Последнее, что сказано в «Сильмариллионе» о судьбе сыновей Феанора, - утрата ими права на сильмариллы и самих Камней, которые нашли своё пристанище в небесах, в огне и в воде. Но если Маэдрос бросился вместе с сильмариллом в огненную пропасть, Маглор не искал смерти, а продолжал жизнь в Средиземье Второй Эпохи. На первый взгляд кажется, что о ней почти нечего сказать, кроме написанного там же «Он всегда скитался вдоль берегов и пел песни близ волн в горе и раскаянии», да ещё упоминания последней песни Маглора, что стала известна другим, «Нолдоланте» («Падение нолдор»), в которой много сказано о Братоубийстве в Альквалонде. Вскоре после этого Маглор погиб или пропал. «Was lost» допускает оба варианта перевода - как гибель, так и исчезновение.
Согласно «Возобновлённой Лэ о Лэйтиан», Маглор бросается в море после «нескончаемого плача» («endless lamentation»), т.е., горестных песен - ведь «Нолдолантэ» также называют Плачем. В таком случае оба старших сына Феанора, подобно ему самому, не имеют ни могилы, ни надгробия.
Но представляется более вероятным, что в версии «Сильмариллиона» речь идёт не о смерти Маглора, а о его безвестном исчезновении. В заключительной части неопубликованной «Квенты Сильмариллион» из пятого тома «Истории Средиземья», на которой в значительной мере и основан опубликованный текст, также ничего не говорится о гибели Маглора, но только о его скитаниях у Моря. Между тем обстоятельства гибели эльфов - персонажей «Сильмариллиона» всегда описываются. Полагаю, они и не могут быть совершенно неизвестны. Если о судьбе смертного ничего не известно – спустя годы можно заключить, что он умер, не зная, когда и как. Но достоверно узнать о смерти эльфа можно лишь через очевидца этой гибели - несомненно, знающего и её обстоятельства. Таким образом, можно сделать вывод, что по версии «Квенты Сильмариллион» очевидцев гибели Маглора не было, и его конечная судьба остаётся неизвестной. Безвестно пропасть он мог, например, если однажды решился оставить побережье, уйдя в места, где его могли и не узнать, и где, с другой стороны, подстерегали опасности.
О времени исчезновения или гибели Маглора известно больше. Согласно той же «Квенте Сильмариллион» из пятого тома «Истории Средиземья», Маглор - из тех, кто на многие века задержался на западе и севере Внешних земель. Кажется очевидным, что два-три столетия ещё нельзя назвать многими веками; скорее всего, он остаётся на берегах Средиземья не менее пятисот лет.
С другой стороны, как известно из «Шибболета Феанора», предания «Квенты Сильмариллион» собраны вместе в Нуменоре. Так как в этих преданиях говорится об исчезновении или гибели Маглора, это происходит ранее 3319 г. В.Э. - времени падения Нуменора. Более того, эти предания не могли быть составлены и во время правления Ар-Фаразона.
Итак, во Вторую Эпоху Маглор в течение столетий живёт у берега Моря, в волнах которого скрылся не только сильмарилл, но и почти весь Белерианд. Край, где нолдор, в том числе и Маглор, жили и сражались всю Первую Эпоху, край, который они называли прекрасным и полным скорбей. От него остаётся лишь Линдон, часть Оссирианда, где Маглор и жил в последние века - от поражения в Нирнаэт Арноэдиад до того, как вместе с Маэдросом бежал на Балар или, по другой версии, скрылся на Амон-Эреб. Ему хорошо знакомы эти места - правда, часть былого оссириандского леса стала берегом, и Линдон теперь разделён разломом, где возник Синий Залив. Вероятней всего, Маглор доходит и до Митлонда, Серой Гавани, основанной ещё в первом веке В.Э. на берегу Синего Залива, и видит вновь и вновь уходящие на Запад корабли. К жизни среди эльфов Маглор уже не возвращается, то есть не поселяется вместе с ними. Но это не значит, что он не видит других нолдор, которые также живут в Линдоне, не желая покидать остатки Белерианда.
Хотя братья, разделив Камни, разошлись в разные стороны, Маглор должен был узнать о гибели Маэдроса и о том, что из сыновей Феанора в живых остался лишь он.
С другой стороны, когда эльфы Белерианда возвращаются на Тол-Эрессеа, телери прощают своё горе (Братоубийство в Альквалонде). Так теряет силу Проклятье Мандоса: более нет угрозы, что добрые дела нолдор позже обернутся злом от предательства или страха предательства, нет запрета вернуться в Аман для живых и долгого ожидания в Мандосе для погибших Изгнанников. Для Маглора освобождение от Проклятья может означать на возвращение к жизни его погибших родичей и друзей. Сам же он вернуться на Запад не может.
Из черновиков письма Толкина к мистеру Рангу (Письмо № 297) известно, что нескольким главным участникам мятежа валар не дозволили вернуться на Запад. Ко времени событий «Властелина Колец» в живых из них останется лишь Галадриэль; но после завершения Войны Гнева в числе вождей Исхода нолдор также оставался Маглор. В своё время Эонве призывал его, как и других, вернуться в Бессмертные Земли. Но, отвергнув его призыв и силой забрав сильмариллы, сыновья Феанора не могли не лишиться этого права. Маэдрос перед смертью едва ли успел узнать о новом запрете, а если и успел - вряд ли он что-либо менял для Маэдроса в то время, как Клятва утратила силу, а сильмарилл сжигал его руку невыносимой болью. Для Маглора же запрет вернуться мог оказаться значимым. Ведь он был готов подчиниться призыву Эонве явиться на суд - то есть сам отнюдь не отвергал возвращение на Запад по слову валар. Правда, в то время он мог надеяться на прощение и обретение сильмариллов миром, сейчас же всё изменилось.
Впрочем, надежда на то, что хотя бы спустя века и его вина будет прощена, и он сможет вернуться, могла стать одной из причин, которые удерживали Маглора вблизи Моря.
По «Квенте Сильмариллион», вместе с Маглором некоторое время живёт Эльронд Полуэльф, также оставшийся в Линдоне. Это представляется лучшим опровержением часто встречающейся в фанфиках идеи о безумии второго сына Феанора после того, как он выбросил сильмарилл в Море. Отсюда также видно, что слова о том, что Маглор не вернулся больше к своему народу, следует понимать именно как нежелание поселиться вместе с другими нолдор, а не как избегание всякого общения с ними.
Сказано, что Эльронд живёт вместе с Маглором «некоторое время» («for a while»); возможно, это означает, что они расстаются ещё до того, как Маглор пропал. Всё же у Эльронда - своя жизнь и свои стремления. В таком случае после расставания Маглор может временами встречаться со своим воспитанником, но в основном Эльронд находится при короле Гиль-Галаде. В 1695 г. В.Э., когда Гиль-Галад пошлёт Эльронда на помощь Эрегиону, он, несомненно, живёт вместе с ним, а не с Маглором.
Эльрос же покинул Средиземье ещё в 590 г. П.Э., когда за Море ушли Отцы Людей. Лишь в 32 г. В.Э. Эльрос становится первым королём Нуменора. Но, как сказано в «Истории Акаллабет» из XII тома «Истории Средиземья», переселение эдайн в Нуменор на малых судах эльфийского типа было очень долгим, а Эльрос возглавлял первую экспедицию. Так, с самого начал Эпохи Маглор уже не может встретиться со своим вторым воспитанником.
Зато, возможно, Келебримбор - рядом с Маглором или хотя бы встречается с ним. Ведь Эрегион будет основан лишь в 700 (по «Неоконченным сказаниям») или 750 (по «Приложениям» к «Властелину Колец») г. В.Э. Таким образом, Келебримбор уходит на восток лишь незадолго до этого, а первые столетия живёт в Линдоне.
В целом жизнь Маглора во Вторую Эпоху, похоже, не так уж меняется по сравнению с концом Первой. Как он бродил по лесам Оссирианда после поражения в Нирнаэт Арноэдиад, так и теперь бродит в тех же краях, правда, не удаляясь от подступившего Моря. Вообще скитальческая, бездомная жизнь не является для эльдар чем-то необычайным: достаточно вспомнить синдар, многие из которые свободно бродили по лесам. Для Маглора она привычна ещё с юности, когда он странствовал по Валинору с отцом и братьями, и эти странствия могли быть долгими - Феанор с сыновьями доходил в них до холодных берегов Внешнего Моря. Рядом с Маглором больше нет Маэдроса, но есть Эльронд, возможно, и Келебримбор или ещё кто-то из близких. Мы знаем, что у Маглора была жена (происхождение и судьба которой неизвестны); о его друзьях, не принадлежащих к роду Финве, ничего не говорится, однако, скажем, о друзьях Феанора мы узнаём лишь из того, что в последнем бою он был окружён с немногими друзьями.
Правда, прежде странствия Маглора имели цель. В странствиях по Валинору - поиски непознанного, а после поражения в Нирнаэт Арноэдиад - возможно, маскировка, прикрытие продолжающейся борьбы с Морготом. По «Лэ о Детях Хурина», сыновья Феанора после поражения жили скрытно, в тайном союзе друг с другом, оставаясь яростными и непоколебимыми врагами Моргота. То, что братья стали одинокими охотниками среди Зелёных Эльфов, скитаясь, как листья, гонимые ветром, и могло обеспечить эту тайну и скрытность, создав впечатление, что сыновья Феанора совершенно отказались от борьбы и не стоят внимания Моргота. Ныне Враг побеждён, и таиться Маглору незачем; не стремится он и исследовать новые земли за Синими Горами, бродя лишь по знакомым местам вдоль берега Моря. Сейчас его скитания выглядят бесцельными. Кажется, никакие внешние обстоятельства не мешали бы ему обрести новый дом в том же Митлонде, рядом с Морем.
Однако такой выбор сделал бы жизнь Песнопевца много тяжелее. После гибели Маэдроса он является главой Старшего Дома нолдор, и именно вокруг него объединились бы уцелевшие сторонники Дома Феанора. Это означает, что жизнь Маглора была бы не свободна, но подчинена долгу. А также и то, что в глазах других нолдор он отныне представлял Дом Феанора и отвечал не только за собственные поступки, но и за деяния всего Дома, который всегда воспринимался как единое целое. Из-за этого, например, Ородрет в своё время отказал в помощи Маэдросу, вовсе не виновному в совершённом Келегормом и Куруфином. Маглору, и так страдавшему от вины, пришлось бы вытерпеть многие обвинения и упрёки.
Более того: не исключено, что само существование в Линдоне сплочённой группы сторонников Дома Феанора - без главы, видимо, живших разрозненно и подчинявшихся, как и все, Гиль-Галаду - могло побудить в противовес им сплотиться между собой всех, кто не мог простить Дому Феанора разорения Дориата и Гаваней Сириона, а лично Маглору - нападения на лагерь Эонве. Вероятность такого развития событий увеличивает то, что Маглор во Вторую Эпоху - не только старший в своём Доме, но и единственный мужчина из поколения внуков Финве, живущий в Средиземье. Передача Верховной власти от Фингона к Тургону, а не сразу к Гиль-Галаду, сыну Фингона, показывает, что наследование у нолдор происходит «по лествице», а не от отца к сыну. Начало этому положил Маэдрос, сказав, что правление по праву принадлежит Финголфину как старшему в роду Финве. После гибели Финголфина старшим в роду стал бы сам Маэдрос, если бы он не отрёкся от первенства своей ветви. Но после смерти Тургона сыновья Феанора - последние из своего поколения; можно отметить, что именно после падения Гондолина, согласно «Квенте нолдоринва», Маэдрос заявил своё право на Верховное владычество над нолдор. Теперь же старший в роду - Маглор, и сторонники могли противопоставлять его Гиль-Галаду, считая законным наследником старшего брата, - что неизбежно вызвало бы возмущение других нолдор. Пусть не новая рознь, но споры, конфликты и недоразумения были бы почти неизбежны, и именно Маглору пришлось бы их разрешать. А Маглор всё же не обладает таким авторитетом и исключительным умением объединять других, какими обладал Маэдрос, и общая борьба с Врагом, требующая единения, осталась позади.
Если Маглор предвидел нечто подобное или опасался этого, его нежелание вернуться к своему народу отнюдь не бессмысленно. В данной ситуации оно оказывается и отказом от власти: главенства над Домом Феанора и положения старшего в роду Финве. Только так он мог сохранить свободу и избежать многих тягот, грозивших как ему, так и другим. Он уходит из истории, но продолжает жизнь.
Как ещё в Амане голос Маглора разносился далеко над морем, так остаётся и во Вторую Эпоху. Маглор слагает так много горестных песен, что они кажутся нескончаемыми. В этом можно видеть свидетельство силы его характера. Если бы Маглор после утраты сильмарилла, гибели брата и затопления Белерианда, навек замолчал и перестал сочинять песни - это могло бы говорить о том, что боль и вина сломили его. Но нет, он остаётся верным себе.
В «Лэ о Лэйтиан» говорится, что Маглор играл на арфе над дальними забытыми берегами и тёмными побережьями, где на западе всегда ревут пенные волны. Речь здесь идёт именно о том времени, когда Маглор скитается вдоль берега: ранее в Белерианде он не жил вблизи Моря, а берега Амана описывались бы иначе. Таким образом, у Маглора в это время остаётся арфа - возможно, он брал её с собой и к лагерю Эонве (тут можно вспомнить Фингона, который с арфой шёл в Ангбанд спасать Маэдроса), возможно, отдал перед этим кому-то, кто позже вернул её Песнопевцу. Из того, что Маглор по-прежнему мог играть на арфе, видно, что, хотя сильмарилл так сильно жёг его руки, что Камень пришлось бросить в Море, но тяжёлых неисцелимых ожогов он не оставил.
Наиболее вероятным представляется, что «Нолдоланте» услышал и запомнил Эльронд. После этого песен Маглора более никто не слышал…
Но что могло заставить Песнопевца покончить с собой или же исчезнуть для всех, переменив жизнь, уже ставшую привычной? Если бы страдания от совершённого и пережитого во время Исхода и в Первую Эпоху были для него нестерпимы, он и не мог бы выдержать их столь долго - в продолжение нескольких столетий. Во Вторую же Эпоху ни в каких важных событиях он не участвует. Но это не значит, что спустя века в его жизни ничего не меняется.
Во-первых, около 500 г. В.Э. в Средиземье вновь появляется Саурон. Как известно из «Алдариона и Эрендис», не позднее девятого века Гиль-Галад понимает, что надвигается новая тень, и эльдар угрожает новая война. Тогда нолдор Линдона узнают, что победа над злом в Войне Гнева не была окончательной. Для Маглора, сражавшегося против Моргота всю Первую Эпоху, это могло стать тяжёлым ударом. Могло произойти и иное: ранее, чем злые дела бывшего Наместника Ангбанда стали очевидны, ещё неясные вести о новом зле могли побудить Маглора оставить свои горестные песни у моря, чтобы разведать, что затевается на востоке. И уже не вернуться назад.
Во-вторых, начиная примерно с 600 г. В.Э. в Средиземье начинают приходить корабли нуменорцев. Король Гиль-Галад приветствует их, положив начало дружбе нуменорцев с эльдар Линдона. Тогда или позже, от самих нуменорцев или от беседовавших с ними эльдар - Маглор не мог не узнать, что первый король Нуменора, Эльрос, умер более ста лет назад. И не просто умер, как до того многие родичи и друзья Маглора, но ушёл Путём Людей за Круги Мира: Маглору не суждено увидеть его ни в Чертогах Мандоса, ни возрождённым к жизни. А ведь Маглор любил сыновей Эарендиля, и, как известно из «Поздних «Анналов Белерианда», воспитал их. Песнопевец должен был предвидеть это горе ещё в то время, когда Эльрос сделал свой выбор и ушёл в Нуменор как человек, но оно было бы тяжким для любого эльда, и не испытавшего всего, что прежде выпало на долю Маглора. Быть может, его можно сравнить с горем Мелиан, увидевшей, что её дочь стала смертной - ведь родных сыновей у Маглора нет. Оно могло превысить меру его терпения - либо привести к решению уйти с берега Моря, куда вновь и вновь приходят нуменорские корабли, напоминая об Эльросе, как Даэрон оставил Дориат, где всё могло напоминать ему о Лютиэн.
Если же Песнопевец находит в себе силы и далее жить на побережье, вскоре ему предстоит ещё и разлука: в седьмом-начале восьмого века В.Э. на восток уходит Келебримбор, единственный, кто продолжает род Феанора. Это нельзя назвать горем, особенно если Маглор лишь изредка видел племянника. И всё же уход из Линдона родичей и сторонников, невозможность увидеться с ними, должны были сделать Маглора ещё более одиноким, особенно если и Эльронд к этому времени с ним расстался.
Впрочем, представляется более вероятным, что Келебримбор оставляет Линдон уже после исчезновения Маглора, и тогда же Эльронд Полуэльф переселяется ближе к Гиль-Галаду.
Таким образом, скорее всего, скитания Маглора продолжаются примерно до шестого - девятого веков В.Э. Именно в то время происходят события, которые могли стать причиной его самоубийства или ухода.