Практическое занятие
ДО-1-19 (27.03.2020)
ДО-2-19 (01.04.2020)
Тема Фольклор как средство воспитания
Основные вопросы:
1. Общее понятие о фольклоре
2. Средства народной педагогики (пословицы, загадки, песни, сказки)
1. Фольклор относится к числу основных средств народной педагогики. В то же время это и главный источник знаний о принципах воспитания, сложившихся в культуре разных народов, о его нравственных, религиозно-мифологических основах.
Образно-символическая природа художественного творчества, его воздействие на эмоционально-чувственную сферу личности делает его наиболее адекватным средством ненавязчивостью и в то же время эффективного воспитательного воздействия. Именно такое воздействие, как мы уже отмечали, один из важнейших принципов народной педагогики. Что же делает фольклор мощным этнопедагогическим средством? Каковы принципиальные основания и возможности его актуализации, эффективного использования в воспитательном процессе? Что мешает такому использованию?
Прежде всего разберемся с понятием «фольклор ». В переводе с английского языка оно означает «народная мудрость». Но в данном случае не этимология слова стала основанием для его однозначного понимания. Народная мудрость лежит в основе этнической картины мира, концепции мирового древа, этики, мифологии, религии, но не употребляется в качестве синонима понятия «фольклор», связываемого в основном со сферой народного художественного творчества, народной художественной культуры.
Именно на таком понимании, очевидно, должна основываться и специальная область гуманитарного знания, связанная с этнографией, культурологией, искусствознанием, — фольклористика. Но и здесь не все однозначно.
По мнению Б. Н. Путилова, существует пять основных вариантов значений понятия «фольклор»:
1) фольклор как совокупность, многообразие форм традиционной культуры, т.е. синоним понятия «традиционная культура»;
2) фольклор как комплекс явлений традиционной духовной культуры, реализуемый в словах, идеях, представлениях, звучаниях, движениях. Помимо собственно художественного творчества охватывает и то, что можно назвать менталитетом, традиционными верованиями, народной философией жизни и т.д.;
3) фольклор как явления художественного творчества народа;
4) фольклор как сфера словесного искусства, т. е. область устного народного творчества;
5) фольклор как явления и факты вербальной духовной культуры во всем их многообразии.
Наиболее узким, но и наиболее устойчивым из этих определений оказывается то, которое (условно назовем его «литературо-центристским») связывает его в основном с жанрами устного народного творчества, т.е. с вербальным, словесным выражением. Это действительно наиболее развитая сфера фольклористики, внесшая к тому же огромный вклад в развитие науки о литературе — прямом потомке, «продолжателе» устного народного творчества, генетически с ним связанном.
Критериями фольклорности считались устный характер, массовость, «народность» содержания, вариативность, коллективность, анонимность (т.е. отсутствие одного автора) — наряду с владением языком данного вида искусства (в исполнительских видах искусства — музыке, хореографии, театре — еще и исполнительским мастерством), признавалось и то, является ли данный вид деятельности основным источником существования.
Но реальная социокультурная практика явно не вписывалась в такие определения. Есть ли, например, основания утверждать, что профессионально «записанный фольклор», утратив устную форму своего существования, перестает быть фольклором? Или что мастера декоративно-прикладного искусства, имеющие в рамках устоявшейся и передаваемой из поколения традиции (например, русская художественная роспись или кавказское искусство чеканки по металлу) свой неповторимый индивидуальный почерк, выходят из-за своего «индивидуализма» и статуса художника, зарабатывающего творчеством, за рамки «фольклора*? Где же эти рамки?
В музыкальной фольклористике, например, распространение получил термин фольклоризм, который призван обозначить творчество, основывающееся на фольклоре, переосмысливающее его, но выходящее за его рамки, лишенное аутентичности, т.е. фольклорно-этнографической подлинности. Однако никто до сих пор так и не определил, где и когда «заканчивается» фольклор и «начинается* фольклоризм — как в хронологическом, так и образносодержательном отношении.
На наш взгляд, современная этнопедагогика, используя опыт народной педагогики, должна ориентироваться не только на общепризнанные образцы «традиционного» фольклора, но и на современное фольклорное творчество. Более того, воспитательный эффект будет большим, если осуществляется процесс вовлечения в творчество, в частности в исполнительство (музыкальное, танцевальное, изобразительное и т.д.).
В то же время фольклору как сфере народного художественного творчества присущи традиционность, ориентация на культурную традицию. Именно традиционность фольклора рассматривалась в работах В. Г. Белинского, Н. А.Добролюбова, Н. Г.Чернышевского как непосредственное выражение его народности. Н. Г. Чернышевский даже отмечал «однообразие» фольклора, доведенное до монотонности, несколько преувеличивая устойчивость традиции, когда «все фразы, все мысли, все картины имеют один и тот же раз и навсегда установившийся, неизбежный вид».
Необходимо все же признать относительность стабильности фольклорной традиции, воздействие на нее исторических, социокультурных изменений. Традиции изменяются, иногда даже заменяются на новые. Вариативность как качество фольклорного творчества здесь играет большую роль. Кроме того, не следует упрощенно понимать коллективность, отсутствие единоличного авторства. Даже В. Г. Белинский, признавая творцом фольклора народ, не исключал того, что устное произведение обязано своим началом личности, какому-то народному автору, но первоначальный вариант подвергается многочисленным изменениям, которые и определяют его последующую жизнь.
Главное качество фольклора, определяющее его место в культуре, — синкретизм (нерасчлененность). «Фольклор упорно сохранял свойственный первобытному искусству двупланный синкретизм. «Двупланность» синкретизма, которую фольклор наследует у первобытного искусства, будучи в отличие от него продуктом длительного исторического развития, заключается в том, что фольклор сочетает в себе художественность и нехудожественность — прикладной, культурно-практический, ритуально-обрядовый характер. Познавательная, эстетическая и бытовая функция составляют в нем одно неразрывное целое, но это единство заключено в образно-художественную форму.
Здесь, очевидно, и заключены особые этнопедагогические возможности фольклора. Ранее мы отмечали, что огромную роль в народном воспитании, начинающемся с воспитания в семье, играл пример, образец поведения, а не прямое нравственно ориентирующее и направляющее назидание. Синкретизм фольклора позволяет «погрузиться» в другое (сказочное, мифологическое, эпическое) измерение, пространство и время, в другую реальность, другую жизнь. Это главное качество — системная целостность, самодостаточность, порождающее и особое состояние сознания.
Это качество своеобразного «удвоения» действительности, создания собственного пространства и времени сохраняется и в более поздних фольклорных жанрах, сосуществующих с жанрами развитого профессионального искусства, что показал, характеризуя одну из форм раннего городского фольклора — карнавал, отечественный ученый М. М. Бахтин. Средневековый карнавал несет в себе многие черты народной ритуально-обрядовой культуры, объединяя различные виды деятельности, сферы жизни, создавая собственную реальность. Карнавал — это сама жизнь, он «не знает разделения на исполнителей и зрителей. Карнавал носит вселенский характер, это особое состояние всего мира, его возрождение и обновление, к которому все причастны».
Профессиональное искусство усвоило это важнейшее свойство фольклора и одновременно его воздействие на формирование личности, но с развитием технических средств, позволивших придавать указанному «художественному удвоению» действительности абсолютную визуальную достоверность, обнаружилась другая, оборотная сторона этого свойства. Художественно-образное отражение действительности обладает уникальной, отличающей его от всех других, в частности научно-познавательных форм отражения, возможностью «переноса» зрителя, слушателя в другую эпоху, другое пространство, тем самым бесконечно обогащая и расширяя индивидуальный опыт личности. Это позволяет осуществлять преемственность культурного опыта, дальнейшее движение, реализовать единство онтогенеза (индивидуального развития) и филогенеза (группового развития).
Художественные эмоции (это показал психолог JI. С. Выготский в своей работе «Психология искусства») гораздо менее интенсивны, чем жизненные, что позволяет, в частности, с помощью искусства расширять эмоциональный опыт личности. Если бы человек переживал, например, многочисленные экранные убийства, погони, катастрофы как реальные, то не выдержал бы такой эмоциональной нагрузки. Дистанция, художественная условность — фундамент искусства.
Однако сегодня, когда технические, в частности компьютерные, средства позволяют достигать высочайшей степени достоверности изображаемого и возникает новая компьютерная, или виртуальная, реальность, указанная дистанция и соответственно возможность расширения индивидуального опыта чисто художественными средствами оказывается под угрозой. Уничтожение этой дистанции, потеря чувства реальности грозит «смертью» художественной коммуникации.
У компьютерной реальности собственное «мифологическое пространство», свои средства экранного воздействия. Дело еще и в том, что относится к содержанию указанной коммуникации. Современная коммерческая массовая культура, заимствуя у народного искусства простоту, доступность, безусловно, находится по отношению к нему в нравственно-эстетической оппозиции. Индивидуализм, насилие, жестокость, превозносимые в качестве высших потребительских идеалов, идеалов обладания материальными благами в ущерб духовным ценностям, идеалам добра, красоты, справедливости, верности своему народу — главная линия оппозиции.
Здесь, на наш взгляд, одна из узловых проблем современной этнопедагогики, ориентированной на реализацию в формировании личности ребенка нравственно-эстетических ценностей фольклорной традиции.
Альтернатива массовой коммерческой культуре, ориентирующей на пассивное освоение-потребление, — активизация и актуализация культуротворческих способностей ребенка, т. е. побуждение его к активной творчески созидающей деятельности. Здесь фольклор с его простотой, доступностью, открытостью оказывается чрезвычайно плодотворным средством педагогического воздействия.
Фольклор, образы народного искусства с детства запечатлеваются психикой ребенка. Группа московских исследователей провела интереснейший эксперимент с учащимися III классов (возраст «второго детства» в Москве, Ханое и Улан-Баторе с целью определить устойчивость мифических (сказочных) образов в этническом самосознании младших школьников. Опора была на то, что одни и те же сказочные образы у разных народов могут иметь противоположный смысл.
Так, дракон в сказках народов Востока олицетворяет добро и справедливость, а в русских сказках — зло и коварство. Детям было предложено нарисовать дракона после прослушивания сказки другого народа (русским детям — вьетнамской сказки, а вьетнамским — русской). Исследователи исходили из того, что этнические традиции в соответствии со смыслом данного сказочного образа выражаются, запечатлеваются и в графическом его изображении. Русский дракон изображается тяжеловесным, многоголовым, каждая из голов имеет раскрытую огнедышащую пасть. Цветовая гамма холодная. Восточный же дракон как бы парит в пространстве,
он с одной головой. Цветовая гамма пестрая.
В результате произошло взаимодействие двух разных представлений детского воображения, основанного на этнической традиции, возникшего после ознакомления со сказкой другого этноса.
Оказалось, что традиционный образ оказывает тормозящее воздействие, не дает сформироваться новому представлению. Это нашло свое выражение в сохранении старого облика при новом содержании, композиционной структуры при новой цветовой гамме. То есть «новый» дракон предстал в графическом облике «старого», произошла дезориентация ребенка в оценочном отношении к герою сказки. Это позволило исследователям сделать вывод о стойкости нравственно-этических и эстетических представлений, полученных в детстве, о базовом характере первых эмоциобессознательном уровне на вновь получаемые впечатления, и, таким образом, о значимости этнического материала, питающего детское воображение.
Эти данные получили подтверждение и в другом эксперименте, проведенном в США и Италии фольклорным театром Института народов Севера РГПУ им. А. И. Герцена «Северное сияние», представлявшим во время своих концертных выступлений в американских и итальянских школах фольклор коренных народов Севера — чукчей, эскимосов, коряков, нанайцев, нивхов и др. Сравнение рисунков, сделанных итальянскими и американскими детьми по впечатлениям от увиденного (для тех и других незнакомого и экзотического зрелища), показало следующее. Американские дети «дополняли» рисунки впервые увиденных ими северян (прежде всего костюмы) элементами, которые в выступлении отсутствовали, но зато были им знакомы по собственным аборигенам — американским индейцам. Итальянские же дети оказались в этом смысле более «свободными» и акцентировали внимание в основном на эмоциональном, смысловом содержании увиденного, в частности на изображенных в танцах животных и птицах.
2.
ПОСЛОВИЦЫ
В любой пословице всегда присутствует «педагогический момент» - назидательность: под пословицей понимают меткое образное изречение назидательного характера, типизирующее самые различные явления жизни и имеющее форму законченного предложения.
Пословицы - не старина, не прошлое, а живой голос народа: народ сохраняет в своей памяти только то, что ему необходимо сегодня и потребуется завтра. Когда в пословице говорится о прошлом, оно оценивается с точки зрения настоящего и будущего - осуждается или одобряется в зависимости от того, в какой мере прошлое, отраженное в афоризме, соответствует народным идеалам, ожиданиям и чаяниям.
Пословица создается всем народом, поэтому выражает коллективное мнение народа. В ней заключена народная оценка жизни, наблюдения народного ума. Удачный афоризм, созданный индивидуальным умом, не становится народной пословицей, если он не выражает мнение большинства. Во всяком случае, возможно параллельное одновременное существование общенародного варианта и индивидуально-авторского.
Народные пословицы имеют форму, благоприятную для запоминания, что усиливает их значение как этнопедагогических средств.
Пословицы прочно ложатся в память. Их запоминание облегчается игрой слов, разными созвучиями, рифмами, ритмикой, порой весьма искусной. В данном случае поэзия выступает как форма сохранения и распространения мудрости, опыта познавательной деятельности, моделирующей воспитание и его результат - поведение.
Конечной целью пословиц всегда было воспитание, они с древнейших времен выступали как педагогические средства. С одной стороны, они содержат педагогическую идею, с другой - оказывают воспитательное влияние, несут образовательные функции: повествуют о средствах, методах воспитательного влияния, соответствующих представлениям народа, дают характерологические оценки личности - положительные и отрицательные, которые, определяя так или иначе цели формирования личности, содержат призыв к воспитанию, самовоспитанию и перевоспитанию, осуждают взрослых, пренебрегающих своими священными обязанностями - педагогическими и т.д.
О пословице хорошо сказал Я.А.Коменский: «Пословица или поговорка есть краткое и ловкое какое-нибудь высказывание, в котором одно говорится и иное подразумевается, то есть слова говорят о некотором внешнем физическом, знакомом предмете, а намекают на нечто внутреннее, духовное, менее знакомое».
В пословицах много материала практического характера: житейские советы, пожелания в труде, приветы и др.
Наиболее распространенная форма пословиц - наставления. С педагогической точки зрения интересны наставления трех категорий:
поучения, наставляющие детей и молодежь в добрых нравах, в том числе и правила хорошего тона;
поучения, призывающие взрослых к благопристойному поведению,
наставления особого рода, содержащие педагогические советы, констатирующие результаты воспитания, что является своеобразной формой обобщения педагогического опыта.
В них содержится огромный образовательно-воспитательный материал по вопросам воспитания.
«Мудростью старых чехов» называл Коменский пословицы своего народа. И действительно в детской среде пословицы - редкость, чаще всего они лишь ситуативно воспроизводятся в подражание старшим.
Пословица - «цвет народного ума» (В.И. Даль), но этот ум, прежде всего, оберегает нравственность.
В педагогической перекличке народов и поколений участвуют все без исключения народы - большие и малые. Рождение детей - для всех праздник. С детьми трудно, без них вдвое. В русских пословицах дети воспеты многократно: «Сын да дочь - красные детки. Сын да дочь - домашние гости», «Сын да дочь - день да ночь», «Сын да дочь - ясно солнце, светел месяц», «Малы детушки - что часты звездочки: и светят и радуют в темну ноченьку».
Рождения мало, родить всякий может, - важно воспитание. «Нарожать нарожала, а научить не научила» - осуждения подобного рода в адрес родителей - как отцов, так и матерей - встречаются у всех народов.
Народом определенно высказываются мысли о начале воспитания: чем раньше, тем лучше. Воспитание начинается с момента рождения, причем оно главнее рождения: «Не тот отец, мать, кто родил, а тот, кто вспоил, вскормил да добру научил». Мать и отец не просто родители, рождение - только начало, мать и отец - воспитатели, только тогда они оправдывают свое имя и назначение. «Материнская школа» важнее и основательнее отцовской: «Какова матка, таковы и детки», «Что мать в голову вобьет, того, и отец не выбьет».
О решающей роли родителей в воспитании очень ярко сказано в русской пословице: «Родительское слово мимо (на ветер) не молвится», т.е. о родительском слове сказано то же самое, что и о пословице. Слово родителей оценивается так же высоко, как и живая народная мудрость многих поколений. Родители как воспитатели в данном случае выступают от имени народа, как связующее звено между детьми и народом, подрастающим поколением и уходящим.
В народном мнении наследственность, наследование и результаты педагогической деятельности родителей выступают совместно, в неразрывном единстве: «У доброго батьки добры и дитятки» (рус.), «С хорошего загона - хорошие снопы, из хорошей семьи -хорошие дети» (чув.), «От хорошего мяса - суп хороший, от хорошего человека - дитя хорошее» (шорск.) и др. Но в то же время не отрицается и личная ответственность ребенка за свои действия: «Глупому сыну и родной отец ума не пришьет», «В глупом сыне и отец не волен».
ВОСПИТАНИЕ ТРУДОЛЮБИЯ КАК ВЕДУЩАЯ ИДЕЯ ПОСЛОВИЦ
«Без труда нет и покоя», - говорят аварцы, «Друг сделал - телу легче, сам сделал - душе легче», - говорят лезгины и табасаранцы, труд является источником жизни на земле: «Без труда нет и жизни на земле», - говорят даргинцы.
Праздность осуждалась народом как явление в высшей степени чуждое его образу жизни: «Погибшая на ногах собака - лучше, чем сдохший лежа лев» (аварск.), «Жизнь, потраченная на сон, - пропавшая жизнь» (лакск.), «Сегодняшнюю работу не взваливай на завтрашнего верблюда» (ногайск.). Наоборот, трудолюбие, готовность выполнять любую работу в народе считались одним из ценных качеств, которые необходимо воспитывать у детей. При этом выдвигалось требование: формировать у детей понимание того, что, как сказано в лакской сказке «Зурнач, барабанщик и канатоходец», «всякая профессия, оказывается, хороша, если только зарабатывать деньги трудом, а не хитростью и обманом».
В народе проявлялась постоянная забота о привитии подрастающему поколению трудовых умений и навыков. Народ утверждает: «Раб истинный не тот отнюдь, кто у рабов рабом родился, раб тот, кто завершает путь и ничему не научился».
МНОГОЗНАЧНОСТЬ ПОСЛОВИЦЫКАК ПЕДАГОГИЧЕСКОГО СУЖДЕНИЯ
Люди чаще всего употребляют пословицы и поговорки по одной, украшая ими текст или комментируя ими факт, или аргументируя народным авторитетом высказанную собственную мысль. Реже употребляются пословицы по две, по смыслу близкие, взаимно дополняющие друг друга. Очень редко встречаются в разговоре три пословицы кряду. В то же время нами зафиксированы случаи употребления пословиц до шести вместе. Такое употребление пословиц происходит в силу необходимости настойчивого повторения одной и той же важной мысли, когда пословицы близки по смыслу или находятся в тематическом единстве, если они - как стихи в прозе. Часто разные пословицы передают одну и ту же мысль. Например: «И лошадь в сторону дома бежит быстрее», «Из дома - в калитку, домой в ворота», «Из дома шагом, домой - бегом», «Из дома - рысью, домой - галопом», «Из дома без ног, домой - на крыльях», «Из дома - вздохи, домой - улыбки», «Покидает со слезами, возвращается - с песней». Данный ряд пословиц посредством движения и физического состояния передает душевные переживания человека, в связи с любовью к родному дому, к родине.
Народ прибегает к комментированию одной пословицы другими в целях усиления убедительной силы первой. Две пословицы «Ложь гони прочь от себя, говори правду» и «Не оттого бывает, спокоен сон, что постель мягка, а оттого, что совесть чиста» нередко употребляются вместе. Обе они дополняют друг друга в конкретных аспектах: правдивость и чистая совесть - явления одного порядка.
В своем сборнике «Мудрость старых чехов» Коменский приводит пословицу: «Второй день всегда мудрее». Аналогичная мысль присутствует в пословицах всех народов. Но если, например, русская пословица - «Утро вечера мудренее» предполагает решение серьезного вопроса не в утомленном состоянии, а после отдыха, то чешский афоризм, приведенный великим педагогом, высоко оценивает накопленный опыт.
Жизнь пословиц в народе настолько своеобразна и богата, что возможно посвящение целых исследований одной какой-либо пословице. Г. Волковым было заведено «досье» на чувашскую пословицу, которая при буквальном переводе имеет следующий смысл: «У единственной овцы нет овчарни (хлева, сарая, укрытия, двора, ограды и т.п.), а у единственного ребенка нет Бога (божества, ангела-хранителя, покровительствующего святого и т.п.)». В этом «досье» накопилось 278 листов. По пословице проводилось анкетирование среди представителей разных национальностей и разных слоев населения. Среди них были неграмотные старики, опытные директора школ, студенты, отцы и матери, молодые колхозницы, рабочие и др. Их комментарии были столь различны, что, казалось бы, не имели никаких точек соприкосновения. Суждения анкетируемых касались многих сторон воспитания и жизни в целом. Ниже приводятся обобщенные высказывания целого ряда лиц.
Одна овца - не стадо. Она и овчарни не будет иметь. Люди должны состоять хотя бы в самом маленьком обществе. Своего рода ангелами-хранителями являются братья и сестры, которые смогут помочь в тяжелые минуты. По ассоциации с пословицей возникает мысль: семья непременно должна быть маленьким коллективом, но не настолько маленьким, чтобы в ней детей было меньше, чем взрослых. Один человек не делает истории даже своей жизни. Спаянная группа уже что-то дает, для нее нужно иметь и место, где жить.
Во многих случаях обе части пословицы комментируются как нечто единое, имеющее отношение только к ребенку, т.е. прямой смысл второй части применяется для расшифровки переносного смысла первой.
В воспитательной работе с детьми необходимо использовать только те пословицы, терминология которых понятна современному ребенку. Иначе эффект от их употребления пропадает. Примером ниже приводим русские пословицы, которые учитель, воспитатель могут использовать в воспитательном процессе.
Родина-чужбина
Родимая сторона - мать, чужая - мачеха.
Где сосна взросла, там она и красна.
И кости по родине плачут (по преданию - в некоторых могилах слышен вой костей).
ЗАГАДКИ
Загадки у разных народов называются по-разному.
Балкарцы, например, загадки именуют элбер, где «эл» означает село, а «бер» - дай. Разгадавший загадку в игре «получает» в награду «село» или «город». Кто наберет больше «сел» и «городов», тот выходит победителем.
У чувашей загадка называется «тупмалли юмах», «сутмалли юмах», что означает буквально «сказка, требующая отгадки», «слово, за которым, если его не разгадать, последует продажа». Продажа - это наказание за неуменье разгадать загадку назначением жениха или невесты из среды самых непривлекательных лиц. Почему загадка именуется сказкой? Загадка называется сказкой, потому что многие загадки содержат сказочный сюжет и могут рассматриваться как особая разновидность сказок. Неотгадавшему загадку предоставляется возможность выкупа, взамен отгадки он может рассказать сказку (спеть песню, сплясать или загадать неизвестную загадку). Такой выкуп называется «сказкой на продажу».
У крымских татар – конкурсы пословиц и загадок
Загадки умны, высокопоэтичны, многие несут в себе нравственную идею. Соответственно, они оказывают влияние на умственное, эстетическое и нравственное воспитание. В глубокой древности они, вероятно, выполняли все эти функции более или менее в равной степени. Но позднее в них доминирующим началом стало умственное воспитание.
Загадки призваны развивать мышление детей, приучать их анализировать предметы и явления из различных областей окружающей действительности; причем наличие большого количества загадок об одном и том же явлении позволяло давать всестороннюю характеристику предмету (явлению). Но значение загадок в умственном воспитании далеко не исчерпывается развитием мышления, они также обогащают ум сведениями о природе и знаниями из самых различных областей человеческой жизни. Использование загадок в умственном воспитании ценно тем, что совокупность сведений о природе и человеческом обществе приобретается ребенком в процессе активной мыслительной деятельности.
Разнообразны содержащиеся в загадках сведения о человеке. Здесь имеется определенная система: много загадок о человеке в целом, есть загадки о ребенке, затем следуют загадки об отдельных органах человека, далее - о частях и органах человеческого тела: о головном мозге, глазах, зубах, волосах, языке, пальцах, сердце и т.п. - как о частях целого (например: «У дедушки избушка маленькая, порог мохом оброс, волоковое окно без затычки, ветродувы без ставней, кровля покрыта ковылем»), и в отдельности (например о волосах: «В дремучем лесу нет дерева, пригодного на крюк»). Таким образом, загадки нацеливают мышление ребенка как на анализ, так и на синтез, что приучало детей не упускать из виду целое при отгадывании его частей.
Развитие мышления и памяти, обогащение ума знаниями - главное назначение загадок. Однако значение загадок не сводится только к этому. Загадки обогащали детский ум такими знаниями, которые содействовали формированию и других качеств личности. Ум ребенка, отгадывающего загадки, обогащался не только мыслями умными, но и мыслями добрыми, красивыми и т.п., причем в тесной связи с первыми и в подчинении им.
Святой верой в человека проникнута чувашская загадка, сформулированная в виде вопроса: «Кто на свете всех сильнее?» Отгадка обычно произносится хором, дружно: «Человек!»
В ряде загадок о голове глаза называются светлым озером, а волосы - мелколесьем, мелким ивняком, тальником, дремучим лесом. Даже говоря о волосах, люди задумывались о красотах родной природы и напоминали об этом своим детям загадками, которые и сами имели совершенную форму, были насыщены поэтическими образами. Говоря о прекрасном красивыми загадками, народные педагоги развивали у подрастающего поколения эстетический вкус.
Красива и поучительна загадка о глазах «На стекле - один жемчуг» (чув.) - без какой-либо назидательности она призывала беречь глаза, самое дорогое (русские говорят: «Беречь, как зеницу ока»).
Самые разнообразные виды трудовой деятельности охарактеризованы в загадках о труде, оборудиях труда, о сельскохозяйственноных культурах, домашних животных, одежде, пище и т.д. и т.п. Даже в сказках о вселенной постоянно присутствуют орудия труда и тема труда.
А сколько остроумия и юмора в загадках, касающихся именно труда и орудий труда! - «В поле дурак пляшет» (ветряная мельница), «Сноха выше свекрови (колья, прясла), «У Федосьи черный рот» (дымовое окно) и др. Поучительна загадка о мусорной яме: «Что богаче всего в этом доме?»
В загадках говорится о доброй славе («Дерево свалится, и тень от чего останется?»), высмеивается ложь («На непаханом загоне, под невыросшей березой лежит нерожденный заяц»), бичуется сплетня («Что на свете горше всего?»), говорится о совести («Беззубая мышь кость гложет»), о горе и печали («Что на свете тяжелее всего?») и др.
А вот другая загадка:
Когда я молод был,
Светло светил.
Старым стал
Меркнуть стал.
Разве это - только загадка о месяце? Это - одновременно и поэтический афоризм о человеческой жизни.
Поэтические обобщения в загадках требуют большой мыслительной работы:
Без крыл летит,
Без ног бежит,
Без огня горит,
Без ран болит.
Отгадка проста - ветер, туча, солнце, сердце.
Загадки очень разнообразны по формам. Среди них распространены такие, которые требуют заучивания. Заученные загадки-вопросы и ответы на них имеют большое воспитательное значение, образовывают, формируют убеждение, с их помощью реализуется проблемный метод ознакомления детей с разнообразными идеями, явлениями действительности.
Очень распространена эта форма загадок у чувашей. Например, загадка-вопрос: кто больше всех любит свою страну?
У всех народов есть загадки, представляющие собой миниатюрные рассказы. Особенно богат ими русский фольклор: «Пришел жених к невесте, спросил ее: "Где у тебя, невеста, отец?" - Отец, говорит, мой ушел взаймы работать. "А где мать?" - Ушла долг отдавать» (разгадка - отец пошел могилу рыть, мать пошла повивать). Такие загадки часто приводятся в сказках.
Сказка-загадка про Ивана, который вошел в комнату, увидел 33 печи, в которых по 33 противня, на которых по 33 пирожка. Все съел Иван, Наелся он? 35937 пирожка.
В памяти бурятского и родственных им народов сохранились изумительные загадки-триады, загадки-тетралогии, песни-загадки. Загадка-вопрос: Что такое три быстрых в мире? - имеет следующий ответ:
Быстра стрела, когда выстрелят;
Быстра мысль, когда думают;
Быстры глаза, когда смотрят.
А вот ответ о четырех зеленых в мире:
Растущая трава - зеленая,
Тина в воде - зеленая,
Бирюза в волосах - зеленая,
Желчь в животе - зеленая.
Загадками пользуются и как намеками. В присутствии детей в разговоре на педагогические темы взрослые изъясняются загадками: «Выражайтесь осторожнее, бревна имеют трещины», т.е. при детях разговоры можно вести не на все темы, дети все слышат, по-своему понимают, истолковывают и разносят.
Мастерство «ребячьего пастуха» - общинного педагога, отличавшегося-наибольшим энтузиазмом в работе с детьми, чаще всего наиболее полно проявлялось именно в организации занятий детей по загадкам. В них участвовали дети разных возрастов, начиная с малолетних и кончая парнями и девушками.
Загадка развивает наблюдательность ребенка. Чем наблюдательнее ребенок, тем он лучше и быстрее отгадывает загадки. Какой чудесный процесс совершается, например, в голове ребенка, когда он быстро находит сходство между дедом, в сто шуб одетым, и луковицей или между девицей, сидящей в темнице с косой на улицу, и морковью! Ребенку, научившемуся отгадывать загадки, можно дать задание сочинить свои загадки.
| Бежал по одной улице, На другую перешел, И по третьей полетел. (Ветер). | Старый дед, Ему сто лет, Мост намостил Во всю реку, А пришла молода, Весь мост разметала. (Мороз и весна). | Поле не мерено, Овцы не считаны, Пастух рогатый. (Небо, звезды, месяц). |
НАРОДНЫЕ ПЕСНИ.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ. ПОЭЗИЯ РАННЕГО ВОЗРАСТА
В песнях отражаются вековые ожидания, чаяния и сокровенные мечты народа.
Песни уникальны музыкально-поэтическим оформлением идеи - этической, эстетической, педагогической. Красота и добро в песне выступают в единстве.
Как прокомментировал Иммануила Канта Б.М. Бим-Бад в своей книге «Щит и оборона детства»: «Ребенок должен быть счастлив сегодня, а не завтра... Как ни парадоксально, ребенок счастлив, когда поет. Песни грустные поет редко, хотя есть много очень печальных сиротских песен, но не поют этих песен, эти песни - не их, а о них».
Песни - более сложная форма народного поэтического творчества, чем загадки и пословицы. Главное назначение песен - привить любовь к прекрасному, выработать эстетические взгляды и вкусы.
Песней сопровождались все события народной жизни - труд, праздники, игры, похороны и т.п. Вся жизнь людей проходила в песне, которая наилучшим образом выражала этическую и эстетическую сущность личности.
Полный песенный цикл - это жизнь человека от рождения до смерти. Песни поют младенцу в колыбели, ненаучившемуся еще понимать, старцу в гробу, переставшему уже чувствовать и понимать. Ученые доказали благотворную роль нежной песни в психическом развитии ребенка в утробе матери. Колыбельные песни не только усыпляют младенца, но и ласкают его, успокаивают, доставляют радость. У итальянцев есть пробудительные песни - чтобы младенец проснулся в хорошем настроении и встретил наступающий день в радости.
Песни поют и слушают все. Ни об одном другом жанре, кроме песни, нельзя этого сказать: пословицы, сказки, загадки становятся понятными, начиная с определенного возраста, теми или иными из них пользуются преимущественно в определенный период жизни. Конечно, и песни имеют свой «любимый возраст»: девушки пятнадцати-двадцати лет поют столько песен, сколько они не спели до этого возраста и не споют до конца своей жизни.
Некоторые категории песен рассчитаны на конкретные возрастные группы, хотя, конечно, большинство песен не могут быть резко разграничены и распределены по возрастам. Иные песни взрослых малые дети поют с особым воодушевлением. Поэтому речь может идти только о преимущественном исполнении тех или иных песен в том или ином возрасте.
Колыбельная песня предназначена младенцу, поет ее преимущественно мать, но зафиксированы случаи исполнения ее четырех-пятилетними детьми, укачивающими своих младших братьев и сестер. Колыбельная педагогика - самая природосообразная педагогика за всю историю человечества (первой колыбелью были руки и колени стоящей и сидящей дикарки-матери).
Назначение колыбельных песен убаюкать, усыпить ребенка. Творцами колыбельных песен преимущественно являются матери и бабушки, а пользуются ими все, кто нянчит детей.
Детям, лежащим в колыбели, слова песни еще непонятны, но нежность, вложенная в мелодию и слова пробуждает их душу и сердце, как бы гото