Гусеницы познали бытие
Глава 1
«Осознание – и есть наше время»
Солнечный свет покрыл всю поляну, лишь трава не давала земле нагреться, что было на руку Вупсеню и Пупсеню. Жаркое лето било на градуснике 31 градус по Цельсию. Они сидели под травой, да ели свой нектар, который недавно своровали у одной маленькой пчёлки, которой этот нектар был нужен для того, чтобы выполнить задание в школе по скорости сбора нектара. Вупсеня и Пупсеня это совершенно не смущало, отобрать нектар у пчёлки-школьницы для них было простым делом. Она конечно пыталась отбиться от них, но удар Вупсеня ей в живот - заставил пчёлку отпустить ведёрце и отлететь как крышка с бутылки. Этих двоих совершенно не волновали её горькие слёзы, и тот факт, что сейчас её отчитывает пчёлка-учительница, потому что думают, якобы её ученица просто врёт в оправдание тому, что она не выполнила обязательное школьное задание. Дожевав очередной шарик нектара, Вупсень смолвил:
«Мда, и чё типа так и будем лежать и жевать этот нектар? Инцелами так блять подохнем же». Вупсень и Пупсень до этого разговаривали очень грубо, но с каждым разом их слова стали пополнятся всё более сильным нецензурным жаргоном. - Откликнувшись на слова Вупсеня, Пупсень тут же сказал:
«А че ты предложить то можешь? Бабочки нам всё равно не дадут, ибо мы слишком всратые для них. Ни крыльев, ни чедовского подбородка. Хуй знает еще когда мы станем бабочками, да и если станем, то какая доля вероятности в том, что мы станем красивыми бабочками-чедами…ну со всей этой лабудой, чедовскими подбородками, высоким ростом и длинным хуём? Ну а на счет бабочек-проституток, то в нашей местности их тут нет». На что Вупсень ответил –
«Да тебе бы лишь бы оправдаться, какое же ты всё-таки чмо, Пупсень…Хотя слушай, заполучить в этом мире можно по сути всё. Вот, например, мы этот нектар спиздили насильственным методом? Спиздить девственность какой-нибудь сочной бабочки можно точно так же. Представь, как ты расчехлишь её узенькую пиздёнку. Ну не заебись ли?». - Пупсень не на долгое время задумался, посмотрел по сторонам, да затем ответил:
«Нуууу…если об этом кто-нибудь узнает, то нам пиздец! Ты же понимаешь это? Муравьи нас посадят в ебучую клетку уж на долгое время…да и вообще, забей хуй на эту еблю, я недавно пронюхал, что недалеко от одного большого дуба растёт дикая конопля, давай лучше нажрёмся ей, да словим охуенный трип.»
После этих слов в затылок Пупсеня прилетел лёгкий удар рукой.
«Да ты дебил блять! Думаешь, что если ты словишь трип и на некоторое время будешь летать под розовыми облаками с крыльями единорога, то это решит все твои проблемы? Эта хуйня просто мутит твое больное на всю пизду сознание. Несколько минут трипа, и вот, ты просыпаешься в собственной блювотине, моче и говне. Реальность всё равно будет держать тебя, от нее не убежишь. Наркоман ты ебучий…Так, а теперь слушай меня внимательно. Бабочка Эвелина скоро должна прилететь от своих подруг. Она остановится около большого камня как обычно. Возьмем её, да выебем.
Глава 2
«Метафизика естественных потребностей»
- Вот, видишь её? Прилетает. Щас сядет. – в пол голоса сказал Вупсень. Два брата сидели под маленькой травой, в ожидании того, когда пурпурного цвета бабочка с именем Эвелина сядет на камушек, дабы сделать очередную процедуру макияжа. «Ну всё! Пошли!» - сказал Вупсень, толкнув своего брата за ним.
-«Эй, Эвелина, ах ты плоская наша жопа, ах ты наша доска гламурная!»
-«Чтооо?!» – с возмущением и большим испугом сказала бабочка.
- «Сейчас мы тебя выебем, ебучая ты сучка, подставляй свою пиздёнку. – Сказал Вупсень, да схватил Эвелину за ее талию.
-«Пупсень блять! Хули застыл, ишак ёбаный! Давай помоги, паскуда ты драная. – Крикнул Вупсень, да стал разрывать платье Эвелины.
Пока Вупсень держал бабочку за крылья, то Пупсень снял с неё трусики, которые изначально были белого цвета, но шок от происходящего разжал все её мышцы, и из-за этого страха она обмочилась словно младенец.
-«Мыыыы ееее-бались в первый раз, а ты взяла обоссалась. Так неприятно было мне, тебя ебать, а ты в моче.» - Запел Пупсень
-«Слыш, первым ебет старший. Размечтался ты тут блять, распелся он нахуй….блять, эти крылья сука мешают мне.» - Яростно ответил Вупсень, а затем положил голую бабочку на Землю, да надавился своим телом на неё. Он схватил её крылья, после чего стал тянуть их на себя, дабы оторвать их. Эвелина громко кричала от боли, слезы ручьём шли с её глаз. Вскоре, крылья были оторваны, а вместо них были куски мяса и фонтан крови. Бедная Эвелина чуть не потеряла сознание от боли, но в ту же секунду Вупсень стал протискивать свой член в её узкую вагину. Тут же бабочку сковала ужасная боль от того что её девственная плева была порвана. Теперь кровь шла не только из её остатков крыльев. Уже не было крика, были вздохи боли и всхлипывания, потому что в глазах темнело, ощущение, что сознание медленно, но покидает тело. «Эй, я тоже хочу!» - Крикнул Пупсень. После чего, взяв свой член он стал пихать его в рот Эвелине. Она пыталась сжимать зубы, потому что от вида этого члена ей становилось ещё хуже, весь зелёный, размером больше чем её голова, а также покрыт белыми волосками, весь сморщенный и пахнет гнилью. Она сжимала зубы как можно сильнее, но потом хватка её челюсти ослабела, и она заглотнула часть залупы Пупсеня. Рвотные позывы моментально поступили к её горлу, тут же на землю полилась блювотина. Теперь некогда прекрасная Эвелина, которая пахла самыми ароматными цветами, красилась самой замечательной косметикой, летала в прекрасном пурпурном платье – теперь лежала в позе «Доги», и прямо на субстанции перемешанной с мочой, блювотиной и кровью. Пупсень все так же пытался всунуть член в рот бабочке, но он никак не проходил, потому что даже по размерам тела они не сходились, что уж говорить про размеры половых органов, да и вообще размера рта. Член Пупсеня так и ни хотел входить, выглядело это как булыжник пытаются впихнуть в вазу с тоненьким горлышком. Пупсень разозлился от этого фактора, после чего схватил своими руками рот жертве, да разорвал щёки. Член начал входить нормально, но в рот умещалась всего лишь его одна треть. Пупсень стал сувать еще сильнее, после чего всунул его полностью. Залупой он задел ей кишечник, от чего Эвелина скончалась от болевого шока. «Ладно, похуй» - Сказал Пупсень, после чего подошел сзади и вставил в анал труп бабочки.
Глава 3
Если хочешь подчинить себе все - подчини себя разуму.
Крики, когда Эвелина была еще жива, были слышны почти на всю окружность огромным радиусом. Лунтик услышав их тут же бросил есть пирожки Бабы Капы и с молниеносной скоростью помчался на зов о помощи, но уже было поздно. Картина, которую увидел Лунтик, заставила подрожать его покров. На субстанции смесь которой состояла из мочи, крови и блювотины - лежали гусеницы, они трахали труп его лучшей подруги, один в анал, другой в окровавленную вагину. Лунтик не верил своим глазам. Разум стал показывать ему моменты, когда они вместе плавали на лодке и смотрели на звёзды. Разум прекратил показывать воспоминания о прошлом. Лунтик более-менее пришёл в себя. Уже невозможно прощать, эти существа не имеют общепринятой морали, возникает вопрос – есть ли у них хотя бы собственная мораль? Что для них является «хорошо», а что «плохо»? Что они из своих принципов никогда ни сделают. Кажется, что есть только одно решение – убить этих ублюдков, ибо эти мрази ни на что ни годны. Лунтик подбежал к Пупсеню, да схватил его за голову. Вупсень резко посмотрел назад от крика Пусеня. У гусениц Лунтик ассоциировался с тем, кто всегда простит, от него не стоит ожидать какой-либо опасности, но в данный момент на его лице была написана ярость, а глаза были кроваво-красными, в которым читалось только одно слово «месть». Рука Лунтика со всей силой сжимала голову Пупсеня, после чего кулак с головой яростно столкнулся с землей, нанеся травму на затылок Пупсеня, после чего последовал такой же удар, затем еще один и заключительный. Головы Пупсеня уже не существовало, от нее остались лишь остатки мяса, черепа и мозгов. Когда Вупсень стал свидетелем смерти своего брата, то он понял, что оплакивать его сейчас нет смысла, сейчас нет другого мира, сейчас только бой, либо он, либо Лунтик. Мир превратился для него в арену, где остальная его часть – не существовала. Вупсень вцепился своими зубами в руку Лунтика, на что тот закричал, да ударил Вупсеня по голове. Вупсень понимал, что Лунтик слишком танкован, чтобы его так было легко победить без какого-либо оружия. К счастью для него – рядом валялся большой камень. Пока Лунтик смотрел на рану и не знал, что с ней делать, Вупсень кинул в него булыжник, от удара которого Лунтик потерял сознание. «Ты сука ебаная, пидр блять розовый, скотина ёбаная.». – сказал Вупсень, взяв булыжник – «Умри, ебучая лунная пчела блять, сдохни мразь ебливая» - сказал Вупсень и только замахнулся кирпичом на голову Лунтика. Мгновение ока как Лунтик пришёл в сознание и открыл глаза. Время для него словно замедлилось, он видел только то что Вупсень замахивался на него большим камнем. Этот камень уже летел на Лунтика и ему хватило одной миллисекунды, чтобы перевернутся. Действовать надо было быстро, Лунтик увидел острый камень, да моментом схватил его, и словно ловкий жонглёр – пырнул его в живот Вупсеня. «Ааааййй, бляяяяять, пиздоблядская прохуёбина! Сука, блять пиздец!аааааааааа» - стал кричать он от боли. Лунтик засунул руку в его рану на животе, затем засунул и вторую – «Бляяяять! Остановись! Хватит уже нахуй блять! Умоля, прошу тебя!». Лунтик не слушал его просьбы о пощаде, он знал, что точно так же их умоляла Эвелина, но они не останавливались, потому что ими манипулировали животные инстинкты. Только настоящие безумие раскрывает личность, причём безумие агрессивное. Рука Лунтика вошла еще глубже, после чего стала разрывать плоть Вупсеня, образуя при этом огромную дырку в его животе. Лунтик стал доставать внутренности Вупсеня, но тот еще чувствовал всю боль, самое сильное его желание было – это поскорее умереть, но его душа или разум – никак не хотели его покидать, словно зная о всех его жизненных грехах, и специально хотели сделать так, чтобы перед смерть он побывал в настоящем аду. Руки Лунтика нащупали кишки неприятеля, он схватил их, да обмотал вокруг его шеи, затем стал стягивать их, шея Вупсеня сужалась всё сильнее и сильнее, а один глаз словно из рогатки вылетел с орбиты. На этом моменте мучения Вупсеня закончились. Мозг Лунтика словно сказал ему – работа выполнена. Его разум вернулся в обычное состояние. Лунтик сел и не понимал, что делать. Из глаз пошли слёзы. Он не мог определить того, кем он является, либо дружелюбной лунной пчелой, либо кровожадным маньяком, который питается мучением и смертью других.
Глава 4
«Самая серьёзная потребность – познания истины»
Всё дело происходило на глазах у Дяди Шнюка, конечно же он мог вмешаться в происходящее еще с самого начала, когда гусеницы захватили и стали насиловать бабочку, но Шнюк был не из таких личностей. Он решил наблюдать над всем этим происходящим, словно он вечный зритель в театре жизни. Сейчас он смотрел на то как плачет Лунтик. Мысли в его разуме словно писали книгу: «Жизнь гусениц – не принесла бы ничего полезного в наше лесное общество насекомых. Они не могут в сострадание, создание или даже в банальное спокойное лицезрение жизненного ручья. Дебоширство и главная угода лишь своим желаниям – вот их смысл жизни. Да, у них была мечта – стать бабочками, стать красивыми снаружи, но какой смысл становится красивым снаружи, если ты полный урод внутри? Их от этого отвергала даже эволюция, ибо из моих воспоминаний не каждому даётся красивая внешность за просто так. Не видел никого такого, кто бы мог быть красивым, но при этом полным уродом в душе. Мы есть то – что мы внутри. Это можно отнести, как и с биологической, так и с философской точки зрения. Протухшую еду – никогда не поднести на красивом блюдце. Их мозги были не способны этого понять. Главное, что есть личность – это возможность в рефлексию для осознания каких-либо последствий и возможность контролировать свои потребности. По всей видимости, потребности взяли над ними верх, и она изнасиловали эту бабочку. Чтож…таких как они полно, их смерть не остановит. Смерть гусениц – малая ячейка от большого названия – быдло» - произнес у себя в мыслях Шнюк, после чего взял пластинку, на которой было написано «Burzum - Hvis lyset tar oss», вставил её в проигрыватель, после чего нашел произведение «Tomhet», включил его. Сделал горячий чай, сел на кресло, стал слушать и пить чай, глотнув второй раз, он сказал – «Интересный был сегодня день».