Мы просыпаемся в девять часов и идём купаться к реке. Вода в ней холодная, поэтому бодрит тебя моментально. Я перехожу на другой берег, который усеян обточенными камнями, и ложусь на спину. День погожий, светит солнце, и на небе почти нет облаков. Отсутствие у воды деревьев делает возможным доступ для солнечных лучей, поэтому можно погреться после купания. Но счастье длится недолго, ведь сегодня я дежурный по кухне. Поэтому вскоре на зов товарищей снова оказываюсь в воде и переправляюсь обратно, чтобы приготовить нам всем завтрак — овсяную кашу и чай.
После трапезы мы сворачиваем лагерь и отправляемся в путь. Цель на сегодня – взять по пути до посёлка Верхнеаршинский гору Большой Кумардак (1318 м.)
Мы идём по вездеходной тропе вдоль Цыброва ключа и вскоре выходим на большой залитый солнцем луг, с которого открывается потрясающий вид на долину реки Юрюзань. С минуту стоим и любуемся заповедными горами в составе хребта Машак, - Харитонова, Медвежья и так далее - находящимися уже по другую сторону от реки. Идём дальше, тропа заводит нас в ельник, и прекрасные виды исчезают. Начинается постепенный подъём: cудя по карте, дорога, набирая высоту, огибает безымянную вершину 1113 м. и выходит на её восточную сторону. Там через километр можно будет выйти на старую просеку, идущую в западном направлении, и по ней вплотную подойти к подошве Кумардака.
С подъёмом ели сменяются осинами. В лесу становится светлее, и я обращаю внимание на чёткий след лапы размером чуть меньше мужского кулака. Читать следы из нас никто не умеет, поэтому владелец так и остаётся инкогнито. Собака? Или может быть волк? Вчера мы уже видели волчицу и молодняк, когда шли напролом через таёжные заросли. Следам от копыт, встречающимся то и дело от моста через Юрюзань (сразу после сгинувшей деревни), тоже не находим однозначного хозяина. Конечно же, хочется сказать, что они принадлежат кабану, но, в прочем, не исключается вероятность обычной коровы.
Эх, не знаем мы, городские, лес! Уверен, что многие наши знакомые из города, если вдруг очутились бы с нами в палатке у границы Башкирии дня два тому назад и слушали отвратительные крики в сумерках; непременно чертыхнулись (или выбрали словцо покрепче), вспомнив разные истории о нечистой силе. Но как бы тогда они удивились, когда им утром объяснили бы, что этот мерзкий ор издавала обычная болотная цапля.
Однако думы думами, а наша группа уже почти поднялась в седловину между безымянной вершиной и Кумардаком.
Вскоре мы выходим к поляне, отмеченной на карте как урочище «Осиновый стан». От неё начинается спуск, а значит, мы уже переваливаем через хребет. По пути встречаем пересекающий тропу ручеёк и присаживаемся на рюкзаки, чтобы передохнуть. Смыв пот и напившись студёной воды, мы с друзьями раскуриваем трубку с табаком. В тишине слышится лишь журчание ручья. В этом августовском лесу, вот так вот сидя у бегущего ключика, кажется, что жизнь вечна.
Но пора в дорогу. Спуск идёт легко, и мы быстро пробегаем расстояние до просеки. Она всё ещё отчётливо виднеется в тайге спустя столько лет своего существования. Схоронив рюкзаки, начинаем пробираться сквозь высокую траву и кустарники. Вскоре становится местами вязко и топко; хорошо, что, глядя на лёгкий спуск в самом начале, мы догадались надеть сапоги. Кроссовки и кеды для ходьбы по куруму несём с собою в руках. После болотистой низинки снова подъём, и нам встречается старый деревянный столб с цифрами «15» и «16». Пройдя от него десять метров, у корней поваленного дерева обнаруживаем брошенную стоянку: кусок полиэтилена, чайник, какие-то грязные тряпки, жжёные консервные банки и старое костровище. Дальше сквозь стволы деревьев виднеется просвет: вероятно, уже начинается курумная река. Но перед ней нас останавливает поляна полная кустиков черники. Любимы в тайге такие сюрпризы, и мы вдоволь по-медвежьи пируем, ползая меж деревьев в поисках вкусной водянистой ягоды, окрашивающей губы в бледно-синий цвет.
Солнце, тем не менее, неизменно клонится на запад, и после пол часа пути по куруму, только-только дойдя до подъёма в гору, мы понимаем, что продолжать идти на вершину сегодня затея плохая и даже в чём-то рисковая. Неизвестно через сколько мы окажемся наверху: по картам до вершины ещё два километра, а с нашей стороны, на юго-восточном склоне, троп не видно вообще. И если даже мы успеем взобраться на Кумардак до сумерек, спускаться нам всё равно придётся уже в темноте. А потом ещё идти два километра до наших рюкзаков, спрятанных у пересечения вездеходной тропы и просеки; откуда ещё два километра до посёлка, где искать место для стоянки… В общем, меньше нужно было смолить трубку и ползать в ягоде. Уяснив сделанный вывод, мы единогласно решаем перенести восхождение на завтрашний день и поворачиваем обратно к рюкзакам.
В Верхнеаршинский пришли уже затемно и встали лагерем у зарослей рядом с речушкой под названием Арша. Костёр, чтобы не привлекать к себе внимание, мы разжигать не стали. Еду приготовили на горелке и, отужинав, легли спать.
На следующий день мы поднимаемся поздно, около одиннадцати. Наверное, сказывается общая истощённость за время похода, но все полны решимости взобраться на Кумардак во что бы то ни стало. Погода сегодня, кстати, для восхождения самое то: солнце скрылось за облаками, а значит, не будет припекать. На воздухе ни жарко, ни холодно: иди себе да иди.
Из Верхнеаршинского открывается потрясающей красоты панорама на близлежащие к нему горы. Справа поднимается хребет Бехта, залесённый и обрывистый с юго-западного края, как будто какой-нибудь лесной великан, подсматривая за людьми в посёлке, облокотился на него всем весом и случайно отломал кусок. В центре высится наша, уже как два дня, цель – вершина Большой Кумардак, по левую сторону от которой рядом стоит, но всё никак не может дотянуться до старшого его младший брат – Малый Кумардак (1141 м.). Сам же хребет уходит курумными горбами дальше на юго-запад, в заповедную сторону. Кумардак, к слову, по башкирски будет «Көмәрҙәк», что и значит «горбатый».
Пока я и Емельян занимались завтраком, Миша сходил в деревенский магазин, купил необходимое съестное и спросил попавшихся местных о дороге на вершину. Судя по их ответам, вчера мы двигались в правильном направлении.
Складываем лагерь, выходим за пределы посёлка и прячем вещи в лесу, укрывая рюкзаки на всякий случай тентом от дождя. С собой же берём только необходимое: сапоги для топи на просеке, кеды для хода по камням, телефоны, фотоаппарат, фонари, бутылку с водой да плавленый сыр с ржаным хлебом на перекус. До вчерашней брошенной стоянки у сваленного дерева доходим быстро, передохнув и оставив сапоги в корнях, двигаемся дальше. Пройдя курумную реку, мы начинаем осторожный подъём по скользкой, вперемешку с камнем, земле. Идя вдоль скалистых стен и башен, коих здесь разной величины от пяти метров большое множество, ощущаю с одной стороны одновременно уважительное чувство к древности и медитативную отречённость. С другой, после двух лет скалолазания, прагматично высматриваю удобные зацепы и решаю в уме где и как лезть, чтобы оказаться на вершине того или иного останца.
Не спеша, потихоньку набирая высоту, скользя по корням деревьев и поросшим мхом камням, наша группа медленно, но верно движется вдоль по юго-восточному склону к вершине, которой ещё даже и не видно. То и дело лес сменяется полянами, на которых покоятся огромные курумы. По таким мне доводилось скакать не очень часто (и доводилось ли вообще?). В памяти сравниваю их с камнями на Круглице, Нургуше, Иремеле и делаю вывод, что глыбы на склонах Кумардака и, правда, очень большие относительно тех, что покоятся на других увиденных мной вершинах Южного Урала. Курумы снова сменяются пролесками, в которых мокрая трава по пояс мочит хлопковые штаны и кеды насквозь. Что ж, теперь поделать; приходится так и идти дальше, разбавляя чувство маленького неудобства поеданием черники, которой на склонах хребта оказывается ещё больше, чем в лесу.
Через заросли, выходим к очередному курумнику, и так снова раз за разом.
Переводя дух, сидя на этих гигантах, я смотрю на восток в уходящую, почти ровную, даль (хотя это, конечно, не совсем так, хребтов там хватает, просто они уже не такие высокие). Солнце по-прежнему спрятано где-то за серыми ползущими облаками. Окружающее пространство кажется таким пустым, и от этого настолько диким и безлюдным. Разве что проплешина в лесу, - Верхнеаршинский, - напоминает о людях в этих краях. А так, проходя мимо недавних лежбищ и звериных троп, кажется, будто есть только эта тайга, простирающаяся до горизонта и тонущая в серой дымке; только это монолитное блеклое небо над головой, и ты, затерянный в вековой глуши. Ощущение окружающей первобытной дикости ложится в мою душу невесомым камнем. И я чувствую, как становлюсь цельнее. Есть только здесь и сейчас, и ничего более за океаном леса и уральской горной страной. В такие минуты всегда кажется, что прошлая жизнь никогда не существовала – что это чей-то придуманный рассказ. Но настоящее наполняет всё твоё естество каким-то простым и понятным смыслом. Смыслом, который заключается только в ней – в этой жизни.
Наконец, открывается вид на сопку с небольшим, как кажется с низу, гребешком на самом верху. «А вот и вершина», - определяю я, - и, немного передохнув перед последним рывком, устремляюсь вверх по курумным плитам. В этом месте они уже меньше, чем те громадины, что встречались раньше, поэтому ход особо не затрудняют. Набираю скорость – хочется поскорее оказаться на гребне, но он приближается как-то уж совсем медленно. В голову приходит заманчивая азартная мысль: не делать остановку до вершины и взбежать на выносливость. Поэтому я немного сбавляю темп, чтобы сохранить силы на весь путь к пику. Однако эффект от этого облегчает подъём ненадолго, и уже через пять минут у меня снова начинается отдышка. Но тягаться с собой всегда интереснее, чем делать себе поблажки. Тем более, вот он – Кумардак, уже рукой подать! И я терплю, что называется, до победного. Когда же это победное происходит, в который раз убеждаюсь в том, что активная работа перед концом восхождения добавляет эмоций в самые первые (и самые ценные) минуты на вершине. А какие эти первые минуты на Большом Кумардаке!
Мой взор устремлён на запад, где серые тучи почти вплотную нависли над самой высокой вершиной Южного Урала – горой Ямантау. Своими глазами я вижу её впервые, и какой таинственной мне она кажется в эти минуты. Следом за мной поднимаются друзья, и мы успеваем сделать всего пару фотографий на её фоне, перед тем как прямо у нас на глазах она исчезнет в облаке и больше не появится. Мы оглядываемся по сторонам и видим Иремель, за которым дальше серая пустота - откуда-то оттуда мы и пришли. Снова, но уже с другого ракурса смотрим на хребты Машак, Зигальга и Бакты… Всё то, что мы уже видели ранее, но только теперь глядим с высоты. Хотя что-то зрим и в первый раз – вершин и хребтов от малого до велика в этом районе хватает. Мы молча любуемся видами, пока у нас есть возможность: всё это медленно исчезает, утопая в дымке облаков.
После минут созерцательной услады, приступаем к запланированным заранее делам. Делаем фотографии для конкурса на фоне гребня и геодезического кола на самой вершине; звоним родным, которым из-за отсутствия связи уже четыре дня не передавали весть о себе. Наконец, ещё раз любуемся напоследок видом и начинаем спускаться. Вскоре после этого сгущавшиеся тучи приносят с собой дождь, переходящий в ливень. Спуск по камням и стволам упавших деревьев становится ещё сложнее, поэтому мы замедляемся. В лесу сегодня темнеет рано: забираем вещи на просеке уже в сумерках. Сменную обувь я не надеваю, у меня нет сухих носков, а ноги насквозь мокрые, и цеплять на них сухие сапоги бессмысленно, только мозолей наберусь, поэтому так и иду до посёлка в мокрых кедах.
По пути мы немного растянулись. Емельян шагает последний. Чтобы не случилось ничего худого, обычно всегда поджидаем. Так и в этот раз. Мы с Михой болтаем о чём-то своём, когда к нам, наконец, подходит Емельян и сообщает, что видел в лесу кабана…
Не доходя до посёлка, сворачиваем в лес за рюкзаками. Тьма такая, что если не светить фонарём, ничего не видно. Сориентировались по меткам, но рюкзаков нигде нет. В голову вкрадываются разные мысли, но всё равно с оптимизмом продолжаем искать. Спасло же то, что днём поставили метку на навигаторе.
Когда проходим по посёлку, видим свет в окошке одного из домов. Люди сидят за столом и что-то поют, звонко звенит посуда. Стоя под ливнем, так и хочется туда. Но идём дальше на место прошлой стоянки. Дойдя, ставим палатку, затаскиваем в тамбур вещи и вслед залетаем сами. Наконец-то! Тепло и уют! Отогреваемся за рюмкой крепкого спиртного и начинаем готовить ужин. Тихо разговариваем о сегодняшнем дне: радует, что не смотря на последние удручающие часы, все рады.
Ну а как же иначе? Емельян достаёт укулеле, и под дробь дождя мы тянем «Всё идёт по плану», пусть у нас и совсем не то, про что надрывно пел когда-то Летов…