1. Определите суть «феномена Крылова». Почему Крылова называли «дедушкой Крыловым», «первым баснописцем России»?
2. Сопоставьте: 1) басню Крылова «Ворона и лисица» с басней Эзопа «Ворон и лисица» и с басней А. П. Сумарокова «Ворона и лиса»; 2) басню Крылова «Волк и пастухи» с басней В. И. Майкова «Вор и подьячий»; 3) басню Крылова «Стрекоза и муравей» с басней И. И. Хемницера «Стрекоза» и другими источниками 4) басню Крылова «Два голубя» с одноименной басней Д. Хвостова и И. И. Дмитриева. В чем своеобразие и новаторство Крылова-баснописца?
3. Раскройте многогранность, потенциальную противоречивость и потому философскую неисчерпаемость образов персонажей в баснях Крылова «Ворона и лисица», «Стрекоза и муравей», «Осел и соловей».
4. Приведите примеры разных вариантов соотношения басенной истории и морали у Крылова.
5. Особенности сатиры Крылова в баснях.
6. Особенности персонажей, морали, манеры повествования, языка и стиля басен Крылова.
7. Определите, из каких басен взяты выражения, ставшие крылатыми: «Ай, Моська! знать она сильна, что лает на Слона», «а воз и ныне там», «а ларчик просто открывался», «а Васька слушает да ест», «а вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь». Приведите свои примеры подобных выражений, восходящих к басням Крылова.
Литература:
1. Степанов Н. Л. И. А. Крылов. Жизнь и творчество. М., 1958. С. 126-132, 205-257, 320-326, 349-353.
2. И. А. Крылов в воспоминаниях современников. М., 1982.
3. История русской литературы XIX века: Учебное пособие для студентов высшего профессионального образования: В 3 т. / Под ред. Е. И. Анненковой и О. В. Евдокимовой. М., 2012. Т.1. С. 75-97.
4. История русской литературы первой трети XIX века / Под ред. А. С. Янушкевича. – М. Флинта, 2013. С. 246-269.
Тексты
| Иван Андреевич Крылов | Прочие |
| Ворона и лисица Уж сколько раз твердили миру, Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок, И в сердце льстец всегда отыщет уголок. Вороне где-то бог послал кусочек сыру; На ель Ворона взгромоздясь, Позавтракать было совсем уж собралась, Да позадумалась, а сыр во рту держала. На ту беду, Лиса близехонько бежала; Вдруг сырный дух Лису остановил: Лисица видит сыр, - Лисицу сыр пленил, Плутовка к дереву на цыпочках подходит; Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит И говорит так сладко, чуть дыша: "Голубушка, как хороша! Ну что за шейка, что за глазки! Рассказывать, так, право, сказки! Какие перышки! какой носок! И, верно, ангельский быть должен голосок! Спой, светик, не стыдись! Что ежели, сестрица, При красоте такой и петь ты мастерица, Ведь ты б у нас была царь-птица!" Вещуньина с похвал вскружилась голова, От радости в зобу дыханье сперло, - И на приветливы Лисицыны слова Ворона каркнула во все воронье горло: Сыр выпал - с ним была плутовка такова. | А. П. Сумароков ВОРОНА И ЛИСА И птицы держатся людского ремесла. Ворона сыру кус когда-то унесла И на́ дуб села. Села, Да только лишь еще ни крошечки не ела. Увидела Лиса во рту у ней кусок И думает она: «Я дам Вороне сок! Хотя туда не вспряну, Кусочек этот я достану, Дуб сколько ни высок». «Здорово, — говорит Лисица, — Дружок, Воронушка, названая сестрица! Прекрасная ты птица! Какие ноженьки, какой носок, И можно то сказать тебе без лицемерья, Что паче всех ты мер, мой светик, хороша! И попугай ничто перед тобой, душа, Прекраснее стократ твои павлиньих перья!» (Нелестны похвалы приятно нам терпеть). «О, если бы еще умела ты и петь, Так не было б тебе подобной птицы в мире!» Ворона горлышко разинула пошире, Чтоб быти соловьем, «А сыру, — думает, — и после я поем. В сию минуту мне здесь дело не о пире!» Разинула уста И дождалась поста. Чуть видит лишь конец Лисицына хвоста. Хотела петь, не пела, Хотела есть, не ела. Причина та тому, что сыру больше нет. Сыр выпал из роту, — Лисице на обед. |
| ВОЛКИ ПАСТУХИ Волк, близко обходя пастуший двор И видя, сквозь забор, Что́, выбрав лучшего себе барана в стаде, Спокойно Пастухи барашка потрошат, А псы смирнехонько лежат, Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде: «Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья, Когда бы это сделал я!» | В. И. Майков ВОР И ПОДЬЯЧИЙ Поиман Вор в разбое, Имел поличное, колечко золотое, Которое пред тем с Подьячего склевал В ту ночь, как Вор сего воришка разбивал; Хотя Подьячего так звать неосторожно, Однако ж взятки их почесть разбоем можно, — Затем я назвал так. Подьячий не дурак, Да только что бездельник; Он Вора обличал, Что точно у него кольцо свое узнал, И с тем еще других пожитков он искал. На то в ответ сказал Подьячему мошенник: «Когда меня за то достоит бить кнутом, Так должно и тебя пытать, Подьячий, в том: Когда родитель твой жил очень небогато, Откуда ж у тебя сие взялося злато? Разбойник я ночной, А ты дневной; Скажу я и без пытки, Что я пожитки У вора крал, Который всех людей безвинных обирал. С тобою мы равны, хоть на весах нас взвесить; И если должно нас, так обои́х повесить». Между 1763 и 1767 |
| СТРЕКОЗА И МУРАВЕЙ Попрыгунья Стрекоза Лето красное пропела; Оглянуться не успела, Как зима катит в глаза. Помертвело чисто поле; Нет уж дней тех светлых боле, Как под каждым ей листком Был готов и стол, и дом. Всё прошло: с зимой холодной 10 Нужда, голод настает; Стрекоза уж не поет: И кому же в ум пойдет На желудок петь голодный! Злой тоской удручена, К Муравью ползет она: «Не оставь меня, кум милой! Дай ты мне собраться с силой И до вешних только дней Прокорми и обогрей!» — 20 «Кумушка, мне странно это: Да работала ль ты в лето?» Говорит ей Муравей. «До того ль, голубчик, было? В мягких муравах у нас Песни, резвость всякий час, Так, что голову вскружило».— «А, так ты...» — «Я без души Лето целое всё пела».— «Ты всё пела? это дело: 30 Так поди же, попляши!» | И. И. Хемницер СТРЕКОЗА Всё лето стрекоза в то только и жила, Что пела; А как зима пришла, Так хлеба ничего в запасе не имела. И просит муравья: «Помилуй, муравей, Не дай пропасть мне в крайности моей: Нет хлеба ни зерна, и как мне быть, не знаю. Не можешь ли меня хоть чем-нибудь ссудить, Чтоб уж хоть кое-как до лета мне дожить? А лето как придет, я, право, обещаю Тебе всё вдвое заплатить». — «Да как же целое ты лето Ничем не запаслась?» — ей муравей на это. — «Так, виновата в том; да что уж, не взыщи Я запастися всё хотела, Да лето целое пропела». — «Пропела? Хорошо! поди ж теперь свищи». Но это только в поученье Ей муравей сказал, А сам на прокормленье Из жалости ей хлеба дал. |
| Два голубя Два Голубя как два родные брата жили, Друг без друга они не ели и не пили; Где видишь одного, другой уж, верно, там; И радость и печаль, всё было пополам. Не видели они, как время пролетало; Бывало грустно им, а скучно не бывало. Ну, кажется, куда б хотеть Или от милой, иль от друга? Нет, вздумал странствовать один из них — лететь 10 Увидеть, осмотреть Диковинки земного круга, Ложь с истиной сличить, поверить быль с молвой. «Куда ты?» говорит сквозь слез ему другой: «Что́ пользы по свету таскаться? Иль с другом хочешь ты расстаться? Бессовестный! когда меня тебе не жаль, Так вспомни хищных птиц, силки, грозы ужасны, И всё, чем странствия опасны! Хоть подожди весны лететь в такую даль: 20 Уж я тебя тогда удерживать не буду. Теперь еще и корм и скуден так, и мал; Да, чу! и ворон прокричал: Ведь это, верно, к худу. Останься дома, милый мой! Ну, нам ведь весело с тобой! Куда ж еще тебе лететь, не разумею; А я так без тебя совсем осиротею. Силки, да коршуны, да громы только мне Казаться будут и во сне; 30 Всё стану над тобой бояться я несчастья: Чуть тучка лишь над головой, Я буду говорить: ах! где-то братец мой? Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья!» Растрогала речь эта Голубка; Жаль братца, да лететь охота велика: Она и рассуждать и чувствовать мешает. «Не плачь, мой милый», так он друга утешает: «Я на три дня с тобой, не больше, разлучусь. Всё наскоро в пути замечу на полете, 40 И осмотрев, что есть диковинней на свете, Под крылышко к дружку назад я ворочусь. Тогда-то будет нам о чем повесть словечко! Я вспомню каждый час и каждое местечко; Всё расскажу: дела ль, обычай ли какой, Иль где какое видел диво. Ты, слушая меня, представишь всё так живо, Как будто б сам летал ты по свету со мной». Тут — делать нечего — друзья поцеловались, Простились и расстались. 50 Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром; Под ним, как океан, синеет степь кругом. Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался; Кой-как угнездился, прижался К нему наш Голубок; Но ни от ветру он укрыться тут не мог, Ни от дождя спастись: весь вымок и продрог. Утих по-малу гром. Чуть солнце просияло, Желанье позывать бедняжку дале стало. Встряхнулся и летит,— летит и видит он: 60 В заглушьи под леском рассыпана пшеничка. Спустился — в сети тут попалась наша птичка! Беды со всех сторон! Трепещется он, рвется, бьется; По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал, Лишь ножку вывихнул, да крылышко помял! Но не до них: он прочь без памяти несется. Вот, пуще той беды, беда над головой! Отколь ни взялся ястреб злой; Не взвидел света Голубь мой! 70 От ястреба из сил последних машет. Ах, силы вкоротке! совсем истощены! Уж когти хищные над ним распущены; Уж холодом в него с широких крыльев пашет. Тогда орел, с небес направя свой полет, Ударил в ястреба всей силой — И хищник хищнику достался на обед. Меж тем наш Голубь милой, Вниз камнем ринувшись, прижался под плетнем. Но тем еще не кончилось на нем: 80 Одна беда всегда другую накликает. Ребенок, черепком наметя в Голубка,— Сей возраст жалости не знает,— Швырнул и раскроил висок у бедняка. Тогда-то странник наш, с разбитой головою, С попорченным крылом, с повихнутой ногою, Кляня охоту видеть свет, Поплелся кое-как домой без новых бед. Счастлив еще: его там дружба ожидает! К отраде он своей, 90 Услуги, лекаря и помощь видит в ней; С ней скоро все беды и горе забывает. О вы, которые объехать свет вокруг Желанием горите! Вы эту басеньку прочтите, И в дальний путь такой пускайтеся не вдруг. Что б ни сулило вам воображенье ваше; Но, верьте, той земли не сыщете вы краше, Где ваша милая, иль где живет ваш друг. | Дмитрий Хвостов Два голубя Я лаком до чужова - Держуся слова Творца того, Который говорил, чт_о_ хорошо, его - Но то опасно, Чтоб не украсть муки пшеничный напрасно, И чтоб пирог затеян мной Не вышел оржаной. Два были голубя друзья сердечны И провожают дни приятны и беспечны. Один постарей был, другой Был молодой; Весну прелестную лишь видел он однажды; Их дело было то, чтоб вместе ворковать И вместе поклевать И вместе на ручей для утоленья жажды. Однако ж молодой затеял голубок Лететь за море; Другому голубю то было горе; - Был голубь опытен и ум имел глубок, И говорил товарищу любезну: Ты не хорошу мысль питаешь, не полезну; Готовишь множество себе печалей, бед; Зачем летать! здесь тот же солнца свет. Осиротею, я начну терзаться, Худое о тебе мне будет все казаться, Что голоден, не сыт, что без покрова ты, Пускай мечты, Но сердцу нежному гораздо больны. Кто странствовал, беды тот претерпел довольны. Что шаг, То враг; Глубоки воды, Небесны непогоды И коршун и орлы Изображения во сне представят злы. Что Ментор ни поет, все было то бесплодно; Незрелый любит ум лишь поступать свободно. Так голубь молодой Нашел причины многи, Достаточны предлоги, И говорит: одной Весной Путь кончу свой. Чрез путешествие хочу себя наставить, Как голуби живут, и там и сям узнать; Худое пренебречь, что хорошо занять; Рассказом, возвратясь, тебя хочу забавить. Я молод и в поре, Я голубь, а не крот, мне стыдно жить в норе; И наконец - пришлося расставаться, Слезами обливаться. И голубь молодой в минуту полетел, Куда хотел. Оставил он гнездо, спустился в поле, Помахивал крылом мой голубок на воле. Случились там поставлены силки, Куда несмысленны, валятся голубки. В них голубок попал, сидел в темнице, Кой-как разгрыз зубами узелки И волю получил, не даром птице Она пришла. Оставил перушки мой голубь из крыла; А что он в полону силковом находился, Ногой с веревкою сцепился И как цепь во изобличение унес, Когда опять летать пустился. Лишь голубь осмельчал, там гнев небес Постиг его: и дождь и град жестокой Пробили до костей, и листьев кров широкой На дереве не спас; - страдает голубок. Едва обсохнул лишь, пустился ястребок За ним на ловлю; Напасти бегая, в деревне сел на кровлю. Робенок камешек схватил И в голубя пустил. Пошла стрела в свою дорогу И прямо к голубю в крыло и в ногу; Хоть камень голубя не сшиб, Попал ноги он в самый сгиб. Несчастный голубок терпя судьбину строгу Хромой Летит домой И крылышко таскает, О путешествиях и рта не разевает. И. И. Дмитриев Два голубя (1795) Два Голубя друзьями были, Издавна вместе жили, И кушали, и пили. Соскучился один всё видеть то ж да то ж; Задумал погулять и другу в том открылся. Тому весть эта острый нож; Он вздрогнул, прослезился И к другу возопил: «Помилуй, братец, чем меня ты поразил? Легко ль в разлуке быть?.. Тебе легко, жестокой! Я знаю; ах! а мне... я, с горести глубокой, И дня не проживу... к тому же рассуди, Такая ли пора, чтоб в странствие пускаться? Хоть до зефиров ты, голубчик, погоди! К чему спешить? Еще успеем мы расстаться! Теперь лишь Ворон прокричал, И без сомнения — страшуся я безмерно! — Какой-нибудь из птиц напасть он предвещал, А сердце в горести и пуще имоверно! Когда расстанусь я с тобой, То будет каждый день мне угрожать бедой: То ястребом лихим, то лютыми стрелками, То коршунами, то силками — Всё злое сердце мне на память приведет. Ахти мне! — я скажу, вздохнувши, — дождь идет! Здоров ли-то мой друг? не терпит ли он холод? Не чувствует ли голод? И мало ли чего не вздумаю тогда!» Безумцам умна речь — как в ручейке вода: Журчит и мимо протекает, Затейник слушает, вздыхает, А всё-таки лететь желает. «Нет, братец, так и быть! — сказал он. — Полечу! Но верь, что я тебя крушить не захочу; Не плачь; пройдет дни три, и буду я с тобою Клевать И ворковать Опять под кровлею одною; Начну рассказывать тебе по вечерам — Ведь всё одно да то же приговорится нам, — Что видел я, где был, где хорошо, где худо; Скажу: я там-то был, такое видел чудо, А там случилось то со мной, И ты, дружочек мой, Наслушаясь меня, так сведущ будешь к лету, Как будто бы и сам гулял по белу свету. Прости ж!» — При сих словах Наместо всех увы! и ах! Друзья взглянулись, поклевались, Вздохнули и расстались. Один, носок повеся, сел; Другой вспорхнул, взвился, летит, летит стрелою. И, верно б, сгоряча край света залетел; Но вдруг покрылось небо мглою, И прямо страннику в глаза Из тучи ливный дождь, град, вихрь, сказать вам словом — Со всею свитою, как водится, гроза! При случае таком, опасном, хоть не новом, Голубчик поскорей садится на сучок И рад еще тому, что только лишь измок. Гроза утихнула, Голубчик обсушился И в путь опять пустился. Летит и видит с высока Рассыпанно пшено, а возле — Голубка; Садится, и в минуту Запутался в сети; но сеть была худа, Так он против нее носком вооружился; То им, то ножкою тянув, тянув, пробился Из сети без вреда, С утратой перьев лишь. Но это ли беда? К усугубленью страха Явился вдруг Соко́л и, со всего размаха, Напал на бедняка, Который, как злодей, опутан кандалами, Тащил с собой снурок с обрывками силка. Но, к счастью, тут Орел с широкими крылами Для встречи Сокола спустился с облаков; И так, благодаря стечению воров, Наш путник Соколу в добычу не достался, Однако всё еще с бедой не развязался; В испуге потеряв и ум и зоркость глаз, Задел за кровлю он как раз И вывихнул крыло; потом в него мальчишка — Знать, голубиный был и в том еще умишка — Для шутки камешек лукнул И так его зашиб, что чуть он отдохнул; Потом... потом, прокляв себя, судьбу, дорогу, Решился бресть назад, полмертвый, полхромой; И прибыл наконец калекою домой, Таща свое крыло и волочивши ногу. О вы, которых бог любви соединил! Хотите ль странствовать? Забудьте гордый Нил И дале ближнего ручья не разлучайтесь. Чем любоваться вам? Друг другом восхищайтесь! Пускай один в другом находит каждый час Прекрасный, новый мир, всегда разнообразный! Бывает ли в любви хоть миг для сердца праздный? Любовь, поверьте мне, всё заменит для вас. Я сам любил: тогда за луг уединенный, Присутствием моей подруги озаренный,. Я не хотел бы взять ни мраморных палат, Ни царства в небесах!.. Придете ль вы назад, Минуты радостей, минуты восхищений? Иль буду я одним воспоминаньем жить? Ужель прошла пора столь милых обольщений И полно мне любить? |