и мой взгляд также снова прикован к этим невероятным глазам.
- Это женщина, которая свела с ума все новостные ленты. Она уговорила Сейджмора отдать свой пистолет и вручила ему вместо этого фонарик.
Я хмурю брови.
- Фонарик?
- Он был настолько обдолбанный, что думал, это микрофон. А она всё это засняла на камеру.
- Естественно. Они всегда так делают, - я привожу в порядок бумаги на моём столе. Не знаю, почему эта тема так меня раздражает, но это так и есть, поэтому меняю её. - Почему перенесли встречу по новому выпуску?
- У Джессики появились новые данные для того сюжета.
О,Боже всемогущий. Я закатываю глаза вверх, побаиваясь, что они так и застрянут в этом положении. Эта много о себе воображающая Джессика Вотер – моё проклятие с того момента, как я начала работать на этой станции. Она привыкла быть единственной женщиной и, мало того, блондинкой в шестичасовом выпуске новостей до тех пор, пока я не вступила в эту должность два года назад. Она до сих пор злится на меня из-за этого.
Наконец-то Гейл оставляет меня в покое, и я могу пить чай маленькими глоточками и смотреть на экраны. Она была права –Харпер Кингсли сейчас красуется на всех каналах. Когда камера показывает её в полный рост, она выглядит столь же высокой, как и Брюс Адамс с «Седьмого канала». По своему опыту я знаю, что этот милый парень намного выше меня. У неё иссиня-чёрные волосы, зачёсанные назад со скуластого лица, и я всё никак не могу прийти в себя из-за цвета её глаз. Против воли я замечаю, что включаю звук погромче. Она отвечает на вопросы низким волнующим голосом. Её лицо не выражает эмоций и интереса к происходящему, но между делом она добросовестно рекламирует «True TV», и я насмешливо улыбаюсь.
Жёлтое телевидение заставляет бурлить мою кровь. Непредвзятый объектив телекамеры и полное отсутствие декораций – это изобретение масс медиа, но не новости. Я ненавижу, когда бизнес реагирует на рейтинги, а не на события в мире. Я ненавижу ещё больше, когда мой канал начинает двигаться в этом направлении. Наше соперничество стало похожим на битву, где всё определяет наличие съёмочной площадки и дорогих подогнанных по фигуре костюмов пастельных тонов. Рейтинги показывают, что публике нравится такой стиль, и мы не выдерживаем конкуренции. Но назревают перемены, и я чую их, как чуют протухшее мясо в июне во время ночёвки под открытым небом. Я морщу нос от отвращения, когда заканчиваю пить чай и перевожу взгляд на кучу папок, принесённых мне Гейл. Затем приглушаю звук, полагая, что эта высокая женщина действует на меня отвлекающе.
***
Единственный раз в жизни Эрик приходит вовремя и стоит посреди комнаты, где мы обычно проводим совещания по выпуску новостей. Джессика, конечно, пыталась давить на присутствующих и незаметно пускала шпильки в мою сторону. Она всецело за то, чтобы начать выпускать более остросюжетные новости, и она никогда не скрывала своей точки зрения. Фактически, она использует любую возможность, чтобы подчеркнуть, что мой менталитет жителя захолустного маленького городка не позволяет продавать новости в таком большом городе, и что мне надо наконец-то приспособиться к ритму большого города. Она постоянно забывает о том, что я здесь работаю уже два года, что это я завоевала для станции обе премии «Эмми» и, как корреспондент, могу положить её на обе лопатки даже со связанным сзади руками и волосами, выкрашенными в зелёный цвет. Конечно же, это моё личное мнение, которое мало что значит в мире новостей, когда достигаешь такого уровня, как мой.
Поэтому я стараюсь не обращать внимания на комментарии Джессики и замечаю Эрика. Он одет в брюки цвета хаки и полосатую рубашку с галстуком. Он выглядит уверенно и эффектно, впрочем как всегда, и я улыбаюсь, глядя на него. Я часто думаю, что между нами всё могло быть иначе, потому чт