Гоголевские мотивы в драматургии А. Вампилова




Творчество Н. Гоголя оказало большое влияние не только на литературный процесс XIX века, но и на развитие ведущих тенденций в русской литературе XX века. Это необычайно ярко проявилось в художественной системе А. Вампилова, которая в начале 1970-х годов открыла качественно новый этап русской драматургии.

Вопрос о традициях классики в драматургии А. Вампилова не раз поднимался в научно-критической литературе. Первой попыткой отыскать истоки вампиловской драматургии в русской классике стала статья И. Вишневской «Живая душа»1. Автор отметила наличие гоголевских традиций в пьесах А. Вампилова, выделив сходство сюжетов, отдельных приемов, опору на анекдот. Это признавали и современники драматурга, в частности А. Арбузов, который писал, что А. Вампилова «нелегко назвать... учителем, но можно сказать, что он, в отличие от всех нас, продолжил в русской литературе линию Гоголя, которая принята в общем или даже отсутствовала в нашей современной драматургии»2. В. Лакшин в статье «Дни и годы героев Вампилова» анализирует комедийные элементы в творчестве драматурга, отмечая их связь с открытиями Н. Гоголя3. В. Савицкий усматривает гоголевское влияние в анекдотических ситуациях, имеющих место в пьесах А. Вампилова4. В. Владимирцев указал на соединение приемов поэтики Н. Гоголя и Ф. Достоевского в пьесе А. Вампилова «Утиная охота»5, подчеркнув возрождение в творчестве А. Вампилова поэтики двойничества, полифонии, судьбоносных коллизий.

Хотя исследователи не раз указывали на отдельные приемы гоголевской поэтики в произведениях А. Вампилова, формы и функции мотивов Н. Гоголя, которые приобрели новое звучание в драматургии писателя, еще не были предметом специального изучения, что определяет актуальность данного исследования.

А. Вампилов вошел в литературу в конце 1950-х — начале 1960-х годов короткими очерками, фельетонами, рассказами и драматическими сценами, проникнутыми острой злободневностью. Первой книгой А. Вампилова стал сборник «Стечение обстоятельств» (1961), куда вошли произведения 1958-1960 годов. Уже в ранних рассказах А. Вампилова, а потом и в его драматических произведениях проявилась центральная тема всего вампиловского творчества — это тема судьбы «маленького человека». Образ «маленького человека», открытый в свое время Н. Гоголем, помещен А. Вампиловым в контекст современной жизни. Вокруг темы «маленького человека» в ранней прозе А. Вампилова сконцентрированы мотивы тоски, одиночества, духовной нереализованности, поиска несбыточного идеала.

В драматических произведениях А. Вампилова традиции классической литературы, в частности, Н. Гоголя стали очевидны для читателей. Известно, что первоначальное название комедии А. Вампилова «Прощание в июне» (1964) было «Ярмарка», что акцентирует мотив купли-продажи, имеющий место в произведении. Впоследствии писатель изменил название, однако мотив этот в пьесе остался. Если в первоначальном варианте пьесы больше шла речь лишь о покупке диплома о высшем образовании, то в окончательном — о «покупке души» главного героя, о его сложном нравственном выборе.

Как известно, ярмарка — один из центральных образов в творчестве Н. Гоголя. Образ ярмарки и связанные с ним мотивы (купли-продажи, выбор, чертовщины и др.) имеют разное содержание в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» и в «Петербургских повестях» Н. Гоголя, о чем уже не раз писали исследователи (М. Бахтин, Ю. Лотман, Ю. Манн и др.). В «Петербургских повестях» писателя с помощью ярмарочных мотивов раскрывается продажность и фальшь, царящие в современном мире.

А. Вампилов отказался от стихии волшебного и поэтики гротеска в разработке мотивного комплекса ярмарки, однако этические характеристики при этом выдвинуты на первый план. Писатель стремится разобраться в духовном мире современной молодежи, показать ее настроения и нравственные приоритеты.

С концептом «ярмарки» в пьесе А. Вампилова «Прощание в июне» тесно связан концепт «свадьба» с сопровождающими его мотивами сватовства, выбора невесты, веселого гулянья, игры и т. д. Однако вместо связанных со свадьбой мотивов радости и веселья писатель обнаруживает за внешним благополучием скрытую драму бытия, которую помогают раскрыть мотивы одиночества, фальши, скуки. А. Вампилов использует гоголевский прием семантического «переворачивания» традиционного образа или мотива, когда они приобретают прямо противоположное значение. Таким образом, акцентируется карнавальное начало «ярмарочного» (свадебного) действа, когда возникает мир не веселый и радостный, а скорее «мир наоборот». В незамысловатой сцене студенческой неудавшейся свадьбы А. Вампилов фиксирует разрушение человеческих связей, отсутствие гармонии и радости в мире молодежи.

Парный мотив видимости-сущности, имеющий место в петербургских повестях Н. Гоголя, в пьесе А. Вампилова является одним из центральных. Свадьба у героев оказывается ненастоящей. Мнимое благополучие царит в доме Репниковых, против чего протестует Таня. В пьесе появляются образы мертвых птиц, чучела, которые символизируют процесс омертвения человеческой души и самой жизни.

Мотив купли-продажи в пьесе «Прощание в июне», помимо образа главного героя Колесова, связан также с образом Золотуева. По сравнению с пьесой Н. Гоголя, образ ревизора в пьесе А. Вампилова имеет прямо противоположное звучание: если Хлестаков берет взятки и с развитием действия становится все наглее, то ревизор, о котором говорит Золотуев, взяток не берет, что приводит к внутренней драме Золотуева. Таким образом, мотив купли-продажи, восходящий к пьесе «Ревизор», поворачивается в пьесе А. Вампилова неожиданной стороной, задавая некую этическую ось в произведении. Хотя действующего образа ревизора как такового нет в пьесе (о нем лишь говорят), однако он создает контраст по отношению к тем коллизиям, что происходят во внутреннем мире главных героев.

Пьеса А. Вампилова «Старший сын», которая обозначила переход писателя к философско-психологической драматургии, была напечатана в окончательном варианте в 1972 г. под названием «Предместье». Названия «Старший сын» и «Предместье» употреблялись в равной мере в годы первых постановок пьесы. В первоначальном названии зафиксирован хронотоп произведения — это та же провинция, которую открыл в свое время для читателей Н. Гоголь. В жизни провинции и провинциальных обывателей Н. Гоголь усматривал некоторые закономерности русской жизни и определенные духовные параметры общества. Поэтому тема провинции в творчестве Н. Гоголя выходит далеко за географические пределы, она приобретает широкое обобщающее значение. Этим же путем пошел и А. Вампилов. Внимание к предместью, к жизни провинциальных жителей, укрупнение внутреннего мира «маленького человека» сближает его с традициями классической литературы.

В пьесе «Старший сын» находим не только развитие образа провинции как некой обобщенной модели общества, но и некоторые другие гоголевские мотивы, в частности, здесь актуализирован мотив имени, определяющего судьбу. В повести Гоголя «Шинель» мотив имени в создании образа и в раскрытии драмы Акакия Акакиевича Башмачкина имеет очень серьезное значение. В пьесе «Старший сын» Бусыгин, назвавшись сыном Андрея Григорьевича Сарафанова, даже не подозревал, какие механизмы запускает в действие. Впоследствии ему придется стать если не кровным, то духовным сыном для Сарафанова, наследником идей добра и человечности. Имя и фамилия, которые герой случайно услышал и потом использовал с целью переночевать, неожиданно становятся движущей силой конфликта произведения, силой, способной духовно преобразить героя.

В пьесе А. Вампилова «Старший сын» можно обнаружить и гоголевский мотив духовного братства, который звучал в повести «Шинель» и в «Выбранных местах из переписки с друзьями». Андрей Сарафанов в драме А. Вампилова сочиняет кантату «Все люди — братья», однако это воспринимается окружающими как блажь, а его самого называют «блаженным». Тем не менее, в финале пьесы эта «блаженная» идея оказывается осуществимой, потому что герои достигают духовного родства между собой.

Гоголевские мотивы в пьесе «Старший сын» вступают во взаимодействие с другими мотивами. Притчевое звучание пьесе «Старший сын» придают библейские мотивы (история о блудном сыне), а также многочисленные фольклорные мотивы: ухода и возвращения сына, история третьего сына (искавшего в дальних краях неизвестно что, но потом оказывавшегося самым умным и дальновидным), история сватовства (когда к одной девице сватаются несколько женихов, а она выбирает потом самого достойного по нравственным качествам), тайна рождения героя, отношения брата и сестры и др.

Пьеса «Утиная охота» (1970) стала поворотным моментом в творческой эволюции А. Вампилова, а созданный им образ Виктора Зилова — настоящим художественным открытием, вобравшим в себя искания современной литературы и достижения классики. В пьесе А. Вампилова жизнь показана не в экстремальных, а в будничных проявлениях — отношениях с начальством, получении квартиры, бытовых конфликтах в семье и в среде сослуживцев, отношениях мужчин и женщин и т. д. Однако, как и в творчестве Н. Гоголя, за бытовыми ситуациями у А. Вампилова разворачивается скрытая драма бытия. Ведущими в пьесе А. Вампилова становятся мотивы игры (жизнь как игра), смерти, бесцельно прожитой жизни, духовной нереализованности, ненужности человека.

Одним из важных приемов создания характеров в пьесах Н. Гоголя и А. Вампилова является система двойников. Персонажи располагаются не по принципу противопоставления, а по принципу сопоставления и дополнения. Характер Зилова своеобразно оттеняют образы Саяпина, Кузакова, официанта Димы. При этом если Саяпин и Кузаков являются двойниками в мире служебных отношений, то официант — обобщенное воплощение прагматизма времени (поэтому в перечне персонажей его имя отсутствует).

Следует отметить и то, что Н. Гоголь и А. Вампилов используют в своих произведениях символы-лейтмотивы, связанные с бытийными, онтологическими проблемами. Например, слово «скука» было одним из ключевых в творчестве Н. Гоголя («Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и др.). Слово «скука» А. Вампилов использует для описания Виктора Зилова в авторской ремарке. «Скука» характеризует внутреннее состояние героя, душевные потери которого привели его к утрате интереса к жизни. Вместе с тем это понятие А. Вампилов как наследник традиций русской классической литературы расширяет до уровня широкого художественного обобщения. Скучно жить в мире, воссозданном А. Вампиловым: здесь не любят, не работают, не живут по-настоящему. Жизнь состоит из пустых разговоров, мелких ссор, ненужных встреч. Поэтому, безусловно, слово «скука» в пьесе А. Вампилова становится одним из ключевых мотивов, воплощающих трагизм всеобщего существования.

Особо следует сказать о категории «смех» в пьесе «Утиная охота». Опираясь на традиции гоголевского смеха — амбивалентного и полифункционального, А. Вампилов использует смех не только в целях развенчания негативных качеств людей и несовершенства жизни, а, прежде всего, в целях обнаружения болевых точек человеческого существования. В финале пьесы Зилов, как отмечает автор в ремарке, то ли плачет, то ли смеется, «понять невозможно, но его тело долго содрогается так, как это бывает при сильном смехе или плаче»6. «Смех или плач» Зилова вызвал целую волну дискуссий в критике и литературоведении. По нашему мнению, А. Вампилов, следуя за Н. Гоголем, заложил в структуру художественного образа философско-психологическую амбивалентность, которая дала долгую жизнь этому герою и бесконечные возможности для его интерпретации. Что можно сказать наверняка, так это то, что для Зилова этот смех-плач — ключевой момент, вокруг которого постоянно кружило его больное сознание. «Смех-плач» Зилова — это момент обретения героем нового видения, катарсиса, который является не последней точкой в произведении, а скорее, новым зачином.

Центральной в драме «Прошлым летом в Чулимске» (1972) является тема провинции. Действие происходит в провинциальном городке — Чулимск, который символически воплощает в себе не только социальную несправедливость, но и всеобщее отчуждение между людьми, отсутствие условий для духовной реализации. Вместе с тем А. Вампилов, как и Н. Гоголь, видит в русской провинции большие возможности, он находит в ней прекрасные характеры: Валентина, Еремеев, Шаманов не являются идеальными образами, но имеют необходимые внутренние качества для изменения окружающей действительности. Тема провинции у А. Вампилова, как и у Н. Гоголя, приобретает не только остро злободневное звучание, но и философское значение, потому что за будничными ситуациями, в которые попадают герои пьесы, скрыты глубокие бытийные проблемы.

В пьесе «Прошлым летом в Чулимске» А. Вампилов активно обращается к разработке некоторых гоголевских типов, придавая им новую, современную трактовку. Например, старик Еремеев, пришедший из тайги в город оформлять пенсию, воплощает образ «маленького человека», всеми забытого и не нужного обществу. В образе Мечеткина соединились черты гоголевских чиновников-бюрократов, чеховских «человека в футляре» и унтера Пришибеева. Фамилия его довольно красноречива, она несет негативную семантику, связанную с образом дьявола.

Две одноактные пьесы «История с метранпажем» и «Двадцать минут с ангелом» были написаны А. Вампиловым в начале 1960-х годов, в 1968 году они были объединены в единый цикл «Провинциальные анекдоты». Называя свой цикл «Провинциальные анекдоты», А. Вампилов, безусловно, апеллировал к традиции. В России анекдот в литературной традиции существует со второй половины XVIII века. В XIX веке к этому жанру обращались А. Пушкин («Повести Белкина», «Пиковая дама»), Н. Гоголь («Петербургские повести», «Ревизор», «Мертвые души»), А. Чехов (рассказы, повести) и др.

Пьеса «История с метранпажем» А. Вампилова тесно связана с традицией анекдота в творчестве Н. Гоголя и А. Чехова, что подчеркивается уже в эпиграфе, взятом из «Петербургских повестей». Фабульную основу «Истории с метранпажем» составляет невероятный случай (когда ложь принимают за правду, а правду — за ложь), включенный в события реального мира. Известно, что поэтику невероятного широко использовали писатели-романтики, за которыми следовал и Н. Гоголь, однако он описывал «невероятное» для раскрытия реальных отношений и явлений, поэтому петербургские повести приобрели вполне определенное социальное содержание. Кроме того, в «Истории с метранпажем» явственны аллюзии на гоголевского «Ревизора», когда никому не известного метранпажа Потапова принимают за некое официальное лицо, и это приводит в замешательство директора гостиницы «Тайга» Калошина, который испытывает смертельный ужас от присутствия «большого человека из Москвы». Гоголевские традиции проявились в произведениях А. Вампилова и в особой игровой стихии пьесы, где многослойная игра была не только средством развития сюжета, но и способом обнаружения скрытых качеств персонажей, а также раскрытия конфликта, который перенесен из мира внешнего в мир внутренний.

С помощью игровой стихии анекдота А. Вампилов показывает «мир наоборот», где смещаются нравственные ориентиры, где вместо любви царят ложные подозрения и прагматический расчет, где человек теряет истинное лицо. В создании образа перевернутого мира А. Вампилов следует за Н. Гоголем. В центре «мира наоборот» помещен человек, который изображен и как часть этого мира, и как его жертва.

Хронотоп гостиницы «Тайга» вызывает ассоциации с гоголевским «Ревизором», а также с рядом рассказов А. Чехова, действие которых также происходит в гостинице, то есть не дома, во временном пристанище. В таком хронотопе А. Вампилов подчеркивает всеобщую бездомность и временность существования, отсутствие чего-то постоянного в жизни людей, в том числе и вечных ценностей. Название гостиницы символично: оно акцентирует образ аномального, одичалого мира, где люди утратили человеческие качества.

Фабульная основа «Ревизора» получает современную интерпретацию в пьесе «История с метранпажем». Как и для Н. Гоголя, для А. Вампилова главным было не столько изображение комических эпизодов, связанных с появлением «значительного лица», сколько выявление скрытых в человеке черт характера и общественных закономерностей.

Образ Калошина представлен объемным, многогранным и динамичным. В начале пьесы Калошин уверен в том, что именно он правит в маленьком мире под названием гостиница «Тайга». Он ведет себя как хозяин жизни. Его интонации, как отмечено в авторских ремарках, звучат «игриво», «весело», «многозначительно». Калошин является воплощением определенного социального типа — «начальника», наделенного неограниченной властью. После потасовки с Потаповым в номере у Виктории Калошин говорит: «Разве нельзя было по-хорошему? Он что, не знает, как это делается?»7. В этих словах содержится намек на всеобщую систему взяточничества, чинопочитания, продажности.

Калошин — человек системы. Этот образ находится в галерее образов чиновников, у истоков которых стояли Н. Гоголь и А. Чехов. В монологе директора гостиницы раскрывается сущность абсурдного мироустройства, где правят калошины. Сама фамилия «Калошин», происходящая от «калоша» и предполагающая парность, символизирует всеохватность системы, где имеет значение не человек, а его должность.

Мотив замены человека чином, имеющей место в творчестве Н. Гоголя, присутствует и в пьесе А. Вампилова «История с метранпажем». Личные качества Калошина определяются системой иерархических отношений, поэтому он с течением времени потерял человеческое лицо. Он ничего не боялся, единственное, что вызывало у него страх, — это страх перед начальством. Страх патологический, физический, который абсолютно нивелировал личность и привел даже к раздвоению сознания.

Не зная значения слова «метранпаж», Калошин испытывает страх оттого, что его могут ожидать «последствия» за то, что он оскорбил и выгнал «большого человека из Москвы». В изображении образа Калошина А. Вампилов обращается к излюбленному приему гоголевской поэтики — включение «слухов» в коллизию произведения. В художественном мире Н. Гоголя «слухи» определяли сюжетные повороты, ход развития действия, а также влияли на изменение внутреннего состояния персонажа. В пьесе «История с метранпажем» «слухи» и различные «домыслы» о метранпаже становятся основной причиной изменений во внешнем и внутреннем мире Калошина.

Мотив безумия, включенный А. Вампиловым в повествование о чиновнике, безусловно, связан с поэтикой Н. Гоголя, и приобретает широкое обобщающее значение. Характерно, что впервые А. Вампилов использует здесь гротеск как способ изображения духовной трансформации личности: «Что же тогда он со мной сделает? Что же тогда будет, а? Что же он тогда со мной сделает? Ведь тогда он... Ведь он что захочет, то и сделает... Посадит на ладошку, дунет — и полетишь! Да еще, может, так полетишь, что нигде и не сядешь, не приземлишься никогда, а так и будешь вечно летать по воздуху!»8. В дальнейшем гротескный мотив безумия углубляется. «Я букашка, я мошка», — говорит о себе потерявший под влиянием страха человеческий облик Калошин. А чуть позже он уже произносит «безумные речи» не от себя лично, а от имени «мы»: «Мы мошки, мы букашки...»9, что становится еще одним средством художественного обобщения типичных явлений действительности. Образ администратора Калошина имеет не только комические, но и трагические черты. В нем писатель раскрыл процесс духовной деформации человека, трагедию нивелирования личности под влиянием абсурдной системы.

Таким образом, в художественном сознании А. Вампилова были творчески переосмыслены такие гоголевские мотивы, как мотив ярмарки, провинции, духовного обнищания мира, пропащей жизни, замены человека чином, безумия, одиночества и др. Гоголевские мотивы в художественной системе А. Вампилова выполняют разнообразные функции (конструктивную, динамическую, имагологическую, жанрообразующую), способствуют созданию духовного облика современной писателю действительности, раскрытию психологического состояния персонажей. А. Вампилов творчески использует такие приемы поэтики Н. Гоголя, как «говорящие» фамилии, «слухи», гротеск, прием остранения, элементы площадного действа (драки, ссоры, суд над героем, изменение точек зрения и др.). Гоголевские мотивы в драматургии А. Вампилова вступают во взаимодействие между собой, а также с другими традициями русской и мировой литературы, фольклора, мифологии. Возникающие интертекстуальные связи способствуют созданию полифонического звучания пьес писателя, воплощению в них общечеловеческих проблем.

Примечания

1. Вишневская И. Л. Живая душа. Традиции Гоголя и советская драматургия // Театр. 1974. № 7. С. 75-80.

2. Арбузов А. Воспоминания // Венок Вампилову. Иркутск, 1997. С. 56.

3. Лакшин В. Дни и годы героев Вампилова // Юность. 1976. № 3. С. 164-174.

4. Савицкий Н. Как живете, ребята... // Театр. 1976. № 8. С. 12-25.

5. Владимирцев В. П. Явление исторической поэтики: художественные идеи Достоевского в «загадочной» пьесе А. Вампилова «Утиная охота» // Владимирцев В. П. Достоевский народный. Иркутск, 2007. С. 418-426.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-12-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: