СЕРЕДИНА РЕКИ
Мы с тобою
(тебе с небольшим за тридцать)
выплываем на середину реки
Мы далеко
от её берегов, истока;
Я закуриваю сигарету.
Я бы мог лечь на весла,
но мне нравится просто кружиться
В лодке наподобие водомерки
Мы просто кружимся в лодке наподобие водомерки,
Моя балерина, моя балерина, моя балерина
Я курю сигарету и дым растворяется
В речном тумане
Моя балерина
Моя балерина
Мой листочек подхваченный ветром
***
КУЛЬТУРА РАКОВИННЫХ КУЧ
Ты моя пластина с притуплённой спинкой
Я твой шлифованный топор
Бум! Я Человек из Брокен-хилла
Бам! Я твой Гейдельбергский человек
Ловец трепангов
Я последняя птица поющая в твоих девственных лесах
Единственная птица живущая в сомкнутых девственных лесах
Где размыкаются лейденские бёдра твоих девственных лесов?
Я твой
Доголоценовый конус выноса
Тот самый Вади-бати
Ты моя аллювиальная равнина
Нежно
Ты меандрируешь
Нежно
Я шиловидный выступ третьей пястной кости —
Твой важный признак
Мы с тобою — одна хромосома
Мы — вторая хромосома
Мы сплелись в одну песню
Мы были макакой
Теперь мы неотделимы
Мы были макакой
Мы были собакой
Мы были трёхслойным бактериальным матом
Теперь мы вместе и мы всегда были едины
Я хохочу и смотрю на тебя
Ты посмеиваешься в ответ не понимая отчего мне смешно
А я просто рад что у тебя есть жопа
Что мы живые
Что мы с тобою
Ща насосёмся пива
И это будет
Наша евхаристия
Наше таинство причастия ко Христовой крови
Льющейся алым
Вином жизни
Из любого Грааля
Что же нам делать?
Что же нам делать?!
Любимый нами
Седловидный сустав первой пястной кости трапеции куда-то исчез!
Пред-первый палец
Под-пятый палец
Кто же я в этом мире?
Ты моя груша-дичка
***
ОБЛАКА
Мы Анри Матисс мы поём мы пляшем
В кататоническом танце кататоническом танце в кататоническом танце
Фонтанка —
Рахат-лукумка
В обсыпке
Белого ноябрьского солнца
Её жидкие чахоточные волны
Так зыбки
Мы супрематический Малевич и мы Красная конница
Оголтело скачущая
Чтобы вознести чужие слова на свои знамёна
Ноябрь это ветки
Он не оставляет ни одной не зачёркнутой клетки
В крестиках-ноликах жизни
Мастер пересечённых линий
Порою
Стучащих друг о друга корою
Мы как мои картины:
Мы просто всплески
пятна
Краски
Формы
14 ноября 2020
***
БАСМА
Игорёша любит зрителей когда он готовит басму
— Да, я люблю зрителей и вытапливать нутряной жир!
— говорит Андрей, наливая «по шейку».
Ну что же, что же
Ну что же, что же
Мы стараемся как умеем
Мы все стараемся как умеем
Жить эту жизнь
Без выдумок
С выдумками:
Так, как никто не говорил нам «как»
В большой комнате старики выпивают за Старый год:
«Да, конечно
Но с моими больными руками...»
Годы летят
Го-о-оды летят
Как иголки с ёлки
Как осколки, брызги
Топытыжка-зайка
Оп!
10-15-20
«Я помню мы с Ниночкой в самодельных платьях пошитых бабкой
кружились в фиолетовом мраке на катке перед Новым годом»
Каток перед Новым годом
Каток замирающий
В своей бесконечной
Локомоции
Драгоценная шкатулка
прошлого
Настоящего будущего
Времени где есть только хлопья снега падающего на предновогодний каток в свете ночных фонарей и вас с Ниной в самодельных платьях будто забыли
И этот вечер
Вечен
Ибо он останется в памяти навсегда
*
Мужчина с ёлкой
Так меня теперь называют
Когда я
Выхожу выкидывать ёлку
Когда меня
Облаивает собачонка
Мужчина с ёлкой
*
Долговязый и сухопарый
Котя вязался по-отцовски к сыну
Но Боря вырос
Отличным
Мальчиком; и теперь когда Федя
Плачет от невысказываемых обид или Дивится на черепаху
Из Средней Азии,
Я знаю, что с мальчиком будет всё нормально, ибо его папа —
Советская смесь Хэммингуэя,
Индианы Джонса, безымянного пропойцы и Довлатова который ничего не пишет —
Гордо именуемая
Серж Поцелуев —
привёз гюрзу из Афганистана
(Из Средней Азии)
*
Весело весело
Весело нам теряться на кладбище
Однажды я потерялся
Я, Боря и Федя
Все мы гуляли
По кладбищу
Мы были дети; я потерялся
Я стоял и плакал у входа
Проходившие мимо
Старики
Дали мне леденцов
Всё как в кино, всё было
Около четверти века назад
*
Николя!
Так меня называют
Так меня называет
Дядя Серёжа заваливавшийся раньше
Держащий в подвале бутылку раньше
Он говорит:
О! Николя! Я слышу родной голос!
Да...
Да... дядя Серёжа, это я
Я опять пришёл к маме и мы пили
Сакэ
*
Мы едем мимо кладбища
Едем мимо собора
Мимо кладбища
Мимо собора
***
РЫБАК
Моя куртка пахнет свежим, спелым
Воздухом неназванных морей
Называй меня Крузенштерн
Я сказал бы,
что я моряк
Но я рыбак;
я ничего не поймал
Из ячеек моей авоськи льётся просто вода
Солёная вода напополам с морскими ежами,
Морскими дьяволами,
морскими огурцами:
Так себе супчик
Но сварить его под силу
только мне
и океану.
У меня нет лодки
Однако каким-то образом
Я постоянно оказываюсь
На пирсе с пустой авоськой
А куртка моя пахнет солёным, свежим
Воздухом никем не хоженых морей
Называй меня Беллинсгаузен
Ешь мой суп.
Я сварил его на своей крови.
Эта рыбалка — это моя работа.
Частная форма бессмертия, обретаемая как побочный продукт невыносимой светоносности.
Самосияние.
Самоосновность.
Рыбы!
Клюйте мою печень,
гады морские:
Я согнул свои пальцы под рыболовные крючки для того, чтобы вы меня поглотили.
— Так получается, что ты и есть наживка, старик? — говорит мальчишка, протягивая ему кофе в жестяной банке.
— Получается. — отвечает рыбак, разминая медленные, покусанные рыбой пальцы.
— Так получается... то есть... ну то есть получается, что... судьба твоя — пойти на корм рыбам?
— Так а у кого она другая? — старик долго смотрит в глаза ребёнка через густой кофейный пар.
— Хм... А... А ты всё ещё мечтаешь о своём Большом Марлине?
— Не знаю...
говорит рыбак и в комнату врывается море всей своей не тронутой ничьими (кроме известных) стопами бесконечностью шуршанием ракушек тенями птиц гуляющими по лазурно-лазоревой воде как прожектора-наоборот вот это смещение воды и пены воды и пены смешение воды смешивание постоянное движение одновременно всей воды составляющей собою Океан:
В КОМНАТУ ВРЫВАЕТСЯ ЖИЗНЬ
***
ВИШНИ КУБАНИ В ДОЖДЬ
Миллионы вишен цветут на Кубани
Миллионы миллиардов цветов зацветающих вишен
Тонкие нити жемчужин
Белых и розовых разных жемчужин
Прекрасных жемчужин Кубани
Великолепных
Жемчужин на тонких ветках
Щедро мама Кубань раскрывает объятия
Любви в подвенечном весенним вишнёвом платье
Любви
Мы так жаждем любви мы так жаждем
Тонкие нежные ветви ласкают собою воздух
Влажные нежные ветви играют с тобою ветер
Так невесома любовь как твои лепестки невесомы
С нежной истомой
Искомой душою
Вы плачете вишни
Вы знаете вишни
Что всё ненадолго
Что всё ненадолго что все в этом мире увы не надолго
И ваше цветение
И ваше крещендо
И ваше крещенье святою водою дождя — мимолётно
О вишни Кубани
О вишни
Слеза ваша вишни святая слеза и роняет её Богоматерь
Вы плачете вишни
И я вместе с вами
О! вишни Кубани
О! вишни Кубани
О! вишни Кубани
***
PRESENT INDEFINITE TENSE
Мы сидим в весеннем лесу,
Потом в машине я думаю о том что весь мир это текст — я постоянно об этом думаю
Дорога плывёт в окнах как в кривом зеркале
*
Зачем-то что-то летает над чем-то за чем-то
Ну, скажем: птица летит над домами,
Пробуя силу крыльев
Я пью кофе в кафе и смотрю на небо
Раньше я думал что это весело: сидеть в кафе и смотреть на небо сочиняя что-то
Теперь я думаю что при определённом роде занятий это скорее неизбежно
*
Я бы сказал
Я бы сказал
Невесомые пташки стихов
Поют в нежном кружеве мига
Немолчную песню годов
*
Я что-то заметил
Ты что-то заметил
Мы что-то узнали друг о друге
Не до конца
Вот это – жизнь
И она пролетает за одну секунду
*
Ты безупречна
Ага
Твои чёрные стрелки — ты совершенство
Шапочка с маленьким меховым помпоном
Новая леопардовая курточка
Короткий стриженный мех
И ничего не меняется никогда:
Прекрасная Елена, Прекрасная Елена, Прекрасная Елена – прекрасна
***