ЕДА И СОН В СИСТЕМЕ ЦЕННОСТЕЙ ПЕРСОНАЖЕЙ
Человек на основе первичных физиологических потребностей сформировал витальные ценности, которые необходимы ему для поддержания и продолжения жизненного цикла. К основным витальным ценностям человека как биологического существа, относятся питание, сон, здоровье, продолжение рода. В новейших исследованиях отмечается, что «в современном цивилизованном и культурном обществе функция витальных потребностей несколько переосмысливается. Сейчас это не столько собственно стремление к выживанию (или забота о выживании), сколько стремление к удобству и удовольствию» [Лещак 2016: 13].
Витальные потребности и ценности человека – предмет изображения в произведениях почти всех родов искусства. Это тема не осталась без внимании и в литературе. Одни писатели создали своих героев обжорами («Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле), другие сонями и лежебоками («Обломов» И.А.Гончарова), искусителями и т.д. Но так или иначе обращение к витальным ценностям, являлось инструментом раскрытия характера персонажей.
Цель нашей работы – рассмотреть персонажей русской классической литературы XIX в аспекте их отношения к витальным ценностям. Для этого используем такое понятие как витальный персонаж – изображаемый в художественном произведении человек, который ощущает важность, значимость, нужность, пользу питания, сна, продолжения рода для жизни. Еда, сон, здоровье и т.д. в его понимании (и в понимании общества, в котором он живет) – витальные ценности.
Материалом для нашей работы стали более 300 фрагментов из поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» и романов И.С. Тургенева «Отцы и дети» и И.А. Гончарова «Обломов», в которых так или иначе изображено отношение персонажей к указанным витальным ценностям. В рамках статьи мы остановимся на отношении персонажей к двум витальным ценностям: еде и сну.
Необходимо отметить, что упоминание о витальных ценностях присутствуют или в репликах персонажей или в речи повествователя. Особую важность представляют лирические отступления (преимущественно в прозе Н.В. Гоголя), в которых повествователь напрямую декларирует свое отношение к витальным ценностям.
Наиболее часто в рассматриваемых текстах XIX в. фигурирует такая витальная ценность, как питание.
Распространенным приемом изображения питания является перечисление.
Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких неделей, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам; покамест ему все это подавалось и разогретое, и просто холодное, он заставил слугу, или полового, рассказывать всякий вздор о том, кто содержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозяин…
В примере перечисление многочисленных блюд (мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная), которые подаются Чичикову, является фоном, на котором разворачиваются основное действие эпизода – получение сведений от полового. Здесь нет явного изображения отношения персонажа к еде, оно проявляется косвенно: в самом перечислении того, что собирался съесть персонаж, в ироничных комментариях свежести слоеных пирожков. (Описания гастрономических практик в русской литературе (у Гоголя и др. авторов) рассматриваются в связи с исследованием ориентаций на разные кухни в глобальном кулинарном пространстве [Рахманов 2017: 81-82].)
В романе «Обломов» повествователь, рассказывая о жизни в Обломовке и о детстве Ильи Ильича, не только подчеркивает, что еда и ее приготовление является для этого общества первой и главной жизненной заботой, но само подробное перечисленное разнообразие подчеркивает первостепенность этой витальной ценности.
Но главною заботою была кухня и обед. Об обеде совещались целым домом; и престарелая тетка приглашалась к совету. Всякий предлагал свое блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, кто белую подливку к соусу… Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке.
Отправляя маленького Илью Обломова на учение в семью Штольца, обломовцы тревожились по поводу только того, что он может там голодать.
Перечисление съедобных реалий является наиболее распространенным в рассматриваемом материале и присутствуют в тексте в связи с описанием главных персонажей произведений. Вместе с тем раскрывая образы главных героев, перечисления пищевых реалий подчеркивают значимость пищи для описываемого общества в целом.
Важность процесса принятия пищи подчеркиваются описанием ритуальной части: разной степени вежливости приглашения к принятию пищи, комплименты по поводу кушаний и т.д.
Особо ценным становится процесс приятия пищи в застольях, что описано Гоголем очень подробно:
Мужчины вскакивали со стульев и бежали отнимать у слуг блюда, чтобы с необыкновенною ловкостию предложить их дамам. Один полковник подал даме тарелку с соусом на конце обнаженной шпаги.
То, насколько важна еда как витальная ценность в обществе, видно из гиперболы, которую использует Гоголь в описании реакции жителей губернского города на новость о покупке мертвых душ. Новость была настолько ошеломляюща, что жители покинули дома вышли в свет.
Вылезли из нор <…> все те, которых нельзя было выманить из дому даже зазывом на расхлебку пятисотрублевой ухи с двухаршинными стерлядями и всякими тающими во рту кулебяками…
Гипербола изображения признака «домоседливости» и отсутствия интереса к происходящему основана на представлении о еде как некоторой высшей ценности, ради которой даже самый закоренелый домосед непременно должен был покинуть жилище. В развернутой фигуре подробности еды также гиперболизированы (пятисотрублевая уха с двухаршинными стерлядями) что также подчеркивает ценность еды.
Чтобы описать насколько эти люди засиделись по домам и потеряли всякий интерес к происходящему, автор использует такую фигуру как даже зазывом на расхлебку пятисотрублевой ухи с двухаршинными стерлядями и всякими тающими во рту кулебяками…
Переходя к следующей витальной ценности – сну – нужно заметить, что очень часто описание сна следует после писания еды.
День, кажется, был заключен порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном во всю насосную завертку, как выражаются в иных местах обширного русского государства.
[После посещения трактира] Оба [Петрушка и Селифан] заснули в ту же минуту, поднявши храп неслыханной густоты, на который барин из другой комнаты отвечал тонким, носовым свистом.
Отношение персонажа ко сну как витальной ценности передается не только описанием перехода в состояние покоя, но и размышлением о сне:
Ночью пис а ть, – думал Обломов, – когда же спать-то? Этим вопросом Илья Обломов задаётся после того, как его посещает молодой литератор – господин Пенкин. Обломову чужды духовные ценности персонажа. Он не понимает, как можно пренебречь сном ради написания статьи. Такое отношение ко сну позволяет сделать вывод о том, что сон для Обломова ценность, ради которой необходимо оставить все возможные дела.
В рассматриваемых текстах русской литературы нет сколько-нибудь подробного описания сна как важнейшей витальной потребности (рассказ А.П.Чехова «Спать хочется» будет написан в 1888 г.), о переходе в состояние сна говорится как о факте. Однако описание пробуждения персонажа позволяет выразительно передать именно ценность сна:
Проснулся на другой день он уже довольно поздним утром. Солнце сквозь окно блистало ему прямо в глаза, и мухи, которые вчера спали спокойно на стенах и на потолке, все обратились к нему: одна села ему на губу, другая на ухо, третья норовила как бы усесться на самый глаз, ту же, которая имела неосторожность подсесть близко к носовой ноздре, он потянул впросонках в самый нос, что заставило его крепко чихнуть, — обстоятельство, бывшее причиною его пробуждения.
Повествователь с точностью передаёт пробуждения персонажа. Он сообщает о времени пробуждения (довольно поздним утром), погоде на улице (Солнце сквозь окно блистало ему прямо в глаза), и насекомых, как обстоятельствах, в силу которых ему пришлось проснуться. Нежелание персонажа закончить сон, его негативная реакция на факторы, влияющие на его пробуждение, заключается в словах: Солнце сквозь окно блистало ему прямо в глаза; мухи, которые вчера спали спокойно на стенах и на потолке, все обратились к нему.
Человек, который крепко спит, но его вдруг будят какие-то обстоятельства, гиперболизирует их. Солнце не просто светило, оно блистало, и не просто в лицо, а прямо в глаз. И, как назло, мухи, которые еще вчера спали спокойно, именно в это утро, когда он так сладко спит все обратились к нему.
Если сравнивать особенности описания отношения персонажей к еде и ко сну как витальным ценностям, очевидно, что количественно преобладают описания еды.
Вместе с тем можно отметить, что обе витальные ценности описаны с двух точек зрения: повествователя и витального персонажа. Общим заметным выразительным средством в подробных описаниях этих витальных ценностей является гипербола, кроме того, описания и упоминания о еде и сне композиционно связаны: сну предшествует принятие пищи.
Витальными персонажами следует считать не только главных героев рассматриваемых произведений, но и второстепенных. Эти персонажи своим отношением к витальным потребностям – еде и сну – показывают, что они являются ценностями: не только обеспечивают жизнедеятельность, но доставляют удовольствие. Отношение персонажа к описанным витальным ценностям в значительной степени определяет и отношение к жизни в целом. Любовь к еде и сну – важный компонент жизнелюбия – того признака, по которому мы назвали персонажей витальными.
Литература
Гоголь Н.В. Мёртвые души. – Москва: Эксмо, 2018. – 320 с.
Гончаров И.А. Обломов [Электронный ресурс] / Режим доступа: https://ilibrary.ru/text/475/p.1/index.html. - 13.07.2019
Лещак О. Дискурсы реального опыта: homo vitalis – homo economicus – homo politicus / О. Лещак – Тернополь, 2016. – С. 12-25.
Рахманов А.Б. Детерминанты глобального кулинарного пространства // ЭКО. Всероссийский экономический журнал. – 2017. – № 7. – C. 72-88.
Тургенев И.С. Избранное. – Л.: Лениздат, 1980. – 670 с.