В Женеве непосредственно возле кантонального госпиталя стоит необычный памятник. Обычно задача памятников - поддерживать воспоминания о выдающихся личностях или событиях. Князья и правители являются нам верхом, композиторы, поэты и мыслители - на постаменте. Ничего такого нет в женевском памятнике. Он служит не славе, а искуплению. Это большая каменная доска, на которой можно прочитать французские слова, которые можно перевести так:
Как удивляющиеся и благодарные сыны Кальвина,
Нашего великого Реформатора,
Мы, однако, осуждаем одно заблуждение,
Обусловленное его временем
Твердо опираясь
На свободу совести,
По истинным законам
Реформации и Евангелия
Мы воздвигли этот памятник искупления.
В этой надписи речь идет о свободе совести. Ее сочинили люди, почувствовавшие угрызения совести, но не за свой собственный поступок, а за поступок почитаемой ими личности. Что же такое здесь произошло, что еще спустя много времени совесть не давала покоя тем, кто не был к этому прямо причастнен?
Этот памятник воздвигли жители Женевы 27 октября 1903 года на том самом месте, где за 350 лет до этого (27 октября 1553) нашел смерть на костре испанский врач Мигель Сервет. Сервет был первым европейцем, описавшим кровообращение между легкими и сердцем, так называемый малый круг кровообращения. (Похоже, что он ничего не знал о том, что уже в 13 веке этот малый круг кровообращения был описан арабом Ибн-ан-Нафисом).
Сервет пришел к своему открытию не путем естественнонаучных исследований, а путем теологических размышлений. Если божественный дух, живущий в воздухе, должен полностью пронизать человека, тогда кровь, исходящая из правого сердца, должна принимать воздух в легких и с ним возвращаться в сердце, чтобы оттуда божественный дух, связанный с воздухом, мог достичь всех регионов тела, таков примерно был ход его мыслей. Тем самым утверждалось, что кровь из правого сердца попадала в левое не через отверстия в перегородке сердца, как говорило господствовавшее тогда воззрение Галена, а через легкие.
Сервет был врачом и, как это нередко бывало в те времена, одновременно теологом. Размышления о кровообращении составили лишь шесть страниц его более чем 700-страничной книги, посвященной теологическим проблемам. Эта книга, «Восстановление христианства», сделала его врагом Кальвина, так как в ней он отвергал мысль о Божественной троичности.
По пути из Франции в Италию Сервет проходил через Женеву, а так как было воскресенье, он использовал возможность послушать проповедь своего противника Кальвина. У Кальвина были зоркие глаза, и он заметил Сервета, приказал схватить его и предать суду. Так как Сервет не отрекся от своих убеждений, его приговорили к смерти на костре. Его признанная еретической книга была уничтожена везде, где было можно. В результате она стала одной из самых редких книг мира. Сегодня известны только три экземпляра: в Вене, в Париже и в Эдинбурге. Эта огненная смерть человека, чье имя связано с открытием существенного аспекта функции сердца, символична. Ибо в них обоих - в тепле, огненном элементе, и в стойкой защите своего внутреннего убеждения – живет внутренняя сущность сердца.
Примерно через 50 лет Уильям Гарвей научно-экспериментальным путем пришел к открытию замкнутой системы кровообращения. Конечно, полной эта картина кровообращения стала только через четыре года после его смерти, когда Мальпигию удалось при помощи микроскопа найти капилляры (мельчайшие сосуды), соединяющие приходящие от сердца сосуды с сосудами, ведущими к сердцу.
С тех пор кровообращение схематично и упрощенно выглядит так (см. рис. 16). При этом важно, что красная и синяя кровь в сердце полностью разделены. Они не переходят друг в друга, как говорило об этом воззрение Галена и как это фактически происходит в эмбриональном сердце и при врожденных пороках сердца, они противостоят друг другу. - Это противостояние соответствует сущности Я, которое единственное из всех членов существа может противопоставлять себя в процессе самопознания.
После Гарвея ученые все больше и больше понимали сердце чисто механически как насос, гонящий кровь через жилы, хотя сам Гарвей не использовал этого технического сравнения.
Представление о сердце как насосной функции все еще широко распространено, хотя оно неприемлемо уже исходя из физики. Ученые попытались посчитать, какую же работу должно совершать сердце, чтобы прогонять кровь через миллионы тонких капилляров. Они пришли к различным цифрам. Раин высчитал 20000 килограммометров в день (в покое, при нагрузке в несколько раз больше), то есть силу, которая была бы в состоянии за 24 часа поднять вес в 20 кг на высоту одного километра. Браус высчитал 500000000 кг/м в день (полмиллиарда килограммометров), то есть силу, которая была бы способна на высоту одного километра поднять вес в 500 тонн.
Очевидно, что сердечная мышца размером с кулак, весящая около 300 г, не могла бы развить такую силу. В этом можно убедиться наглядно, не прибегая к теоретическим вычислениям. Можно хоть раз попытаться часами сжимать и разжимать кулак в ритме сердца, даже и не производя никакой работы. Или проверить, какую силу нужно приложить, чтобы продавить раствор глюкозы через тонкую канюлю. Насколько же больше силы было бы необходимо, чтобы прогнать более вязкую кровь через миллионы тонких капилляров. Исследователям, всерьез занимавшимся функцией сердца, быстро стало ясно, что сердце не может в одиночку обуславливать движение крови. Поэтому они стали осматриваться в поиске вспомогательных моторов и нашли их в деятельности мышц тела, которые по-разному сдавливают кровеносные сосуды; в дыхании, которое за счет колебаний давления стимулирует приток крови к сердцу, и в других подобных факторах. Всего этого далеко не достаточно.
Рудольф Штайнер радикально меняет проблему сердечной функции: не сердце движет кровь, а кровь движет сердце. В пользу такого революционного изменения говорят многие факты, особенно из эмбрионального развития. Кровь возникает сначала вне тела эмбриона, в так называемых «кровяных островках» желточного мешка. Оттуда развиваются первые сосудистые тяжи, в которых начинается течение крови. Такие течения направлены к телу эмбриона и образуют в нем центр, который начинает пульсировать.30 Это первый зачаток сердца, «прыгающая точка», которую описал еще Аристотель в высиженном яйце курицы. Итак, кровь течет еще до появления сердца, и ее течения образуют сердце и определяют его деятельность. Были сделаны опыты на зародышах жерлянки: зачаток сердце перевернули на 180°, считая, что ток крови изменится на противоположный. Но ток крови не изменился, лишь сердце изменило свою деятельность. Не сердечная деятельность была причиной кровотока, а кровоток был причиной деятельности сердца. - Опыт кардиохирургов также указывает на первичность движения крови. 31
Что же тогда является причиной движения крови, если не сердце? Это вопрос, требующий для своего окончательного разрешения еще некоторых исследований. Но на основе наблюдаемых явлений можно, по крайней мере, примерно увидеть, в какой стороне находится ответ. Мы знаем, какое большое влияние оказывает на кровоток душевное переживание. Ярость и стыд вызывают краску, страх и ужас - бледность, то есть кровь уходит вглубь тела. Если я намереваюсь совершить движение конечностью, кровь течет в те мышцы, которые в этом движении задействованы, еще до того как я это движение совершу.
Если я представляю себе вкусное блюдо, «у меня во рту слюна скапливается», так как кровь притекает к соответствующим слюнным железам и приводит слюну в движение. - Все это соответствует высказыванию Рудольфа Штайнера, что истинный импульс движения крови лежит в душевно-духовном.
«То, что является движущей силой крови, - это чувства души. Душа гонит кровь, и сердце движется, так как оно приводится в движение кровью. То есть истина как раз противоположна тому, что говорит материалистическая наука. Только человек сегодня еще не может произвольно управлять своим сердцем; если он боится, сердце стучит чаще, так как чувство влияет на кровь и та ускоряет движения сердца. Что человек сегодня вынужден претерпевать непроизвольно, над тем он будет иметь власть позже на более высокой ступени своего развития. Позже он будет произвольно управлять течением крови и движением сердца, как сегодня он управляет мышцами руки. Сердце с его своеобразным строением является крестом для современной науки. Сердце состоит из поперечно-полосатых мышечных волокон, которые встречаются только у произвольных мышц. Почему? Потому что сердце сегодня еще не достигло конца своего развития, а является органом будущего, так как оно станет произвольной мышцей. Поэтому уже сегодня в своем строении оно обнаруживает зачатки этого.»32
Рудольф Штайнер во многих антропологических, естественнонаучных и других областях рассказывал истины, даже если они совершенно противоречили господствующим воззрениям. Он мог ждать, пока такие истины постепенно не проявятся и не подтвердятся, как это всегда и случалось. Однако в связи с функцией сердца он подчеркнул, как важно, чтобы по этому поводу человечество уже сейчас восприняло правильное воззрение.
Почему именно это воззрение было ему так важно? Потому что то, какой точки зрения придерживается человек относительно своего сердца, глубочайшим образом связано с переживанием собственного духовно-душевно-телесного существования. Однажды я внезапно осознал это, когда один пациент, пришедший ко мне в первый раз на прием, после вопроса о его самочувствии ответил: «Господин доктор, насос больше не хочет работать!» Человек, дающий подобный ответ, представляет себе, что движение крови, в котором выражается самое внутреннее существо человека, связано с чисто механическим устройством, которое с самим человеком не имеет ничего общего. С таких позиций логично, что следующим возникает вопрос: «Когда же, наконец, люди дойдут до того, чтобы вставлять новый насос?».
В начале января 1968 года действительно дошло до того, что Кристиан Барнард в Капштадте смог успешно пересадить человеческое сердце другому человеку. Это было великое техническое достижение, оно произвело сенсацию. Но то, что казалось подтверждением чисто механического понимания сердца, в действительности привело к познаниям, обратившим внимание на совершенно другие аспекты сердца.
В 1968 году вслед за первой трансплантацией сердца было сделано более сотни пересадок по всему миру. Уже в 1969 году это число сократилось до 48, в 1970 до 17, в 1971 их было всего девять. Сегодня число пересадок сердца снова сильно возросло, так как удалось преодолеть препятствовавшие трудности. Но для понимания не имеет значения, что сегодня возникшие реакции нового типа возможно подавить.
Что же привело число пересадок сердца после начального энтузиазма к такому резкому снижению? - Совершенно новый опыт и проблемы, на которые люди вовсе не рассчитывали. Имеются в виду не сложные моральные, теологические, юридические и финансовые вопросы, связанные с пересадкой сердца, а опыт на самом пациенте, могущий открыть совершенно новые перспективы в человековедении.
Первым открытием стало то, что живой организм реагирует иначе, чем неживой механизм, например, мотор, у которого заменили поврежденную деталь. Мотору, так сказать, «безразлично», если мы заменяем деталь, скажем, вставляем новый карбюратор. Из-за этого не изменяется ни одна из других частей. Изменение, причем желаемое изменение, возникает только в самом месте замены. Организм следует совершенно другим законам. На введенную чужеродную часть он реагирует как целое и стремиться ее отторгнуть.
Реакция отторжения хотя и самое известное, но не единственное осложнение. Очень поучителен опыт, что здоровый пересаженный орган нередко подвергается тому же заболеванию, по причине которого был удален больной орган. Не показывает ли это со всей ясностью, что больной орган представляет собой вовсе не истинную болезнь, а только ее результат? Сама болезнь остается, так сказать, на заднем плане и охватывает сначала один, а затем и другой орган. Так, у 58-летнего стоматолога д-ра Блайберга из Капштадта, на котором 2 января 1968 года была выполнена первая успешная пересадка сердца, был далеко зашедший склероз коронарных сосудов, как было установлено по удаленному сердцу. В противоположность этому донором сердца был 24-летний здоровый молодой человек, в чьем сердце не было замечено ничего, что позволяло бы подозревать склероз. Когда д-р Блайберг через полтора года умер, на патологоанатомическом исследовании пересаженного сердца был обнаружен отчетливый склероз коронарных сосудов, который хотя и не зашел так далеко, как у первоначального сердца Блайберга, но был на пути к этому.33 Таким образом, замена органа не представляла собой исцеления, тогда как замена дефектной части у механизма действительно и окончательно устраняет нарушение.
Самыми тревожными были сообщения об изменениях личности, доходящих до психотических явлений, у носителей пересаженного сердца. Дочь стоматолога д-ра Блайберга после его смерти сообщила в одном интервью, что после трансплантации наступило полное изменение его личности (complete personality change). Его невозможно было узнать. Другие наблюдатели говорят о «дефиците собственного Я», регулярно обнаруживающемся после пересадок сердца.
В этих новых познаниях, полученных при пересадках сердца, медицина сталкивается с сокровенными сторонами природы человека. Они проявляются трояким образом: «реакция отторжения», «повторение болезненных изменений в органе», «дефицит собственного Я». Об этих сокровенных сторонах природы человека говорит антропософия. Понятия, образованные Рудольфом Штайнером на основе непосредственного духовного опыта, все чаще требуются для объяснения имеющихся фактов, если мы действительно хотим в этих фактах разобраться.
В реакции отторжения проявляется силовая организация, лежащая в основе целостного поведения живого организма. Происходит взаимодействие всех частей. Все взаимосвязано со всем.
Если в одном месте что-либо изменяется, другие места тоже реагируют. В антропософской духовной науке эта силовая взаимосвязь, ответственная за проявления жизни, обозначается как «эфирное тело».
Другая сверхчувственная силовая организация стоит за тем фактом, что та же самая болезнь охватывает не только собственное, но и пересаженное сердце. В антропософии она обозначается как «астральное тело» и во внутреннем наблюдении доступна нашему сознанию в душевных переживаниях, в симпатии и антипатии, в инстинктах, страстях, желаниях, эмоциях. Тесная связь душевной жизни с возникновением болезней давно известна и привела к основанию психосоматической медицины.
Наконец, в изменениях личности открывается, что пересадка сердца затрагивает собственное духовное существо человека. «Я» человека, его духовное ядро существа, центральная инстанция, повышающая сознание до уровня самосознания и составляющая единственное, неповторимое и самостоятельное начало каждой индивидуальности. - Изменения личности наступают только при трансплантации сердца, но не других органов. Сердце это орган Я.
Тем самым к материальному проявлению органа, доступному одним только чувственным познаниям, добавлены дальнейшие сверхчувственные области. Согласно этим новым познаниям мы можем представить орган словно находящимся в центре облака взаимопроникающих сверхчувственных силовых систем, в результате взаимодействия которых в процессах построения и разрушения этот орган существует (см. стр. 10/11). При этом даже физическое тело представляет собой исходно сверхчувственную силовую организацию, которая становится видимой только благодаря отложению вещественности. Опосредованно мы можем воспринимать действие этих силовых систем, так как каждая из них при охватывании физического обходится с определенным элементом: физическое тело с твердым элементом, эфирное тело с жидким элементом, астральное тело с воздушным элементом и Я с теплом. – Каждый из четырех органов, которыми мы здесь занимаемся, также характеризуется преобладанием одного из четырех элементов: легкие связаны с твердым элементом, печень с жидким, почки с воздушным элементом и сердце связано с теплом. В тепле живет Я. Тепло есть элемент Я.
В процессе эволюции живых существ тепло снаружи втягивается внутрь, в телесность. У рыб и других морских животных оно определяется теплом воды, которое относительно стабильно и в конечном итоге происходит из солнечного тепла. У пресмыкающихся (змеи, ящерицы, черепахи) уже есть замкнутая система кровообращения, которая, однако, еще получает свое тепло снаружи. Это животные с переменной температурой, подверженные более интенсивным переменам температуры, чем живущие в воде. У птиц и млекопитающих возникает авторегулируемое собственное тепло, достигающее своей вершины в тепловой организации человека, во многом независимой от воздействий окружающей среды. На этом пути снаружи внутрь, который мы уже видели при рассмотрении развития кровеносной системы и сердца и который нам снова встретится при рассмотрении возникновения совести, Я втягивается в организм человека. Человек еще в большей степени делает тепло внутренним и превращает его в душевное тепло. Тем самым на этом пути снаружи внутрь уже намечается поворот, ибо человек из своего «теплого сердца» снова может обращаться наружу в сторону окружающего мира и творить в нем, готовый к самопожертвованию.
Сердце это орган Я. Я в процессе развития отдельного человека проходит различные ступени. Решающая и критическая стадия выпадает на девятый-десятый год жизни. Просто удивительно, что в это же время сердце проходит через решающие и критические фазы своего развития.
В этом возрасте ребенок видит себя словно покинутым теми несущими силами своего окружения, в которых он до сих пор чувствовал себя как бы укрытым. Слабость, неуверенность, иногда даже отчаяние и страх - вот те чувства, которые он сейчас переживает. Ребенок ощущает себя одиноким, предоставленным самому себе, в противостоянии к окружающему миру. С отделением от окружающего мира пробуждается новая способность к критике. Авторитет взрослых больше не воспринимается как сам собой разумеющийся. Родители и учителя отчетливо ощущают это. В переживании слабости и одиночества Я сильнее осознает само себя. Усиление сознания Я становится, так сказать, физически видимым в органе Я, сердце. Как раз на девятом-десятом году жизни сердце увеличивается, скачком увеличивается его способность вмещать кровь, так называемый ударный объем. 34 Этот феномен хотя и регистрируется как факт, но естественнонаучное понимание сердца его не объясняет. Этот феномен начинает говорить, когда в полноценном воззрении на сердце принимается во внимание связь сердца с Я.
Несмотря на это усиление сознания Я, сердце девятилетнего ребенка еще не способно действительно полностью противопоставлять себя миру. Оно нуждается в опоре извне. Должен остаться человек, который устоит перед пробудившейся критикой и на которого ребенок может опереться. Это может быть один из родителей, учитель или другой человек, но только ребенок должен полностью доверять ему. Молодое деревце, уже стоящее вертикально, может, тем не менее, согнуться от сильного ветра, если оно не будет привязано к опорному колу. Так и ребенок может испытать надлом в раскрытии своей личности, если теперь не будет держаться хотя бы одного человека; в противном случае у него на всю дальнейшую жизнь может остаться определенная внутренняя неустойчивость.
То, каким образом ребенок проходит через кризис девятого года жизни, оставляет свои душевные следы на всю дальнейшую жизнь. Этот процесс имеет телесное соответствие в сердце, в возникающих там болезненных явлениях. Ревматический кардит, сердечное заболевание в детском возрасте, имеет максимум около девятого года жизни. К сожалению, эта тяжелая болезнь часто приводит к пороку клапана, определяющему здоровье и работоспособность на всю оставшуюся жизнь.
Б пубертатном возрасте сердце еще раз проходит через критическую фазу, которая связана с тем, что теперь наступает то, что Рудольф Штайнер назвал «земной зрелостью». Земная зрелость достигается поначалу в отношении способности к размножению, но она изменяет и всего молодого человека. Рудольф Штайнер говорит, что нужно говорить не только о «половой зрелости», но и о «зрелости мышления» или «зрелости дыхания». Сознание теперь становится настоящим земным сознанием, что снова связано с Я, ибо Я по-настоящему пробуждается только в земных условиях.
В пубертатном возрасте сердце и система кровообращения самыми различными способами выпадают из равновесия. Яснее всего это видно но так называемой дыхательной аритмии этого возраста, при которой под воздействием дыхания сердце выбивается из своего регулярного ритма: на вдохе пульс ускоряется. Далее, перед пубертетом встречаются холодные, синюшные, потливые ладони и ступни, при которых возникает ощущение, что личность ребенка не может полностью идти в ногу с очень быстрым ростом конечностей в длину. Далее, часто развивается проходящий впоследствии подъем кровяного давления (пубертатная гипертония).
Кроме того, в пубертатном возрасте сердце отказывает при целом ряде пороков сердца, которые до этого более или менее компенсировались. А именно, это справедливо для врожденных пороков сердца и среди них, прежде всего, для «тетрады Фалло». При тетраде Фалло в результате различных пороков развития (дефект межжелудочковой перегородки, сужение легочной артерии, смещение аорты вправо, гипертрофия правого желудочка) не происходит разделения красной и синей крови. Это разделение происходит непосредственно после рождения, когда ребенок с первым вдохом вступает на первую ступень к земному бытию. У детей с тетрадой Фалло этого не происходит. В своей сердечной деятельности они не присоединяются к земным условиям. Так для них становится критичным момент, когда вместе с земной зрелостью должно развиться земное сознание. Большинство из них не переживают этого возраста.
Сегодня есть возможность оперировать такие врожденные пороки сердца. Можно задать себе вопрос, как скажется на человеке, если оперативно, то есть сначала чисто внешне, исправляется подобного рода порок, теснейшим образом связанный с существом этой не желающей инкарнироваться индивидуальности. Ведь при этом индивидуальность ребенка не изменяется и может и в дальнейшем иметь тенденцию отстраняться от земной деятельности, если педагогическими и медицинскими мерами не получится ее так перенастроить, что она сама пойдет в направлении земного воплощения. В этом отношении меня очень впечатлила история болезни одного юноши35, который удачной операцией на сердце в 13 лет был спасен от смерти, в этом случае казавшейся неминуемой, и через несколько месяцев погиб от невероятного несчастного случая по собственной вине. Это выглядело так, словно юноша изощренным способом сделал все, чтобы все-таки закончить жизнь к тому моменту, к которому он, вероятно, умер бы без операции.
Дети с тетрадой Фалло описанным образом сохраняют эмбриональное состояние сердца, при котором красная и синяя кровь не строго разделены. Уже внешне это проявляется в синеватой окраске кожи (синюшность). Их общее поведение указывает на ранние этапы развития (кардиальный инфантилизм). Они предпочитают принимать положение на корточках, похожее на положение ребенка в утробе матери. Они вообще по возможности избегают выпрямленного положения, характеризующего человека как существо с Я.
У монголоидных детей еще явственнее задержка на ранней ступени развития. В их телесных проявлениях есть некоторые черты, восходящие к состояниям вплоть до восьмой недели внутриутробной жизни. На это обратил внимание прежде всего Карл Кёниг. У таких детей часто тоже находят врожденные пороки сердца и слабости сердечно-сосудистой системы вообще. Выражающаяся в этом слабость средней системы далее проявляется в их склонности к бронхиту.
Эта слабость - не локально ограниченное проявление, она как конституциональная характерная черта пронизывает всего ребенка и поэтому проявляется даже в небольших особенностях, так называемых микросимптомах, по которым можно судить об общем проявлении ребенка.
Рука - это конечность, относящаяся к средней системе человека. Тут у этих детей особенно часто находятся такие микросимптомы, касающиеся ритмической системы: четырехпальцевая борозда и так называемая клинодактилия (изгиб внутрь и укорочение мизинца). Четырехпальцевая борозда в виде одной проходящей поперек всей ладони прямой линии отделяет четыре пальца от возвышения большого пальца и самого большого пальца (см. рисунок 17). Обычно между четырьмя пальцами и большим пальцем проходит ритмично изломанная линия, так называемое «М» (см. рис. 18).
Что же выражается в этих симптомах? Мускулистое возвышение большого пальца в трехчленности ладони представляет волевой полюс, четыре остальных пальца с их осязательной и температурной чувствительностью - нервно-чувственный полюс. Между ними ритмичным посредником выступает «М». - Этого посредничества и нет на монголоидной ладони. Оба полюса разграничены лишь одной отделяющей линией, отсутствует середина. В основном тоже самое мы имеем и при клинодактилии. Деформация мизинца вызвана тем, что скрючена его средняя фаланга. Далее, часто отсутствует и верхняя из двух суставных складок кожи на внутренней поверхности пальца, так что верхний полюс от нижнего отделяет только одна линия (single crease): отсутствует середина (рис. 17). - Итак, в этих маленьких особенностях повторяется то, что характеризует всего ребенка: слабость средней системы. Так как оба микросимптома как «монголоидные стигмы» сегодня нередко находятся и у немонголоидных людей, возникает вопрос, не указывают ли они на слабость сердца и кровеносной системы. Этот вопрос до сих пор не разрешен и нуждается в исследовании.
Общие ритмы развития играют роль и в развитии монголоидных детей, хотя и полностью измененным образом. В девять-десять лет почти все такие дети на некоторое время начинают заикаться (Андреас Ретт, устное сообщение). В этом проявляется неуверенность в выражении личностью самой себя, что мы уже в совсем иной форме определили как вообще характерное для этого возраста.
Пубертет для монголоидных детей означает не только кризис, но и в определенной мере окончание, начинается преждевременный процесс старения. «Запоздавший ребенок превращается в преждевременного старика.»36 Раньше они редко переживали 14-й год жизни. Причиной смерти были почти всегда отказы сердца и кровеносной системы. Если они сегодня живут значительно дольше, то это связано прежде всего с тем, что им можно путем обучения, организованного соответственно их своеобразию, дать содержание для их дальнейшей жизни. Найти «смысл» в жизни - вот терапия, связанная с внутренней сущностью сердца. Этому нас научили противоположные явления: факты «пенсионной смерти» и ранней смерти овдовевших мужчин. - Монголоидные дети умирают, когда они «больше не хотят жить». 37
Преобладание одного из органных мотивов у определенного человека выражается в характерных особенностях мышления и речи. Голос сердца как органа, связанного с самой внутренней сущностью человека, не может проникнуть в наши уши извне. Он говорит как внутренний, лишь одному этому человеку слышимый голос совести.
Момент возникновения совести в ходе развития человечества можно точно определить у греческих драматургов. В драме «Орест» Эсхила (458 до Р.Х.) убийца матери преследуется эриниями (богинями мести), которые наседают на него извне. Через полвека (408 до Р.Х.) Орест в драме Еврипида уже притесняется совестью, чей внутренний голос упрекает его за этот проступок. 38
Этот беззвучный голос, который, однако, невозможно не услышать, может усиливаться до такой степени, что начнет ощущаться даже телесно как «уколы совести», а именно в области сердца. В деятельности сердца и возникновении совести проявляется один и то же жест; они развиваются снаружи внутрь, и это основной жест развития Я. В движении крови мы уже видели, как оно, начинаясь в кровяных островках желточного мешка вне эмбриона, затем сосредотачивается в одной точке тела эмбриона и образует там зачаток сердца. Подобным же образом ведет себя совесть в индивидуальном развитии ребенка. Сначала ребенок живет в раю, как первые люди на Земле, которые не знали, что есть добро и что есть зло. Моральная оценка его поступков приходит к нему поначалу извне в виде реакции взрослых на его поведение. И эти реакции взрослых глубоко воздействуют на душевные и даже органические процессы такого подражающего существа, каким является маленький ребенок. На основе этого образуется совесть ребенка, которая затем начинает проявляться в конце третьего года жизни.39 - Мы знаем, каким важным моментом в развитии сознания Я является этот третий год жизни. В это время ребенок начинает говорить себе «я», в это время пробуждающееся Я проявляется в своенравном поведении «возраста упрямства».
Функция совести относится к тем чисто человеческим способностям, которые - как способности ходить, говорить, думать - развиваются только инициированные и сопровождаемые заботой других людей. В неполных семьях, у частично или полностью осиротевших детей, у нежеланных детей, у детей матерей, которым самим не хватает моральных основ, образование детской совести находится в большой опасности. Тогда вырастают люди, чьи поступки мы ощущаем как «бессовестные». Такие роковые взаимосвязи указывают на то, что образование совести сначала закладывается снаружи.
Но если у осознавшего свою ответственность человека полностью пробуждается совесть, она вырастает в такую внутреннюю силу, которую нельзя победить никакими внешними воздействиями. Это ощущение внутренней силы и независимости совести слышится в следующих словах: «К счастью, жизнь и сегодня ставит перед нами проблемы, чье разрешение не регламентируется ни человеческими законами, ни привычками, и на которые ответ способна дать только собственная совесть. В подобном положении неизвестности исхода противостоит только внутренняя уверенность. И из этой уверенности в душе вырастает сила, преодолевающая любое препятствие, и даже делает солдат способными в решающих ситуациях поступать против приказа, чтобы добиться победы.
Однако тот, кто так поступает, должен решиться принять последствия, не оглядываясь на то, стоит ли в конце его действий похвала или брань.»40
Эти слова, пронизанные внутренним переживанием, принадлежат одному солдату, швейцарскому профессиональному офицеру Максу Вайбелю, который в конце второй мировой войны сыграл малоизвестную, но имевшую большие последствия роль. Он не только написал эти слова, но он также и повел себя в смысле этих слов. Он был руководителем военного центра сбора информации и поэтому мог видеть военное положение и имел возможность свести для беседы парламентеров обеих воюющих сторон, расположившихся в северной Италии - немецкого военачальника и военачальника союзников. Устроенные им переговоры весной 1945 года привели к сдаче оружия в северной Италии. Тем самым были спасены от смерти многие люди, солдаты и гражданское население, а дома, заводы и культурные ценности - от полного разрушения, ожидавшего их в результате запланированных мероприятий «сожженной земли». Как это удалось, какие потребовались невероятные и рискованные усилия и какими опасными путями пришлось идти, все это Макс Вайбель в 1946 году, непосредственно после этих событий, описал в книге, откуда взята предыдущая цитата. Однако эта книга вышла только 35 лет спустя, в 1981 году, через десять лет после смерти автора. Сначала ее появление задерживалось Федеральным Советом Швейцарии. Все поведение Вайбеля в этой ситуации было иллегальным и нарушило существующие законы, предписания и приказы, а также принцип нейтралитета Швейцарии. Вайбель прекрасно осознавал это и сохранял свои действия полностью в тайне от своих начальников и правительства. Но его поступок должен стать «призывом для всех, кто готов выступить, исходя из собственного сознания ответственности - не потому, что дан приказ, а потому, что собственная совесть призывает к действию.»40 И этот поступок совести оказал чрезвычайно благословенное влияние.
Эту главу о сердце мы начали с человека, который более 400 лет назад заплатил за свое внутреннее убеждение смертью на костре, и сейчас пришли к человеку современности, который тоже последовал за своей совестью и осознанно принял на себя могущие проистечь из данной ситуации последствия.
В таких исходящих изнутри поступках заявляет о себе мораль будущего, которая все больше за исходную точку поведения будет принимать внутреннюю сущность человека. Зачатки таких возможностей будущего имеются в человеке вплоть до его телесности. Их можно найти в анатомическом строении сердца.
Тогда как все остальные непроизвольные органы - таким органом является и сердце – имеют гладкую мускулатуру, волокна сердечной мышцы обладают поперечной исчерченностью, как произвольные мышцы конечностей. Это знак того, что в будущем деятельность сердца будет подчинена воле человека. Уже сегодня есть люди, которые произвольно могут менять свой сердечный ритм. Сердце - это орган будущего, как это показал Рудольф Штайнер.
Во внутренней независимости, присущей голосу совести, выражается центр существа человека, его Я. Эта внутренняя независимость имеет нечто вроде анатомической и физиологической основы в структуре и функции сердца и кровеносной системы.
В противоположность другим органам, которые через кровь принимают вещественность из внешнего мира или выделяют в него, сердце пропускает кровь неизменной по цвету и составу. Красная кровь не переходит в синюю или наоборот. Но красная и синяя кровь противопоставлены друг другу. В этом заложен момент взгляда-на-себя-самого, противопоставления-себя-самому-себе, которое характеризует Я, переживающее само себя в самосознании. - Сердце не создает никакой связи с внешним миром. Оно живет в относящемся к самому себе и постоянно в самого себя возвращающемся кровотоке.41 Это характерный симптом Я. Рудольф Штайнер записал по кругу предложение «Я познает себя» и наглядно представил образом змеи, кусающей себя за хвост (смотри рисунок рядом).
В абсолютной независимости Я, проявляющейся в сердце и говорящей голосом совести, живет то, что дает человеку силу выдерживать все внешние воздействия и опираться только на внутреннюю силу. «Если в нем говорит совесть, то в нем говорит Бог!»38 К остальным органным мотивам.
ОКРУЖЕНИЕ ОРГАНОВ
Истинная сущность органа проявляется в различных плоскостях, как в облике и функции, так и вплоть до душевной жизни. Таким образом, качества органов переходят границы области того или иного органа и выражаются в общем образе человека, прежде всего в его манере говорить и в его ходе мыслей.
Если человек снова и снова рассказывает одну и ту же историю и вообще склонен к повторению мыслей, то у такого человека преобладает укрепляющий элемент легких. На это уже было указано в главе 3. - Если, напротив, движение мыслей столь импульсивно, что мысли перескакивают и выпадают слова, тогда за этим стоит волевое давление печени. - Это нельзя смешивать с суетливой и нервной манерой говорить у «почечного человека», у которого одна мысль «наступает на пятки» другой. - Наконец, если голос органа слышен только самому человеку в его внутреннем, то это голос совести, исходящий из сердца. То, что как душевные качества живет в ходе мыслей и манере речи, проявляется вплоть до внешнего вида и деятельности рук, которые ведь с их жестами и другими движениями, вызва