Богиня случая. Революция имени Зигмунда Фрейда
09.07.2018
< 100
Полная статистика будет доступна после того, как публикация наберет больше 100 просмотров.
Фрейд ценен тем, что оказал огромное влияние на науку и культуру XX века. Методологи науки, психологи и культурологи ему благодарны. Давайте посмотрим, как это возможно.
Ценность ошибки
Я не зря возмущался тем, что Фрейд не совсем психолог (вопреки общепринятому мнению). Кстати, не уверен, что он сам считал себя психологом, скорее врачом. К какой науке отнести человека не всегда понятно, особенно при жизни. Зачастую, такие вещи становятся заметны только после смерти исследователя. Немного похоже на случай с Колумбом – искал Индию, нашел черти что. Но, хоть открытая земля и не была Индией, Америку все равно открыли. Что плюс.
Хоть мы (я) и хихикали в предыдущем посте над его «психосексуальным развитием», даже эти странные построения пригодились. Знаете, это как с ошибками, которые есть наикратчайший путь к новому знанию. В каком-то смысле идеи Фрейда и были такой «ошибкой». А ошибки исправляют. Такие течения, как бихевиоризм и гуманистическая психология возникли не в последнюю очередь благодаря тому, что им надоел бесконечный психоанализ. Нельзя же так, сказали они, и появилась еще две школы. Правда, гуманистическая психология появилась как отрицание и психоанализа, и бихевиоризма. Именно поэтому их и называют первой, второй и третьей силой соответственно.
Так что, это была первая польза от Фрейда. Он дал толчок к развитию многих направлений в психологии. И показал, как не надо мыслить. Наглядно показал, что бывает, если давать волю фантазии и не утруждать себя доказательствами.
Но есть и еще более существенная заслуга, которая выводит его за пределы психологии, и заставляет рассматривать как фигуру большего порядка. Он оказал серьезное влияние на все научное мышление, а также во многом определил культурное лицо XX века. Для того, чтобы понять, как это возможно, вернемся на 350 лет назад.
Декартова система координат
Все сразу напряглись, вспоминая курс алгебры. Не волнуйтесь, я не буду трогать Декарта-математика. Все еще хуже. Мы поговорим о Декарте-философе.
Даже человек, который полностью прогулял все лекции по философии знает, что Декарту принадлежит мутная фраза «Cogito ergo sum» — мыслю, значит существую. Ничего общего с прославлением интеллектуальной работы, как думают многие, эта фраза не имеет. Мол, кто не думает — тот отстой. Декарта интересовали совершенно другие материи.
Дело в том, что Декарт учился в коллегии иезуитов и был достаточно подготовленным мальчиком. Учился побеждать в схоластических спорах, блестяще умел выстраивать аргументацию, видеть суть аргументов противника. И слишком хорошо знал, что в мире множество слабых (и это мягко сказано) доказательств всего того, что его окружает. Он им просто не верил. И в какой-то момент он задался вопросом «А в чем мы вообще можем быть уверены?» Вот прям, чтобы голову под топор. И начал во всем сомневаться. Он буквально говорил: «Человеку, исследующему истину, необходимо хоть один раз в жизни усомниться во всех вещах – насколько они возможны».
Если вдруг доказательств не было, или они были слабые, то он отвергал это тоже. Сомневаешься, значит — нет. Она даже глазам своим не верил. Положите в наполовину заполненный водой стакан ложку и посмотрите, как она «сломается». Визуально на границе воды она будет казаться смещенной. Чувствам тоже нельзя доверять — существует же понятие фантомных болей, когда болит ампутированная конечность. Ее нет, а она болит. Ощущения, что ты ходишь или делаешь что-то тоже могут обманывать, например, если ты спишь.
Его даже математика не устроила. При всей формальной строгости ее доказательств, там тоже возможны претензии. Может быть, говорит Декарт, человека создал Бог так, чтобы он (человек) ошибался. Ну, прикололся всевышний (или сделал это по другим непонятным нам соображениям). Причем в существовании бога он тоже не то чтобы сомневался (попробовал бы он в то время!), но указывал на существование атеистов, чего было достаточно, чтобы внести идею в сомнительный список. Последовательно перебирая все возможные ситуации, он пришел к выводу, что во всем можно усомниться. Кроме одного.
Этим одним является существование сомневающегося. Если уж кому-то пришло задуматься, или почувствовать что-либо, должен же он существовать! Так что «мыслю» (cogito) в этом контексте означает любое сознательное переживание. Переводя на современный язык, кому-то же дано сознание? Таким образом представленность сознательного факта (эмоции, мысли, ощущения) и есть несомневаемое.
Уф.
Вернемся к нашим… Фрейду
Вся наука с середины XVIII в. (после Декарта) была именно такой. Позитивистской. Все в ней шло через сознание. Познание. Рациональный мыслительный процесс. Чего не осознали, того и не существует. Вот это и было тем упрощением, которое позволило науке Нового времени развиваться бешеными темпами. Они обращали внимание на очевидные проблемы и решали их. Так как пост все-таки про Фрейда, позвольте, я просто укажу на это, как на факт. Философия Нового времени во многом была Декартовской и отталкивалась от его представлений. Поэтому так сильна была революция конца XIX века. Я имею в виду революцию в науке.
Я уже сто раз писал об этом, поэтому коротко. К Фрейду обратилась девушка, которая не могла пить. Она падала в обморок, как только подносила чашку ко рту. Не умирала она только благодаря сочным фруктам. Фрейд загипнотизировал ее и узнал, что она увидела, как ее собачка пила из ее чашки. Это было до того отвратительно, что она забыла о происшествии. Воспоминание вытеснилось в подсознание. Она не помнила об этом, но каждый раз, когда брала в руки чашку, оказывалась на волосок от неприятного воспоминания. И теряла сознание, чтобы не вспомнить. Все это она делала не специально. Она этого не осознавала.
Своими историями, описаниями истероидных случаев, широким использованием гипноза Фрейд ткнул человечество (научную мысль того времени) в то, с чем оно смириться не могло. По сути, он разрушил уютный декартовский мир. И тем самым, как Герострат, сжегший прекрасный храм, вошел в историю. Правда, честно будет сказать, он не только разрушал, он и строил. И не его вина, что здание не простояло долго.
Он один, что ли такой?
Вы можете логично задать вопрос: а что, до Фрейда ничего такого не знали? Гипноз первым применил не он, аналогичные случаи так или иначе были известны. Но фишка в том, что мало знать, мало сказать, надо донести это до широких масс. Не обязательно народных. В данном случае донеслось до научной общественности. После широкого успеха психоанализа, после скандальных теоретических построений Фрейда в мир пришло (стало широко известным) и множество феноменов, на которые было трудно закрыть глаза.
Наверное, и не хотелось. Слишком многое не покрывалось наивным декартовским подходом. Так что Фрейд стал первым, кто, крикнув в горах, стронул лавину. Почти весь XX век культура пыталась переварить идею подсознательного, неявного, скрытого, но, тем не менее, влияющего на нас. И этих феноменов оказалось до неприличия много.
У Фрейда были свои примеры проявления бессознательного – сны, оговорки и ошибки и невротические симптомы (как обмороки девушки, которая не могла пить). Все это, по его мнению, открывало двери в мир подсознания. Именно поэтому в психоанализе так много посвящено анализу сновидений.
Да, академическая психология сомневается в наличии подсознания в том виде, в каком его определил Фрейд (никак не определил, путался и пользовался понятием, не дав ему строгого определения). Но она знает о наличии установки, о наличии неосознаваемых автоматизмов. Водители хорошо знают, о чем речь. Если постоянно переключать скорости, скоро перестаешь осознавать эти действия вообще, и делаешь это на автомате. Есть знание, неосознаваемое нами – вы же помните отчество своей бабушки, хотя и не думаете об этом. Да, это память, но ведь и информацию эту мы не осознаем все время. Не осознаем – ключевое слово.
Помимо уже указанных, существуют надсознательные процессы – когда вы о чем-то долго думаете, и это что-то так занимает ваш ум, и так важно для вас, что вы думаете об этом даже когда заняты чем-то другим. Оно варится где-то за пределами осознания. А потом прорывается в виде готового решения. Менделеев, которому приснилась его таблица — хороший пример. Еще одному химику — Кекуле идея кольцевого строения бензола пришла тоже во сне. Химики странно полезные люди, я скажу.
Так что, Фрейд протоптал тропу к целому классу важных и неизученных процессов. Причем не только в психологии. К сожалению, я не могу привести примеров по причине малой подготовленности (это не моя война совсем), но на философию идеи психоанализа оказали большое влияние. Приведу только один пример. Очень много исторических штудий, содержат в себе психоаналитические элементы. Что, кстати, не делает их лучше. В середине XX века было даже засилье таких теорий. На что жаловались некоторые историки (А.Я. Гуревич).
Фрейд и его теория разделяют старые и новые представления о мире вообще и научном мире в частности. Поэтому, его имя едва ли будет забыто. Слишком во многих местах он успел наследить. А что его идеи оказались неверными, так вся наука это бесконечное уточнение идей предшественников. Так что, как бы я (и подобные мне) не хихикали над его заблуждениями, в историю вошел именно он. Да и я, если честно, не совсем серьезен, когда припоминаю его «ляпы». В основе такого отношения все равно лежит уважение.