и формы их сотрудничества с ООН
На протяжении всего времени существования ООН и других международных организаций одной из важнейших закономерностей их развития и первоосновой совершенствования их деятельности является объективный процесс интернационализации мировых политических, экономических, торговых, научных, финансовых и иных связей между государствами и развертывания всестороннего сотрудничества между ними в рамках таких международных организаций. Одним из выражений интернационализации является всевозрастающее число неправительственных организаций (НПО), занимающихся вопросами экономического, культурного, правочеловеческого, гуманитарного и иного плана и насчитывающих к настоящему времени свыше 43 тыс.
Долгое время не было ясности в том, что считать неправительственной организацией. Более или менее удовлетворительное и носящее весьма общий характер определение удалось выработать лишь 25 июля 1996 г., когда в Резолюцию ЭКОСОС 1996/31 "Консультативные отношения между ООН и неправительственными организациями" была включена следующая дефиниция: "Любая такая организация, которая не учреждена каким-либо государственным органом или на основе межправительственного соглашения, считается неправительственной организацией для целей настоящих мероприятий, включая организации, принимающие назначаемых правительственными органами членов, при условии, что такое членство не препятствует свободному выражению мнений этой организации". Из этого определения вытекает, что в качестве подлинных НПО могут рассматриваться десятки тысяч негосударственных организаций всего мира - от местного до глобального уровня, занятых такими вопросами, как устойчивое развитие, охрана окружающей среды, права человека и демократизация общественной жизни. С другой стороны, из этого определения следует, что не могут рассматриваться в качестве НПО разного рода тайные общества, закрытые клубы, террористические организации, наркосиндикаты с транснациональными связями, объединения лиц, занимающихся отмыванием денег, незаконной торговлей оружием, торговлей женщинами и детьми и похищением людей с целью выкупа и другие элементы и организации так называемого антигражданского общества.
В последнее время предпринимаются попытки связать общественное движение, в том числе НПО, с возрастающей политической и экономической активностью транснациональных корпораций (ТНК) - мощных международных хозяйственных комплексов. Искусственно выпячивая известное внешнее сходство их с НПО как структурных образований, действующих в международной сфере, и намеренно абстрагируясь от их принципиальных различий, некоторые страны стали продвигать тезис о тождественности природы ТНК как международных объединений надгосударственного характера и, соответственно, о возможности их причисления к группе НПО. Однако попытки отождествления НПО и ТНК представляются с точки зрения Устава ООН неправомерными и способными лишь нанести ущерб нормоустанавливающей и регулирующей роли государств и межгосударственных объединений в развитии международных отношений и ввергнуть мировое сообщество в состояние хаоса, неразберихи, неопределенности и непредсказуемости.
Важное значение имеет положение Резолюции 1996/31 ЭКОСОС от 25 июля 1996 г., согласно которому предоставление, приостановление и отмена консультативного статуса, а также толкование норм и решений по этому вопросу являются прерогативой государств-членов, осуществляемой через ЭКОСОС и его комитет по НПО.
Резолюция 1996/31 ЭКОСОС предусматривает три категории консультативного статуса для НПО.
1. Общий консультативный статус для организаций, связанных с большинством видов деятельности ЭКОСОС и его вспомогательных органов, которые могут удовлетворительным образом показать ЭКОСОС, что они могут вносить существенный и постоянный вклад в достижение целей ООН, и которые тесно связаны с экономической и социальной жизнью жителей представляемых ими районов и членский состав которых широко представляет основные слои общества в различных регионах мира.
2. Специальный консультативный статус для организаций, имеющих специальную компетенцию только в нескольких областях деятельности ЭКОСОС и его вспомогательных органов или специально занимающихся этими областями и известных в международных масштабах в тех областях, в которых они имеют консультативный статус или добиваются его.
3. Другие организации, которые не имеют общего или специального консультативного статуса, но которые, по мнению ЭКОСОС или Генерального секретаря ООН, в консультации с ЭКОСОС или его Комитетом по НПО могут время от времени делать полезный вклад в работу ЭКОСОС и его вспомогательных органов или других органов ООН в рамках своей компетенции, включаются в список, именуемый "Реестр".
К концу XX в. консультативный статус при ЭКОСОС получили свыше 2 тыс. НПО, в их числе целый ряд российских НПО (Международная ассоциация фондов мира, Союз женщин России, Федерация независимых профсоюзов России, Международная академия информатизации, Всероссийское общество инвалидов, Ассоциация содействия семьям с детьми-инвалидами, Российская ассоциация содействия ООН и др.).
Деятельность многочисленных НПО особенно активизировалась после окончания холодной войны. Многие НПО стали выступать за пересмотр их роли в системе ООН, за создание в ООН "Ассамблеи народов" как параллельного партнера нынешней Генеральной Ассамблеи ООН, за ограничение принципа государственного суверенитета, подключение НПО ко всем сферам деятельности ООН, за право НПО участвовать наравне с государствами в работе органов ООН и проводимых под ее эгидой совещаниях и конференциях. Однако такого рода планы расходятся с предусмотренными Уставом ООН критериями и процедурами деятельности НПО.
В целом нельзя не признать и позитивного воздействия НПО, которое они оказывают на общее развитие международных отношений, проходящий в мире нормотворческий процесс, формирование системы коллективной безопасности на глобальном и региональном уровнях и на укрепление роли ООН и других межгосударственных международных организаций в XXI в.
20.7. Процесс обновления и адаптации ООН и ее Устава
к новым мировым реалиям и переменам
В своем подходе к Уставу ООН Россия исходит из того, что этот важнейший международный документ является в настоящее время единственным актом, положения которого обязательны для всех существующих государств мира. Этот документ целиком и полностью отвечает потребностям развития международных отношений и на современном этапе, а его прогрессивные демократические принципы и цели сохраняют свою актуальность по сей день.
В практике ООН сложились разнообразные формы и средства адаптации Устава ООН к меняющимся условиям мирового развития. Одним из таких путей является подготовка под эгидой ООН международных договоров и соглашений, которые как бы догоняют Устав ООН и многие из которых имеют ключевое значение для развития широкого международного сотрудничества (Договор о нераспространении ядерного оружия 1968 г., Международные пакты о правах человека 1966 г. и др.). Как справедливо отмечал Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр, за годы своего существования ООН в области кодификации международного права сделано больше, чем было достигнуто за весь предшествующий период истории человечества.
К числу апробированных путей и средств адаптации Устава ООН к новым мировым реальностям относятся разработка и принятие деклараций и резолюций Генеральной Ассамблеи, конкретизирующих общие уставные принципы и положения и имеющих большой морально-политический вес и практическое значение. Хотя такого рода резолюции и декларации не имеют обязательного характера, тем не менее они оказывают подчас решающее воздействие на политику государств и на решение в позитивном плане крупных международных проблем.
Следует иметь в виду, что такие декларации - не просто пожелания и абстрактные рекомендации, а политические документы, выражающие оценку, намерения и методы практического решения стоящих в повестке дня органов ООН международных проблем. Практическое значение резолюций и деклараций Генеральной Ассамблеи состоит еще и в том, что они служили в ряде случаев отправным пунктом для разработки на их основе разного рода международных соглашений и конвенций, имеющих обязательную юридическую силу для государств-участников. Как показывает практика, такой метод конкретизации положений Устава ООН позволяет добиваться сравнительно быстрых и эффективных результатов в деле разработки международно-правовых норм и гарантий укрепления всеобщего мира. Он же является в настоящее время главным путем адаптации Устава ООН к новым реальностям мирового развития и осуществляемого в рамках ООН процесса нормообразования современного международного права.
Еще одним способом состыковки положений Устава ООН с меняющимися условиями развития международных отношений является принятие Советом Безопасности решений и заявлений, развивающих постановления Устава ООН применительно к конкретным ситуациям и проблемам международной жизни. Этот способ позволяет довольно оперативно реагировать на все появляющиеся новые моменты и изменения в подходах государств к претворению на практике уставных положений. Больше того, учитывая, что в соответствии со ст. 25 Устава ООН ее члены соглашаются подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их, его решения приобретают определенное нормоустанавливающее значение. К числу таких решений можно отнести, например, принятие Советом Безопасности Резолюции от 28 сентября 2001 г. N 1373, представляющей собой своеобразный международный свод обязательных для исполнения всеми государствами норм и мер по борьбе с терроризмом.
Особое воздействие на процесс адаптации Устава ООН к изменяющимся условиям развития международных отношений оказали, без сомнения, принятые Советом Безопасности резолюции по различным аспектам миротворческой деятельности ООН, установление санкционных режимов против нарушивших положения Устава ООН государств и др.
Таким образом, можно сказать, что на основе решений Совета Безопасности происходит процесс эволюционного отлаживания кризисного механизма ООН, который обретает черты дееспособного миротворческого инструмента предотвращения и пресечения будущих случаев нарушения международного мира и безопасности.
Важной составной частью эволюционного процесса развития и приведения Устава ООН в соответствие с возникающими новыми потребностями нормального функционирования Организации является достижение общеприемлемых договоренностей относительно согласованного понимания и толкования отдельных положений Устава ООН. Следует отметить, что к этому методу прибегали уже при разработке Устава ООН на конференции в Сан-Франциско, на которой было одобрено, например, известное заявление четырех приглашающих держав от 7 июня 1945 г., определившее на долгие годы порядок голосования и применения права вето в Совете Безопасности.
Еще одним примером может служить введение практики воздержания от голосования постоянных членов Совета Безопасности, которое не рассматривается как препятствующее принятию решения Советом Безопасности. Как известно, впервые Советский Союз воздержался от голосования по Резолюции Совета Безопасности от 29 апреля 1946 г. N 4 по испанскому вопросу, заявив, что такое воздержание не должно рассматриваться как препятствие для одобрения этой Резолюции.
С тех пор в силу сложившегося на практике понимания ст. 27 воздержание от голосования постоянного члена Совета Безопасности не рассматривается как вето. Кроме того, начиная с 1971 г., когда Китай не принимал участия в голосовании по Резолюции от 13 декабря 1971 г. N 305 по кипрскому вопросу, в практике Совета Безопасности стала применяться процедура неучастия постоянных членов Совета в голосовании, которая также не расценивается как вето, хотя согласно буквальному толкованию п. 3 ст. 27 и должна считаться таковой.
В ходе деятельности Совета Безопасности широкое распространение получил метод одобрения решений на основе консенсуса, который является по существу логическим и юридическим продолжением принципа единогласия постоянных членов Совета Безопасности и проистекает из объективной и практической потребности в принятии таких решений, которые, отражая единодушную волю государств, имеют все шансы быть реализованными, поскольку они могут рассчитывать на поддержку государств, не встречая по крайней мере открытого противодействия. Следует отметить, что практика одобрения решений на основе консенсуса впервые была применена в Совете Безопасности, когда на основе этого принципа Совет Безопасности, не прибегая к голосованию, одобрил Резолюцию от 30 января 1946 г. N 2 по иранскому вопросу и тем самым дал свое понимание закрепленному в Уставе принципу единогласия постоянных членов Совета Безопасности. Как известно, принцип консенсуса стал широко распространенным методом одобрения решений не только Совета Безопасности, но и Генеральной Ассамблеи, других главных органов и созываемых международных конференций и форумов.
Говоря о предпочтительности методов эволюционного развития Устава ООН, сообразуемого с новыми веяниями и изменениями в международной жизни и на деле доказывающего на протяжении более чем полувека свою жизненность и силу по сравнению с многочисленными планами и схемами его коренной ломки, перестройки его организационных основ и структуры, нельзя не учитывать, что в этом уникальном международном документе содержится целый ряд положений, которые по разным причинам не были задействованы или не реализованы полностью. Достаточно вспомнить о ст. ст. 43 - 47 Устава ООН, которые предусматривают предоставление в распоряжение Совета Безопасности по его требованию и в соответствии с особыми соглашениями вооруженных сил и эффективное функционирование Военно-Штабного комитета (ВШК) - постоянного вспомогательного органа Совета, призванного оказывать ему помощь и давать советы по всем вопросам, относящимся к военным потребностям Совета Безопасности в деле поддержания международного мира и безопасности. Эти важнейшие обязательства государств по Уставу ООН о создании вооруженных сил ООН в целях защиты мира, предотвращения войны и подавления агрессии были в период холодной войны фактически преданы забвению.
А между тем окончание холодной войны, беспрецедентный рост числа операций ООН по поддержанию мира, их утверждающийся многокомпонентный и полифункциональный характер, наметившийся крен операций ООН в сторону принуждения к миру, появление большого числа конфликтов нового поколения, в том числе связанных с межэтническими, межконфессиональными и иными противоречиями между государствами и внутри них, с неизбежностью подводят многие государства к выводу о том, что наиболее рациональный образ действий в складывающейся обстановке - это задействование потенциала Устава ООН и предусмотренных им механизмов, прежде всего Совета Безопасности и его постоянного вспомогательного органа - ВШК. При этом ВШК мог бы на постоянной основе заняться всесторонним оперативным анализом военно-политической обстановки в конфликтоопасных зонах и подготовкой рекомендаций Совету Безопасности, в том числе касающихся принятия превентивных мер, оценки эффективности санкций, прогнозирования возможных вариантов событий, создания многосторонних военно-морских сил под эгидой ООН для использования не только в целях локализации конфликтов, установления морской блокады и обеспечения соблюдения санкций, но и для борьбы с пиратством, международным терроризмом, захватом заложников.
Одним из важных путей реагирования ООН и ее Устава на новые вызовы и потребности мировой политики является создание новых механизмов и институтов. Наглядным примером этому может служить появление на практике института операций ООН по поддержанию мира, в ходе которых происходит задействование военных наблюдателей ООН и вооруженных сил ООН, осуществляющих сугубо миротворческие функции, не связанные с участием в боевых действиях и не наделенных правом использовать военную силу и оружие, за исключением случаев необходимой самообороны.
Таким образом, проблема адаптации не сводится к пересмотру Устава ООН и не может быть решена одними лишь изменениями в тексте Устава. Это не одноразовый акт, а многомерный и неограниченный по времени процесс, включающий в себя различные формы и методы творческого развития и трансформации институтов и механизмов Организации применительно к новым реальностям. К их числу, в частности, относится и метод естественного устаревания отдельных положений, утраты их первоначального значения и смысла. Действие этого метода позволяет избегать применения предусмотренной Уставом ООН длительной громоздкой процедуры внесения соответствующих поправок в Устав ООН. Например, уже долгое время не применялся и не может быть применен и в будущем п. 3 ст. 109 Устава, предусматривающий возможность принятия до десятой ежегодной сессии Генеральной Ассамблеи или на самой десятой сессии решения о созыве Генеральной конференции по пересмотру Устава ООН. Аналогичным образом не вызывает каких-либо трудностей и существование в Уставе ООН некоторых других, в значительной степени устаревших положений, касающихся, например, международной системы опеки и работы Совета по Опеке (ст. ст. 75 - 91). Действительно, из 11 подопечных территорий, которыми занимался Совет по Опеке в первые годы существования ООН, к настоящему времени все они получили независимость и стали членами ООН. И хотя имеются предложения об упразднении или о преобразовании Совета по опеке в Совет по экологии и теоретически возможно согласно ст. 77 Устава ООН добровольное включение территорий в систему опеки государствами, ответственными за их управление, все же пока считается более разумным не исключать указанные статьи из Устава ООН.
Равным образом следовало бы подойти и к проблеме исключения из Устава ООН термина о вражеских государствах и изъятия в связи с этим из него целиком ст. ст. 53, 77 и 107, содержащих этот термин, что ставит эту проблему в несколько иную плоскость.
Представляется неоправданным с международно-правовой и политической точек зрения, в частности, исключить ст. 107, которая авторитетно подтверждает юридическую силу действий, предпринятых или санкционированных в результате Второй мировой войны и связанных с решением целого ряда вопросов, в том числе территориальных, а также не препятствует таким действиям. Ясно, что попытки изъятия ст. 107 имели бы далеко идущие юридические и политические последствия как для сложившейся на основе Устава ООН системы международных договоров и соглашений, так и для самого Устава ООН. Они могут привести к возникновению разногласий и созданию обстановки конфронтации.
Анализ основных форм и методов приспособления Устава ООН к меняющимся условиям эволюции международной жизни наглядно показывает, что пересмотр Устава ООН является не единственным способом обретения Организацией Объединенных Наций новых сил и возможностей, для того чтобы она могла идти в ногу со временем и успешно справляться с возлагаемыми на нее все более ответственными и сложными задачами. Больше того, любая попытка коренной ломки Устава ООН чревата в нынешних условиях возникновением эффекта снежной лавины, которая, разрастаясь, может развалить и всю Организацию. Следует также иметь в виду, что попытки пересмотреть Устав в его основных положениях могут привести к разжиганию споров и разногласий между государствами, отвлечь внимание Организации от решения назревших проблем современности, подорвать веру народов в непреходящую ценность и универсальную применимость основополагающих целей и принципов Устава ООН.
В условиях нынешних бурных перемен было бы неосмотрительно заниматься ревизией структуры и функций ООН и ее органов. К вопросу об изменении Устава ООН следует подходить с весьма осторожных и взвешенных позиций с учетом всевозможных негативных последствий такого шага. Динамика международных отношений диктует задачу добиваться тщательно выверенной и основанной на консенсусе адаптации Устава, расширения и уточнения сферы действия его целей и принципов. Для этого необходимо найти верный баланс между реформаторскими настроениями и сохранением апробированных конструкций, которым пока нет альтернативы. Сейчас важно в полной мере реализовать тот потенциал, которым обладает ООН, совершенствовать на основе Устава ООН структуру Организации, наполнять новым содержанием формы и методы ее деятельности.
Проблема усиления центральной роли ООН и ее Совета Безопасности в деле формирования эффективной системы коллективной безопасности на глобальном и региональном уровнях и обеспечения прочного правопорядка в мире оказалась в центре внимания всего мирового сообщества государств и заняла важное место на Саммите и Ассамблее Тысячелетия в 2000 г. и предметом приоритетного рассмотрения на Всемирном саммите 2005 г.
20.8. Надгосударственность международных организаций
В советской и затем в российской доктрине международного права признается, что "надгосударственность - сложное явление, не подлежащее однозначной оценке" <1>. В современных международных отношениях понимание надгосударственности в значительной степени зависит от понимания суверенитета, и, как справедливо отметил Ф. Гривз, "термин "надгосударственность" по своей неопределенности и спорам, которые он вызывает, вполне соответствует термину "суверенитет" <2>. При рассмотрении вопроса о надгосударственности международной организации следует исходить из признания неделимости суверенитета как неотъемлемого качества государства. Качество надгосударственности может существовать лишь в рамках тех международных организаций, в которых государства-члены не утратили своего суверенитета.
--------------------------------
<1> Кузнецов В.И. СЭВ и "Общий рынок". М., 1978. С. 63.
<2> Crieves F.L. Supranationalism and International adjudication. Urbana ets. 1969. P. 10.
История понятия "надгосударственность" <1> начинается на заре европейской интеграции, в конце 40 - начале 50-х годов XX в., когда его стали использовать в политических, а затем и в международно-правовых документах. Впервые в официальном документе о надгосударственности было упомянуто в Резолюции Европейского конгресса 1948 г., где в части, посвященной вопросам создания верховного европейского суда, говорилось: "Для гарантии прав человека необходим надгосударственный орган, осуществляющий судебную компетенцию" <2>. В документе подчеркивалось, что образование европейской федерации предполагает учреждение органа, стоящего над государствами, в который будут иметь доступ как юридические, так и физические лица. Анализ Резолюции показывает, что смысл надгосударственности понимался таким образом, что международная организация должна быть иерархически выше государств-членов.
--------------------------------
<1> В отечественной литературе для описания рассматриваемого явления используются как термины "наднациональность" и "наднациональный", так и термины "надгосударственность" и "надгосударственный". Несмотря на широкое распространение в русскоязычной литературе терминов "наднациональность" и "наднациональный", следует отдать предпочтение терминам "надгосударственность" и "надгосударственный", поскольку они являются более корректным переводом с французского - 
, с английского - "supranational", с немецкого - 
и точнее передают суть явления. Кроме этого, следует учитывать тот факт, что обратный перевод с русского языка терминов "наднациональность" и "наднациональный" ведет к заметному искажению их смысла.
<2> Цит. по: Cartou L. Le Marche commun et le droit public. P., 1959. P. 34.
В следующий раз о надгосударственности было упомянуто 9 мая 1950 г. в декларации французского министра иностранных дел Р. Шумана, в которой прозвучал призыв соединить суверенитет французской и германской угольной и сталелитейной промышленности под эгидой единой Высшей администрации. В декларации продвигались идеи независимости надгосударственной организации в принятии решений как от государств, так и от частных интересов <1>. Результатом декларации стало использование термина "надгосударственность" в п. п. 4, 6 ст. 9 Парижского договора об учреждении Европейского объединения угля и стали 1951 г. (ЕОУС), где, в частности, говорилось о надгосударственном характере функций чиновников Высшего руководящего органа ЕОУС. Однако юридического определения термина "надгосударственность" в тексте Парижского договора не появилось.
--------------------------------
<1> Цит. по: Lindeiner-Wildau X. Von La supranationalite en tant que principe de droit. Leyden, 1970. P. 39.
Далее термин "надгосударственность" упоминается 27 мая 1952 г. в Договоре о создании Европейского оборонительного сообщества (ЕОС) надгосударственного характера <1>, в проекте Договора об образовании Европейского политического сообщества 1952 г. (ЕПС), также надгосударственного характера, подготовленного Парламентской ассамблеей ЕОУС <2>, но он не вошел в Римские договоры 1958 г. об учреждении Европейского экономического сообщества (ЕЭС) и Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом). Как известно, Договоры о ЕОС и ЕПС в силу не вступили. Сравнение текстов трех документов - Договоров об учреждении ЕОУС, ЕОС и ЕПС - обнаруживает различия в употреблении термина "надгосударственность". В Парижском договоре о ЕОУС 1951 г. говорится о надгосударственном характере функций чиновников верховного органа ЕОУС, тогда как в двух других документах речь идет уже о надгосударственности самих организаций. Следует полагать, что основатели единой Европы не имели четко разработанной концепции надгосударственности.
--------------------------------
<1> В преамбуле этого документа говорится: "Настоящим Договором Высокие договаривающиеся стороны учреждают ЕОС надгосударственного характера, обладающее общими институтами, вооруженными силами, бюджетом. См.: Fact Sheets on the European Parliament and Activities of the European Community. Luxembourg, 1987. P. 87.
<2> В Договоре, в частности, отмечалось: "Настоящим договором учреждается Европейское сообщество надгосударственного характера. Сообщество основано на союзе народов Европы, уважении их индивидуальности, равенства их прав и обязанностей. Оно не может быть распущено". См.: Fact Sheets on the European Parliament and Activities of the European Community. P. 93.
В настоящее время международно-правового акта, в котором бы раскрывался или хотя бы упоминался термин "надгосударственность", нет, поскольку после вступления в силу европейского Договора о слиянии 1967 г. ст. 9 Договора о ЕОУС была отменена. Нет устоявшегося определения этого термина и в международно-правовой литературе. Однако отсутствие в международных договорах термина "надгосударственность" не означает отсутствия явления надгосударственности в деятельности международных организаций, в том числе и в деятельности Европейского союза.
Объективной основой надгосударственности является растущая взаимозависимость всех народов и государств, требующая новых, более эффективных инструментов международного сотрудничества в различных областях. Появление международных организаций с надгосударственными элементами управления, включающих передачу части традиционных государственных полномочий международным организациям, является закономерным и объективным результатом исторического развития международного сообщества государств.
В результате развития международного сотрудничества становится все сложнее отделять вопросы, относящиеся только к внутренней компетенции государств, от сферы международного регулирования. Конституции целого ряда государств придерживаются принципа примата международного права над внутригосударственным. Анализ деятельности международных организаций показывает, что целый ряд вопросов, традиционно считавшихся предметом внутренней компетенции государств, подвергается многостороннему регулированию в рамках международной организации.
Впервые нормы, закрепляющие возможность передачи международным организациям прав, традиционно принадлежавших только государствам, были зафиксированы в преамбуле Конституции Франции 1946 г., которая в настоящее время действует в качестве составной части Основного закона Франции 1958 г. В преамбуле установлено, что "Франция соглашается на условиях взаимности с ограничениями суверенитета, необходимыми для организации и защиты мира" <1>. Позднее аналогичные нормы были зафиксированы в конституциях ФРГ и Италии.
--------------------------------
<1> Конституции зарубежных государств: Учебное пособие / Сост. В.В. Маклаков. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2003.
Можно с уверенностью говорить, что идея надгосударственности в определенной мере была элементом концепции при создании системы ООН. Однако в силу политических причин, обусловленных рамками холодной войны в мировой политике, элементы надгосударственности продолжительное время не занимали доминирующего положения в системе ООН. Наибольшее развитие получил принцип консенсуса как способ принятия решений, учитывающий интересы всех участников международных отношений.
Развитие классических международных организаций, функционирующих как форумы согласования позиций государств по различным аспектам международных отношений, не всегда удовлетворяет потребностям современного этапа развития международных отношений в условиях увеличения количества и масштаба глобальных проблем, требующих коллективных решений и совместных действий международного сообщества. Проблема существования надгосударственности возникает в связи с усилением глобальных проблем и поиском наиболее эффективных путей их решения в рамках международных организаций.