Неславянские народы в IX – начале XIII веков
Номады
Степной мир всегда являлся «полем незнаемым» для жителей оседло-земледельческих государств. Не случайно повидавший многое на своем веку бывший крестоносец Гильом Рубрук писал в своих записках о путешествии к правителю монгольской империи: «Когда мы вступили в среду этих варваров, мне... показалось, что я вступаю в другой мир». И действительно: и хозяйство, и культура, и быт, и даже социально-политическая организация степняков отличались от привычного для земледельцев и горожан образа жизни.
Номады обитали в засушливых степях и полупустынях, где почти невозможно было заниматься земледелием. Однако они разводили животных, которые питались травой, и это было эффективным способом существования в данных природных зонах. Главной пищей номадов были различные виды молочных продуктов, реже — мясо забитых или умерших животных, охотничья добыча. Неудивительно, что при таком способе существования средоточием всех интересов кочевников являлся скот — источник их жизни и показатель благосостояния.
Животным постоянно были необходимы новые пастбища, и скотоводы были вынуждены несколько раз в год перемещаться с одного места на другое. В силу подвижного образа жизни наиболее распространенным типом жилищ кочевников были различные варианты разборных, легкопереносимых конструкций, покрываемых, как правило, шерстью или кожей (юрта, палатка или шатер). По этой же причине домашняя утварь у номадов была немногочисленной, а посуда чаще всего делалась из небьющихся материалов (дерево, кожа). Одежда и обувь шились, как правило, из кожи, шерсти и меха.
Несомненно, такая экономическая система была хрупкой и зависела от природной среды. Засуха, снежный буран (джут), эпидемии животных (эпизоотии) могли за одну ночь лишить номада всех средств к существованию. Для противодействия природным напастям скотоводы разработали эффективную систему взаимопомощи. В случае гибели животных соплеменники снабжали своего пострадавшего сородича одной-двумя головами скота. Таким образом, он вновь получал средства к существованию, но был обязан в случае необходимости оказать такую же услугу пострадавшим соплеменникам.
Какого уровня достигли в своем историческом развитии кочевые общества? По этому поводу в отечественной науке было высказано много различных точек зрения. Среди историков прошла даже целая дискуссия о «кочевом феодализме». Одни исследователи считали, что кочевники развиваются по тем же законам, что и земледельческие народы, и основой феодализма у номадов становится собственность на землю. Их оппоненты отстаивали самобытность кочевников-скотоводов и доказывали, что пастбища у номадов всегда оставались в коллективном пользовании, а основу феодализма составляла собственность на скот.
В настоящее время существует несколько мнений относительно характера общественных отношений у кочевников. Одни ученые считают, что кочевники самостоятельно могли достичь только предгосударственного уровня развития, другие полагают, что наиболее крупные объединения степняков имели раннегосударственный характер, по мнению третьих — развитие кочевников затормаживалось только после достижения ими феодальной стадии развития, а четвертые отстаивают тезис о самостоятельном пути эволюции номадов.
Однако, наверное, самый интригующий вопрос истории Великой степи — это причина, толкавшая кочевников на массовые переселения и разрушительные походы против земледельческих цивилизаций. По этому поводу было высказано множество самых разнообразных суждений. Вкратце их можно свести к следующему: 1) разнообразные глобальные климатические изменения (усыхание — по А. Тойнби и Г. Грумм-Гржимайло, увлажнение — по Л. Н. Гумилеву); 2) воинственная и жадная природа кочевников; 3) перенаселенность степи; 4) рост производительных сил и классовая борьба, ослабленность земледельческих обществ вследствие феодальной раздробленности (марксистские концепции); 5) необходимость пополнять экстенсивную скотоводческую экономику посредством набегов на более стабильные земледельческие общества; 6) нежелание со стороны оседлых торговать с номадами (излишки скотоводства некуда было продать); 7) личные качества предводителей степных обществ; 8) этноинтегрирующие импульсы (пассионарность — по Л. Н. Гумилеву).
В большинстве перечисленных факторов есть свои рациональные моменты. Однако значение некоторых из них оказалось преувеличенным. Так, современные палеогеографические данные не подтверждают жесткой связи глобальных периодов усыхания/увлажнения степи с временами упадка/ расцвета кочевых империй. Оказался ошибочным тезис о «классовой борьбе» у кочевников. Не совсем ясна роль демографии, поскольку рост поголовья скота происходил быстрее увеличения народонаселения и, как правило, раньше приводил к стравливанию травостоя и к кризису экосистемы. Кочевой образ жизни, вне всякого сомнения, может способствовать развитию некоторых военных качеств. Нo земледельцев было во много раз больше, они обладали экологически более комплексным хозяйством, надежными крепостями, более мощной ремесленно-металлургической базой.
Что же тогда толкало кочевников на набеги и являлось причиной создания «степных империй»? Выдающийся американский социоантрополог О. Латтимор, сам долго проживший среди скотоводов Монголии, писал, что «чистый» кочевник вполне может обойтись только продуктами своего стада, но в этом случае он оставался бедным. Номады нуждались в изделиях ремесленников, оружии, шелке, изысканных украшениях для своих вождей, их жен и наложниц, наконец, в продуктах, производимых земледельцами.
Все это можно было получить двумя способами: войной и мирной торговлей. Кочевники использовали оба способа. Когда они чувствовали свое превосходство или неуязвимость, то без раздумий садились на коней и отправлялись в набег. Но когда соседом было могущественное государство, скотоводы предпочитали вести с ним мирную торговлю. Однако нередко правительства оседлых государств препятствовали такой торговле, так как она выходила из-под государственного контроля. И тогда кочевникам приходилось отстаивать право на торговлю вооруженным путем.
Кочевники поначалу не нуждались в собственном государстве. Решение споров между скотоводами, распределение пастбищ и маршрутов перекочевок, кооперация для кратковременных экономических или религиозных нужд вполне обеспечивались племенными институтами управления. Государственность в форме «кочевых империй» и подобных им политических образований развивалась у номадов только в тех регионах, где они были вынуждены иметь длительные и активные контакты с более высокоорганизованными земледельческо-городскими обществами (скифы и древневосточные и античные государства, кочевники Центральной Азии и Китай, гунны и Римская империя, арабы, хазары, турки и Византия и пр.).
Это предопределило двойственную природу «степных империй». Снаружи они выглядели как деспотические завоевательные государства, так как были созданы для добывания прибавочного продукта вне степи. Но изнутри «кочевые империи» оставались основанными на племенных связях без установления налогообложения и эксплуатации скотоводов. Сила власти правителя степного общества основывалась на умении организовывать военные походы и перераспределять доходы от торговли, дани и набегов на соседние страны.
Для получения недостающей земледельческой и ремесленной продукции кочевники использовали сколько пограничных стратегий, которые могли на протяжении истории общества сменять одна другую:
1) стратегия набегов и грабежей (сяньби, монголы X-XVI веков о отношению к Китаю, Крымское ханство по отношению к России и др.);
2) подчинение земледельческого общества и взимание с него дани (Скифия и сколоты, Хазария и славяне, Золотая Орда и Русь), a также контроль над трансконтинентальной торговлей шелком;
3) завоевание оседло-городского государства, размещение на его территории гарнизонов, переход к оседлости и обложение крестьян налогами в пользу новой элиты (кидани и чжурчжэни в Китае, монголы в Китае и Иране);
4) политика чередования набегов и вымогания дани в отношении более крупного общества. Сначала правитель использовал силу объединенных в империю племен для набегов на оседло-земледельческое государство с целью захвата добычи, которую он раздаривал своим сподвижникам. После этого заключался мирный договор, по которому земледельцы снабжали степную «ставку» богатыми дарами, используемыми правителем номадов для повышения своего престижа. Последующие набеги правитель использовал уже как средство политического давления на китайское правительство с целью вымогания так называемых «подарков или установления стабильной торговли между кочевниками и земледельцами.
Первыми такую политику разработали хунну в отношениях с Китаем. Затем ее использовали тюрки, уйгуры и монголы позднего средневековья.
Вопреки обыденному мнению, номады вовсе не стремились к непосредственному завоеванию земледельческих территорий. Им это было совсем не нужно. Чтобы управлять аграрным обществом, кочевникам пришлось бы «слезть с коней». А так они вполне удовлетворялись доходами от набегов, дани, неэквивалентной торговли с земледельцами и т. п.
Внешняя политика номадов, прежде всего, нацелена на то, чтобы эксплуатировать соседей-земледельцев на расстоянии. Уйгуры даже направляли войска в Танскую империю для подавления внутренних восстаний: это позволяло быстрее стабилизировать политическую ситуацию в Китае и, следовательно, не прерывать цепи «подарков» в Степь.
И только в периоды кризисов и распада оседлых обществ скотоводы волей-неволей были вынуждены вступать в более тесные связи с земледельцами и горожанами. По образному замечанию известного французского ориенталиста Р. Груссэ, «вакуум заставал их внутри aгpapного общества». Это стало для кочевников началом их конца. Русь и кочевники.
Народы Поволжья, Урала, Севера
Поволжье с древнейших племен населялось различными финскими племенами. В VII-VIII веках сюда стали проникать и раннетюркские племена. В результате сложилась народность, именуемая волжскими булгарами. Значительная часть волжских булгар попала под влияние кыпчаков и переняли их язык. Это современные поволжские татары. Другая часть булгар сохранила, правда в измененном виде свой язык. Это современные чуваши.
Волжская Булгария возникла в IX веке. Население занималось земледелием, ловлей ценного зверя и другими промыслами. Политика Булгарии зависела от хазар, пока их не разгромил князь Святослав. Усиление Булгарии приходится на XI – первую половину XII века, когда ее власть распространялась на Среднюю и Нижнюю Волгу, затем и на Южный Урал. Принятие ислама в какой-то мере приобщило булгар к мусульманской культуре.
Западнее и южнее булгар по правобережью Волги (Атиля) на территории современных Нижегородской, Ульяновской, Пензенской, частично Саратовской областей, Мордовской республики проживали многочисленные мордовские племена или как их еще называли – буртасы.
Впервые мордва упоминается у готского историка Иордана (6 век). В X веке византийский император Константин VII Багрянородный упоминал страну Мордовию, находившуюся в десяти днях пути от печенегов.
В древнерусских летописях этноним «мордва» встречается с XI века. Походы на мордву хазар и киевских князей приводил к тому, что она была вынуждена платить дань сначала Хазарскому каганату, а после его ослабления – Киевской Руси.
Мордовские племена находились на догосударственной стадии. Но русские князья в столкновениях с мордвой иногда терпели и неудачи. В «Киевской начальной летописи» под 1103 годом сообщается: «Того же лета быся Ярослав с Мордвою месяца марта в 4 день и побежден бысть Ярослав». Эта строка говорит все же о наличии у мордвы военной организации, что ускоряло консолидацию мордовского этноса.
В конце XII – первой трети XIII века во главе мордвы становится Пургас, при котором происходит концентрация значительной части мордвы в пределах «Пургасовой волости» (по русским летописям).
Сближение мордвы с Русью началось в период феодальной раздробленности. Значительное воздействие на русско-мордовские отношения оказала борьба против ордынского ига.
На севере восточной Европы проживали племена, которых называли югрой (юрой) и вису (весь, вепсы). Считают, что по происхождению вепсы связаны с финскими народами. Это были полудикие племена (по арабским источникам), но опытные охотники и звероловы, продававшие пушнину, китовый ус.
Соседями славян были ижорцы. В письменных источниках впервые Ижорская земля (Ингария) названа в 1220 году в хронике Генриха Латвийского, ее жители назывались ингры. В русских летописях под 1241 годом упоминается старейшина ижорян Пелгусий или Пелгуй. Он сообщил Александру Невскому о высадке шведов на берегах Финского залива. Территория расселения ижорцев вошла в XII веке в состав Новгородской республики, что определило дальнейшую судьбу этого народа, в частности то, что у них не сложилось собственной государственности.
На Южном Урале проживали племена башкир, которые прикочевали сюда с Арала и Сыр-Дарьи в конце IX – начале X века и поселились в степных и лесостепных пространствах. Они частью вытеснили, частью ассимилировали местное финно-угорское и иранское (алано-сарматское) население. В X – XII веках башкиры находились под политическим влиянием Волжско-Камской Болгарии. В 1236 году после упорного сопротивления башкиры вместе с болгарами были покорены монголо-татарами и вошли в состав Золотой Орды. В X веке в среду башкир стал проникать ислам, который стал господствующей религией в XIV веке.