Андрей.
На втором этаже таверны проходил шумный спор. Андрей угрюмо сидел в углу, выслушивая председателя:
— Вы говорили, что ваши, так называемые охотники, защитят нас от любой угрозы. По факту они даже от своры собак защитить не смогли. Люди, живущие кое-как в своих шалашах возле поля, исправно ходили на работу! Они надеялись на спокойный труд, как вы и обещали. Мало того, что вы спалили поле, так еще и их дома вспыхнули как спички. Кому вообще пришло в голову поджечь поле?
— Если пришло в голову, значит, так нужно было, — вставил Евгений.
— Нужно было? Ты хоть понимаешь, сколько трудов и продовольствия вы загубили? — нервно жестикулировал Михаил. — А людей сколько полегло?
— Метнись, посчитай.
— Что?
— То! Так называемые охотники, штабелями падали, защищая твой зад. Чего тебе еще надо?
— От вас только беды! — настаивал председатель. — Рабочие больше не будут вас кормить. Я настаиваю на том, чтобы рабочие сами распоряжались своим урожаем, продовольствием и скотом.
— Что за бред, — вмешалась Алиса. — Все люди — одно целое и склад общий. К твоему сведению, помимо продовольствия там еще лекарства, экипировка добытые извне. Я уже молчу о мясе, добываемое Славой, которое Таня тушит и закатывает в консервы. Жестяные банки с оборудованием тоже добытые.
— Это было давно, а мяса с каждым разом все меньше. Вы все обчистили в радиусе пятидесяти километров и всё чаще ваши рейды оказываются бессмысленными. Скоро голодные рты ваших бездельников лягут на плечи рабочих. Я требую! Все, что находиться на складе, поделить между рабочими и охотниками, а дальше по необходимости через обмен. Так вы хоть научитесь кормить себя сами.
— Через обмен? То бишь, через тебя, — заметил Женя.
— Как решат люди.
Евгений ухмыльнулся.
— Или ты за них. Скоро осень, вырастить они уже ничего не смогут. Ты припрячешь все добро себе, а им достанется похлебка из сена.
— Как ты смеешь, — Миша замахнулся на собеседника.
Женя, уклонившись, ударил председателя в область живота. Председатель нагнулся, схватившись за живот. В ярости Женя схватил его за затылок и достал мачете.
— Можно я его убью?!
— Об этом узнают все. Я, тебя, застыжу перед общиной, — хрипел Михаил.
— Хватит! — не выдержал Андрей.
Алиса оттащила Женю. Михаил с покрасневшим лицом натирал ладонью затылок.
— Я одного не пойму Миша. Чего ты добиваешься? Хочешь разделить общину и править половиной?
— Я за них отвечаю, — опустив взгляд в пол, глухо произнес председатель.
— Тебя выбрал совет для поддержания порядка среди них и для связи с ними. В последнее время ты путаешь обязанности. Если тебя тяготит должность, мы можем найти другого.
— Они итак не довольны, а тут еще охотники безрассудно спалили поле. Так до бунта не далеко.
— Ты их успокоишь. К тому же это ты позволил выбиться из плана по потреблению топлива для генератора. Электричества должно было хватить еще на пару недель. К тому времени две группы вернутся домой с дизелем.
— Если найдут, — вставил Миша.
— Вместо этого топливо закончилось давно. Не говоря об обещанной вырубке деревьев.
— Но…
— Безрассудство охотников оправдано безвыходностью. Ваше безрассудство к ней привели! Мы банально были не готовы к нападению.
Михаил проглотил язык.
— Ничего мы делить не будем. Мясо убитого скота приготовить к хранению. Гриша, пересчитать все запасы пищи и разделить до весны. Далее, вырубить наконец все деревья в радиусе ста метров! Подключить всех кроме детей.
— Ста? — кисло встретил Игорь.
— Да. Часть уйдет на стройку ограды, займись этим Игорь, часть на сожжение убитых.
— Сожжение? — с удивлением спросил Гриша. — Но у многих традиция хоронить своих близких. Будет негодование.
— Я бы и рад пойти на уступки, но мы имели дело с мутантами. Если зараза? Этого мы точно допустить не можем. Только костры! Мутантов тоже собрать в кучу и сжечь, Алиса ты займешься. Недовольных в клетку, бунт нам не нужен.
Глеб.
Не большая деревушка, находясь в малой зоне радиации, привлекла группу Глеба, ярко-оранжевым светом, выходящим из старого кирпичного дома. Во главе Богдана, они занимались изучением аномальных зон.
— Кажется, мы нашли что-то интересное, — сказал Эдуард — мужчина средних лет, смуглый, но полностью седой.
В свое время он разом потерял семью, от неизвестной болезни и без сомнений согласился вступить в эту группу, чтобы не допустить подобного.
— Какой находчивый, — пошутил Глеб — двадцатилетний парень, темно-русый с голубыми глазами.
— Ага, что бы мы без тебя делали Эдик, — подхватила Екатерина — девушка девятнадцати лет, рыжая с веснушками на лице и буро-желтыми газами.
Редкий цвет глаз дочери председателя не оставил Глеба равнодушным. После пары лет близкой дружбы, он затащил ее в эту авантюру. Катя погрузилась в работу с головой.
— Голубки блин, — пробубнил Эдуард. — Вокруг радиация, а они все не уймутся.
— Наше поколение устойчивее к радиации.
— Устойчивее! — послышался голос Богдана. — Но вы не бессмертны.
Сорока трех летний мужчина с детства интересовался наукой. Читал книги, что смог найти, на основе своих знаний проводил исследования по погодным условиям и аномальных зонах.
— Где ваши костюмы?
«РЧ-4» — защитный костюм представлял собой двадцати килограммовую робу, полностью закрывающую тело. Удобный шлем с откидным забралом из толстого слоя стекла. На спине находился энергоблок, преобразовывающий радиацию в энергию.
Сам по себе из-за разных сплавов метала в основании, костюм был тяжелым и не удобным, но при взаимодействии с радиацией, металлические волокна, находящиеся в углублениях вдоль всего костюма, под средством магнита направляли частицы в энергоблок. Далее, словно генератор, он запускал костюм, делая носителя быстрее и сильнее. От него шёл металлический термостойкий шланг к пистолету расположенному на бедре, для выброса лишней энергии.
«РЧ — разделитель частиц».
Проверяя костюм на дефекты, рука Глеба скатилась на задницу Кати. Не оборачиваясь, она склонила голову на плечо юноши, глядя в глаза, улыбнулась.
— Ну что, удачи? — спросил Глеб.
— Удачи! — шепотом ответила девушка и они поцеловались.
— Гм-гм, — отреагировал Богдан на затяжные ласки пары.
Они оторвались, снова создав вид осмотра. Глеб покосился на Богдана и наткнулся на суровый взгляд.
— Может вам тут не место?
— Почему? — спросил Глеб.
— Забываете, где находитесь.
— Мы все поняли, — переглянувшись с Глебом, сказала Катя.
— Очень на это надеюсь.
Эдуард недовольно покачал головой.
Часы, встроенные на внутренней стороне запястья, указывали на повышение радиации. Шлем начал издавать треск.
— Забрало! — крикнул командир.
Переключатель на шлеме опустил стекло. Волокна засияли, переливающимся ярко-синим цветом. Костюм плавно становился легче.
— Герметизация в норме, — повторил каждый.
— Хорошо. Не забываем обнулять блок, если стрелка на часах зашкалит.
Большинство домов были словно снесены и завалены землёй. Остальные просели от времени и были готовы рассыпаться. Поваленные столбы валялись на дороге. Несколько старых машин, преданные коррозией, сгущали тишину.
— Радиация растет, — подходя к дому, заметил Глеб.
Поглядев в окно, они увидели несколько предметов, похожие на большие куриные яйца с прозрачной скорлупой. Внутри ярко переливались желтый с красным. Они торчали из пола словно сорняки.
— Что это? — спросила Катя.
— Не знаю. Забираем образец и валим.
Забравшись через окно, командир обратил внимание, как от старости крошится кирпич. Ребята подали специальный ящик. Он замешкался, выбирая подходящее яйцо, как вдруг на глаза попался малыш размером с футбольный мяч. Накинув старую ветошь, попавшуюся на глаза, он стал его выдергивать.
— Долго! — сказал Глеб, скрестившей пальцы обеих рук возле груди, Кате.
В рядом стоявшем разваленном сарайчике он выдернул ржавую лопату и прыгнул к Богдану. Старые деревянные полы затрещали под ногами. Пока мужчина пыжился, Глеб вставил лопату под артефакт и надавил. Со звуком лопнувшего стекла, Богдан отлетел в стену с тяжелым яйцом в руках.
— Ты чё делаешь? — выругался командир.
— Богдан.
— Какого хера ты тут…
— Богдан, обернись!
Он обернулся и увидел, как вдоль стены от пола до потолка образовалась широкая трещина. Даже через запотевшее стекло было видно ошарашенные глаза Богдана:
— Валим!
Выскочив из окна, Глеб принял ящик с артефактом, следом Богдана.
— Эдик, зажигай тачку! — кричала Катя.
Свойства костюма помогли Эдуарду нестись с большой скоростью, поднимая пыль.
— Богдан, твой блок.
Мужчина взглянул на часы. Стрелка зашкаливала.
— Твою мать! — выругался он и достав пистолет, спустил лишнюю энергию.
Густое синее пламя с золотистыми искрами спалили остатки сарая. Дом начало пошатывать. Глеб схватил ящик и полетел к машине.
— Бегом, бегом, — доносились крики позади.
Искореженная дорога со столбами, камнями и щепками показалась полосой препятствий, в связи с чем, юноша споткнулся и прокатился пару метров. Взгляд упал на падающую крышу дома. Свет стал ярче.
— Вставай, — на бегу подхватив за подмышку ученика, сказал Богдан
Добежав до машины, они хором закричали:
— Трогай!
Позади раздался взрыв. Машину повело. Несколько огненных лучей поднялись на пару сотен метров вверх, сопровождая грохот. Зеркала заднего вида заблестели красками.
«Красиво!» — в панике подумал Глеб.
Артем.
Солнечное утро подняло бы настроение, если не вырубка деревьев. Третий день звуки топоров и пил заливались по округе. Солнце напекало голову, соленые капли пота резали глаза, но здоровяк не останавливался.
«Уж лучше, чем собирать трупы».
— Активнее! — кричал Захар.
Правая рука председателя руководил процессом, чтобы никто не отлынивал от работы. Лучи переливались на бритой голове двухметрового, худощавого тела.
— Не то домой не уйдёте. Будете до утра пахать.
«Мог бы и сам за топор взяться, раз такой умный».
Артем работал исправно и угрозы надзирателя его не смущали. Воспоминание об огненных телах, выбегающих из поля, само валило деревья одно за другим.
Вдруг куски сухой коры и щепки заметались рядом с ним. В паре метров от него, с яростью на лице, трудился Виктор. Толстый ствол послужил ему отбивной грушей.
— Ты чего? — спросил Артем.
Виктор продолжал.
— Оно слишком толстое, выбери другое. Ребята распилят его.
Удары приходились все сильней по разным сторонам дерева, едва попадая остриём.
«Он его не рубит, он его избивает», — с печалью на лице подумал Артем.
Острие топора опустилось. Юноша остановился и стоял как истукан. Голова потупилась на землю. Спина держалась ровно, лишь грудь плавно надувалась и спускалась, вдыхая воздух. Со лба по бровям и щекам сбегали капли пота. Кофта была повязана на пояс. Голый торс был разукрашен ссадинами и синяками.
«Что это, грусть… или злость?»
— Чего встал, коротышка? — грубо спросил Захар. — Э, белобрысый! Слышишь меня?
Виктор поднял глаза на Артема.
«Это злость!»
— Ну сопляк, сейчас я тебя так отделаю!
Захар со злобой пошагал, загребая длинными ногами метры расстояния. Виктор медленно занёс плечо в сторону надзирателя. Артем вмешался, встав перед Захаром.
— Тебя мамаша не учила старших слушать, выродок?
— Отстань от него, — вступился Артем.
— Уйди!
Тыльная сторона руки Захара пришлась по лицу здоровяка. Его откинуло в сторону.
— Где ты был? — спросил Виктор.
— Что?! — не поняв его, спросил Захар.
Виктор вызывающе продолжил:
— Где ты был, когда звери пробрались в лагерь?! На тебе ни царапины. Ты прятался, трус!
«Да мать вашу, почему я вечно оказываюсь рядом с неприятностями?»
— Да кем ты себя возомнил?
Захар занес руку, но Витя этого ждал. Ногой, юноша, попал по суставу ноги надзирателя. Припав на колено, он лишь успел поднять голову, как навстречу, прорезая воздух, летел топор.
— Нет! — крикнул Артем, но было поздно.
Обух топора свалил недруга на спину и выбив пару зубов, сломал нос. Лицо разукрасила густая кровь. Виктор встал над ним:
— Мою маму убили, пока такие как ты, прятались.
— Хватит, — прикрывая рукой раненного, сказал Артем.
— Что здесь происходит?! — послышался голос председателя.
Дмитрий.
Зайдя в лечебницу, он увидел бешено носящихся санитарок. Больных и раненых размещать было некуда. Стоны и вопли доносились одинаково повсюду.
Мимо пробегавшая девушка, с набором медицинских приборов в руках, бросила сомнительный взгляд:
— У тебя чего?
Когда-то собранные каштановые волосы потрепались. Сдув локоны с карих глаз, она ждала ответа. Руки и халат украшен засохшей кровью. Усталый взгляд и сальный воротник говорили о не первом дне пребывания здесь.
— Н-ничего, — не уверенно ответил Юноша. — Я к другу. Где Павел?
— Тот, что в коме. Первая палата слева. Это все?
— Да.
Девушка демонстративно провела взгляд снизу вверх по юноше и понеслась дальше по коридору. Грациозная походка задержала его, пока не исчезла.
«Это что было?»
Духота, запах крови, пота и гноя вызывали рвоту. Окна не было. Еще двое на койках и трое на полу, составляли компанию Павлу. Кто-то ухватил Диму за ногу:
— Эй парень, можешь принести инструменты, окно сделаю, — спросил на половину перебинтованный человек. — Моя хижина сгорела, но если спросишь у Игоря.
— Хорошо, — он выдернул ногу, — я спрошу.
— Спасибо, — прохрипел мужчина и аккуратно прилег обратно.
Павел лежал неподвижно. Некогда разодранная нога почти зажила.
— Давай уже выкарабкивайся, — прошептал он другу, положив руку на плечо.
— Тут итак больных хватает, они еще друг друга калечат, сволочи! Заняться нечем? — ругалась пожилая санитарка.
Любопытство вывело посмотреть, что случилось. Артем нес Захара, закинув его руку на плечо. Второй рукой надзиратель пытался остановить густую кровь, тянущейся из носа и переносицы. Левый глаз заплыл и не открывался.
— Приложите тряпочку и ждите! Тут у многих проблемы по хуже.
— Ты фто, ш ума шашала? Лети, давай!
«Судя по разговору, зубы тоже пострадали».
— В очередь! — отмахнулась санитарка
— Штелва дланая!
— Короче! — вставил Артем. — Сказали донести, я донес.
Он бросил Захара в угол прихожей.
— Дальше сам давай.
— Тём, — крикнул Дима, — кто его так?
— Витёк. Парень мать потерял, а этому, видите ли, не понравилась его работа. Хорошо не остриём, а то точно без очереди прошёл.
— Острием? — удивился Дима.
— Он его топором приложил.
Под шум толпы в ворота заводили Виктора. Угрозы и оскорбления лились рекой. Впереди шел Михаил:
— Успокойтесь, он будет сидеть в клетке до окончания суда!
Алиса.
Члены группы Алисы собирали тела убитых.
— Мутанты, — брезгливо поговаривал Алексей — медик, — Те, что не успели обрасти шерстью, похоже, молодняк и после смерти превратились обратно в людей. Мясо так и слазает с кости.
Максима замутило и его снова стошнило.
— Перестань.
С не меньшим отвращением Алексей продолжал:
— Другие, остались животными. Заметили? Молодняк был довольно неуклюж в отличие от этих.
«Заметили», — подумала Алиса.
— Что их обратило? — спросила она.
— Может, эти люди провели долгое время в аномальных зонах? Во многих местностях гуляет радиация, токсины и кто знает что еще. Помните, пару лет назад мы наткнулись на мертвую деревушку у речки.
Максима замутило в очередной раз. Тогда он с Димой разведывал местность.
— Как такое забыть.
— В воде концентрация токсинов и ядов зашкаливала. Солнце проступало сквозь густое облако зелеными лучами. Мы тогда подумали, что эти люди спрятались от остального мира. Чешуя на их телах появилась задолго до того, как черви стали выбираться наружу.
И опять Максима стошнило.
— Да достал ты, — заругалась Алиса, — иди выпей таблетку какую-нибудь.
— Это я к чему, — продолжил Алексей, — желательно бы разузнать, где они подцепили эту дрянь. Не хотелось бы мне выть на луну и вылизывать одно место.
От очередного наплыва у Макса надулось и покраснело лицо.
— Ты говоришь о них, как о заразе, но я не видела зараженных, такими организованными. И с ними был хозяин.
— Может он первый.
— Первый?
— Заразу подцепил. Он и остальным передал.
— Если укусом, то у нас проблемы. В лазарете полно с такими ранениями. Предупрежу Андрея. До заката вернитесь в лагерь.
Андрей.
Мозоли на руках уже полопались и создавали дискомфорт.
«Давненько эти руки не прикладывались к труду».
Также как и все, Андрей вышел на вырубку, в частности, чтобы лично устроить погребальный костер для жены.
— Кряхтишь как старик, — усмехнулась Алиса.
Припорошенное пылью сырое лицо обернулось.
— Засиделся на троне. Словно не знал, какой он — мир.
В печали взгляд Андрея потупился.
— Ты ни в чем не виноват. Никто не мог предположить…
— Я мог, всегда мог. Не виноват! Еще как виноват.
Он вытер майкой лицо, присев на бревно.
— Годы спокойствия дали плоды. Забыли про осторожность. А я… не должен был.
— Ты еще давно предложил укреплять лагерь.
— Предложил. Только кто за этим проследил? Это моя ответственность.
Алиса угрюмо умолкла.
— Прости. Ты чего-то хотела?
— Есть предположение, что укусы мутантов заразны.
Андрей посмотрел на ссадины на руке, которую недавно теребила тварь. Он приобрел озадаченный вид.
— Заразны? Этого нам не хватает. Поручи кому нибудь, проследить за состояние больных. Надеюсь, это просто догадки. До совета узнай о них как можно больше.
Вдоль ограды к ним мчалась толпа во главе с Михаилом.
— Беспредел, — кричали они, — что хотите, то творите.
«Что опять?» — тяжело выдохнув, подумал Андрей.
Подойдя как можно ближе, председатель заговорил:
— Ты заставил всех пахать с утра до ночи! Я поставил людей, чтобы следить за процессом, а твои люди их игнорируют, вдобавок еще и калечат.
— Кто? — непринужденно спросил Андрей.
— Твой сын накинулся на Захара.
«Почему опять он?»
— Пятнадцатилетний мальчик накинулся на двухметрового мужика? С трудом верится, Миша.
— За мной куча свидетелей.
Высказывания сыпались со всех сторон:
— Как это понимать? Мы этого терпеть не будем! Не станем стелиться под диктатора!
«Диктатора? Да что вы несете?»
Грохот пистолета, приглушил голоса. Андрей обернулся. Алиса стояла, подняв пистолет вверх. Он одобрительно кивнул.
— Чего вы завелись? Они что-то не поделили, а вы бунт устроили. Будто никто ни разу не дрался в ссоре.
— Это не просто ссора, Андрей, — продолжал Михаил. — Он нарушает дисциплину. К тому же он относится к охотникам, так как твой сын. Трудовой коллектив вечно терпит ваши выходки, а вам как с гуся вода. Своей выходкой он плюнул всем рабочим в лицо, на глазах у всех!
— Мы требуем справедливости и человеческого отношения! — грубо вставила женщина в испачканном кровью фартуке.
— На этот раз твой сынок не отделается, — сказал Миша, — они требуют, чтобы его судили, как положено.
— И наказали по всей строгости!
Лицо Михаила побагровело от разъедающего, молчаливого взгляда Андрея.
— Если ты отказываешься, то рабочий состав отделится от вас и будет жить сам за себя.
Наступила тишина
— Это все? — спокойно спросил Андрей.
— Д-да, — у председателя со лба скатилась капля пота. Смахнув ее, он тяжело сглотнул.
— Во-первых! — Высоким тоном, Андрей обратился к толпе. — Моему сыну до охотника еще далеко. Нечего его туда приплетать! В юности мы все совершали ошибки. «Не столько, конечно». А вы устроили балаган на хулиганстве мальчика.
— Хулиганстве? Ты Захара то видел? — возмутились люди.
— Во-вторых! Если его глупость привела к увечьям человека — мы его осудим. После похорон проведем суд и по решению суда, приведем соответствующее наказание.
— И в-третьих. Да, я приказал работать с утра до ночи. Это нужно все нам. Но! — Он пробежался взглядом по всем и ткнул ладонь в первого попавшего. — Где твой ребенок?
Он промолчал.
— А твой… или твой? Деревья они не валят и трупы не таскают. Потому что детей я ни к чему не принуждал! Я здесь и делаю то же что и вы. Витя просто доброволец. Может, ваш святой работяга, слишком много захотел от мальчика, решившего просто помочь?
Взгляды заметались.
— После разбора ситуации, виновный получит наказание. Можете не сомневаться. А теперь, сворачивайте цирк и за работу!
Глухими спорами люди стали расходиться. Не довольный председатель обернулся, но Андрей, ухватив его за руку, повернул к себе и прошипел сквозь зубы:
— Где мой сын?
— Где следует. Отпусти!
Миша выхватил руку и упал на задницу.
— Не знаю, что ты затеял, но если из-за этого кто-то пострадает, толпа тебе не поможет. Где мой сын?!
— В клетке.
Алена.
Летними днями две железные двери, ведущие в таверну, были всегда открыты. Здесь проходил прием пищи по расписанию для всей общины. Вечером, после тяжелого дня люди могли пропустить стаканчик местного самогона. А за обмен чем-то ценным и напиться в доску.
Скоропортящиеся продукты хранились здесь и за определенный срок раздавались поровну. Паёк молока, хлеба, консервов, вяленого мяса дополнительно для семей с детьми и по какой-то причине опоздавшим. Поэтому оговорка у Алены нашлась, если застукают на пути к Виктору.
Местную тюрьму устроил в подвале таверны, так как она находилась в центре лагеря. Сбежавшему заключенному, за пределы лагеря добраться было бы проблематично. Но охраны там не было, потому что она всегда пустовала. Её обитателями были местные пьяницы и хулиганы, и то на пару суток.
Хуже охраны, здесь всегда находилась хозяйка таверны Татьяна — женщина лет сорока с золотистыми кудрями, довольно полновата и грудями размером с футбольный мяч. Она никогда не спускала с рук назревавшие скандалы и буйное поведение посетителей. Не стеснялась и распустить руки на жуликов, желавших обмануть ее.
Она лично следила за строительством здания, поэтому оно чуть ли не единственное отстроенное на совесть. Лестница в подвал находилась прямо за стойкой, где осуществлялась раздача. Стоило открыть дверцу стойки, как было видно, что до лестницы всего пару метров.
Мелкими шажочками Алена продвигалась сквозь центр зала. Привстав на носочки, за стойкой никого не рассмотрела. Тишина придала уверенности и она стремительно пустилась к дверце.
— Чего тебе? — раздался грубый голос, передернувший Алену.
Девочка резко повернулась и слепила пронзительную улыбку.
— Я за пайком, — невинно сказала она.
Растрёпанные волосы вылезли из-за стойки. Затем она положила руки, на которых были надеты резиновые перчатки, на стойку. Занималась уборкой.
— Кто такая? — кинув сомнительный взгляд, спросила Татьяна.
— Алена, дочь Григория… пастуха.
— Обычно он сам приходит.
— Сегодня много дел, меня попросил.
Еще пару секунд, взгляд женщины прожигал милое личико.
— Ну, ладно. Сейчас посмотрим.
Снимая перчатки, одна лопнула. Пробубнив что-то про себя, она достала толстую тетрадь.
Пролистав несколько страниц, она застыла.
«Только бы…»
— Твой отец уже получал паёк.
Строгий взгляд обрушился на Алену.
— Просто я заигралась с друзьями и пропустила обед, — жалобно начала Алена. — Подумала, может у вас…
— Фонд благотворительности? Или за дуру меня держишь?
— Нет, я…
— Ступай-ка от сюда, пока я отцу не доложила, что у него дочь попрошайка. Он подобного себе никогда не позволял. Стыдно должно быть, так позорить семью!
Лицо девочки покраснело, глаза опустились, пряча наворачивающиеся слезы.
«Плохая затея».
Алена развернулась и медленно проследовала к выходу.
— Стой! — крикнула Таня. — Ладно, держи.
С величественной улыбкой, она протянула обернутый в целлофан кусок черствого хлеба.
«Да её щедрость не знает границ!»
— Поешь здесь и… никому ни слова! Понятно?
Девочка кивнула. Тана стала натягивать перчатки обратно.
— Через минуту чтобы я тебя не видела. Блеск! Только перчатку испортила. Знаешь какой дефицит?
Алена просто смотрела на нее. Таня махнула рукой и исчезла за первой дверью.
Не долго думая, шпионка прошмыгнула к лестнице. В темноте, свет свечи выпадал из двери в конце спуска. Она горела над камерой Виктора. Тесно врезанная рама вместе с прутьями, были сделаны из крепкого метала. Видно слова Татьяны, — «Если под моей задницей будут находиться преступники, хотелось бы быть уверенной, что они до неё не дотянутся!» — убедили строителей.
От прохлады и сырости побежали мурашки. Широкий проход разделял около дюжины клеток. Свеча горела лишь одна и тьма уже после второго пролета с запахом сырой соломы наводили жуткие ощущения.
Не рискнув прислоняться к сырой стене в тонкой кофте, юноша сидел посередине камеры, поджав ноги под себя и скрестив руки.
— Эй!
Раздалось эхо и девочка притихла. Виктор поднял усталый взгляд.
— Привет, — прошептала она.
— Алена? Кто тебя пустил?
— Думаешь, стоило спросить? — улыбнувшись, спросила она.
Он улыбнулся в ответ.
— Действительно, зачем.
Они захихикали. Алена сняла со спины маленький, розовый рюкзачок и протянула сквозь прутья. Пару яблок, консервы, два пирожка, недавно приготовленные Надеждой, небольшая фляжка с водой, оказались содержимым рюкзака. Посреди всего, лежал кусок черствого хлеба, щедро доставшийся от Татьяны, портящий картину. Виктор поднял его и посмотрел на Алену.
— Это не моё, — махнув ручонкой, отговорилась она.
Они снова засмеялись.
— Ну, от него больше пользы, чем от консервов.
Девочка выкатила глаза и спросила:
— Это почему?
— Наверно, потому что пальцами открывать консервные банки еще никто не научился.
Она сжала губки и склонила голову.
— Ну и ладно.
— Все равно спасибо! Наверху про меня уже забыли.
— Мммм, нет!
Евгений.
Обход по лагерю не показал ничего подозрительного.
— Чем парень, длинному, не угодил? — задумался Петр — второй снайпер, сидевший на крыше дома у восточной стороны во время атаки. — Ну устал, ну надоело. Какая разница, он же не раб.
— Ага, поставили следить, а он решил, что самый главный, — поддакивал Олег — неудачливый охотник, что находился со всеми в лесу.
— Вот и получил по зубам, — засмеялся Петя.
Свободной походкой, облокотив руки на автомат, висящий на шее, впереди них, задумчиво, шёл Евгений:
— По зубам то он получил, только во что это все выльется? Ходят толпами орут, возмущаются. Во главе косолапый жестикулирует. Балбеса мелкого в клетку посадили.
— Затевают что-то, — предположил Петр. — Не нравится им, что мы, якобы, их объедаем.
— Ага, говорят, мол, работать не помогаем, а после нападения и помощь в охране не нужна, — добавил Олег.
— Хм, не нужна, — возмутился Евгений. — Мне рассказывали, когда загорелись дома, многие побросали оружие и пустились, куда глаза глядят.
— Да, было такое, — подтвердил Петр. — Они буквально повернулись к врагу спиной. Потом спрашивали, мол, чем мы на востоке занимались. Когда десятки псин выбежали из поля, я прицеливаться не успевал. Палил, пока патроны не кончились.
Васю — друга моего, затрепали сразу, как он спрыгнул с горящей хаты. Когда я бросил взгляд вниз на визг пулеметчика, его разносили по разным сторонам трое зубастых. Я бы помог, но и моя хата тоже вспыхнула. Повторить движения Васи, я не осмелился и перепрыгнул на следующую и следующую, подальше от огня, отстреливая тварей.
В этот момент, люди стали покидать дома. Я видел, как они бросали хорошую возможность встретить их свинцом.
— И теперь, они хотят пожить на себя?
— Интересно, что из этого получится.
— Хрень получится! — вставил Женя. — Андрей годами объединял всех, чтобы создать сильное общество. Благодаря ему появилась возможность развивать разные отрасли. Когда он ушел с прошлого лагеря — «Спасения», они сами увязались за ним. И если бы не они…, — он покраснел от злости, — все было бы лучше. А теперь каждый, пожив нормальной жизнью благодаря ему, тычат своими правами в лицо.
Его терпение лопнет и они получат возможность пожить самостоятельно. Он один в лесу справится. Вот только справятся они без него?
Ругань неподалеку их перебила.
— Куда ты пошёл, дурак! Тебя недавно зашили, — ругалась пожилая санитарка на наполовину перебинтованного, хромого пациента.
— Да отстань ты от меня, — отмахивался больной, — сейчас приду.
— Э, ты куда собрался? — остановил их Евген.
— За инструментами! — грозно ответил беглец. — В лазарете пару окон и больных полно. Душно мне, не могу. Хочу еще вырезать. У меня есть материал и инструменты.
— Вылечишься и сделаешь, — настаивала медсестра.
Он кинул ядовитый взгляд, не перебинтованным глазом:
— В таких условиях, быстрее сдохну.
С обоих тёк пот. Евгений махнул рукой своим помощникам:
— Помогите ему.
— Швы разойдутся.
— Иди с ними и контролируй!
— Тьфу ты.
Виктор.
— Знала бы Татьяна о содержимом твоего рюкзака, ты стала бы рекордсменом по бегу, — смеялся Витя над рассказом Алены. — Вкусный пирожок.
— Мама говорит, это последние.
— Почему?
— От пшеничного поля ничего не осталось, а муку никто уже давно не добывал.
Алена сидела на старом стульчике, накинув рюкзачок на его спинку.
— Это правда, что в радиусе тридцати километров ничего не осталось? — спросила она.
— Каждая группа начинает рейд в одном, проверенном направлении. Оставляют транспорт с доп.снаряжением на случай угрозы. Если придется туго, то они хоть будут знать, что добравшись до транспорта, дальше дорога чистая. Как раз так в тридцати километрах, так что исследовано не все.
— Но почему же они сначала не исследуют места поближе?
— Разведка. Отец говорит, мы должны знать больше о происходящем вокруг нас.
— И что же они узнали?
— Отмечают на карте радиацию и катаклизмы, узнали, как можно выжить в таких местах. Мы живем в зоне малой активности, но есть места, где всё словно оживает.
— Это как? — выпучила глаза Алена.
— Кислотные дожди, пробивающиеся сквозь багровые облака, бури, смерчи, электрические разряды, пульсирующие на ровном месте. Однажды Станислав, рассказывал про, некий купол, состоящий из желтой пыли. Солнце сквозь него буквально плавило человека. А ночью, округа переливалась яркими красками.
— Наверное, красиво?
— На красоту, обращать внимание не пришлось. Без солнца, жар спал, но появились жуки.
— Жуки?
— Они выползали из земли, видимо на охоту. Метровые твари с клешнями на всех конечностях. Историй много и…
Шум шагов перебил.
— Кто-то идет, прячься, — прошептал он.
Алена прошмыгнула в соседнюю клетку. Шаги приближались и наконец, в подвал зашел Андрей, держа в руках старый армейский бушлат. Одарив сына грозным взглядом, он начал разговор:
— Ну и делов ты натворил.
— Он сам виноват, — склонил голову Виктор.
— Может и так, но ты не пробовал находить другие решения для решения конфликта?
— Он несся на меня словно дикое животное.
— Которого ты и спровоцировал! — вставил Андрей и тяжело вздохнул. — Когда ты начнешь слушать?
— Кого?! — раздраженно выдал юноша. — Отца, который не знает, как решать свои проблемы? Брата? Можно подумать, прожив на пару лет больше меня, он познал законы бытия. Дядю? Он только о себе думает. Лишь мама всегда говорила со мной. И к тому же слушала. А теперь ее нет, — печаль подавила выпад.
— Что ж, я тебя слушаю, — сказал отец, протягивая бушлат сквозь железные прутья.
— Я готов для рейда.
Ожидая подобного, Андрей без раздумья ответил:
— Ты еще мал.
— Мал? Получая оплеухи за плохо помытую посуду или за плохо политые грядки я точно кого нибудь убью. Я никогда не пропускал занятий дяди. Папа дай мне автомат и отправь в следующий рейд и я больше никогда не заставлю тебя краснеть.
— Там ты тоже будешь получать оплеухи.
— Лучше от человека, который позже будет прикрывать спину, чем от людей, которых я терпеть не могу. И в поле пахать я тоже терпеть не могу и люди эти меня ненавидят. Всё говорит за себя, а ты словно этого не видишь. Перестаньте издеваться надо мной и дайте шанс.
Не ожидая подобного выпада, Андрей искал слова, чтобы отговорить сына от этой мысли:
— Там опасно.
— Боишься, что меня убьют? Тогда научи, чтобы этого не произошло! И перестань мне навязывать чушь. В конце концов, можешь и сыну уделить время.
После молчания Отец казал:
— Я подумаю.
Сняв рюкзачок со спинки стула, он крикнул:
— Алёна, выходи!
Слепив замочек ладошками перед собой, с опущенной головой выходил силуэт девочки из темноты соседней камеры. Аккуратно поднимая глаза, она ждала наказания.
Но Андрей, добродушно, протянул рюкзак:
— Держи, маленькая шпионка.
Повернувшись к сыну, он продолжил:
— Сиди тихо. После похорон будет суд. Наказания тебе не избежать, но я прослежу, чтобы оно было не значительным. Захар все же сам виноват. Только не натвори ничего!
— Как? — парень развел ладони, указав на запертую клетку.
Отец прищурил глаза. Прикоснувшись ладонью к голове, прижавшей рюкзак к груди, девочке, Андрей повел ее к выходу.
Витя схватился за стальные брусья и прижал между ними лицо:
— Отец, я пропущу похороны?
— На похороны матери, тебя никто не остановит.
Глеб.
Кинув насос в пруд, команда занялась чисткой оборудования. Переходник в шланге был наполнен препаратами дезинфекции. Очищалось всё от костюмов до машины. Старая нива две тысячи тридцать шестого года выпуска блестела как новая, лишь царапины по всему корпусу портили вид.
Огромные габариты на восьмидесяти сантиметровых, в диаметре, колесах, создавали вид непобедимого зверя. Четыре двери по бокам и одна сзади. Ее создавали для разных бытовых работ, что делало её ценной находкой, в качестве проходимости. Лошадиных сил хватало, чтобы вытащить из грязи тяжелую технику в разы тяжелее себя (такая информация находилась на брошюрке, намертво приклеенной к заднему стеку).
Хорошая вместимость позволяла перевозить всё, что было нужно. Минимум электроники на данной модели, уменьшало вероятность поломки. Все сиденья снимались на обработку. Обшивка была снята, что позволяло обработать салон прямо из шланга.
— Целый район радиоактивно опасен, — ругался Богдан, — километры! Всё лопата твоя.
— Я тебе помогал, — оправдывался Глеб.
— У меня все было под контролем.
— Волосы побелели бы, пока ты его достал. Под контролем у него.
— Тьфу ты, сопляк.
— Хватит вам, — вмешалась Катя. — Что дальше?
— Те яйца, грохнули так, словно взрыв какой-то бомбы. Не знаю, стоит ли его везти домой.
— Мы с ним весь путь тряслись, — добавил Глеб, — и ничего. Может, стабильней или энергии меньше.
— Если бы рвануло — нам бы хватило, — заметил Богдан. Ладно, всё обработали?
— Так точно, босс!
— Тогда домой. Три месяца уже ковыряемся, хватит.
— Домой! — обрадовались ребята.
Глеб схватил Катю и закружил.
— Дети…
Виктор.
Гремя ключами, в подвал зашел Женя. Грустным выражением лица, он открыл решётку. Витя поднял голову в ожидании одобрения на выход. Дядя кивнул головой и юноша направился за ним.
В лагере повсюду горели факела, превращая ночь в день, словно в какой-то праздник, но люди ходили молчаливыми и