Д.А. Тепляков
РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА В ТРАКТОВКЕ А.А. БОГДАНОВА
Раскрыты богдановские характеристики Февраля, Октября 1917 г. и революционного процесса между ними. Сказано про осознание Богдановым необходимости решения аграрно-крестьянского вопроса. Обращено внимание на выявленный Богдановым - позитивистом «факт неравенства людей по человеческому достоинству». В динамике даны его характеристика большевистской партии и оценка ГМК-перспективы для России. Проанализирована дискуссия с Лениным по политической программе переходного периода. Автор пришёл к выводу: Богданов – один из первых пророков деформации социалистического общества.
Ключевые слова: А.А. Богданов; В.И. Ленин; революция 1917 г. в России; аграрно-крестьянский вопрос; большевистская партия; государственно-монополистический капитализм; социалистическое общество; революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства; Временное правительство; Советская власть.
D.A. Teplyakov
A.A. BOGDANOV’S INTERPRETATION OF REVOLUTION 1917 YEAR
Disclosured Bogdanov’s characteristics of the February, the October 1917 year and revolutionary active condition between them. Said about Bogdanov’s insight of necessity resolve peasant’s problem. Paid attention to Bogdanov’s (as positivism philosopher) “fact of disparity people’s humanity”. Gave his characteristic of the Bolshevism party and vision of GMC-prospect for Russia in dynamic. Analyzed discussion with Lenin about politic program of interjacent period. Author came to inference: Bogdanov – one of the first prophet, who said about potential distortion of socialistic society in the future.
Keywords: A.A. Bogdanov; V. I. Lenin; revolution 1917 year in Russia; agrarian & peasant’s problem; Bolshevism party; government & monopolistic capitalism; socialistic society; revolutionary & democratic dictatorship of proletariat & peasant; Russian Provisional Government; Soviet power.
Февральскую революцию Богданов в «Задачах рабочих в революции» (март 1917 г.) обозначает как демократическую, как «продолжение незаконченной и отброшенной назад революции 1905 года». Общество уже до войны вошло в фазу революционной ситуации: «неизбежность её наступления уже вполне выяснилась к 1914 году». «Война, - по мысли Богданова, - первоначально задержала революцию; но затем своими тяжёлыми последствиями, дала толчок к ней и обусловила её ускоренный ход». Пролетариат шёл во главе революционного движения, а крестьянство лишь слабо его поддерживало[1, с. 15, 16]. Идеалы рабочего класса, ответственного за судьбу революции, идут гораздо дальше демократической республики, его политика должна быть самостоятельной и независимой от других классов. Революция положила основание демократической республике, ценность которой состоит в возможности свободной борьбы за социализм[1, с. 17-18; 2, с. 22]. Причём социализм, как и Базаровым, Богдановым понимается в качестве дальнейшего раскрытия свободы [2, с. 10; 3, с. 3]: освобождение людей от богатства и бедности, гарантия не только политического, но и экономического равенства. Организовавшееся после февральского переворота Временное правительство Богданов видит как смешение нового со старым: в его составе только один революционер (Керенский) и «есть участники подавления нашей прежней революции 1905-6 годов». Чтобы преодолеть этот дисбаланс, Богданов предлагает незамедлительно созвать Учредительное Собрание, в выборах которого должны принять участие все граждане, в том числе и армия. В рамках Учредительного Собрания Богданов настаивает на ведение борьбы за закрепление в основах нового строя следующих буржуазно-демократических требований: для рабочих - 8-часовой рабочий день, государственное страхование от безработицы, установление законом минимума зарплаты; для крестьян – передача им земель помещичьих, монастырских, удельных, государственных; для всего народа – переложение податного бремени на состоятельные классы [1, с. 3, 5].
Богданов признаёт необходимость сотрудничества с крестьянством в рамках демократической революции: «Только вместе с крестьянством пролетариат может завершить и закрепить революцию; а для крестьян главный интерес – земля». В данном случае Богданов полностью смыкается с большевистской позицией: «Рабочие должны поддержать все революционные выступления крестьянства… в то же время рабочие должны употребить всё своё влияние, чтобы при этом не происходило ненужного разрушения, погромов и т.п. – чтобы дело велось организованно и планомерно Советами Крестьянских Депутатов». Относительно судьбы крупных земельных хозяйств у Богданова позиция так же схожа с крестьянской, представленной, в частности, 242 наказами, и отличается от ленинской: «Образцовые экономии, конские заводы, свекловичные плантации и т. под. предприятия … должны пока передаваться …либо новым, демократическим земствам, либо союзам кооперативов». Но в любом случае формы владения конфискованных земель должны быть выработаны в Советах рабочих и крестьянских депутатов, а затем закреплены Учредительным Собранием[1, С. 20-21]. В брошюре «О социализме» (1917 г.) Богданов,- видимо с точки зрения социалистической перспективы, - выражает скептическую позицию в отношении конфискации земли в пользу крестьян: «Если и теперь удастся крестьянам взять земли… не надо думать, что от этого много изменится. Не очень-то велик, для стомиллионного крестьянства, тот запас удобных земель, который ему достанется, в несколько раз меньше того, что уже есть» [2, С. 7].
В заметке «Международная революция» в Известиях Московского Совета рабочих депутатов от 1-го мая 1917 г. Богданов подчёркивает международное значение Февраля: на него откликнутся все воюющие страны, где подавлена свобода, где идёт экономическое истощение. С классами, организовавшими войну (милитаризированными капиталистами),- по словам Богданова,- у пролетариата не может быть мира: необходимо обуздать их аппетиты, отнять захваченную ими власть. Во всех воюющих странах есть почва для народной революции,- т.е. демократической, немедленно реализующей мир без аннексий и контрибуций, восстанавливающей гражданские свободы и экономический прогресс,- но ещё не социалистической [4, С. 2].
После Февраля, по Богданову, на передний план выходит факт неравенства людей по человеческому достоинству: 1) служащие господству капитала – «низшая часть человечества»; 2) обыватели, - которых большинство, - сосредоточенные только на личных и семейных делах, не заботясь об общем деле и великом будущем; 3) «те, которые работают для освобождения всех от всякого рабства, гнёта и эксплуатации, для общего счастья. Это – борцы за социализм, люди будущего. Выше этого нет звания на земле» [2, с. 23].
Питерский Совет рабочих и солдатских депутатов, по словам Богданова, правильно поступил, что не взял в марте 1917 г. всю власть в свои руки: революционная демократия была ещё не в силах взять на себя организацию нового порядка в стране. Буржуазные партии согласились проводить в жизнь демократическую программу. Проводи её Советы, буржуазия выступила бы против. Богданов выступает за участие социалистов во Временном правительстве, аргументируя условиями демократической революции, которые, якобы, позволяют революционной демократии существенно влиять на складывающийся государственный строй, при котором жить и бороться рабочему классу– задача созидательная, а не охранительная. Вызывает удивление, почему Богданов не видит в такой позиции подчинение пролетариата буржуазным формам организации. В вопросе отношения Советов к Временному правительству Богданов стоит на стороне умеренных социалистов: «Поддержка, контроль, в случае надобности – давление, в случае крайности – прямая борьба». Первое коалиционное правительство Богданов считает более демократическим, чем прежнее, но всё же не вполне. Он высказывает такое скептическое суждение: «С самого начала коалиционное временное правительство потребовало полного доверия к себе. Уже это было не совсем правильно (курсив мой. – Т.Д.)», так как это исключает возможность свободной критики. В вопросе о войне и мире у Богданова позиция интернационалистская, но шаткая и неуверенная: «Россия не должна заключать сепаратного мира. Но она не должна также служить захватным планам, которые, несомненно, у союзных правительств имеются»[5, с. 2-4, 7, 8]. Богданов выступает за требование к правительству об инициативе немедленного прекращения войны, но в то же время, настаивает на необходимости защиты страны после переворота, защищая тем самым революцию, то есть, примыкает к позиции революционного оборончества. Рабочий класс России должен «призывать пролетариат и весь народ воюющих стран энергично воздействовать на свои правительства в смысле немедленного заключения мира». После образования первого коалиционного правительства лозунги «Долой 10 министров-капиталистов!» и «Вся власть Советам!» были, на взгляд Богданова, необдуманными при условии того, что сами Советы не желали взять власть в свои руки, считая свои силы недостаточными и придавая огромное значение временному союзу с прогрессивной частью буржуазии. По словам Богданова, эти лозунги привёли к «бестолковому и разрозненному восстанию 3-5 июля», к ослаблению и раздроблению революционной демократии и, вследствие этого, к началу серьёзной реакции [1, с. 19, 14-15]. И если колеблющаяся политика первого коалиционного правительства, по словам Богданова, потерпела поражение, то и результативность деятельности возобновлённого коалиционного состава правительства, вроде прежнего, Богданов в июле 1917 г. подвергает сомнению: «Это будет министерство репрессий, шатаний и топтания на месте». В таком случае власть в свои руки должна взять революционная демократия, «крупные политические силы для составления нового правительства у неё есть». Однако, чуть ниже по тексту, у Богданова следует фраза, отдающая туманной расплывчатостью, рассредоточенностью (что для тектолога, казалось бы, невозможно – Т.Д.) и отрывом от постановки конкретной задачи: «надо продолжать дело организации рабочего класса, дело собирания сил под его социалистическим знаменем…добиваться, чтобы революционно-демократическая программа дальше проводилась в жизнь, а Советы Рабочих Депутатов не успокаивались на доверии к той или иной власти, неуклонно вели защиту общенародных интересов и продолжали своё революционное строительство»[5, с. 9]. То есть, Богданов наконец признаёт необходимость революционно-демократической власти, однако главной роли Советов в такой качественной государственно-политической трансформации не видит, зато считает, что программа революционной демократии вообще-то проводилась в жизнь предыдущими составами Временного правительства. Советам остаётся, по Богданову, фактически прежняя роль контролёров и давящей при необходимости силы на буржуазную власть…
Тем не менее, по признанию Богданова, единственной партией, борющейся за интересы трудящихся, была большевистская, поэтому к ней и потянулись рабочие. Но, в то же время, действительно рабочей она стать не смогла – в неё влился влиятельный и могущественный в военных условиях социальный элемент – солдатская масса, в большинстве своём вышедшая из крестьян. Большевики стали рабоче-солдатской партией, а по тектологическому закону наименьших, в политическом смысле просто солдатской [6, с. 2]. И хотя в «Вопросах социализма» Богданов высказывает иное утверждение: «культура коллектива вырабатывается в его передовых слоях и усваивается остальными» [7, с. 300], тем не менее, на деле, по выводам тектолога, внутри партии солдаты стали распространять свои «мелкобуржуазные» представления о социализме как дележе и поравнении. Между тем, основным жизненным интересом этой социальной группы, да и России в целом, было немедленное заключение мира. Большевики, по словам Богданова, были единственной решительной партией мира, партией «спасения страны ». Отсюда Богданов выводит утверждение об исторической неизбежности захвата власти большевиками. Российский пролетариат, произошедший от крестьян и до сих пор сохранявший непосредственную связь с деревней (что верно – Т.Д.), и,- по его убеждению,- содержал в себе значительные пережитки «мелкобуржуазной психологии» (сомнительно – Т.Д.), это обстоятельство усиливали и усугубляли годы реакции и войны, действующие на понижение пролетарского сознания [6, с. 2].
В популярной брошюре «Путь к социализму» (1917 г.) Богданов диалектически схватывает факторы влияния мировой войны на подготовку общества к социализму, отмечая в качестве полезного фактора формирование государственного капитализма (ГМК), который должен облегчить переход к социалистическому строю. «Словом, нормировка [производства и сбыта продукции], - по Богданову, – задача государственного капитализма – далеко не то, что планомерная организация – задача социализма, - но всё же представляет важную часть, важный шаг к ней (курсив мой. – Т.Д.)»[8, с. 29]. Укрупнение промышленности капиталистами в форме синдикатов и трестов, - отмечает Богданов в брошюре «О социализме» (1917 г.), - расширяя объединённый общими интересами коллектив рабочих, подготовляет социалистический строй. [2, с. 20] ГМК включает и рабочих в контроль государства над потреблением, сбытом, производством, обеспечивая им хозяйственно-деловой опыт, необходимый в дальнейшем для строительства социализма. Весомую роль в государственном учёте и контроле могут сыграть рабочие именно в России по причине политической слабости буржуазии[8, с. 29]. В брошюре «Уроки первых шагов революции» (июль 1917 г.) Богданов считает необходимым ввиду промышленной и продовольственной разрухи организацию ГМК в России, как и в Германии[5, с. 7]. Эта позиция Богданова во многом тождественна тому, чтобы было сказано Лениным в апреле 1917 г. и чуть позже в «Грозящей катастрофе и как с ней бороться» [9, с. 159-161]. Однако, в дальнейшем в «Вопросах социализма» (1918 г.) у Богданова несколько иная, - видимо высказанная в пику разрастающимся военно-коммунистическим настроениям в большевистской партии, - более однозначная трактовка ГМК: один из его родителей – капитализм, но другой – «вовсе не социализм, а весьма мрачный его прообраз, военный потребительный коммунизм (курсив мой. – Т.Д.)». ГМК, на его взгляд, в России возможен и необходим, но это не есть «полусоциализм»: Россия ещё не созрела для социализма ни культурно, ни материально[7, с. 342-343]. В том же сборнике Богданов критикует ленинскую концепцию государства-коммуны, отчётливо понимая её как политически переходную форму от буржуазного строя к социализму, т.е. в качестве революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, - что отражено в «Апрельских тезисах» Ленина[10, с. 162-165]. Советы рабочих и иных депутатов Богданов воспринимает лишь как орган революционной борьбы, выполняющий разрушение и строительство (? - Т.Д.), а не орган государственный. Но это очень странно: ибо задача строительства нового общества под силу только государственному органу, а отнюдь не контролирующему. В качестве первородной и коренной проблемы власти Советов Богданов выделяет первоначальную их разделённость на рабочие, крестьянские и солдатские,- согласовывать интересы между которыми в рамках данной системы якобы невозможно, чревато вооружённым решением противоречий, т.е. гражданской войной. Заметим, Советы – органы по историческим меркам совсем недавно сформировавшиеся, ещё только формирующие новую политическую культуру революционной демократии, которые в процессе своего развития смогут преодолеть противоречия чисто инструментального характера. В итоге Богданов усматривает преимущество старой парламентской демократической системы, буржуазное политическое устройство, тем самым, обнаруживая собственное пребывание под обаянием буржуазной культуры [7, с. 343-347].
В Октябре Богданов, отчасти схоже с советскими историками 1920-х гг., видит две революции: в деревне – крестьянскую, в городе - рабоче-солдатскую, солдатскую по преимуществу [6, с. 2]. По мнению Богданова, «совместное господство разнородных и отдельно организованных классов не может быть устойчивым порядком»[7, с. 347] - рабочие и крестьяне, решив задачи демократической революции, должны разойтись и войти в противостояние друг с другом,- толкование схожее с меньшевистским и левацко-большевистским. Годом ранее, в брошюре «О социализме» Богданов высказывал нечто противоположное: к борьбе пролетариев за социализм «присоединятся наиболее передовые и сознательные ремесленники и крестьяне, трудящиеся образованные разночинцы «интеллигенты». Этот союз с пролетариями во главе сокрушит все препятствия (курсив мой. – Т.Д.)» [2, с. 19]. Видимо, он переменил эту позицию вследствие того, что, с его точки зрения, не рабочий класс возглавляет этот социальный блок, и социализм не стоит на повестке дня. Для экономического и культурного строительства, необходимого для России, методы рабоче-солдатской партии непригодны. «С точки зрения рабочей задачи социальная, политическая есть вопрос прежде всего труда и умения, основанных на деловом, на организационном опыте; с точки зрения солдатской это вопрос ударной силы, вопрос механической победы (курсив мой. – Т.Д.)»[11, с. 2]. Эта солдатская удаль, по выражению Богданова, «логика казармы», проявилась в первых декретах Советской власти, постановляющих о поспешной национализации банковской системы, радикальной ликвидации прежней судебной системы и т.д. (ср. с ленинским понятием «красногвардейская атака на капитал» - Т.Д.). Положение о рабочем контроле от 14 ноября 1917 г. (называемое Богдановым «декретом Ленина», хотя оно явилось результатом дискуссии между точками зрения о введении централизованного государственного контроля с одной стороны, об организации рабочего контроля снизу – с другой, в коей Ленин стоял на второй позиции [12, с. 135-151]), с точки зрения Богданова, явило собой двойственное значение: с одной стороны, на рабочих возлагаются непосильные и невиданные задачи контроля над производством (хотя годом ранее он думал иначе, да и органы рабочего контроля возникли сразу после Февраля 1917 г.); с другой – предприятия, находящиеся под контролем фабрично-заводских комитетов, складывали на себя, казалось бы, преодолённое бремя буржуазной конкуренции (сомнительно – Т.Д.) с другими предприятиями, борьбы за рынок, цены, кредит и т.д. [11, с. 2]. Второе суждение выглядит особенно преувеличенным, ибо Положение устанавливает централизованную вертикаль, подконтрольность фабрично-заводских комитетов и т.д. местному/региональному совету рабочего контроля, разрешающему все спорные вопросы и конфликты между «низшими» органами контроля, а затем и Всероссийскому. Богданов критикует установление для инженеров, народных комиссаров («министров») и т.п. платы не выше средней платы хорошего рабочего, т.к. это противоречит марксистской экономической теории: стоимость рабочей силы определяется нормальным уровнем потребностей, связанных с выполнением данной функции. Также, он выступает и против сменяемости в любое время выборных чиновников по причине неумения культурно и по-деловому разрешать межпартийные конфронтации. Как ни странно, Богданов, при его антиавторитарном и антимилитаристском настрое («Проходи ты, тяжёлое время,/ Пролетай незаметно скорей,/ Дай забыть всей службы бремя,/…/ От начальников все притесненья/ Нас забитых военных людей…» [13]), подвергает критике выборность командиров в армии: солдаты выберут себе лучших агитаторов, умело улавливающих их настроение, потакающих их интересам, а не хладнокровных организаторов и стратегов, которые требуются для этого дела. «Общая политика правительства /советского/, - по словам Богданова, констатирующего факт послеоктябрьской волны эмиграции, -такова, что неизбежно ведёт к уходу интеллигенции, по мере имеющейся у неё возможностей (курсив мой. – Т.Д.)». Веру большевиков в декрет Богданов объясняет перенесением идеи приказа на социально-экономическую действительность, где она уже, однако, не действует[11, с. 2; 7, с. 348]. В «Вопросах социализма» Богданов предупреждает против идеи преждевременного скачка в социализм, которая присутствовала в большевистской среде: в лучшем случае это явится мечтой, не нашедшей отклика в массах, в худшем – программой авантюры самой мрачной в истории пролетариата. «Естественным концом авантюры явилось бы длительное царство Железной Пяты … Из царства необходимости в царство свободы ведет не скачок, а трудный путь. Но каждый шаг этого пути есть уже завоеванная частица самого царства свободы (курсив мой. – Т.Д.)»[7, с. 314-315 ] Скажем, что вообще-то в марксизме переход из царства естественной необходимости в царство свободы опосредуется эпохой осознанной необходимости. В письме к экономисту Д.И. Опарину (14 сентября 1919 г.) Богданов не видит в нынешнем рабочем классе наследника всего творчества других классов, считает возможной переходную фазу господства социал-бюрократии, главным образом инженерской интеллигенции [14, 197] или,- в письме неустановленному адресату за 1920 г.,- господства военной бюрократии[15, с. 200]. Но в бюрократии он не находит данных для целостной, планомерной организации всего общества – это по силам только коллективистическому классу[14, с. 197]. Богданов первоначально (в 1918 г.) приходит к выводу: рабочей социалистической партии в России больше нет, она может снова образоваться путём раскола большевизма на пролетарско-социалистическую и солдатско-коммунистическую[11, с. 2]. Позже,- пишет Богданов в письме Опарину,- в России теперь организация рабочей партии невозможна, но вероятное крушение коммунистической партии он считает несчастьем для России: она одна умела хоть сколько-нибудь вести революцию, одна способна провести и сносную контрреволюцию в истинном смысле этого слова - т.е. восстановление порядка с сохранением основных экономических приобретений революции, как сделал когда-то бонапартизм для Франции. Деникины и Колчаки, - по Богданову, – это голая реакция, не разрешение задач революции в формах порядка, но простое возвращение к прежней их постановке [14, с. 197-198].
Резюмируем. Богданов понимал двойственность Февраля. Надо отдать должное, что, несмотря на его сомнительное: крестьянство = «мелкая буржуазия», Богданов осознавал необходимость решения аграрно-крестьянского вопроса посредством конфискации помещичьей, удельной и монастырской земли,- отсюда полагал: их революционность должна завершиться взятием земли в частную собственность, что на деле не соответствует чаяниям самих крестьян, отражённым в 242-х наказах, подготовленных к I Всероссийскому съезду крестьянских депутатов. Подвергая критике «Апрельские тезисы» Ленина о Советах как революционно-демократической власти, приводя против аргументы частного, а не системного характера, Богданов не предложил альтернативную позитивную политическую программу переходного периода от буржуазного к социалистическому строю. Концентрируя внимание на росте военно-коммунистичеких настроений в большевистской партии, он, в отличие от Ленина, ГМК-перспективы в итоге видел по большей степени в угрюмо-трагичных тонах, являясь вместе с тем одним из первых пророков деформации реального социализма в будущем (см. его «Красную звезду» - Т.Д.). Ввиду осознания Богдановым факта культурной несамостоятельности пролетариата и мощно присутствовавшего «военно-коммунистического мышления», он считал, что революционная демократия ещё не готова взять всю власть в свои руки. Тем не менее, затягивающаяся первая мировая война грозила России гибелью, необходимо было решительно и немедленно заключать мир. Именно в этих условиях, по утверждению Богданова, к власти приходят большевики, как единственная партия спасения страны, но теряющая статус партии пролетарской. В Октябре 1917 г. Богданов видел две революции: в деревне – крестьянскую, в городе - рабоче-солдатскую. По его убеждению, методы рабоче-солдатской партии: ударная сила, молодецкая удаль, а не на задачи труда и умения, основанные на деловом, организационном опыте, - не подходят для экономического и культурного строительства революционной России. Итого: Богданов критикует большевиков, решившихся с Октября 1917 г. на практике реализовывать социалистическую программу, за отход от «идеальной схемы»: за принятие «логики казармы» взамен пролетарской, за апологию «военно-коммунистического мышления».
ЛИТЕРАТУРА
1. Богданов А.А. Задачи рабочих в революции. – М., 1917.
2. Богданов А.А. О социализме. - М.: Московский Совет рабочих депутатов (красный подарок солдату), 1917.
3. Базаров В.А. На пути к социализму. - Харьков, 1919.
4. Богданов А.А. Международная революция.// Известия Московского Совета рабочих депутатов. 1917. №38.
5. Богданов А.А. Уроки первых шагов революции. – М., 1917
6. Богданов А.А. Судьбы рабочей партии в нынешней революции.// Новая жизнь. 1918. №19.
7. Богданов А.А.Вопросы социализма: Работы разных лет - М.: Политиздат, 1990.
8. Богданов А.А. Путь к социализму. – М., 1917.
9. Ленин В.И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться.// Полн. собр. соч. – Т.34.
10. Ленин В.И. Задачи пролетариата в нашей революции.// Полн. собр. соч. – Т. 31
11. Богданов А.А. Судьбы рабочей партии в нынешней революции.// Новая жизнь. 1918. № 20.
12. Чураков Д.О. Русская революция и рабочее самоуправление. 1917. – М.: АИРО-XX, 1998.
13. Богданов А.А. Песня солдата.// РГАСПИ. Ф. 259. Оп. 1. Д. 52. Л. 31.
14. Богданов А.А. Письмо Опарину Д.И. 14 сентября 1919 г.// Неизвестный Богданов. В 3-х книгах. Под ред. Г.А. Бордюгова. Кн. 1.: А.А. Богданов (Малиновский). Статьи, доклады, письма и воспоминания. 1901 – 1928 гг. Предисл. Г. Горцка. Сост. Н.С. Антонова, Н.В. Дроздова. – М.: АИРО- XX, 1995.
15. Богданов А.А. Письмо неустановленному адресату. 24 ноября 1920 г.// Неизвестный Богданов…
Сведения об авторе
Тепляков Дмитрий Александрович – магистр исторических наук, аспирант кафедры Современной Отечественной истории и историографии ОмГУ им. Ф.М. Достоевского (Омск, Россия).
E-mail: zsokrd@gmail.com
Контактный телефон: 8-950-337-41-00.
About the author
Teplyakov Dmitriy Alexandrovich - Master of Historical sciences, PhD student of the Department of of Modern Russian History and Historiography of Dostoevsky Omsk State University (Omsk, Russia)
E-mail: zsokrd@gmail.com
Phone number: 8-950-337-41-00.