Лукману Закирову 90
Наверняка, кое-кто еще помнит некоего, малоизвестного автора, который своими коротенькими, остросюжетными миниатюрами, написанными нестандартным стилем, блистал в 1990-х годах на страницах центральных газет и журналов. Лишь чуть позже, благодаря вражеским радиоголосам, передающим эти популярные материалы круглосуточно на многих языках мира, мы узнали о своем земляке, отставном офицере Советской Армии Лукмане Закирове.
| На снимке: Лукман Закиров с первой женой украинкой в годы хрущевской оттепели |
Однако этот период оказался весьма коротким и Лукман Закиров остался среди малочисленных либералов, излагая свое особое мнение в некоторых либеральных газетах и в своей ежегодно издаваемой за свой счет «малолитражной» книге. Его документально познавательные, написанные в особо кратком стиле материалы, читают даже солидные чиновники, как когда-то партийные боссы слушали песни Высоцкого.
Как подобает офицеру Русской армии, Лукман Закиров в годы армейской службы курил, пил и баб любил и заслугу своего долголетия не берет на себя, а отдает своим родителям.
Поздравляю Лукмана Закирова с девяностолетием и желаю ему дальнейших творческих успехов и отменного здоровья!
Рабит БАТУЛЛА, г.Казань
19.02.2018г.
ТРИ ЖИЗНИ АЛЕКСАНДРА ТВАРДОВСКОГО
Первая жизнь – взлет
Предисловие автора
| Василий Теркин |
Однажды в тесной многоместной больничной палате, где стонали тяжелобольные, я оказался по соседству с весьма похожим на Василия Теркина чудаком. Судя по акценту и внешности, он был чернобровым татарином, но всем своим поведением напоминал неуемного оптимиста из бессмертной поэмы Твардовского белокурого советского солдата. Даже в обкаканном состоянии он не отложил газету с кроссвордом, скрупулезно ища самую большую реку Африки, начинающей на букву К. Несмотря на уговоры озабоченной жены, он не унывал и, лежа на судне, продолжал с карандашом в руке искать жизненно важную, соединяющую горизонталь кроссворда с вертикалью, букву. Будучи врожденным пессимистом, я иногда завидовал некоторым оптимистам, но Теркину не завидовал никогда, причину которого читатель догадается чуть ниже.
Видимо, мой сосед по палате изучал Твардовского по школьной программе, поднявшей автора благодаря своему мифическому герою Теркину до космических высот, но не знал другого Твардовского, опущенного в начальные годы правления Брежнева ниже плинтуса за то, что он потеряв бдительность в короткий период хрущевской оттепели, отправил всенародного любимца, бессмертного Теркина, на тот свет.
Я, знающий того и другого Твардовского старик, глядя на теркинского склада чудака, вспомнил свою примитивную трехстрочную пародию на великого поэта «Правильно ли помер?», вошедшую в мою тоненькую книжечку «Стихи и пародии» (Казань, 2015 год, стр.7).
Правильно ли помер?(пародия)
Для того ведем Дела,
Строго - номер в номер,
Чтобы ясность тут была,
Правильно ли помер?
А. Твардовский,
"Теркин на том свете".
В годы творческих удач
Не наступал ты на Зло,
И даже в тридцать седьмом,
Потому тебе везло.
Твой герой, Вася Теркин,
Наивный шут палача,
Веселился при народе,
| Реформаторы Хрущев Н.С. и Твардовский А.Т. в годы оттепели. Скончались после жестокой длительной травли в один год почти одновременно, когда опальному генсеку в сентябре 1971 года было 77 лет, а опальному поэту в декабре этого года 61 год |
Смеяться мог Василий,
Когда рядом выла смерть,
И Василий нос повесил,
Попадая на тот свет.
Как только сам поэт умер,
Откололи тут номер,
Оживили Ваську снова,
Будто он и не помер.
Примечание: Поэма А.Твардовского «Теркин на том свете» сначала была прочитана автором по ТВ в присутствии генсека ЦК КПСС Н.С.Хрущева, а потом вышла отдельной брошюрой. Но после снятия Хрущева вскоре была запрещена.
Лукман Закиров, 1971 год
Для проведения краткого анализа творчества Александра Твардовского взглянем в основные периоды его биографии и личной жизни.
Твардовский Александр Трифонович
Стихи А. Т. Твардовского
1910-1971 Русский поэт, главный редактор журнала "Новый мир" (1950-54, 1958-70). Поэма "Василий Теркин" (1941-45) - яркое воплощение русского характера и общенародных чувств эпохи Великой Отечественной войны. В поэме "За далью - даль" (1953 - 60, Ленинская премия, 1961) и лирике (кн. "Из лирики этих лет. 1959 - 67)", 1967) - раздумья о движении времени, долге художника, о жизни и смерти. В поэме "Теркин на том свете" (1963) - сатирический образ бюрократического омертвления бытия. В итоговой поэме-исповеди "По праву памяти" (опубл. 1987) - пафос бескомпромиссной правды о времени сталинизма, о трагической противоречивости духовного мира человека этого времени. Поэмы "Страна Муравия" (1936), "Дом у дороги" (1946); проза, критические статьи. Лирический эпос Твардовского обогатил, актуализировал традиции русской классической поэзии.
Государственные премии СССР (1941, 1946, 1947, 1971).
Биография
Родился 8 июня (21 н.с.) в деревне Загорье Смоленской губернии в семье кузнеца, человека грамотного и даже начитанного, в чьем доме книга не была редкостью. Первое знакомство с Пушкиным, Гоголем, Лермонтовым, Некрасовым состоялось дома, когда зимними вечерами читались вслух эти книги. Стихи начал писать очень рано. Учился в сельской школе. В четырнадцать лет будущий поэт начал посылать небольшие заметки в смоленские газеты, некоторые из них были напечатаны. Тогда он отважился послать и стихи. Исаковский, работавший в редакции газеты "Рабочий путь", принял юного поэта, помог ему не только напечататься, но и сформироваться как поэту, оказал влияние своей поэзией.
После окончания сельской школы молодой поэт пришел в Смоленск, но не мог устроиться не только на учебу, но и на работу, потому что у него не было никакой специальности. Пришлось существовать "на грошовый литературный заработок и обивать пороги редакций". Когда в московском журнале "Октябрь" Светлов напечатал стихи Твардовского, тот приехал в Москву, но "получилось примерно то же самое, что со Смоленском".
Зимой 1930 он опять вернулся в Смоленск, где провел шесть лет. "Именно этим годам я обязан своим поэтическим рождением", - сказал впоследствии Твардовский. В это время он поступил в педагогический институт, но с третьего курса ушел и доучивался уже в Московском институте истории, философии и литературы (МИФЛИ), куда поступил осенью 1936.
Произведения Твардовского печатались в 1931-1933, но сам он считал, что только с поэмы о коллективизации "Страна Муравия" (1936) он начался как литератор. Поэма имела успех у читателей и критики. Выход этой книги изменил жизнь поэта: он переехал в Москву, в 1939 окончил МИФЛИ, выпустил книгу стихов "Сельская хроника".
В 1939 поэт был призван в ряды Красной Армии и участвовал в освобождении Западной Белоруссии. С началом войны с Финляндией, уже в офицерском звании, был в должности спецкорреспондента военной газеты.
Bo время Великой Отечественной войны была создана поэма "Василий Теркин" (1941-45) - яркое воплощение русского характера и общенародного патриотического чувства. По признанию Твардовского, "Теркин" был... моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю".
Почти одновременно с "Теркиным" и стихами "Фронтовой хроники" поэт начал законченную уже после войны поэму "Дом у дороги" (1946).
В 1950 - 60 была написана поэма "За далью - даль" и в 1967 - 1969 - поэма "По праву памяти", где рассказана правда о судьбе отца поэта, ставшего жертвой коллективизации, запрещенная цензурой, опубликованная только в 1987.
Наряду со стихами Твардовский всегда писал прозу. В 1947 была опубликована книга о минувшей войне под общим заглавием "Родина и чужбина".
Проявил себя и как глубокий, проницательный критик: книги "Статьи и заметки о литературе" (1961), "Поэзия Михаила Исаковского" (1969), статьи о творчестве С. Маршака, И. Бунина (1965).
Многие годы Твардовский был главным редактором журнала "Новый мир", мужественно отстаивая право на публикацию каждого талантливого произведения, попадавшего в редакцию. Его помощь и поддержка сказались в творческих биографиях таких писателей, как Абрамов, Быков, Айтматов, Залыгин, Троепольский, Молсаев, Солженицын и др.
Награды и премии:
- Сталинская премия второй степени (1941) - за поэму «Страна Муравия» (1936)
- Сталинская премия первой степени (1946) - за поэму «Василий Тёркин» (1941-1945)
- Сталинская премия второй степени (1947) - за поэму «Дом у дороги» (1946)
- Ленинская премия (1961) - за поэму «За далью - даль» (1953-1960)
- Государственная премия СССР (1971) - за сборник «Из лирики этих лет. 1959-1967» (1967)
- три ордена Ленина (31.01.1939; 20.06.1960; 28.10.1967)
- орден Отечественной войны 1-й степени (30.04.1945)
- орден Отечественной войны 2-й степени (31.07.1944)
- орден Трудового Красного Знамени (20.06.1970)
- орден Красной Звезды (1940) - за участие в советско-финской войне (1939-1940)
- медали
Личная жизнь Александра Твардовского
| Александр Твардовский со своими дочерьми |
| Мария Илларионовна - жена Твардовского |
Судя по биографии и высоким многочисленным награждениям, Александр Твардовский был не только большим писателем, общественным и государственным деятелем, но и орденоносным участником двух войн, и если бы он повесил все свои ордена и медали на себе, то выглядел бы побогаче самого Брежнева. Видать, он не был побрякушечным человеком и на это имелись у него основания. Ведь его отец Трифон Гордеевич и мать Мария Митрофановна были раскулачены властями и сосланы, а младший брат Иван Твардовский (1914-2003), русский писатель и литератор, стал со временем известным советским диссидентом.
| Раскулаченные родители А.Твардовского |
Уму непостижимо, родители в ссылке, и он в 1931 году опубликует свою первую поэму «Путь к социализму», а в 1936 году другую поэму «Страна Муравия», где изобразил коллективизацию и мечты о «новой деревне», а также скачущего на коне Сталина как предшественника светлого будущего. Как тут не наградить такого старательного соцреалиста. Даже сам Сталин не против бы взглянуть в извилины его мозгов, ведь он уже врожденный человек коммунизма, которого Сталин предполагал создать на примере пионера-доносчика Павлика Морозова. За то, что Александр Твардовский любил Сталина больше, чем своих родителей, он дал ему в 1941 году Сталинскую премию II степени, хотя сын не совсем забывал родных и временами посещал их.
Недавно я опубликовал статью «Почему мы любим палача?» и получил в свой адрес кучу упреков за то, что назвал Сталина палачом. По их мнению, назвав его палачом, я оскорбил миллионы погибших, кто с его именем шел в атаку. Действительно, число погибших на войне стало ныне гордостью страны и, оказывается, чем больше погибших, тем выше рейтинг Сталина. Вдруг, видимо, по команде сверху, Госдума РФ тихо с первого чтения подняла число погибших в Великой Отечественной войне с 27 миллионов до 42. Если и дальше дела пойдут в таком же духе, то с этой манипуляцией можно дойти до абсурда, ведь с числом ушедших на войну добровольцев мы уже достигли абсурда, ибо согласно многочисленным воспоминаниям, все уходили на войну только добровольно. Кстати, первичное количество погибших 7 млн. возникло тоже по манипуляции Сталина. После окончания войны принесли ему огромную цифру о наших людских потерях на войне, но он, сомневаясь, спросил о немецких потерях. «7 миллионов», - сказали ему. «У нас не должно быть выше»,- сказал он. И эта цифра держалась у нас до хрущевской оттепели. Брежнев поднял эту цифру до 20, а Горбачев – до 27 млн. Однако после ухода Ельцина наши суперпатриоты при активном участии генерала армии Махмута Гараева качнули маятник в обратную сторону и, пересчитав число погибших на войне особым методом, снизили цифру до 5 миллионов. Но эта цифра не прижилась при Путине, ибо на таких крохотных цифрах трудно повышать военно-патриотический дух россиян. Кажется, тут есть некоторая доля логики и не зря участники суперпатриотического, одобренного Кремлем, марша «Бессмертный полк», маршируют, добавляя число погибших, с чужими портретами, а депутат Госдумы РФ госпожа Поклонская несла даже портрет царя Николая II.
Но вернемся к творчеству Александра Твардовского, ибо оно манипулировано тоже Сталиным. Ведь Александр оказался единственным среди своих братьев и сестер Константином, Павлом, Василием, Иваном, Анной и Марией, симпатизировавшим Сталину, которого раскулаченные и сосланные отец Трофим Твардовский и мать Мария Твардовская проклинали до конца жизни, наверняка. Легко ли сыну раскулаченного поддержать Сталина в самые свирепые 1937-е, вошедшие в историю, годы? Конечно, трудно, но надо, когда есть у тебя творческий талант и у тебя это получается.
Его первый подвиг, связанный с симпатией к своему раскулачившему родителей палачу, был оценен присуждением ему в 1941 году Сталинской премии II степени за поэмы «Путь к социализму» и «Страна Муравия», сочиненные в 1931-36 годах.
Но он, как подобает коммунистам, не остановился на достигнутом и взялся за новую поэму «Василий Теркин», когда в 1941-42 годы служил в Воронеже в редакции Юго-Западного фронта «Красная армия», хотя замыслы о смекалистом солдате Теркине крутились в его мозгах еще в 1940-х годах в финской компании. Поэма «Василий Теркин» стала одним из атрибутов фронтовой жизни, в результате чего Твардовский сделался культовым автором военного поколения. Приказом ВС 3-го Белорусского фронта №505 от 31.07.1944 года поэт редакции газеты «Красноармейская правда» подполковник Твардовский Александр Тимофеевич награжден за поэму «Василий Теркин» орденом Отечественной войны 2-й степени. А после войны в 1946 году он стал за эту поэму лауреатом Сталинской премии I степени.
Видимо, с годами обида за раскулаченных родителей терзала душу поэта сильнее и поэма «Василий Теркин» выделялась среди других произведений того времени отсутствием острой идеологической пропаганды, упоминаний о Сталине и партии.
В этом промежуточном состоянии между любовью и ненавистью он сочинил в 1953-60 годах очередную поэму «За далью-даль» о великих стройках коммунизма, хотя благодаря хрущевской оттепели, симпатия к палачу уже у него несколько ослабла. За это он получил в 1961 году не Сталинскую премию, а Ленинскую. Твардовский явно не верил в коммунизм, зная его утопичность, и, переходя в эзопов язык, отослал сомневающихся спросить об этом у тети Дарьи, как, подражая ему, Евгений Евтушенко в своих стихах «Хотят ли русские войны?» отослал читателей спросить о желании русских у Тишины. Даже само название поэмы «За далью-даль» означало о недосягаемой дальности коммунизма, где советские люди оказались в положении древнего Сизифа, который был наказан богами на вечный бесполезный труд.
Союз писателей СССР, как ведущий приводной ремень партии, превращал методом пресловутого соцреализма все сталинские преступления в героизм и подвиг, где Александр Твардовский был не последним, хотя и не первым. Писатель по натуре тщеславнее обычного человека и ему надо известности побольше, чем другому. Но известность создавалась в Советском Союзе не читателем, как это делается в свободных цивилизованных странах, а государством, согласно лояльности писателя к властям. Долгое время талант советского писателя оценивался сталинскими премиями I-II-III степеней, повышая его известность, после смерти Сталина Ленинской премией, а после распада СССР просто Государственной премией. Поэтому советского читателя интересовал больше не талант писателя, а его награды. Лауреата Сталинской премии I степени читали в библиотеках и покупали в книготоргах больше, чем лауреата III степени. Звание лауреата сделала писателя неприкосновенным и смельчак, покусившийся на него, тут же становился врагом советской власти, а то и врагом народа. Никто не мог задеть ни Сергея Михалкова, ни Константина Симонова. А ведь Маяковского невозможно было понять без переводчика. Несмотря на это, его только хвалили, сделав поэтом №1. Например, не в сталинские времена, а уже перед самым распадом СССР я, рискнув сказать пару слов о его словотворчестве, чуть не оказался под судом. Именно по этой причине литературные критики того времени потеряли свой профессионализм – неприкосновенных они при любом случае могли лишь похвалить. Кстати, советский адвокат всегда находился в такой парадоксальной ситуации, ведь он никак не мог полноценно защищать своего подзащитного согласно презумпции невиновности, находясь в одной связке с судьей и прокурором. Они все трое были коммунистами и, выполняя постановления партии и правительства, отправляли невиновного на большой срок, а то и на тот свет.
Вторая жизнь - падение
Поэма «Василий Теркин», сочиненная в духе Сталина, хотя и без конкретного упоминания его имени, сделала Александра Твардовского неприкосновенным и ушел бы он из жизни таким же после долгой счастливой жизни, если бы в 1963 году под влиянием хрущевской оттепели не убил своего бессмертного героя.
Неожиданная смерть Сталина 5.03.1953 года, когда советские люди считали его бессмертным, а коммунизм неизбежным, усложнила жизнь не только Александра Твардовского, но и многих других лауреатов. Например, обласканный Сталиным бессменный делегат партсъездов и Верховных советов председатель Союза писателей СССР Александр Фадеев, осознав конец своей эпохи, застрелился, не выдержав хрущевского оскорбления отца всех народов, хотя некоторые валили его самоубийство на неудачность первых изданий романа «Молодая гвардия». Однако к тому времени Фадеев после многократного переписывания романа исправил уже свою ошибку, включив туда мифическую роль партии и комсомола. Многие писатели приспособились к новой жизни, поменяв свой стиль с помощью эзопового языка. Сначала поменяли Сталина на Ленина, а потом Ленина на Родину или государство. Судя по словам Александра Твардовского, сказанным в дни похорон Сталина: «В этот час величайшей печали я тех слов не найду, Чтоб они до конца выражали Всенародную нашу беду…», он тоже был на грани суицида. Однако, благодаря остаточной от раскулаченных родителей боли, он легко принял оттепель Хрущева и даже опубликовал в журнале «Новый мир», где он был главным редактором, повесть антисоветчика Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и в 1963 году сочинил новую поэму «Теркин на том свете», убив бессмертного героя. Хотя за новую поэму Александр Твардовский не получил никакого Лауреата, прочитав ее на телеэкране с рядом сидящим генсеком Хрущевым, получил всемирное одобрение. А опубликовав в популярном «Новом мире» произведения 
| Памятник А.Твардовскому в сквере неподалеку от редакции журнала «Новый мир» |
С момента смещения Хрущева Александр Твардовский со своим журналом «Новый мир» тут же оказался в опале. Началась настоящая травля, и поэма «Теркин на том свете», изданная малым тиражом в формате мягкой брошюры, стала запрещенной литературой. Орденоносный участник ВОВ, лауреат трех Сталинских, одной Ленинской, одной Государственной премий по литературе, имеющий три ордена Ленина Твардовский продолжал хрущевскую реформу в одиночку в окружении натравленных на него брежневской партийной верхушкой писателей-державников. Ожесточенную борьбу с журналом «Новый мир» вел Главлит (госцензура), систематически не допускавший к печати самые важные либеральные материалы. Поскольку формально уволить главного редактора «Нового мира» руководство Союза писателей не решалось, последней мерой давления на журнал было снятие заместителей Твардовского и назначения на эти должности враждебных ему людей.
| Памятник А.Твардовскому на Новодевичьем кладбище в Москве |
Вскоре после разгрома «Нового мира» у Твардовского обнаружился рак легких. Умер писатель в возрасте 61 года в один год с реформатором Хрущевым 18.12.1971 года в дачном поселке Красная Пахра Московской области, похоронен, как и Хрущев, на Новодевичьем кладбище.
Многие либеральные писатели, поддержанные Твардовским, отбывали срок за инакомыслие в мордовских лагерях, а Солженицын чуть позже был выдворен из страны. Однако некоторые из них, уцелевшие, в том числе и Александр Исаевич, через 20 лет после хрущевской оттепели наслаждались либеральными благами другого кремлевского реформатора генсека М.Горбачева. К сожалению, мало кто из них благодарил Твардовского, который рискуя карьерой и жизнью, сделал их известными писателями, а Солженицына даже лауреатом Нобелевской премии по литературе.
Третья жизнь – загробная
После смерти Брежнева где-то уже в период массового ухода маразматических генсеков КПСС запахло концом коммунистической утопии и начали вспоминать о давних и недавних опальных. Показались более красивыми улицы имени Твардовского в Смоленске, Воронеже, Новосибирске, Москве, Балашихе, а 279 школа имени Твардовского – образцовой школой столицы.
В годы горбачевской гласности началась новая посмертная жизнь Александра Твардовского. В честь Твардовского назван самолет «Аэрофлота» Airbus А 330-343 E VQ-BEK. В 1988 году открыт мемориальный музей-усадьба «А.Твардовский на хуторе Загорье».
22 июня 2013 года в Москве на Страстном бульваре рядом с редакцией журнала «Новый мир» открыт памятник Твардовскому. Авторы – народный художник России Владимир Суровцев, заслуженный архитектор России Виктор Пасенко. При этом почему-то имел место казус: на граните памятника выбито «При участии Министерства культуры» с пропущенной второй буквой «т». В 2015 году в Русском Тереке, куда иногда приезжал поэт к своим ссыльным родителям, в честь посещения Твардовским села открыта мемориальная доска.
Даже в годы горбачевской перестройки, когда ожила третья посмертная жизнь Александра Твардовского, не ожила его поэма «Теркин на том свете», потому что, убив мифического героя, он убил самого себя, хотя в конце поэмы он пытался реинкарнировать Теркина и устроить его управдомом из-за неподходящего для космонавта возраста. По всем параметрам он бы украшал советский космос лучше Гагарина. Говорят, если не врут, Королев выбрал Гагарина по образу Теркина.
В 2017 году, когда оболваненные государственной телепропагандой россияне считали Сталина героем войны и эффективным менеджером, сделавшим страну ведущей ядерной державой, поэму Твардовского «Теркин на том свете» мало кто помнил, а молодежь не знала ее вовсе, хотя она не имела официального грифа секретности.
Благодаря упорству преемника Ельцина, который в течение 15-летнего правления страной восстановил все прелести сталинизма, начиная с Гимна СССР вплоть до сдачи нормы ГТО, убитый Твардовским мифический солдат Василий Теркин, ожил снова и даже забыли о его загробных похождениях в коридорах потусторонних бюрократических учреждений. Опальная поэма Твардовского служит сейчас в качестве ненужного атрибута, похожего на треснувшую при падении старинную фарфоровую вазу.
Военно-патриотические мифы сталинской эпохи, несколько утратившие свой товарный вид в годы хрущевско-твардовской оттепели и горбачевской гласности, приведены в порядок, а х/ф «28 панфиловцев», у которого мифичность доказана военно-научной экспертизой, переснят заново и демонстрируется в кинотеатрах бесплатно, куда водят школьников и бюджетников в рабочее время.
В эпоху безумного возрождения сталинизма пафосный разговор о поэме Твардовского «Теркин на том свете» немыслим и потому лишь ради памяти великого поэта приведем некоторые кусочки из почти что забытого, но вызывающего читателя на философские размышления объемного произведения.
Теркин на том свете (поэма)
Тридцати неполных лет -Любо ли не любо -Прибыл ТеркинНа тот свет,А на этомУбыл.Убыл-прибыл в поздний часНочи новогодней.Осмотрелся в первый разТеркин в преисподней...Так пойдет - строка в строку-Вразворот картина.Но читатель начеку:- Что за чертовщина!- В век космических ракет,Мировых открытий -Странный, знаете, сюжет.- Да, не говорите!..- Ни в какие ворота.- Тут не без расчета...- Подоплека не проста.- То-то и оно-то...И держись: наставник строгПроницает с первых строк...Ах, мой друг, читатель-дока,Окажи такую честь:Накажи меня жестоко,Но изволь сперва прочесть.Не спеши с догадкой плоской,Точно критик-грамотей,Всюду слышать отголоскиНедозволенных идей.И с его лихой ухваткойПодводить издалека -От ущерба и упадка Прямо к мельнице врага.И вздувать такие страстиИз запаса бабьих снов,Что грозят Советской властиПотрясением основ.Не ищи везде подвоха,Не пугай из-за куста.Отвыкай. Не та эпоха -Хочешь, нет ли, а не та!И доверься мне по старойДоброй дружбе грозных лет:Я за зря тебе не стануБайки баять про тот свет. Суть не в том, что рай ли с адом,Черт ли, дьявол - все равно:Пушки к бою едут задом,-Это сказано давно... Вот и все, чем автор вкратцеУпреждает свой рассказ,Необычный, может статься,Странный, может быть, подчас.Но - вперед.Перо запело.Что к чему –Покажет дело.Повторим: в расцвете лет,В самой доброй силеНенароком на тот светПрибыл наш Василий.Поглядит - светло, тепло,Ходы-переходы -Вроде станции метро,Чуть пониже своды. Не проймет - куда там!(Бомба! Глядя в потолокИ о ней смекая,Теркин знать еще не мог,Что - смотря какая.Что от нынешней – случисьПо научной смете –Так, пожалуй, не спастисьДаже на том свете.)И еще - что явь, что сон –Теркин не уверен,Видит, валенками онНаследил у двери.А порядок, чистота –Не приткнуть окурок.Оробел солдат спростаИ вздохнул:- Культура...Вот такие бы вездеЗимние квартиры.Поглядим - какие гдеТут ориентиры.Стрелка "Вход".А "Выход"?Нет.Ясно и понятно:Значит, пламенный привет,-Путь закрыт обратный. Значит, так тому и быть,Хоть и без привычки.Вот бы только нам попитьГде-нибудь водички. От неведомой жарыВ горле зачерствело.Да потерпим до поры,Не в новинку дело.Видит Теркин, как туда,К станции конечной,Это, брат, бесспорно,Потому как на тот светНе придешь повторно.Усмехнулся генерал:- Ладно. Оформляйся. Есть порядок - чтоб ты знал-Тоже, брат, хозяйство.Всех прими да всех устрой –По заслугам место.Кто же трус, а кто герой –Не всегда известно.Дисциплина быть должнаЧеткая до точки:Не такая, брат, война,Чтоб поодиночке... Проходи давай вперед –Прямо по платформе.- Есть идти! –И поворотТеркин дал по форме.И едва за стрелкой онПовернул направо –Меж приземистых колонн –Первая застава.Тотчас все на карандаш:Имя, номер, дату.- Аттестат в каптерку сдашь,Говорят солдату.Удивлен весьма солдат:- Ведь само собою –Не положен аттестатНам на поле боя.Раз уж я отдал концы - Не моя забота.Перекрытье - не четаДвум иль трем накатам.Вот где бомба ни чертаПрибывают поездаИзо мглы предвечной.И выходит к поездам,Важный и спокойный,Того света комендант –Генерал-покойник.Не один - по сторонамНачеку охрана.Для чего - судить не нам,Хоть оно и странно:Раз уж списан ты сюда,Кто б ты ни был чином,Впредь до Страшного судаТрусить нет причины.По уставу, сделав шаг,Теркин доложился:Мол, такой-то, так и так,На тот свет явился.Генерал, угрюм на вид,Голосом усталым:- А с которым,- говорит,-Прибыл ты составом?Теркин - в струнку, как стоял,Тем же самым родом:- Я, товарищ генерал,Лично, пешим ходом.- Как так пешим?- Виноват.(Строги коменданты!)- Говори, отстал, солдат,От своей команды?Так ли, нет ли - все равноСпорить не годится.- Ясно! Будет учтено.И не повторится.- Да уж тут что нет, то нет,- Все мы, братец, мертвецы, А порядок - вот он. Для того ведем делаСтрого - номер в номер,-Чтобы ясность тут была,Правильно ли помер. Ведь случалось иногда –Рана несмертельна,А его зашлют сюда,С ним возись отдельно.Помещай его сперваВ залу ожиданья...(Теркин мельком те словаПринял во вниманье.)- Ты понятно, новичок,Вот тебе и дико.А без формы на учетВстань у нас поди-ка.Но смекнул уже солдат:Нет беды великой.То ли, се ли, а назадВороти поди-ка. Осмелел, воды спросил:Нет ли из-под крана?На него, глаза скосив,Посмотрели странно.Да вдобавок говорят,Усмехаясь криво:- Ты еще спросил бы, брат,На том свете пива...И довольны все кругомШуткой той злорадной.Повернул солдат кру-гом:- Будьте вы неладны... Конец начала. Пропускаем 90% поэмы и печатаем лишь концовку.
| И такой сюжет для сказкиЯ избрал не потому,Чтобы только без подсказкиСладить с делом самому.Я в свою ходил атаку,Мысль одна владела мной:Слажу с этой, так со всякойСказкой слажу я иной.И в надежде, что задачаМне пришлася по плечу,Я - с чего я книжку начал,Тем ее и заключу.Я просил тебя покорно | Прочитать ее сперва.И теперь твои бесспорны,А мои - ничто - права.Не держи теперь в секретеТу ли, эту к делу речь.Мы с тобой на этом свете:Хлеб-соль ешь,А правду режь.Я тебе задачу задал,Суд любой в расчет беря.Пушки к бою едут задом -Было сказано не зря. |
Согласно религиозным канонам особо тяжкими грехами считаются убийство, воровство, прелюбодеяние и т.д., и ангелы, где-то на сороковом дне после смерти, взвесив грехи покойного, отправляют правильно умерших в рай, а неправильных в ад.
Поскольку для советских безбожных граждан, строивших вместо загробного рая земной рай (коммунизм), не существовало типичного библейского загробного мира, о нем Теркин узнал лишь оказавшись на том свете, где инспекторы загробконторы выясняли характер смерти покойных, чтобы правильно умершим дать кое-какие загробные поблажки. Правильно умершими считались те, кто отдал жизнь за Советскую власть и за Сталина, а все остальные, в том числе, и умершие в плену или в оккупации, неправильными.
Посмертно награжденный за правильную смерть смекалистый на белом свете Василий Теркин удивлял на том свете обитателей загробконторы своей тупостью, спрашивая у них то щепотку махорки, то глоток водички, удивляясь при этом сам их невежестью за незнание великого Твардовского.
Убив Теркина, Твардовский убил самого себя, ибо мифический герой Теркин, превращенный в быль, должен был служить коммунизму так же, как и герои русских сказок Емеля, Балда, Левша и другие служили с пользой сперва Русской, а потом и Советской империи. Такого предательства не простили Твардовскому и он, получив рак от невыносимой, организованной Брежневским Политбюро травлей, умер 18.12.1971 года в один год с реформатором Хрущевым, умершим тоже от жестокой травли лишь на несколько месяцев раньше 11 сентября.
Postskiptum
Поскольку в ходе размышления о «Трех жизнях Александра Твардовского» мало отведено место на главную поэму поэта «Василий Теркин», необходимо сказать пару слов об особом таланте автора похвалить советских вождей на примере поэтических образов простых людей. Ради показа человечности Ленина он сочинил стихотворение «Ленин и печник», где Владимир Ильич не только сполна рассчитался с печником наличными, но и пил чай за одним столом, беседуя по-человечески как с равным.
Примерно в таком же духе сочинена поэма «Василий Теркин», где страшная война превращена почти что в некий поход с препятствиями, где шутки и прибаутки преодолевают смерть. А ведь автор здесь незаметно прикрыл военные грехи Сталина, под девизом которого «Солдат не жалеть, бабы еще нарож