Вера Иванова
Потанцуй со мной!
Только для девчонок –
Текст предоставлен издательством «Эксмо» https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=179965
«Потанцуй со мной! »: Эксмо; М.:; 2009
ISBN 978‑5‑699‑33762‑0
Аннотация
Во всем виноваты эти девчонки! Из‑за них Димон поссорился с друзьями и завалил годовую контрольную! Из‑за них проиграл соревнования по брейк‑дансу – в решающий момент танцора отвлек звонок мамы, которая просила встретить дочерей ее давней подруги. Парень послушался, и теперь противные девицы гостят в его квартире, сбивают с толку друзей и всячески осложняют без того непростую жизнь… Так думал Димон, пока не увидел Тину, сестру Лайки и Арфы. Он готов ради нее на любые подвиги, но совершенные ошибки не всегда просто исправить.
Вера Иванова
Потанцуй со мной!
За неоценимую помощь в создании книги автор выражает огромную благодарность замечательному танцору‑универсалу Андрею Рыгалину
Глава 1
Проигранный спор
Баттл[1]был в самом разгаре.
Димон крутил один свайп за другим, Вовик вел счет.
– Раз, два, три, четыре…
От невероятного напряжения Димону становилось все жарче, в пылу борьбы он уже не чувствовал боли. Это все будет потом – появятся синяки и ссадины на спине и плечах, начнет сводить мышцы. А сейчас он заставлял себя снова и снова вскидывать и раскручивать туловище в непростом элементе брейк‑данса: он должен был выиграть у Витька Урлова этот спор, должен был во что бы то ни стало!
– Семь, восемь, девять…
Едкий пот заливал глаза, лицо раскраснелось, вены на шее вздулись так, что, казалось, вот‑вот лопнут. Однако ноги продолжали взлетать вверх, ножницами рассекать воздух, и болельщикам казалось, будто сил у Димона хватит еще надолго.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… – Урлов со своей компанией стоит рядом, следит, чтобы Вовик не обсчитался, не прибавил дружку пару‑тройку элементов.
– Димон, Димон, Димон! – вопила начальная и средняя школа, поддерживая своего любимца. Прихвостни Витька сдержанно молчали, настороженно ожидая, когда крутящийся в свайпе парень ошибется.
А рядом на полу, недалеко от брошенных рюкзаков и курток, лежал приз – мобильник, айфон. Пока что телефон принадлежал Урлову, он сам поставил его на кон. Но Димон был совсем не прочь выиграть его – купить такой же пока что было не по карману. Ради айфона вполне можно было и напрячься. Во всяком случае, так думали окружающие. И лишь несколько избранных, приближенных к участникам спора, знали, что ставка была гораздо выше – речь шла не только об айфоне, а о возможности вести в школе платные занятия по брейк‑дансу. Именно ради этого и потели сейчас в спортивном зале двое парней.
Когда‑то они были лучшими друзьями, Димон Утехин и Витек Урлов или, как их называли в школе, У‑2. Они жили в соседних домах, вместе пришли в школу, вместе начали заниматься бальными танцами, а потом еще и брейк‑дансом. Да и внешне ребята были похожи – оба темноволосые, темноглазые, стройные и улыбчивые.
Но это было давно. Уже два года, как соревнующиеся сейчас в танце парни стали заклятыми врагами. Их дружба порушилась от одной только маленькой трещинки – из‑за девчонки. И не так, как это часто бывает, когда любовь к одной и той же красавице разводит лучших друзей, – а по‑другому, по‑танцевальному. В восьмом классе партнерша Димы по бальным танцам неожиданно перешла к Витьку Урлову, и новая пара вдруг начала выигрывать одно соревнование за другим. Их приглашали на самые престижные конкурсы, о них писали в газетах и показывали по телевизору, а у Димона с партнершами все никак не складывалось, девочки сменяли одна другую, и его «бальная» карьера потихоньку сошла на нет. Да и откуда было взяться успехам, если он все еще чувствовал себя уязвленным и преданным? И не только лучшим другом, но и ушедшей к Витьку партнершей Наташей, с которой танцевал с самого первого класса. Со сменившей ее Олей отношения не заладились, Димон как будто бы вымещал на ней все обиды, пара у них не сложилась, и Ольга тоже ушла, а за ней и Катя, и Марина, и Карина… Много их было за те два года, что Димон торчал в одном и том же С‑классе, ни разу за это время так и не дойдя до финала. В школе бывшие друзья расселись за разные парты, а затем и вовсе перестали разговаривать. И невозможно было спасти эту распадающуюся на глазах дружбу, которая переросла вначале в безразличие, а потом и в открытую вражду.
Чуть раньше ребята почти одновременно заинтересовались брейк‑дансом. Началось все с музыки. Радиоканал «Студия 200» стал любимым, резкую, ломаную музыку со странными эффектами в виде скрежета и скрипа можно было слушать часами. Они и слушали, и только потом узнали, что скрежет этот – иголкой по виниловой пластинке – придуман специально для танца – такого же «ломаного», как и сама музыка. Танец так и назывался – break‑dance, что в переводе значит «ломаный танец».
В Интернете ребята разыскали сообщение о танцевальной студии, вместе пришли туда и записались, вдвоем начали посещать занятия. И тут впервые между ними обнаружились различия. Витек стремительно и нахраписто осваивал элементы традиционного брейк‑данса, он мог часами отрабатывать технику, доводя исполнение до совершенства. Вскоре в пауэр‑муве он почти сравнялся в мастерстве с учителями.
Димону же было тесно в рамках традиций. Ему хотелось изобрести что‑то новое, свое. Его коньком стал стайл – вот уж где было разгуляться воображению! И часто, предаваясь фантазиям в стайле, он пренебрегал рутинными тренировками, постепенно начиная отставать от Витька. Зато своим именем он мог бы назвать несколько совершенно новых, им самим придуманных движений, которые вслед за ним включили в свой «репертуар» и другие би‑бои.
А потом У‑2 через классную руководительницу узнали о том, что в школе можно организовать студию брейка. Если бы они все еще были друзьями, они возглавили бы студию вдвоем, но непримиримая вражда создала препятствие – у студии мог быть только один руководитель, и вот за это право и боролись сейчас на седьмом уроке парни.
– Пятнадцать, шестнадцать… – в голосе Вовика уже звучали нотки ликования: до победы Димона оставалось каких‑нибудь два броска – его соперник чуть раньше перед этим накрутил восемнадцать свайпов. Но у Димона сил не осталось совсем.
Хлопнула дверь актового зала. Димон сорвался с последнего элемента и бессильно рухнул на пол.
– Семнадцать… – голос Вовика, засчитавшего и эту неудавшуюся попытку, растерянно замер.
– Утехин! Тебя там мама разыскивает! – Растолкав толпу болельщиков, к месту соревнований прорвалась секретарь школы Марианна Тимофеевна.
Все еще не веря, что проиграл, Димон сидел на полу и тряс головой, стараясь прогнать головокружение.
– Мама, говорю, ищет тебя! – прокричала ему в самое ухо секретарша. – Дело у нее к тебе какое‑то важное и срочное!
Важное? Срочное? Да что сейчас может быть важнее проигранного спора?!
Не слыша громкого голоса секретарши и не понимая ее слов, он тупо смотрел, как его заклятый враг Урлов срывает шапочку, снимает с локтей и коленей защиту, подхватывает с пола айфон и со словами «Со своим остался! Ребята, как студию назовем?» устремляется со своей гогочущей компанией к выходу из зала.
Почему, ну почему одним в этой жизни везет, а других судьба швыряет как шепки? Почему у Урлова есть все – слава, девчонки, крутой мобильник, теперь еще вот и своя студия будет, а у него, Димона Утехина, абсолютно ничего не выходит? Почему, ну почему он такой невезучий?!
Стиснув зубы, побежденный Димон уперся лбом в колени. Только бы они не увидели слезы у него на глазах!
– Короче, я тебе все сказала, – отчаявшись добиться реакции очумевшего парня, махнула рукой секретарша. – Мое дело передать, а дальше сами разбирайтесь.
– Ма, в чем дело? – голос Димона дрожал и срывался. – Что случилось? Зачем ты пришла?
Он все еще был под впечатлением проигранного спора. Гадкая самодовольная улыбка Урлова стояла перед глазами. И мучил неразрешимый вопрос: если бы в зал не вошла секретарша, он выиграл бы или нет?
– Димочка, это срочно. Ты тетю Олю Огурцову помнишь? – Мама говорила ласково и немного заискивающе – видела, что с сыном творится что‑то неладное.
– Кого? Какую еще Огурцову? – скривился Димон – как раз теперь он начал ощущать последствия семнадцати свайпов.
– Из Плеса! Я с ней в институте вместе училась. Три года назад приезжала к нам, жила неделю. Только она не Огурцова теперь, а Бородянская.
– Эту? Эту вроде помню. – Димон и в самом деле припомнил какую‑то скромно одетую средних лет женщину, которая как‑то гостила у них на новогодних праздниках. Но при чем тут она? Какое ему до нее дело?
– Помнишь, она о девочках своих рассказывала, о дочках? – продолжала допытываться мама.
– Ну? – Димон, конечно, не помнил никаких дочек, да и вспоминать не желал, но что толку было объяснять что‑либо сейчас. Мысли крутились вокруг только что проигранного баттла. Хотелось рвать и метать, разбить что‑нибудь, кого‑нибудь ударить… Ах, до чего же неудачно все вышло! Еще каких‑нибудь десять секунд – и победа была бы его. Или нет?
– Она только что мне звонила – они приезжают! Эти самые Олины дочки. Сегодня, скорым поездом из Иванова. Одна из них приглашена на Всероссийскую олимпиаду по математике. А они тройняшки, никогда не разлучаются, привыкли всегда вместе ездить. Поживут у нас какое‑то время, заодно сдадут экзамены за 9‑й класс – я уже договорилась с директором, – а результаты им в Плесе зачтут.
– Поживут? У нас? – Димон все еще ничего не понимал. Какие‑то девчонки…
– Ну да! Мы решили им твою комнату отдать, а ты, пока отец в командировке, в его поживешь, ладно? Правда, их трое, девочек, но мы как‑нибудь потеснимся.
– Ма, а чего ты сюда пришла? Неужели нельзя было по мобильнику позвонить? – Голос Димона звучал устало и безнадежно.
– Так ты ж не отвечаешь! А мне срочно в аэропорт, вызвали в филиал, надо лететь. Надеюсь, за неделю управлюсь. Деньги, как всегда, на холодильнике. Если не хватит, позвони мне, я еще вышлю. Так что живите без меня! А тебе нужно поехать на вокзал и встретить девочек.
– Что, прямо сейчас?
– Конечно. Поезд прибывает через час! Вот, возьми, тут номер вагона. Раскладушку я у тети Милы уже одолжила.
С этими словами мама исчезла, а Дима продолжал стоять, тупо уставившись на бумажку с написанными на ней цифрами.
И только тут до него начало доходить. Мама уезжает, отца нет, и незнакомые девчонки в количестве трех штук из какого‑то медвежьего угла вот‑вот свалятся ему на голову. Из‑за того, что незваные гостьи изволили приехать, он должен все бросить и заниматься только ими. А ведь именно из‑за их приезда важный для него спор был внезапно прерван, и он потерпел позорное поражение. И в довершение всего он еще должен уступить им свою комнату и кровать?!
Выходя из школы, Димон кипел больше, чем тогда, когда начинал крутить свайпы. Он уже ненавидел их, этих девчонок, нагло вмешавшихся в его жизнь. Со злостью он одернул подвернутую ранее правую штанину – после сегодняшнего проигрыша он больше не будет би‑боем! Назло всему миру не будет!
Димон со всей силы пнул попавшуюся под ноги пластиковую бутылку, потом догнал ее и принялся яростно топтать.
– Вот вам! – приговаривал он. – Так вам и надо! Вы у меня еще получите!
Глава 2
Близнецы бывают непохожими
– Ой, смотри, уже вокзал! Как красиво!
– Да ничего красивого, наоборот, одна грязь и мусор. У нас даже после теплоходов такого не бывает!
– Да ладно тебе ворчать, ты посмотри, какие тут дома! Вон тот и вот этот!
– Да что я их, не знаю, что ли? Уважаемые пассажиры, обратите внимание, перед вами – здание Ярославского вокзала, русский модерн, архитектор Федор Шехтель.
– Всегда‑то ты все знаешь! Жаль, никакого толку от твоих знаний нет, только характер портится.
– Ладно, хватит о моем характере! Ты лучше штанину не забудь одернуть, би‑герл! Тут с такими примочками не ходят!
Две девочки стояли у вагонного окна, вглядываясь в медленно приближающееся здание Ярославского вокзала. Трудно было себе представить более странную пару. Одна, высокая и полная, казалась могучей великаншей, чьим габаритам и мощи позавидовал бы и древнеримский гладиатор: под легкой рубашкой угадывались крепкие мускулы, черные облегающие джинсы подчеркивали силу и упругость накачанных ног. Чтобы заглянуть в окно, ей приходилось чуть‑чуть наклоняться, и встречный ветер отбрасывал ее длинные вьющиеся темно‑каштановые волосы в лицо стоящей рядом второй девочки. Та была маленькой, щуплой – из тех, которые так никогда и не взрослеют – в тринадцать им дают девять, в девятнадцать – двенадцать.
Казалось, девчонок лепили из одного куска, и, так как на первую пошло слишком много всего, второй достались лишь крохи, и поэтому пришлось экономить во всем, даже в цвете, и в результате у нее ноги и руки вышли слишком худыми и маленькими, волосы – тонкими, светлыми и разлетающимися. Однако прозрачные серые глаза смотрели живо и уверенно, а в линии плотно сжатых губ чувствовалась такая решительность и твердость, что хороший физиономист сразу бы понял, кто из этих двоих привык командовать, а кто – подчиняться. Так оно и было – слабость сложения компенсировалась силой воли, ума и характера.
Разные внешне, они отличались и в одежде: вторая выглядела элегантной, аккуратной, стильной – обтягивающие джинсы‑стрейч хорошо гармонировали с приталенной голубой блузкой, туфли были одного тона с сумкой.
Первая же являла собой типичный образец стиля «унисекс»: широкие, потертые «трубы», поношенные кроссовки, футболка не первой свежести, рваная на локтях джинсовая куртка. Перед поездкой этой девчонке пришлось выдержать настоящий баттл с родными – она доказывала, что одета в полном соответствии с «олд стайл», принятым в тусовке брейкеров, а Москва – не театр, куда нужно наряжаться как‑то по‑особенному. И в чемодан она, кроме прочего, положила несколько рулонов эластичного бинта, специальную шапочку, полный комплект защиты и аптечку – обязательные атрибуты брейкера.
Но внимательный наблюдатель все‑таки увидел бы сквозь все различия девочек их какое‑то невероятное сходство, заставляющее предположить, что такие разные попутчицы на самом деле – очень близкие родственницы, возможно, даже родные сестры. На самом же деле они были не просто сестрами, а двойняшками. Вернее, не двойняшками, а тройняшками, но третьей сестры сейчас с ними не было.
Поезд, замедляя ход, вкатился в здание вокзала и вскоре, лязгая буферами и вздрагивая, окончательно остановился. Пассажиры и встречающие, радостно приветствуя друг друга через открытые окна, потянули к дверям сумки и чемоданы.
Вскоре вагон опустел, лишь только две девочки все еще стояли у окна, выискивая глазами того, кто мог бы их встречать.
– Кстати, ты заметила, тут у всех по две штанины подвернуто. А ты уверяла меня, что здесь так не ходят! – упрекнула первая.
– Да ладно тебе! Нашла о чем беспокоиться. У нас, похоже, посерьезнее проблемы назревают. Ты хоть знаешь, как она выглядит, эта тетя Люда? – с сомнением покачала головой вторая.
– На фотографиях вроде видала, – пробасила первая.
– На каких фотографиях‑то? Двадцатилетней давности?
– Ну, да! Других‑то у матери нету!
– Ну и дела! Приехали непонятно куда, неясно к кому, неизвестно зачем, – усмехнулась первая.
– Ой, да ты‑то молчала бы! Это ж тебя угораздило все олимпиады выиграть, и это тебя пригласили сюда, в Москву, а, значит, это из‑за тебя нам придется теперь проторчать здесь столько времени. Не поймешь где, не поймешь с кем, но прекрасно известно зачем! Нашей умнице в Плесе стало скучно!
За препирательством девочки пытались скрыть охватившее их беспокойство и растерянность.
Толпа схлынула, какой‑то парень в волочащихся по земле трубах и перевернутой задом наперед кепке нетерпеливо мерил шагами перрон, кидая недовольные взгляды на окна вагонов.
– Не похож на тетю Люду, – удрученно вздохнула первая – большая, внимательно разглядывая парня.
– Да уж! Вряд ли за прошедшие двадцать лет она так изменилась! – усмехнулась вторая – маленькая.
– И что же нам теперь делать? – вздохнула большая.
– Не задавать глупых вопросов! – отрезала маленькая. – Бери вещи, и сваливаем отсюда.
Они вышли из вагона, и под злым взглядом одинокого парня поволокли багаж к зданию вокзала.
– Хоть бы помочь догадался, лопух, – пыхтела большая. Она тащила вещи за двоих, но груз был слишком велик даже для нее.
Словно услышав ее упрек, парень свистнул вслед удаляющимся сестрам:
– Эй, кошелки! Притормозите, разговор есть!
– Не останавливайся! – прошипела маленькая. – Ты что, не знаешь, тут нельзя разговаривать с посторонними! Это опасно! Мегаполис кишит маньяками, психами и наркоманами.
– Это он‑то маньяк? – Большая пренебрежительно оглянулась через плечо. – Да я его соплей перешибу, если что! – Она презрительно сплюнула себе под ноги и с тайным наслаждением скинула с плеч рюкзак. – Чего тебе? – хмуро бросила она парню.
– Вы в каком вагоне ехали? В пятом?
– Ну, – буркнула большая, вытирая со лба пот. Маленькая, прячась за спину сестры, молча сверлила «маньяка» взглядом. – А что?
– Вам случайно никто с фамилией Бабинский не попадался? – продолжал допытываться парень.
– Бабинский? Нет, не попадался, – неторопливо ответила большая. – А вот Бородянские – эти да, были.
– Бородянские? Ну, пусть будет так, кто их там разберет! Не видели, куда они пошли? Это тройняшки, три сестры.
– А твоя фамилия как? – мгновенно отреагировала маленькая.
– Тебе зачем? Утехин, – буркнул Димон. Да, это был он, и происходящее нравилось ему с каждой минутой все меньше. Мало того, что он, как пай‑мальчик, приперся на вокзал, так еще и эти три тетки провинциальные куда‑то запропастились!
– А маму как зовут? – продолжила допрос маленькая.
– Людмила Вадимовна.
– Так ты, стало быть, Димка? – догадалась маленькая. – Будем знакомы! – деловито проговорила она, протягивая ладошку. – Аглая Бородянская!
– А я – Марфа Бородянская! – Лицо девочки растянулось в улыбке. Тяжелый увесистый шлепок по плечу чуть не сбил Димона с ног, а рукопожатие прекрасной дамы показалось ему приветствием Терминатора.
«Где же это такие имена присваивают? – с тоской подумал Димон. – На раскопках, что ли?»
– А третья сестра где? – поинтересовался он.
– Алевтина‑то? Дома осталась. Дел у нее там много. Но ты не переживай, она тоже скоро подтянется! Она у нас младшенькая! Я – вторая, а вот она, – Марфа с гордостью указала на крошечную Аглаю, – старшая.
Димон тоскливо вздохнул. Невозможно даже представить, что ему придется жить с ними в одной квартире! Может, лучше сразу из дома сбежать?
Но пока что нужно было побыстрее убраться отсюда – насмешливые взгляды прохожих ему уже надоели. Подхватив девчачьи сумки и рюкзаки, Димон кинулся к метро.
Глава 3
С песней по жизни
– Куда это он рванул? – недоуменно посмотрела вслед удаляющемуся парню Марфа. – Кросс сдает, что ли?
– Нет, просто нашего общества стесняется, – пояснила сестра. – Считает нас недалекими провинциалками и полными блондинками, да еще с дремучими именами. Видела, как он на нас смотрел, когда ты ему про Тинку рассказывала? Как на помешанных. Решил, что ты бредишь. По‑моему, он не верит, что мы тройняшки. По генетике пробел, наверное. Не знает, что близнецы могут быть разнояйцовыми и поэтому непохожими.
– А, тогда понятно, – как всегда после объяснения сестры, Марфе все стало ясно. – Но с мускулатурой у него порядок, – заметила она. – Ишь, как чешет! А у меня в сумке пара гантелей по пуду каждая.
– Так ты их все‑таки взяла?! – упрекнула ее Аглая. – Ох, сестренка, тебе бы не мускулы тренировать, а мозги. По‑твоему, мы что, в Москве гантели не достанем?
– Может, и достанем, но я к своим зайкам привыкла. А что касается мозгов, то мои гантели и тебе бы не помешали, а то твоя шибко умная головка скоро перевесит все остальное, – отреагировала Марфа. Чувствовалось, что сестренки, общаясь друг с другом, особенно не церемонились. – Ну что? Будем догонять его или как?
– Или как. – Аглая задумчиво посмотрела вслед удаляющемуся Димону. – Арфа!
– Ась?
– Ты думаешь, он на метро пойдет?
– Ну!
– А нам туда надо? Нет. Мы девочки простые, провинциальные, заблудимся. Лучше давай возьмем тачку! Адрес у нас есть, прокатимся с комфортом, заодно и Москву посмотрим.
– А на какие деньги? Кошелек‑то у него!
– Тьфу ты! Так ты что, не вынула его из сумки?
– Ну! – Похоже, это было любимое словечко Марфы.
Они вышли на стоянку, и Аглая, подойдя к ближайшему автомобилю, быстро переговорила о чем‑то с шофером. Потом подошла к другой машине, к третьей… Потом вышла на шоссе и начала голосовать. Но и здесь ей повезло лишь с пятой попытки.
– Ну и цены тут у них! – удрученно покачала она головой, когда Марфа открывала переднюю дверь. – Город миллионеров, что ли? Или мафиозных авторитетов? Арфа, придется петь под Земфиру.
Смысл этой фразы стал ясен чуть позже, когда девочки сели в машину. Едва только белая «шестерка» отъехала от вокзала, из открытых окон раздалось протяжное пение в стиле Земфиры – Марфа подражала ее голосу один в один и знала наизусть все песни – Аглае удалось тормознуть фанатку известной певицы. По дороге от вокзала до дома Димона девчонки прослушали весь диск «До свидания…». Водитель, молодая девушка, подпевала. За проезд она не взяла с девочек ни копейки.
– Ну и голосище! – восхищалась она пением Марфы. – Как целый хор, поешь! Тебе в шоу‑бизнес надо. Когда‑нибудь саму Земфиру переплюнешь! Знаешь, у меня в этом деле есть кое‑какие связи… Если надумаешь – позвони! – и девушка протянула Марфе свою визитку.
– Торговаться надо уметь! – хвасталась довольная собой Аглая, когда сестры высадились на тротуар перед домом. – Думаешь, легко было найти любительницу Земфиры?
– Думаю, легко, – ответила Марфа (она не желала делиться славой). – А вот петь тоже надо уметь, это точно! За одну твою предприимчивость никто тебя везти не станет!
– Ну, и где же наш любезный хозяин? – Аглая огляделась по сторонам.
– В подземке с моими гантелями парится! – довольно улыбнулась Марфа. В ожидании Димона сестры расположились на скамейке у подъезда. – И пусть себе. А ничего домик, – заявила она, рассматривая фасад десятиэтажного здания. – И дворик миленький. Зеленый, чистый… А машины‑то, смотри – сплошь иномарки!
– Места для парковки маловато, – покачала головой Аглая. – У них тут в Москве вообще с этим проблемы, я слышала. И машин много из‑за этого угоняют! Если бы я тут жила, ни за что бы хорошую машину во дворе не оставляла.
Глава 4